Читать книгу Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона - Александр Рудазов - Страница 10

– Угу. Отлично, у тебя получилось, – согласился я, когда первый шок прошел. – И что дальше? Обратно тоже сможешь?

– А то! – весело хихикнул Рабан. – Теперь-то я знаю, как… В общем, жду указаний, патрон!

– Патрон? – удивился я. – Почему патрон?

– Если хочешь, будешь шефом. Или боссом. Или начальником. Или сэром. Мне все равно, как тебя называть, хоть ваше величество.

– Называй по имени.

– А у тебя нет имени! – радостно сообщил Рабан из глубины моего мозга. – Яшка – это не твое имя, это кличка, которую придумали Ямщиков и остальные. Яцхен – название вида. Мне можешь не врать – настоящего имени у тебя нет. Его, конечно, можно выдумать… но я не советую.

– Почему?

– Такое имя не станет именем. Имя – вещь серьезная, нельзя брать первое попавшееся.

– Ладно, хватит этой мистики… Патрон так патрон… да, кстати, а как ты выглядишь?

– Да как тебе сказать… – замялся Рабан. – Сам себя я, если честно, никогда не видел… Вообще, мы, керанке, коричневого цвета и очень маленькие. Ну, примерно с фалангу мизинца. Наверное, я похож на маленький шматок гнилого мяса… фу, самому противно стало… А тебе-то какая разница?

– Совершенно никакой. Ладно, замяли. А мы вообще где?

Я осторожно обернулся вокруг своей оси, стараясь не задевать крылья – они пока еще не ожили. Что ж, это явно не родной Красноярский край – там не бывает таких степей. Совершенно голая равнина, трава высокая, как в африканской саванне, и ни единого деревца. Хотя нет, вру, примерно в километре все же виднеется одинокая чинара. Или еще какая-то зелень – в ботанике я слабоват.

– Дай-ка припомнить… – пробормотал Рабан. Он явно осматривал пейзаж одновременно со мной – сквозь мои же глаза. – Да, правильно. Мы с Волдресом посещали этот мир лет тридцать назад. Местные называют его Пустынь. Он ужасно скучный – я его за то и выбрал.

– То есть?

– Ну, чем скучнее, тем безопаснее, не так ли? В этих широтах тут вообще никого не встретишь – абсолютное безлюдье. Да и в других тоже… В этом мире нет морей, да и реки великая редкость. Сплошные степи и пустыни – леса только на северном полюсе, там есть несколько крупных озер. Климат теплый, год короче земного дней на пятьдесят, лун нет.

– А население?

– Люди, конечно… Почти половина ближайших к Земле миров населена людьми… вы вообще самый распространенный вид в этом секторе. Здесь водятся еще кентавры и та-са-та, но они только в южном полушарии. В основном кочевые племена, скотоводы. Историческая эпоха… каменный век на переходе к медному. За исключением опять же северного полюса, там уже и бронзу начали плавить. Правда, это тридцать лет назад так было… с тех пор могло что-то измениться.

– Угу.

Я уселся прямо на землю, аккуратно отодвинув хвост в сторону, и призадумался. Мысли копошились в утомленной голове растревоженным муравейником – я совершенно не знал, что мне делать, хотя вариантов наклевывалось множество. По-моему, Рабан внимательно следил за моими раздумьями – я буквально ощущал его взволнованное сопение где-то на краю сознания.

– Слушай, объясни вкратце, как твое заклинание работает? – попросил я. – Ты можешь отправить меня куда угодно? В любой мир?

– Размечтался… – вздохнул Рабан. – К сожалению, Слово энгахов позволяет сделать только один шаг. Понимаешь? Всего один шаг – в соседний мир. Направление, конечно, выбираешь сам, тут уж…

– Угу. Налево или направо, вот и весь выбор?

– С каждым миром соседствует еще несколько десятков, – хмыкнул Рабан. – Так что выбор довольно широкий. К тому же потом можно сделать еще шаг, и еще – сколько захочешь. Обычно больше и не требуется – двумя шагами ты можешь попасть в любой из пары тысяч миров второй дальности, а тремя – в один из сотни тысяч третьей! Тебе что, мало ста тысяч миров?

– Более чем достаточно… – выдохнул я. – А что насчет языка? Вот здесь меня, к примеру, поймут, или как?

– Очень правильный вопрос! – оценил Рабан. – Знаешь, Волдрес обратил на это внимание только через пару месяцев после начала ученичества. Да, здесь тебя поймут. Конкретно здесь – в данной местности. Проверить это, конечно, вряд ли удастся… В общем, дело обстоит следующим образом – при магическом перемещении между мирами путешественник автоматически получает знание языка населения той точки, в которую он попадает. Но только той точки! Если, например, мы переместимся во Францию, ты сможешь поговорить с французом, но английского как не знал, так и не будешь знать.

– А если, скажем, в Канаду? – стало интересно мне. – У них два официальных языка, и как раз английский и французский.

– Зависит от того, кто будет преобладать. Неважно. Главное то, что это у тебя сохранится только до следующего перемещения – уйдя из этого мира, ты забудешь местный язык. Хотя нет… нет, я имею в виду, что на самом деле ты его и вовсе не выучишь по-настоящему. Просто будешь понимать местных. Им будет казаться, что ты говоришь на их языке, а тебе – что здесь все говорят по-русски. Понимаешь? Но это только при магическом перемещении! Ну то есть не магическом, а вот вообще… прыжком. Как мы сейчас.

– А что, есть и другие способы?

– Есть, есть… Есть специальная техника, есть дыры между мирами… Ни то, ни другое таких услуг не предоставляет. Да и магия тоже не любая – есть исключения. Понятно?

– Угу. Эй, а почему ты сказал, что это не удастся проверить?

– Ну-у-у, как тебе сказать… – замялся Рабан. – Я же сказал, что тут живут только три разумных вида…

– И что?

– Видишь ли… они почти наверняка отнесутся к тебе примерно так же, как и в твоей родной России – трусливый убежит, храбрый нападет. Такова жизнь, патрон, монстров нигде не любят…

– Понимаю, – помрачнел я.

– Не переживай! – встревожился мой мозговой паразит. – Существует полным-полно миров, где на внешность внимания не обращают. Есть у меня на примете пара классных местечек…

– Угу. Слушай, Рабан, а вы с Волдресом хоть раз встречали кого-нибудь похожего на меня?

– Да полно! Мы, чай, несколько веков по мирам бродили! Ну, врать не буду, точно таких же не видели, а вот похожих… да были, были, не такой уж ты уникальный.

– Угу, – снова повторил я. Вот ведь привязалось дурацкое словечко! – И куда же ты предлагаешь направиться?

– Так ты же патрон, вот и командуй, – ехидно заявил Рабан.

– Как твой патрон, я приказываю тебе предложить хорошую идею, – ни на миг не задумался я. – Внимательно слушаю. И не зли меня – тебе же больно будет.

– Запомнил все-таки… – недовольно пробурчал Рабан. – Ладно. Предлагаю отправиться в Миргород. Хорошее место – мы с Волдресом там часто зависали.

– Миргород?.. Это что, как у Гоголя?

– Нет, он по-другому, конечно, называется… Просто на русский примерно так переводится – Миргород, Город-Между-Мирами, Город-Соединяющий-Миры. Как кому больше нравится. Там вряд ли что-то сильно изменилось – мы всего три года назад там были. Там и специалисты по восстановлению памяти найдутся… Ну что, отправлять?

– Угу. Поглядим на твой Миргород… А это далеко?

– Отсюда – два шага, из твоего мира – три. Так я начинаю?

– Начинай уже! – рассердился я.

– Ну… значит… как же там… Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Вновь в глазах помутилось, пейзажи наложились друг на друга, а потом остался только один. Снежная равнина.

– Это и есть твой Миргород? – невозмутимо осведомился я. Вокруг, куда ни глянь, простирались сугробы. Вдалеке гремел гром. По-видимому, было очень холодно, но этого я, конечно, не чувствовал. – Что-то не похоже на город…

– Я же сказал, нужно два шага, – сердито пробурчал Рабан. – Промежуточная остановка. Сейчас, соберусь с силами, и прыгнем еще раз.

Пока Рабан собирался с силами, я зачерпнул немного снега. Впервые после, так сказать, «второго рождения» я держал в руках снег. На меня нахлынула тоска… сам не понимаю, по чему. По Родине? Я покинул ее всего полчаса назад. По родным и близким? Я их не помню. По русской зиме? То, что меня окружало, было ничуть не хуже. По прежнему телу? Это тут вообще ни при чем…

Рабан наконец-то соизволил приступить к своему пению, и я машинально запихнул снег в рот. Вкус мне понравился, а вот Рабан запнулся на полуслове.

– Патрон, прекрати! – возмутился он. – Я не люблю снег… фу, холодно же! Ты в таких случаях заранее предупреждай, ладно? Ну, чтобы я успел отключиться…

– А чего это ты вообще к моему рту подключен? – прочавкал я. – Тебе какое дело, что я ем?

– Я тоже поесть люблю, – пробурчал мозговой паразит. – Я не только ради тебя твои рецепторы развивал… Так, на чем я остановился? Хотя какая разница, все равно теперь сначала начинать… Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Все повторилось. Но если степная и снежная равнины отличались разве что цветом, то теперь пейзажи наложились так, что в глазах зарябило. А потом я ощутил себя стоящим на крыше небольшой башенки.

И теперь вокруг действительно был город.

Итак, это и есть знаменитый Миргород… Я долго пытался понять, на что же он больше всего похож, но так и не понял. Жуткое смешение самых разных стилей – от классики до модерна, от средневековья до футуризма, от строгих небоскребов Нью-Йорка до сюрреалистических зданий Дали. Хотя небоскребов как таковых тут не было – даже самые крупные здания не превышали двадцати метров. Странно…

С трех сторон город простирался насколько хватало зрения. А вот с четвертой он очень быстро заканчивался, и начиналось море. Сапфирового цвета, его волны сверкали в лучах восходящего солнца.

В этом мире было раннее утро. То тут, то там виднелись паруса и трубы разномастных суден – от деревянных лодок до сверхсовременных рыболовных сейнеров.

– Красиво… – заметил я, облокотившись на перила нижними руками. – А что еще есть в этом мире?

– Город, – недоуменно ответил Рабан. – И немножко моря. Сам разве не видишь?

– Угу. А еще что? Что скажем, на другом берегу моря?

– Патрон, да здесь больше ничего нет! Только город и море.

– То есть? – не понял я. – Такой маленький мир? А разве так бывает?

– Бывает… Это ведь не полноценный мир, а анклав. А я разве не сказал?

– Объясняй, я не тороплюсь, – снисходительно предложил я, блаженно жмурясь под ласковым солнышком.

Несмотря на то, что вокруг был целый мегаполис, никто не обратил внимания на то, что здесь появился я. Никто не вваливался с требованием очистить территорию, никто не показывал на меня пальцем… Сверху было хорошо видно, что на улицах тут встречаются самые необычные создания.

Некоторые выглядели еще жутче меня.

– Ну, анклав, это тоже мир, только очень маленький, – деловито рассказывал Рабан. – Обыкновенный мир, такой как твой, он… ну, он почти бесконечен. То есть на самом деле не совсем бесконечен, просто… я не очень разбираюсь в деталях, но это и неважно. И остальные миры такие же… большинство, во всяком случае. А анклав… это не совсем настоящий мир. Это просто кусочек какого-то мира, который каким-то образом от него отделился. А свойства у анклава такие же, как и у мира, только вот размеры подкачали. Самые гигантские анклавы размером со звездную систему, самые маленькие – с небольшую комнату. Ну а этот средний – чуть-чуть побольше вашей Москвы. Примерно четверть территории – остров и город на нем. Остальное – море.

– Все равно не понимаю, – признался я. – А что будет, если взять и поплыть прямо, прямо, прямо… В стенку, что ли, упрешься?

– Почему? Если отплыть с одного берега и идти прямо в море, через несколько часов приплывешь к противоположному берегу. Тоже вроде как кругосветное путешествие, только это не планета. Даже не астероид.

– Почему? Солнце вроде есть…

– Солнце тут иллюзорное, – непреклонно возразил Рабан. – Ненастоящее. Да, кстати, если будешь здесь летать, учти – высоко подниматься нельзя. Особенно не вздумай перелетать здания.

– Это еще почему?

– А тут небо очень низкое. Кажется, что высоко, но поднимись метров на двадцать, и сразу головой стукнешься.

– Так вот почему дома…

– В яблочко, – согласился мозговой паразит. – Миргородцы и рады бы строить выше, только вот как? Зато под землю они уходят глубоко – нижняя граница у этого анклава тоже где-то должна быть, только до нее пока еще никто не докопался.

Я еще минутку постоял, любуясь видом. Мне не хотелось никуда двигаться, а хотелось только стоять и смотреть… На эти дома, на это море, на эти корабли…

– Эй, погоди-ка, – обратил внимание я, – а зачем тогда им корабли? Если у них всего моря с гулькин нос, а остров только один… куда им плавать?

– Верно подметил, патрон, – весело хихикнул Рабан. – Некуда. Но порт здесь есть, и кораблей полным-полно. Почти пятая часть миргородцев так или иначе связаны с морем.

– И как же…

– А ты сам подумай. Ну, торгового флота тут, понятно, нет – с кем им торговать? Возить грузы с одного конца острова на другой? Смысла нет – пока погрузишь, пока разгрузишь… быстрее по суше. Военного флота тоже нет – здесь всего одно государство, причем очень маленькое. Про пиратов вообще молчу – какого черта им здесь делать? Но одно применение у кораблей в этом анклаве все-таки есть – рыболовство. Море у них маленькое, но зато круглый год теплое, и живности в нем тьма-тьмущая. Можно просто зачерпнуть ковшом – обязательно кого-нибудь поймаешь. Вот и ловят. Любую дрянь ловят, прямо как японцы – все в дело пойдет.

– Угу. А вообще хорошо, что мы попали на эту башенку – идеальное место. Или ты сам выбирал, куда приземлиться?

– Не, тут довольно сложно, в двух словах не объяснить… – замялся Рабан. По-моему, он и сам толком не знал, как это действует. – А насчет башенки… посмотри повнимательнее, их тут полно.

Я сделал, как он сказал. И правда – то тут, то там меж домов торчали точно такие же башенки! И зачем же их столько понастроили? Сколько я ни морщил мозг, толкового применения для таких строений не придумывалось.

– А вот специально для таких, как ты, и понастроили, – весело откликнулся Рабан. Мозговой паразит, как всегда, подслушивал мои мысли.

– А если серьезно?

– А это и есть серьезно! Миргород испокон веков специализируется в качестве этакого межмирового комплекса услуг. К ним каждую секунду сваливаются путешественники вроде нас. Вот и решили упорядочить это дело – построили приемные башенки. Места много не занимают, зато гости не сваливаются прямо на головы прохожим.

– Угу. – Я подивился предприимчивости местных жителей. – И что же здесь за услуги?

– Торговля, например… Почти треть города – торговые районы. Если нужно что-то купить или продать – Миргород самое лучшее место. Вроде перевалочного пункта, понимаешь? Здесь встречаются купцы из самых разных миров… Еще – разные удовольствия. От самых безобидных до запрещенных в большинстве миров. Хотя здесь такие тоже запрещены, но это мало кого смущает…

– Например?

– Наркотики, публичные дома, азартные игры… Гильдии наемников разных типов – солдаты, шпионы, убийцы. Много чего. В северной части острова – вон там, отсюда не видно – Школа Волшебства. Огромный комплекс, почти десятая часть острова. Кстати, очень прославленная школа – примерно как Оксфорд на Земле.

– Я слышал, что на самом деле в Оксфорде учат довольно плохо, – с сомнением сказал я.

– Не знаю, не учился. Но я же не сказал – хорошая, я сказал – прославленная. Самая знаменитая. Хотя прямо по соседству с твоим миром есть еще одна – даже покруче. Академия Деорга – слышал? Нет, конечно, откуда тебе… По сравнению с ними местные – жалкие любители…

– А это что за красный дворец?

Я указывал на огромное здание, вероятно, упирающееся прямо в здешнее «небо». Со стороны оно напоминало клубничный пудинг – идеально круглой формы, с приплюснутой макушкой, необычной архитектурой, напоминающей произведение умелого кулинара.

– В точку, патрон! – удивился Рабан. – Именно Красный Дворец, так и называется!

– И для чего он?

– Что? А, ну так это баня.

– Простая баня?..

– Не-а, не простая. Элитная! Только для особо дорогих гостей. Туда даже боги заходить не гнушаются!

– Угу. Боги, говоришь? Ну да, конечно, что это я… Раз уж сами боги, то и я хочу. В баньке попариться не помешало бы… Пустят?

– Отчего ж не пустить… Пустят, конечно, только у них и цены тоже запредельные… Эй, патрон, а ведь у нас с Волдресом в одном здешнем банке сейф! Давай сходим, заберем? Наличность не помешает…

– Сейф? Так тут и банки есть?

– Ну а то! Миргород – это межмировая Швейцария, тут все свои деньги держат. Мы специально на такой случай и оставили – если вдруг… ну, чтобы…

– НЗ, короче, – перебил его я. – Угу. Где этот банк?

– Да недалеко. Полетим?

– Думаю, не стоит. – Я с сомнением пошевелил крыльями. – Еще не уверен…

– Да, пожалуй, не стоит, – согласился Рабан, проверяя что-то по своим каналам. – Тогда спускайся, пешком дойдем. Или носильщика возьмем.

– Носильщика? – переспросил я, спускаясь по винтовому пандусу в центре башенки. – А чего у нас нести?

– Тебя, конечно! – фыркнул Рабан. – Щас, спустимся, покажу…

– Что они, лестницу не могли сделать? – возмутился я, чудом не поскользнувшись. – На кой здесь этот пандус?

– Это тебе не Москва! Не все разумные умеют ходить по лестницам, бывают и многоногие, и ползающие, и прыгуны… Этим пандус удобнее.

По крайней мере, в одном Рабан оказался прав – в Миргороде я отнюдь не выглядел белой вороной. Среди спешащих по своим делам прохожих попадались самые разные чудища. На меня никто не обратил внимания – подумаешь, еще одно незнакомое существо, эка невидаль…

– Вон носильщик, чуть правее той девицы, на которую ты пялишься – ехидно сообщил Рабан.

Я смущенно отвел взгляд от двухметровой красотки с четырьмя руками и таким же количеством грудей, и посмотрел на указанного Рабаном носильщика. В общем-то, ничего особенного, обычный жук, только размером с небольшого слона. Весь черный, панцирь слегка вогнут в верхней части, мощные жвалы вытянуты вперед, глаза наполовину затянуты непрозрачной пленкой. Похоже, дремлет. Я заметил у него на спине приспособление, похожее на четыре высоких дивана, составленных квадратом.

– Кто это такой? – шепотом спросил я.

– Носильщик. Моун-ак – раса жесткокрылых из соседнего мира. У них там была большая война, это племя почти истребили. Кое-кто из уцелевших сбежал сюда, тут прижились, расплодились. Заняли нишу таксистов – у них хорошо получается. Да ты не бойся – он не опасный.

– Точно? – с сомнением уточнил я. Этот жучище мог перекусить меня пополам.

– Точно, точно! Патрон, да ты подумай – разве я стану тебе советовать что-нибудь рискованное? Я же у тебя в голове сижу, мы умрем одновременно!

Звучало логично. Я послушно подошел к моун-аку и постучал по правой жвале. Пленка с его глаз моментально испарилось, и он со скрипом повернул голову ко мне, внимательно осмотрев потенциального клиента с головы до ног.

– Свободен? – деловито спросил я.

– Сво-бо-ден, – с заметным замедлением ответил жук. – Ку-да е-дем?

– Банк «Касэй и сыновья», – ответил я по подсказке Рабана. – Идет?

– За-ле-зай. Под-са-дить?

– Сам справлюсь, – отмахнулся я, одним прыжком взлетая в паланкин на спине жука. – Поехали!

Жук повернул голову, убеждаясь, что я сижу там, где следует, и медленно зашевелил сяжками, видимо, сигнализируя прохожим, что собирается двигаться. Что ж, свои правила дорожного движения должны быть даже здесь…

Моун-ак запыхтел, будто паровоз устаревшей модели, а затем начал передвигать свои ножищи. Сначала неторопливо, потом все быстрее и быстрее. Он пролез на самую середину улицы, где двигались такие же гиганты, как он сам, и уже тут разогнался по-настоящему. Конечно, до большинства автомобилей ему далеко, но трамвай он обогнать сможет, если как следует постарается.

– Конечно, это уже не совсем насекомое, – продолжал рассуждать Рабан. – Насекомое просто не может вырасти до таких размеров, оставаясь самим собой – сдохнет. У него двойная дыхательная система, трахейно-легочная, вспомогательный скелет внутри, более сложная нервная система, чем у жуков, ганглии…

– Угу, – согласился я. – Слушай, Рабан, а почему в этом Миргороде нет автомобилей? Ну, почти нет…

Мимо нас как раз в этот момент пронеслась довольно странная машинка, похожая на диванную подушку, поставленную на колеса. Ехала она как-то стремно, подпрыгивая, будто мячик.

– А тут вообще техники очень мало, – ничуть не удивился вопросу Рабан.

– Почему?

– Так ты сам посуди, патрон, – откуда ей здесь взяться? Это же анклав, он очень маленький…

– И что?

– Как это что? Даже на самый маленький автомобиль нужно не меньше тонны металла. Так? Так. На Земле – не проблема, в моем родном мире – тоже. В большинстве миров металлов хватает. А вот в анклавах… Полезных ископаемых здесь – слезы одни, а не залежи. Да и те, что были, давно повыкапывали… Очень глубоко остался один золотой рудник – совсем крошечный. А больше и нет ничего. Откуда еще металлы взять? Импортировать из других миров? Невыгодно, чересчур дорого обходится. Сырьем вообще между мирами не торгуют – слишком громоздкий товар, его в рюкзаке не потаскаешь, а большие порталы ставить – в копеечку влетит. Да и заводы опять же… Где их строить? Всей территории – один островок, и тот застроен гуще некуда. Плюс экология – в анклавах ее испортить проще простого.

– А готовые машины нельзя импортировать?

– Отчего же? Можно. И ведь импортируют – сам только что видел. Только это тоже невыгодно – любой машине топливо требуется, а тут его особо не купишь. Нефти в Миргороде нет, природного газа нет, каменного угля нет. Солнечной энергии – и той нет, здешнее солнце иллюзорно, от него батареи не заряжаются. Есть, конечно, и другие способы, только они тоже не бесплатные… Не, в Миргороде с техникой плохо, тут другое движение в ходу. Пешком, верхом, или магией. Во, во, глянь, патрон, летит!

Над нами пролетал какой-то коротышка на цветастом ковре, плавно изгибающемся в такт движению. Вид у карлика был такой важный, как будто он только что изобрел электричество.

– Маги… – хмыкнул Рабан. – Их тут полно. Щас, патрон, пошарим в сейфе, найдем тебе доктора…

– При-е-ха-ли, – прогудел наш скакун, притормаживая возле небольшого здания, похожего на гриб опенок. – С те-бя шесть си-ня-ков.

– Угу. Слушай, друг, подожди меня здесь, ладно? Я заскочу на минутку, а потом поедем дальше.

– И-дет, – согласился жук. – Но за о-жи-да-ни-е за-пла-тишь до-пол-ни-тель-но.

– Как скажешь, – не стал спорить я, толкая дверь банка. – Ты смотри – тугодум, а соображает.

– Ты не прав, патрон! – усмехнулся мой мозговой паразит. – Моун-аки совсем не тугодумы, они просто так разговаривают! А вообще они очень умные.

– Тогда почему войну проиграли? – пожал плечами я, проходя мимо секьюрити.

Охранниками в этом банке работали синекожие исполины с орлиными головами, каждый метров трех с половиной. Они подозрительно посмотрели на меня, повернув головы набок, но, видимо, я не был похож на известных грабителей банков, так что они ничего не сказали.

Первое, что бросалось в глаза – изнутри банк был гораздо больше, чем снаружи. Если снаружи он выглядел не крупнее какого-нибудь магазинчика, то изнутри… о-о-о, в этом зале мог разместиться целый театр. Столы, которые обычно ставят, чтобы посетители могли где-то заполнять свои бумаги, здесь были закрыты от посторонних глаз и больше напоминали кабинки для голосования. Стойка клерков тянулась метров на сто, опоясывая все помещение банка кольцом. Самих клерков было сотни полторы, и у каждого перед окошечком была очередь в три-четыре человека. Хотя слово «человек» я употребил явно зря – три четверти посетителей явно не имели ничего общего с людьми.

– «Касэй и сыновья», – усмехнулся Рабан, пялясь на все это сквозь мои глаза. – Старейший банк в Миргороде. Давно уже нет ни самого Касэя, ни его сыновей, а банк все работает. Разросся за тысячи лет – начинали они с крохотного помещения и всего трех клерков – самих основателей.

– Угу. Мне куда?

– К одному из тех четверых. Они занимаются держателями сейфов.

– Блин, у них очереди самые длинные… – возмутился я вполголоса.

Я выбрал самого крайнего клерка – к нему стояли всего пятеро. Чиновник неторопливо беседовал с первым в очереди, а остальные четверо терпеливо переминались с ноги на ногу.

– Ну и урод… – брезгливо высказался я, осмотрев того типа, что торчал в окошечке.

Клерк напоминал карикатуру на павиана – полтора метра ростом, скрюченный, руки до самого пола, а вот ноги коротковаты, рожа перекошенная, уши свисают, как у спаниеля.

– На себя посмотри, – весело откликнулся Рабан. – Это алкотсар. Между прочим, единственная туземная раса Миргорода – все остальные понемножку эмигрировали из других миров. Хотя между нами, я думаю, что алкотсары тоже не местные – просто пришли самыми первыми, а потом выдали себя за туземцев. В анклавах жизнь вообще редко зарождается – обычно приходит из других миров. Да и вообще жизнь везде чаще заносится из других мест – из космоса, из соседних миров…

– А на хрена им выдавать себя за местных?

– Ну-у! Этим они себе сразу самые крутые права застолбили! Им и налоги поменьше, и льготы всякие… Между прочим, Миргородом управляет Совет Патрициев, так там почти треть – алкотсары.

– Угу. А вот скажи-ка…

– Пс-ст, патрон, посмотри вон туда! – прошептал мой мозговой паразит. – Видишь парня за тем столиком? К нему даже близко не подходи!

Я посмотрел, куда было сказано. Тот, кого имел в виду Рабан, напоминал меня самого, когда я кутался в маскировочный костюм. Сплошной скафандр из плотной ткани, лицо замотано в несколько слоев тряпок, в верхней половине – маска из черного стекла. Ни единого клочка кожи не оставалось на виду, словно под этим нарядом скрывался человек-не- видимка.

– Это Темный, – тихо буркнул Рабан. – Впервые вижу Темного в таком людном месте…

– Угу. Что за Темный такой?

– Тайное братство оккультистов. Они живут в четырех измерениях, свободно движутся между мирами. Их лучше не задевать…

– А почему он так закутан?

– Темным нельзя быть на свету.

– Табу, что ли?

– Нет, просто свет их убивает. Темные – вид нежити, самые чувствительные к свету. К любому, даже самому слабому. Живут только в абсолютной темноте – в подземельях, туннелях, наглухо законопаченных зданиях… Там живут, там и охотятся.

– Охотятся? На кого?

– На людей, конечно… – невесело усмехнулся Рабан. – На других тоже, но люди им больше всего нравятся.

– Они что – едят людей? – невозмутимо уточнил я. Почему-то меня подобные подробности не слишком взволновали.

– Да нет, не едят… Не знаю, что они с ними делают.

– С нами, – машинально поправил я.

– Нет уж, патрон, именно с ними! – развеселился Рабан. – Отвыкай, ты уже не человек… Кстати, Темные и в твоем мире встречаются…

– Что-то я о них никогда не слышал…

– Ну-у! Еще бы ты о них слышал! Они появляются из ниоткуда и исчезают в никуда, они охотятся в темноте и не бывают на свету, их никто никогда не видел! – театрально провыл Рабан. – Просто учти на будущее – если глухой ночью в каком-нибудь одиноком доме начинает ни с того ни с сего гаснуть свет, а потом там пропадают люди – здесь не обошлось без Темного. Одно слово – твари…

– Может, тогда его настрогать? – деловито предложил я, выпуская когти. – Мелкими ломтиками?

– И не думай, патрон, что ты! – испугался Рабан. – Здесь Темный пакостить не осмелится, а вот тебя живо в каталажку загребут! Даже если смоешься – в Миргороде станешь персоной нон грата. Нам это нужно?

– Не нужно, – согласился я. – Слушай, а Серый Плащ не из этих, случайно? Тоже весь закутанный, тоже незаметно появляется и исчезает…

– Не-а, – отказался Рабан. – Похож, да. Только ты забыл – стекла-то на маске у него все-таки прозрачные! Темного даже такой свет убивает. Нет уж, патрон, это что-то другое… О, кстати, вот и наша очередь!

Действительно, пока мы обсуждали Темного (который, кстати, уже успел незаметно удалиться), я оказался у самого окошечка. Клерк смерил меня ужасно подозрительным взглядом, но я заметил, что подозрения у него вызвала не моя внешность, а моя одежда.

Ну правильно, таких оборванцев и в земных банках не особо привечают…

– Чем могу служить, сударь? – приторным голосом осведомился алкотсар.

– Скажи, что тебе нужен сейф Волдреса! – пискнул в ухе Рабан. Я послушно повторил за ним.

– Волдреса?.. – задумчиво переспросил клерк, доставая откуда-то снизу толстенную книжищу. Он пару минут вдохновенно перелистывал ее страницы своими длиннющими пальцами, похожими на усики насекомого, а потом сладким голосом сообщил: – Очень сожалею, сударь, но этот сейф может получить только сам Волдрес. Следующий!

– Он нагло врет! – завопил Рабан. – Врет! Сейф может получить любой, кто знает пароль!

– Я отниму у вас еще немного времени, если не возражаете, – холодно произнес я, заглядывая в окошечко. – Почему-то мне кажется, что вы вешаете мне лапшу на уши. Я прекрасно знаю, что сейф Волдреса может получить любой, кто знает пароль. Не так ли?

– При чем тут лапша и зачем ее вешать на уши? – растерялся клерк. Но он тут же опомнился и заговорил прежним сладеньким голоском: – Вижу, вы знакомы с нашими правилами, сударь. Однако, боюсь, не до конца. Видите ли, наш банк – самый надежный банк в Миргороде, и, не убоюсь этого слова, во всех мирах. Возможно, вы об этом уже слышали? Наши клиенты могут быть спокойны – их имущество у нас в полной безопасности…

– Хватит саморекламы.

– Как скажете, сударь, как скажете… Перейдем к сути. Вы абсолютно правы – сейф Волдреса закрыт паролем. Вот, рядом со мной клавиатура, если вы наберете правильный пароль, я немедленно выдам вам необходимый сейф. Однако у вас это не получится, и сейчас я объясню, почему. Видите ли, у каждого сейфа свой индивидуальный пароль – единственный и неповторимый. Когда наш клиент заводит себе сейф, этот пароль записывают ему прямо в разум – спасибо нашим друзьям из магических гильдий.

– Но…

– Предвижу ваш следующий вопрос! – расплылся в слащавой улыбке алкотсар. – Почему я так уверен, что вы, скажем, не получили этот пароль от самого Волдреса? Еще одно спасибо нашим друзьям из магических гильдий – наши клиенты помнят этот пароль исключительно… исключительно! Исключительно в стенах нашего банка. Как только клиент выходит за дверь, пароль немедленно улетучивается из его памяти, причем так прочно, что его не вытащить оттуда никакими способами. Преимущества этого метода очевидны – никто не может этот пароль украсть. Его невозможно подслушать, подсмотреть, выпытать силой или обманом. Даже если наш клиент будет убит, и некий колдун воскресит его и потребует выдать пароль, он ничего не добьется. Да-да, в нашей практике бывали и такие случаи…

– Но…

– Подождите еще секундочку. Для наших клиентов преимущества опять-таки очевидны – такой пароль невозможно утратить, позабыв или попросту потеряв бумажку, где он записан. Даже потеря памяти не преграда – наши пароли пишутся слишком глубоко. Полагаю, вы хотите узнать, зачем вообще устраивать все так сложно – не проще ли просто выдавать сейфы только их владельцам? Очень хороший вопрос. Да, так проще, но проще – не значит лучше. Не забывайте, что мы живем в Миргороде – среди наших клиентов попадаются очень… странноватые личности. Порой наш клиент не может доказать, что он – именно тот, за кого себя выдает. Магам нередко приходится изменять свой облик, порой – навсегда. Иные существа и вовсе не имеют постоянного облика. Вы видели здесь Темного? Как я могу быть уверенным, что это именно тот самый Темный, у которого сейф в нашем банке, а не какой-нибудь проходимец, обрядившийся в точно такой же костюм? Удостоверения личности? Ба, не смешите меня! Подделать любой документ проще простого, вам это сделают за несколько зеленцов в ближайшей подворотне! Я не говорю уже о том, что во многих мирах и вовсе не существует таких вещей, как документы! Заметьте, я вовсе не исключаю того варианта, что вы и есть господин Волдрес, однако, как я уже упоминал, в этом случае вы неизменно знали бы пароль. Итак, если больше у вас вопросов не имеется…

– Рабан, ты знаешь этот пароль? – едва шевеля языком, спросил я.

– Конечно, патрон! – фыркнул мозговой паразит. – Мы с Волдресом были одним целым, я знаю все, что знал он! Кстати, этот упырь прав – я вспомнил эту комбинацию как раз в тот момент, когда мы вошли внутрь.

– Отлично. Слушай меня, рожа, – я наклонился к окошку, многообещающе выпустив когти на верхних руках, – если бы ты замолчал хотя бы на секундочку, я бы сказал тебе, что ты угадал! Кретин…

– Что вы… – по-моему, клерк хотел сказать «себе позволяете», но передумал, – …имеете в виду, сударь?

– То, что я и есть Волдрес, – с насмешкой поклонился я. – Правильно. В точку. Бис. Бинго. Давай сюда свою клавиатуру, и я тебе докажу.

Алкотсар явно смутился. Он бросил несколько неуверенных взглядов по сторонам, но потом все-таки придвинул ко мне вышеупомянутую клавиатуру. Крайне неохотно, надо сказать.

– Прошу вас, сударь. Но предупреждаю – у вас будет только одна попытка! – поджав губы, сообщил он. – Если будет несовпадение хоть в одном символе, я немедленно вызываю охрану!

– Угу. Ладно, Рабан, куда нажимать?

Клавиатура меня здорово обескуражила. Она была примерно вдвое больше обычной компьютерной, и на ней было почти втрое больше клавиш. Причем три четверти символов выглядели для меня незнакомыми, и я подозревал, что и те, что все-таки знакомы, просто похожи на наши буквы и цифры.

– Сейчас, сейчас… – подал голос Рабан. – Так, сначала вон ту завитушку, похожую на «С» с двумя черточками. Потом кружок с точкой в центре. Потом ту кривую загогулину, самую правую и верхнюю. Потом ту, что похожа на перевернутую «Е». Теперь уголок.

– Какой уголок? Тот, что похож на «Г», или другой?

– «Г». Нажал? Теперь вон ту, левее твоего большого пальца на правой руке. Нет, другого большого пальца. Да, эту. Фу, что за кривулина, даже описания не подберешь! Теперь две палочки. Звездочку с поперечной чертой сверху. Опять кружок с точкой. Перечеркнутую двойку. Спираль…

Я нажимал и нажимал, тихо удивляясь, сколько же знаков в этом дурацком пароле! По-моему, если его написать на бумаге, он займет пару страниц, не меньше. Но в конце концов он все-таки закончился, и клавиатура удовлетворенно пискнула, подтверждая, что я все ввел верно.

– Надо же… – удивленно покачал головой клерк. – Простите, что сомневался в вас, господин Волдрес. Прошу вас, пройдите в ту кабинку, ваш сейф сейчас доставят.

Ну наконец-то! После всех этих бюрократических проволочек сейф Волдреса… нет, теперь уже мой, стоял на столике, прямо передо мной. Оставалось только открыть крышку, что я, естественно, и сделал.

Размером сейф был где-то с ящик письменного стола и почти такой же формы. А внутри у него спокойно возлежали несколько очень интересных предметов.

К моему сожалению, толстой пачки денег среди них не было.

– Ошибаешься, патрон! – возмутился Рабан. Мозговой паразит, как всегда, подслушивал мои мысли. – Вон мешочки – это и есть деньги!

Рабан говорил про пару полотняных мешочков, приютившихся у дальней стенки сейфа. Я недоверчиво приоткрыл один, и вытряхнул из него несколько разноцветных кружочков, каждый диаметром примерно с советский пятак и такой же толщины. Но это явно был не металл, а что-то вроде фарфора, только очень прочного.

Во втором мешочке обнаружились точно такие же кругляши, только не разноцветные, а исключительно белого цвета. Я взвесил на руке один – он был очень легким, почти невесомым.

– Странные какие-то деньги… – разочарованно заметил я.

– Уж какие есть, – немного обиженно откликнулся Рабан. – Система очень простая. Самая маленькая монета – краснушка. Примерно пятнадцать ваших копеек, если считать по номинальной стоимости. Или двадцать… Ну, курс все время колеблется, сам понимаешь. Пять краснушек – желтяк. Пять желтяков – синяк. Пять синяков – зеленец. Пять зеленцов – бурец. Пять бурцов – чернец. Пять чернецов – белуха. Вот они, белухи, в мешочке.

– И сколько можно купить за одну белуху? – насмешливо уточнил я.

Эти кружочки, больше похожие на жетоны для какой-нибудь игры, никак не ассоциировались у меня с деньгами. Я где-то слышал, что именно поэтому в казино используют фишки, а не обычные деньги – фишки не так жалко проигрывать. Конечно, все понимают, что это те же самые деньги, но тем не менее факт остается фактом – человеку трудно расстаться с денежной купюрой, но гораздо легче – с цветной фишкой.

– Ничего смешного, – буркнул Рабан. – Здесь деньги такие. Чего ты от них хочешь – металлов мало, из чего им деньги чеканить? Вот и используют плунт… Это материал этот так называется, его из морского ила делают.

– А почему не из бумаги?

– С бумагой тут тоже напряженка. Остров почти весь заселен, каждое дерево на учете. Не из чего бумагу делать… Конечно, ради денег можно бы и импортировать, но это ты им скажи, а не мне. Ладно, в общем, ты понял, что белуха – самая крупная монета. Соответствует примерно сотне долларов. Еще больше – только золотарь. Название довольно неуважительное, но зато это единственная миргородская монета не из плунта, а из золота. В золотаре пять белух.

– Немаленькая монетка, – согласился я, заканчивая распихивать все эти жетоны с дурацкими названиями по карманам. Вот когда я обрадовался, что у меня сохранилось кое-что из одежды! Не будь на мне этих штанов и комбинезона… хотя нет, теперь это уже безрукавка… в общем, куда бы я запихал столько денег? Не в рот же…

В сейфе оставалось еще много интересных штучек. Несколько прямоугольных карточек с надписями, странная бронзовая статуэтка, похожая на разорванную в нескольких местах гармошку, небольшая шкатулка и свернутая в трубку бумага, перевязанная разноцветными ленточками.

– Захвати и билеты, – предложил Рабан. – Помнишь, ты спрашивал про Красный Дворец? Вот это как раз туда. Мы с Волдресом в последний раз, когда там были, выиграли их конкурс, и нам дали семь бесплатных билетов.

– Угу. А это что за абстракционизм?

– Скульптура. Нас нанял один коллекционер, чтобы мы ее для него нашли.

– А почему же она здесь, а не у него?

– Пока мы ее разыскивали, этот придурок взял да и помер! – пожаловался Рабан. – Два месяца впустую ухлопали! Главное, в чем пакость – тот коллекционер за эту гармошку давал громадные деньжищи, а все остальные, кому мы ее потом предлагали, предлагали просто выбросить на помойку!

– Закон подлости, – посочувствовал я.

– Точно… То ли это мы что-то не то раздобыли, то ли наш наниматель сам что-то перепутал, то ли просто он коллекционировал именно такие гармошки… Теперь уже не узнать. А вон тот ларчик не открывай ни в коем случае.

– Почему?

– Там демон… – неохотно проворчал Рабан. – Видишь надпись? По случаю раздобыли, выкидывать жалко было, ну и…

– Демон, значит? И что же он там делает?

– Сидит, конечно… Тому, кто его выпустит, исполнит три желания.

Я задумался. Три желания – вещь очень заманчивая, и если для их получения нужно всего лишь откинуть крючок на крышке шкатулки, то… то Волдрес и Рабан давно бы сделали это сами. Следовательно, тут какой-то подвох.

– Правильно, – печально согласился мозговой паразит. – После того, как выпустишь эту нечисть, нужно сразу назвать его по имени. Иначе ничего исполнять не будет, а просто разорвет на куски… А как его зовут, мы так и не выяснили.

Ну что ж делать, как писал кто-то из классиков – дарзанебы…

Больше в сейфе ничего не было, кроме бумажной трубки с ленточками. Я аккуратно развернул ее, и моему взору открылось нечто, похожее на патент какого-нибудь корсара – о том, что Волдрес является законным энгахом, состоит в славной Гильдии Эсумон, обязуется вовремя выплачивать положенные взносы, и прочая ерунда.

Кстати, все это было написано какими-то странными корябусами, но я понял каждое слово.

– Я помню, как Волдрес это подписывал… – сентиментально вздохнул Рабан. – Эй, патрон, раз уж ты его денежки заграбастал, может, заодно и долги его оплатишь?

– Угу. Какие еще долги?

– Членские взносы, какие же еще… Энгах обязан каждый год отчислять денежки в родную гильдию.

– Далеко?

– Гильдия-то? – понял меня с полуслова Рабан. – Не, идти тебе никуда не придется. Просто положи деньги на договор, они сами все заберут.

Звучало это довольно сомнительно, но я все же рискнул положить одну монетку на этот листок. Самую маленькую – краснушку. Монетка тихо пискнула и растворилась в воздухе.

– Мало! – возмутился Рабан. – Не жадничай, патрон, мы уже три года взносов не платили! Вон, попробуй эту дурацкую скульптуру – Эсумон любые ценности принимает.

Я послушался. Скульптура растворяться отказалась – договор только презрительно скрипнул.

– Не берут.

– Знаю… – разочарованно согласился мозговой паразит. – Вообще-то, мы уже пробовали один раз, но вдруг бы она за эти годы подорожала? Ладно, клади тогда деньги… Думаю, половины наших капиталов хватит.

– Угу. Ну и аппетиты же у ваших гильдий. А что будет, если я не стану платить?

– Если энгах слишком долго не выплачивает взносов, его Слово вычеркивают из Таблицы Гильдии и оно перестает действовать. Тебе это надо?

Я согласился, что мне это ни в коем случае не надо, и принялся выкладывать белые кругляшки на поверхность теперь уже своего патента.