Читать книгу Михалыч (сборник) - Александр Блик - Страница 15

Было утро в нашем дворе. Довольно жарко и малолюдно. За столиком для домино я играл в шахматы с Карлом Марксом. Доминошники обычно к вечеру собирались. А пока вот мы играли. Борька рядом сидел и подсказывал нам обоим. Карл Маркс был глухонемой мужчина в майке и босиком. Под этим именем и с шахматной доской подмышкой его знал весь город. В майке и босиком круглый год. Его сходство с Марксом было разительным. Даже не столько с Марксом, сколько с его изображениями. Благодаря бессловесности, малоподвижности и добрым немигающим глазам он продвигал вечное учение. А изображений для сравнения и вдалеке, и поблизости, и в магазинах, и повсюду было предостаточно. И в городе его любили.

Вышел дядя Боря, и они с Карлом начали играть на деньги. А мы с Борькой уселись прямо на стол, стали болтать ногами и смотреть по сторонам. Подошел управдом в пиджаке. Черный пиджак с наградными планками он носил, как Карл Маркс свою сиреневую майку, – круглый год. А еще хромал и ходил с клюшкой. Его побаивались дети и собаки. Потому что он был лысый, плотный, с глубокими жирными складками на шее. И легко пускал в ход свою клюшку. Вот и сейчас постучал ею по столу:

– Товарищи, все на собрание! На агитплощадку в 9.30! А вы, архаровцы, идите взрослых зовите. И своих, и соседей.

И пошел дальше обходить лавочки с бабушками у подъездов. И стучать по их лавочкам. Бабушки вспархивали, как птицы, и шли на агитплощадку.

Много насобиралось. Двор наш большой. А я привел свою бабушку из дому. И соседа дядю Жору, самогонщика. Агитплощадка была довольно приличная. Эстрада под навесом на возвышении и лавочки. На эстраде уже был стол с красной скатертью и с графином. И управдом. Он был такой быстрый, этот управдом, как будто их было два. Один еще сгонял жителей на собрание, а второй уже сидел с графином.

Позвенел стеклом и сказал:

– Повестка дня! Первое – лекция о международном положении. Второе – выступление нашего земляка писателя-фронтовика из Воркуты…

– А почему из Воркуты? Где Мариуполь и где Воркута! – это дядя Боря перебил.

– Реабилитация, Борис, реабилитация.

– В кино надо ходить…

– «Тишина», «Чистое небо»… – заобъясняли ему со всех сторон.

– В кино надо ходить, а не в тюрьму!..

– … И третье – разное! – закончил управдом.

– Давайте уже быстрее, а то у меня процесс, – сказал дядя Жора.

И кафедру на краю сцены занял лектор.

Большую часть международной лекции он описывал преимущества кукурузы:

– …Таким образом в течение всего нескольких лет американский кукурузный виски далеко обогнал своих конкурентов из Европы. Благодаря высокому качеству и дешевизне производства. И занял весь мировой рынок…

– А что такое мировой рынок? – спросил дядя Жора-самогонщик.

– В данном случае это суммарное число пьющих людей в мире.

– Тогда я ничего не понимаю насчет высокого качества и дешевизны! Вот, если того же Маркса взять… Или меня…

Председатель резко застучал по графину:

– Все обсуждения потом!

А мне было интересно. Я впервые слушал о шотландском, ирландском и американском виски в такой лекции. До этого – только у Джека Лондона. И бабушка Аня слушала с восхищением. Писатель-фронтовик летчик был. Он рассказывал, как летал через линию фронта к партизанам. Туда – патроны и еду, обратно – раненых. Как внизу по ночам горели сигнальные партизанские костры. И как возле них партизаны пели свои тихие и протяжные партизанские песни… Это было интереснее, чем про кукурузу. И даже немного было жалко, когда закончилось.

Все похлопали, а управдом сказал:

– В «разном» выступлю я сам! И прошу вас, товарищ писатель, не покидать трибуну. Я отсюда скажу. Я тоже летчик. И в 42-ом сбили меня за линией фронта. Но ничего. Приземлился на парашюте, и жив-здоров оказался у партизан. И целый месяц пел с ними возле костров вот эти самые ваши тихие и протяжные…

Голос управдома окреп:

– …вместо того, чтобы летать!.. И все потому, что один лаптежник[1] на кукурузнике прилетал два раза в неделю, а меня обратно не брал! Говорил, перегруз будет.

Пока я не дал ему немецкие трофейные часы. Две штуки, между прочим! Вот и покажите, какие на вас часы, товарищ писатель!

Писатель побагровел:

– На мне «Победа»! Я бы попросил вас, товарищ управдом!

Но управдом подошел и убедился:

– «Победа» так «Победа»… Да и тот полысоватее был… Извини, друг. Я ж потом в СМЕРШ попал. И все такое…

Бабушка слушала с замиранием и бормотала:

– Вот они, вот они – наши сталинские соколы! Какие молодцы!

Без тени иронии. А я задумался. Все-таки, это взятка была. И раненого можно было лишнего взять. А с другой стороны… Надо будет с папой обсудить при случае. Или с Борькой. И посмотрел на Борьку. Тот уже сидел на спинке лавочки и напряженно смотрел куда-то вдаль. Я отследил направление его взгляда, который был прикован к нашему подъезду. Из которого вышла Танечка с бидоном. И стояла на пороге. Он смотрел на нее. А она на облака.