Читать книгу Я русский. Вольная русская азбука - Александр Образцов - Страница 23

Килограмм гвоздей стоит не дороже трех батонов.

Однако я беру фомку и начинаю с кряхтением и матерными вариациями на букву «б» с чудовищным скрипом выдирать десятисантиметровые ржавые гвозди из древесины, с которой они срослись в мертвом объятии как им казалось – навсегда.

Во мне говорит жадность, но и какое-то другое, более сложное чувство. Зачем мне эти перекрученные ржавые уродцы? Может быть, они представляют художественную ценность и где-то в Гринидж Вилледже на Манхэттене в какой-то из галерей пошли бы на ура как коллекция «Ржавые гвозди из Карелии».

Но тогда зачем я оставляю гору этих уродцев на верстаке ржаветь под дождем и только при исполнении новой строительной идеи все с теми же вариациями на букву «б» начинаю их выпрямлять? Гвозди выскакивают из пальцев при ударах молотка и отдаются резкой болью.

Почему мне обязательно надо вогнать в стену сарая или парника ржавых ветеранов, если в промасленном бумажном кульке готова к бою мерцающая колонна новых солдат? Ведь они уже не хотят снова в бой. Они начнут гнуться, их придется зажимать в пассатижи, чтобы вбить по шляпку. Затем якобы (это самая поверхностная, первая мысль) что своими истерзанными боками уродцы намертво вцепятся в дерево.

И все-таки – зачем я возвращаю их к жизни, если они приготовились умереть в костре или печке? Откуда во мне такая страсть к насилию? Зачем я мучаю ржавые гвозди продолжением жизни?

Затем же, зачем мучаю себя. Я хочу доказать необычайное. Я хочу доказать то, что гвоздь бессмертен.

И через несколько тысячелетий, когда исчезнет и доска, и дачный поселок, и германская цивилизация, в раннем культурном слое пред очами нового Шлимана предстанет этот ржавый гвоздь и смиренно скажет:

«Я жив, Господи! Я жив».