Читать книгу Уголовный закон - Александр Романов - Страница 7

Отдельные положения Конституции РФ определяют общие требования и нормы, за пределы которых уголовное законодательство РФ выходить не может. В частности, к числу таких положений Конституции РФ относятся:

ст. 19 – Все равны перед законом и судом;

ст. 20 – Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни;

ст. 49 – Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда;

ст. 50 – Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление;

ст. 51 – Никто не обязан свидетельствовать против близких родственников (нельзя привлекать к уголовной ответственности за недоносительство и укрывательство таких лиц);

ст. 54 (ч. 1) – Закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет;

ст. 54 (ч. 2) – Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон;

ст. 61 – Гражданин Российской Федерации не может быть выдан другому государству.

Одним из фундаментальных положений отечественной юридической науки является вывод о неразрывной связи Конституции Российской Федерации с законодательным регулированием на конкретно-отраслевом уровне правовой системы. Применительно к такой отрасли правовой системы, как уголовное право, его неразрывная связь с Конституцией РФ проявляется на примере тех норм Общей части УК РФ, которые закрепляют «правовую подчиненность, производность уголовного законодательства от конституционного»[55].

Производные нормы характерны для уголовного закона. Так, они содержатся в ст. 2 УК РФ о задачах уголовного законодательства, в ст. ст. 3–7 УК РФ – о принципах уголовного законодательства, в ст. 44 УК РФ – о системе наказаний и др.[56] Связь положений Конституции РФ с нормами уголовного законодательства, кроме того, прослеживается на примере гл. 8 УК РФ. Ее положениями устанавливаются обстоятельства, которыми исключается преступность совершённого деяния. В этой связи возникает вопрос: в чем конкретно проявляется такая связь? Данная связь наглядно проявляется в правовом институте, нормы которого регламентируют решение вопросов об определении деликтоспособности совершаемых деяний. Рассмотрим более подробно данный вопрос.

В ч. 2 ст. 54 Конституции РФ предусматривается, что никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Это важное конституционное установление легитимизирует формирование тех отраслевых норм, которыми регулируется признаваемость деяний различной правовой природы. При этом отраслевые институты признаваемости деяний исходят из их деликтоспособности. Под уголовно-правовой деликтоспособностью понимается свойство деяния признаваться сообразно тому уголовно-правовому значению, которое оно имеет в контексте предложенных обстоятельств. Соответственно, существует не одна, а несколько форм уголовно-правовой деликтоспособности деяния. Преступление – лишь одна из таких форм.

Вывод об обоснованности формирования понятия деликтоспособности деяний в уголовном праве подкрепляется анализом положений ч. 1 ст. 14 УК РФ. Указанная норма исходит из признаваемости деяния преступлением. Административно-правовая деликтоспособность деяния признается ст. 2.1 КоАП РФ, в соответствии с которой административным правонарушением признается лишь такое противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое установлена административная ответственность.

Как видим, указанные выше отраслевые нормы, регламентирующие признаваемость деяний, исходя из их деликтоспособности, своей юридической основой имеют фундаментальные положения Конституции РФ (ст. 54) о признаваемости деяния правонарушением.

Значение отраслевых законодательных норм, развивающих и конкретизирующих соответствующие положения Конституции РФ о признаваемости деяний правонарушениями, определяется, в частности, тем, что они представляют основной элемент отрасли права, относятся к числу первичных самостоятельных структурных подразделений отрасли, группируют правовые нормы по их юридическому содержанию. По верному замечанию С. А. Комарова, юридические нормы «образуют отрасль не непосредственно, а через правовые институты»[57]. Среди таких институтов, формирующих уголовное право как отдельную отрасль правовой системы Российской Федерации, представлен и институт признаваемости деяний, общие предписания которого формулируются положениями ч. 2 ст. 54 Конституции РФ. Это же следует сказать и о нормах административного права.

Не менее актуальным выводом из тезиса о связи Конституции РФ с нормами отраслевого законодательства служит вывод о необходимости исследования института признаваемости деяний, особенностей его функционирования на отраслевом уровне, анализ содержания нормативных предписаний, дозволений и запретов, с которыми отрасли правовой системы связывают признаваемость деяния правонарушением сообразно его уголовно-правовой природе.

Признаваемость деяний, или, иначе, их деликтоспособность, – фундаментальное понятие юриспруденции. Одновременно деликтоспособность деяний составляет их отличительное юридическое свойство. Лишь деликтоспособные деяния обладают признаваемостью в праве. Установление круга деликтоспособных деяний, их номенклатуры и условий признаваемости – прерогатива норм отраслевого законодательства.

Несмотря на законодательную регламентацию признаваемости деяния правонарушением, данная проблематика, особенности отраслевой деликтоспособности деяний, а также ее виды во многом остаются terra incognita юридической науки. Не отражена она и в учебных материалах для студентов юридических вузов.

Преступления – это деяния, говорят нам учебники по уголовному праву[58]. Это верно. Вместе с тем с учетом положений законодательства о признаваемости деяний правонарушениями, не менее важно учитывать, что не только преступления – это деяния, но что деяния – это не только преступления. Причем при всем сходстве преступлений и деяний тождество между ними все же отсутствует. Сказать, что это одно и то же, нельзя. Различие между преступлениями и деяниями сразу же обнаруживается, если принять во внимание, что преступление ничем иным, кроме деяния, быть не может, то о деянии этого сказать нельзя. Деяние, будучи совершённым, может оказаться – и на практике часто оказывается – не только преступлением.

Согласно закону совершённое деяние может признаваться не только преступлением, но и «деянием, совершённым лицом, находившимся в состоянии невменяемости» (ст. 21 УК РФ), «деянием, совершённым лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности» (ст. ст. 19–20 УК РФ), «невиновным причинением вреда» (ст. 28 УКРФ), «добровольным отказом от преступления» (ст. 31 УК РФ), «необходимой обороной» (ст. 37 УК РФ), «причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление» (ст. 38 УК РФ), «крайней необходимостью» (ст. 39 УК РФ), «физическим или психическим принуждением» (ст. 40 УК РФ), «обоснованным риском» (ст. 41 УК РФ), «исполнением приказа или распоряжением» (ст. 42 УК РФ).

Все это хорошо известно юристам. Между тем в учебном процессе на занятиях по уголовному праву нередко основное внимание уделяется лишь тому, что преступление – это деяние. При этом у учащихся создается ложное представление о тождестве между преступлением и деянием, тогда как такое тождество, как мы это видели выше, законодательством не признается. Анализ показывает, что УК РФ исходит из признаваемости деяния преступлением, а не из их тождества.

Исходя только из ч. 1 ст. 14 УК РФ можно сделать вывод, что деяние признается преступлением. Однако исходя из Общей части УК РФ в целом следует заключить, что деяние может признаваться не только преступлением, но и деликтами иной уголовно-правовой природы. Кроме того, законом (ч. 2 ст. 14 УК РФ) предусматривается возможность признания деяния не преступлением, а малозначительным деянием. Кроме того, возможность признания деяния не преступлением, а необходимой обороной, крайней необходимостью и др. закреплена положениями гл. 8 УК РФ.

Известно, что современное уголовно-правовое понятие преступления восходит к элементарным публичным деликтам в римском праве[59]. Поэтому деликт (по-русски, правонарушение) можно рассматривать как родовое понятие, а преступление и другие значения, которые может иметь деяние (действие/бездействие) как видовые понятия. В уголовном праве, как видим, преступление мыслится как рядоположенное не деликту, а иным уголовно-правовым значениям из числа тех, которые может совершённое деяние обнаруживать.

Рассматривая положения УК РФ об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и их связи с Конституцией РФ, следует обратить внимание еще на одну проблему.

В учебниках по уголовному праву нередко приходится встречаться с тем, что обстоятельства, с которыми закон связывает решение вопроса и признаваемости совершённого деяния, отождествляются с его актуальной деликтоспособностью.

Так, В. И. Ткаченко утверждает, что «обстоятельствами, устраняющими преступность деяния, признаются общественно-полезные и целесообразные действия, направленные на устранение угрозы, созданной для существующих общественных отношений, и стимулирование полезной деятельности»[60]. С ним солидарен В. В. Мальцев, который к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, относит «общественно полезные деяния, направленные на сохранение интересов личности, общества и государства посредством причинения вреда социально значимым, но в условиях необходимой обороны, крайней необходимости, задержания лица, совершившего преступление, и обоснованного риска не охраняемым уголовным законом интересам, внешне похожие на преступления»[61]. Между тем данные утверждения противоречат нормам действующего законодательства, а главное – тому, что собой представляют обстоятельства, исключающие преступность деяния.

Так, положения ст. 37 УК РФ предписывают признавать необходимой обороной, а не преступлением, причинение вреда при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства. Из текста ст. 37 УК РФ следует, что к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, законодатель относит общественно опасное посягательство, а не деяние, деликтоспособность и уголовно-правовая природа которого определяется как необходимая оборона.

Равным образом ст. 38 УК РФ предписывает признавать причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, не преступлением, а вредом, причиненным лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения таким лицом новых преступлений. К обстоятельствам, исключающим преступность деяния, в этом случае законодатель относит уклонение от задержания лица, совершившего преступление, а вовсе не причинение уклоняющемуся от задержания лицу, совершившему преступление, вреда. Причинение вреда, по мысли закона, есть не что иное, как то деяние, которое нормой уголовного права предписывается признавать не преступлением, а деликтом иной уголовно-правовой природы – причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление.

В ст. 39 УК РФ обстоятельствами, исключающими преступность деяния, является опасность, непосредственно угрожающая личности и правам данного лица, иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства. Вред, причиненный при этом, законодатель рассматривает как деяние, которое предписывается признавать крайней необходимостью, а вовсе не обстоятельствами, исключающими его преступность.

Как видим, нередко законодателю просто приписывается то, что он не говорит и что не соответствует закону. Нормы ст. 39 УК РФ крайней необходимостью предписывают признавать не обстоятельства, исключающие преступность деяния (опасность, непосредственно угрожающая личности, правам данного лица или иных лиц, охраняемым уголовным законом интересам общества или государства), а совершённое деяние, причинение вреда третьим лицам для устранения опасности. Слова «для устранения опасности» значат – для устранения угрозы, исходящей от обстоятельств, исключающих преступность деяния в данном случае.

В ст. 40 УК РФ в качестве обстоятельств, исключающих преступность деяния, подразумевается такое физическое или психическое принуждение, вследствие которого лицо, совершающее деяние (причинитель вреда), не могло руководить своими действиями (бездействием). Деяние в данном случае, по мысли закона, признается не преступлением, а физическим или психическим принуждением.

В ст. 41 УК РФ обстоятельством, исключающим преступность того деяния, которым причиняется вред охраняемым уголовным законом интересам, является не обоснованный риск, а невозможность достичь общественно полезной цели иными, не связанными с риском действиями (бездействием). «Обоснованный риск» в данном случае есть не что иное, как законодательное определение отличной от преступления иной уголовно-правовой природы того деяния, которым вред причиняется при указанных в ст. 41 УК РФ обстоятельствах.

Наконец, нормы ст. 42 УК РФ предписывают признавать исполнением приказа или распоряжения, а не преступлением деяние (причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам), совершённое во исполнение обязательного для лица, совершающего деяние, приказа или распоряжения. Обстоятельствами, исключающими преступность такого деяния, в данном случае является издание полномочным лицом приказа или распоряжения.