Читать книгу Флаг миноносца - Юлий Анненков - Страница 15

Наутро началось наступление. В грохоте артиллерийской подготовки потонуло все личное, что было у каждого. Конечно, Сомин не забыл о своей беде, но среди тех дел, которые происходили сейчас у него на глазах, некогда было тосковать, мучиться и вспоминать.

Враги уходили на запад, а вместе с ними как будто отходил и мороз. Стало теплее. Небо посветлело, поголубело. В нем чуть заметно угадывался приближающийся перелом в сторону весны.

Теперь стреляли ежедневно. Дивизион давал залп и быстро менял позицию. Орудийная стрельба слышалась непрерывно, и время от времени к ней присоединялись густые раскаты реактивных установок. Где-то впереди пехотинцы – рослые сибиряки в белых полушубках – вместе с танками опрокидывали заслоны врага и гнали его от Москвы. Но в морском дивизионе никто по-прежнему не видел ни одного вооруженного немца. Их видели только пленными и мертвыми. Замерзшие трупы валялись по обочинам дорог.

После очередного огневого налета дивизион приводил в порядок материальную часть. Автоматические орудия, батареи ПВО – ПТО тоже чистили, хотя стрелять из них сегодня не пришлось. Самолеты противника появлялись теперь редко.

– Скоро войне конец, – сказал медлительный Писарчук, накладывая густое масло на щетку банника.

Сомин с удивлением обернулся на это замечание и увидел улыбку Белкина, который в это время протирал замшей коллиматоры орудия. Дубовой радостно закивал своей большой костистой головой:

– Фашистская армия деморализована, она бежит под нашими ударами!

– Вот чертов учитель! – рассмеялся Белкин. – Как по книге читает! А ты вспомни, как сиганул с орудия, когда начали бить минометы!

Сомин не вмешивался в этот разговор. Ему и самому казалось, что война идет к концу. Он даже жалел, что ни разу не пришлось побывать в настоящем бою. «Вот Косотруб, Шацкий, Клычков, – думал он, – те повоевали – кто на море, кто на суше, – а я… только опозориться успел. Как покажусь на глаза Маринке? После того, что было, я не могу прийти к ней просто так: „С победой, Мариночка, давай начнем сначала!“ Неужели она потеряна для меня навсегда? В ее глазах я – бесчувственный пьяный грубиян, и больше ничего. Нет, лучше не думать о ней совсем…»

Но мысли снова упорно возвращались к темной даче, где он погубил свою любовь, и только голос лейтенанта Земскова вернул Сомина к действительности:

– Заканчивайте скорее! Через десять минут выходим.

Бойцы заработали быстрее. Вскоре загудели моторы.

Как обычно, орудие Сомина шло в хвосте колонны. Снова поплыли за стеклом машины милые подмосковные места. «Куда сейчас идем?» – думал Сомин. Лейтенант, ехавший на другой машине, не смог бы ему ответить на этот вопрос. Не знал этого и Арсеньев, которому было приказано привести дивизион в Москву. Он вел свои машины по знакомым дорогам, полагая, что часть перебрасывают на другой участок фронта. Того же мнения был и комиссар: «Где-нибудь требуется подбавить огонька».

Ни командир, ни комиссар и, конечно, никто из их подчиненных не могли предположить, что через несколько дней весь дивизион – люди и машины, оружие и боезапас окажутся на длиннейшем железнодорожном составе, идущем не на соседний участок фронта, а далеко на юг, где ждет их новая жизнь, совсем непохожая на ту, которая была до сих пор.

Сомин стоял у своего орудия, укрепленного стальными тросами на железнодорожной площадке. Внизу гулко прогрохотал мост, мелькнула и скрылась церквушка с покосившимся крестом. Горький паровозный дым стлался рядом с эшелоном, цепляясь за голые сучья и почерневшую солому крыш.

Ловко перебравшись по буферам с соседней платформы, Косотруб перемахнул через красный борт и оказался рядом с Соминым:

– Отвоевались, салага! Едем на курорт!

– Куда? – Сомин уже не удивлялся тому, что этот черт Валерка все знает раньше других.

Косотруб уселся на вздрагивающий борт платформы и начал сворачивать самокрутку:

– Одесса-мама, Ростов-папа! Ясно?

Вокруг Косотруба собрались все бойцы расчета Сомина.

– Сейчас пойдет травить, – заметил Белкин. Но вместо того чтобы выложить свои сенсационные новости, Косотруб вскочил и схватил Сомина за плечо:

– Воздух! Правый борт дистанция тридцать кабельтовых!

Бойцы, не ожидая приказания Сомина, бросились по своим местам. Сомин поднес к глазам бинокль, но раньше, чем он успел поймать самолеты в поле зрения, Косотруб уже уселся на прежнее место:

– Отбой! Закуривай, салажата, наши!

Теперь Сомин увидел два истребителя «МиГ». Они пронеслись над составом и снова развернулись назад. Бойцы опять собрались вокруг Косотруба. Только Сомин с биноклем в руках стоял в стороне.

– Патрулируют, – объяснил Косотруб.

– Охраняют, – согласился Писарчук.

Косотруб лукаво подмигнул:

– Ясный факт. Чтобы вашу зенитку «месс» не утащил на буксире.

Сомин не ответил на эту колкость. Получилось действительно не очень красиво: самолеты первым заметил Валерка, и он же первым определил по звуку, что это свои. Конечно, состязаться в зоркости и слухе с сигнальщиком с лидера «Ростов» было трудно, но факт оставался фактом.

– Так вот, браточки, – продолжал Косотруб, – курс на Ростов. Полный вперед!

– Что ты болтаешь! – рассердился Сомин. – Ростов освободили уже два месяца назад. И при чем тут Одесса?

Косотруб отпарировал:

– Одесса – это к слову, а Ростов – к делу. Потому и посылают, что уже освободили. Не освобождать же с такими вояками! – Он дружески хлопнул Сомина по спине. – Не лезь в бутылку, кореш! Я шутя. А Ростов – это ж имя нашего корабля. Вот что важно! Оттуда и до Черного моря два шага с половиной.

– А что тебе еще известно? – спросил Сомин.

– Больше ничего неизвестно. Отдать швартовы! – И, ловко спрыгнув на лязгающие буфера, он, как кошка, перебрался в соседний полувагон и оттуда махнул бескозыркой:

– Не горюй, салага! Море повидаешь, а в Москве еще побудешь!

Косотруб скрылся за длинными снарядными ящиками. Состав шел под уклон, набирая скорость, и, обгоняя его, неслись среди клочковатых облаков два истребителя. Сквозь стук колес и гудение самолетов долетала любимая песенка Валерки: «Колокольчики, бубенчики звенят, рассказать одну историю хотят…»