Читать книгу Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона - Александр Рудазов - Страница 8

Естественно, магазин был закрыт. В такое время открыты только круглосуточные торговые точки, а торгующая подержанной одеждой лавка к ним не относилась.

Меня несколько разочаровало то, что это секонд-хенд, а не какой-нибудь бутик. Я надеялся одеться во что-нибудь моднявое.

Но ничего страшного, будем работать с тем, что есть.

– Вперед, – приказал я Палачу. – Меня сможешь провести внутрь?

– Ответ отрицательный. Палач не способен проникать сквозь материальные объекты вместе с другими материальными объектами.

– А как же твоя одежда?

– Одежда Палача – часть тела Палача. Она выращена вместе с Палачом, обладает всеми свойствами Палача, неотделима от Палача.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. До меня только сейчас дошло, что мне казалось таким странным все это время – то, что у Палача выросли новые руки, меня не удивляло, но ведь и рукава выросли вместе с ними! А этого быть никак не могло, если только… ну правильно, он так и сказал. Одежда регенерирует вместе с ним.

– А паспорт?

– Паспорт – тоже часть Палача. Частично автономная.

– Ладно, тогда лезь один, – скрепя сердце согласился я.

Палач послушно подошел к стене и сунул в нее руку. Выглядело это так, словно он входил в воду, только вода была твердой и каменной. Еще немного, и он прошел целиком.

– Палач проник внутрь, – донесся до меня его голос. – Палач ведет поиск указанных Яковом предметом.

Несколько минут мы оба молчали. До меня доносилось шуршание ткани и падение каких-то предметов. Время от времени Палач хлопал дверцами.

– Палач обращается к Якову, – неожиданно расслышал я. Голос биоробота был каким-то растерянным и недоумевающим.

– Яков слушает.

– Палач отобрал необходимые предметы. Палач не имеет возможности покинуть помещение.

– Почему?

– Предметы одежды, отобранные Палачом, не являются частью Палача. Палач не может покинуть помещение вместе с ними.

– Да что ты за киллер такой, пару штанов украсть не можешь! – возмутился я. – Открой дверь изнутри и выходи!

Палач послушно переместился к дверям. Он повозился там, а потом грустно сообщил:

– Палач не имеет возможности открыть дверь. Дверь заперта снаружи. Палач нуждается в помощи.

– Выломай!

– Палач не имеет возможности выломать дверь. Дверь металлическая. Физической силы Палача не хватает на указанное действие. Палач просит Якова о помощи.

Мне стало смешно. Грешным делом я засомневался – а действительно ли это тот самый Палач, что уничтожил весь персонал «Урана»? Уж очень жалко он сейчас выглядел…

Но не бросать же его в таком положении. Я выпустил когти и аккуратно срезал дверной замок, в самом деле очень внушительный. После этого дверь легко распахнулась и я прошел внутрь. Лило с меня, как с… чего-то очень мокрого.

А вот Палач, как ни странно, выглядел совершенно сухим. Я сначала удивился, но быстро догадался, что это из-за того, что он проходил сквозь стену. Влага на его коже банальным образом осталась снаружи.

Я бросил взгляд на кучу шмоток, что он набрал для меня, и одобрительно хмыкнул. Педантичный Палач запомнил тот список, который я перечислил ему днем, и выбирал точно по нему. Глазомер у него тоже оказался хороший – все предметы пришлись мне впору.

У сапог была очень и очень толстая подошва, но я все равно моментально проткнул ее насквозь. Хорошо еще, что со стороны этого нельзя было заметить. Носков и нижнего белья, здесь, разумеется не имелось – зачем мне все это?

Хотя если я в скорейшем времени не научусь управлять своим мочевым пузырем, подгузник не помешает…

Я натянул комбинезон и проделал в нем несколько дырок: две большие на спине – для крыльев, одну маленькую внизу – для хвоста, и четыре по бокам – для средних и нижних рук. Верхнюю пару я просунул в рукава. Сверху накинул плащ-дождевик, чтобы спрятать все эти дополнительные детали, и надвинул поглубже капюшон. Мои семипалые кисти скрыли перчатки, тройку красных глаз – темные очки, а пасть – повязка. В этой повязке я стал похож на безумного хирурга-мутанта.

Да уж, костюмчик… Я повертелся перед зеркалом и обматерил своих творцов, не удосужившихся сделать меня хоть чуть-чуть более человекоподобным. Даже в этой маскировке я выглядел нелепым пугалом.

К тому же и одет я не по сезону – сейчас май, а я так закутан… Конечно, мне это абсолютно все равно – я не теплокровный, мне без разницы, что голышом, что в шубе. Температуру я вообще не чувствую. И, наверное, не почувствую, пока мой панцирь не начнет плавиться от жары или трескаться от мороза, но таких температур на Земле не бывает.

Обычно…

– Теперь надо бы деньжатами разжиться, – предложил я. Сквозь повязку мой голос звучал еще более странно – как будто охрипший алкаш пытается говорить с набитым ртом.

– Палач принимает предложение Якова, – согласился робот. – Палач ждет дальнейших предложений.

Внутри магазина было совершенно темно, но мне, по-моему, свет вообще не нужен – я отлично все видел. И я быстро заметил кассовый аппарат на столе.

Конечно, меня ждало разочарование – кроме случайно затерявшихся десяти копеек там не было ни единой монетки. Естественно, какой же дурак будет на ночь оставлять деньги в магазине…

И тут мой острый слух различил в ночной тиши скрип колес. Прямо возле дверей магазина остановилась какая-то машина. Из нее вышел человек и недоуменно толкнул дверь.

Не понял?! Я же ее закрывал! Нет, конечно, вырезанный замок можно было заметить, но в такую ночь, да еще в дождь… зрение должно быть орлиным. Или…

– Есть здесь кто?! – гаркнул голос.

Я использовал направление, чтобы почувствовать его – человек был милиционером. Так, у нас неприятности…

– Палач предлагает устранить данный объект, – деловито предложил Палач. – Объект не соответствует параметрам, заложенным в Палача. Объект может быть опасен для Палача и Якова.

– А вот этого мы делать не будем! – отверг его вариант я. Нет ничего глупее, чем нападать на ментов – это сильно портит репутацию. – Сваливай сквозь стену и уходи под землей. А я как-нибудь прорвусь.

За что мне нравится Палач – никогда не спорит. Сказано ему уходить – пожалуйста, его уже нет. А вот у меня путь лежит сквозь милицию…

Я осторожно выглянул – так и есть, возле двери тусклой тенью стоит Серый Плащ. Вот ведь гад – всю малину обгадил! Специально распахнул дверь, чтобы ментов привлечь! Да еще, может, сам их сюда и подманил!

Я решительно вышел из своего укрытия в темном углу, чтобы сказать этому уроду, что я о нем думаю. Серый Плащ немедленно исчез – ему это явно было неинтересно. Мент на его исчезновение не обратил никакого внимания – по-моему, он его и раньше не видел. Зато он извлек из кобуры пистолет и пригрозил:

– А ну, стоять, падла! Ты арестован!

Но я даже не подумал останавливаться. Просто одним махом сорвал с себя плащ, расправляя крылья. Глаза работника органов изумленно расширились, а палец сам собой нажал на курок.

Не знаю, пробила бы пуля мою броню или нет, но рисковать я не стал. Уклониться от выстрела было легче легкого. А второй раз он выстрелить уже не успел – я подскочил к стоящему на моем пути менту и толкнул его в грудь, отбрасывая в сторону. Затем выбежал на улицу.

В машине сидел еще один. Увидев меня, он отреагировал точно так же, как и первый – широко распахнул глаза и потянулся за оружием. Почему все так хотят меня убить?

Но его я трогать не стал. Если дубасить всех, кто хочет меня прикончить, у меня и дел-то других не останется… Я просто расправил крылья и одним прыжком поднялся на три метра в воздух. А потом выше, выше, выше… В одежде лететь было немного труднее, чем без нее, но совсем чуть-чуть… Плащ я держал в левой нижней руке.

Первый мент тем временем выбежал из магазина и принялся палить в улетающего меня. Второй присоединился к нему из окна машины. По крайней мере, трусами их не назовешь. Они ужасно вопили и требовали, чтобы я спускался, иначе, мол… Угрожали, в общем.

Их запал изрядно остыл, когда ко мне присоединился Палач. Он вышел из мостовой и широким шагом пошел следом. А поскольку между нами в тот момент как раз стояли милиционеры, он прошел прямо сквозь них.

В буквальном смысле.

Видимо, Палач слишком ответственно отнесся к моему приказу оставить «объектов» в покое – теперь он их просто не замечал. Даже не попытался обойти!

Не знаю, какие ощущения испытываешь, когда кто-то проходит сквозь тебя. Вероятно, это очень неприятно. Во всяком случае, пушки у этих парней сами собой вывалились из рук, и они быстренько погрузились в машину. Я заметил, что второй мент мелко трясется. Кого-нибудь одного из нас они бы еще выдержали (меня, вон, даже убить пытались), но обоих сразу… Нет, для среднего человека это многовато…

– Теперь надо где-то раздобыть деньги, – поскреб затылок я, когда мы оказались на крыше одного из высотных зданий.

Надеюсь, те двое не собираются объявлять нас в розыск – сегодня я не в настроении улепетывать от кемеровской милиции. Хорошо хоть, дождь кончился, а то я уже чувствую себя морским окунем…

– Палач предлагает воспользоваться этим вместилищем денежных единиц. По расчетам Палача, здесь достаточно для того, чтобы приобрести необходимые Палачу и Якову предметы.

– Ну-ка, ну-ка…

Я выхватил у Палача кошелек. Самый обычный кожаный бумажник. Но денег действительно более чем достаточно – хватит на билеты, и еще останется.

– Где ты это взял?

– Палач изъял данный предмет у объекта типа «милиционер». Палач сделал это, когда совершал проникновение сквозь материальную структуру объекта. Палач желает знать, было ли в его действиях что-либо, противоречащее желаниям Якова?

– Да нет, все в пор…

Я замолчал на полуслове. Дело в том, что я неожиданно почувствовал знакомое расслабление во всем теле, а потом я снова оказался в совершенно пустом пространстве. В пространстве, в котором не было ничего и никого. Даже меня.

– Ну вот, я снова сплю… – раздраженно буркнул я. – Эй, подсознание, ты здесь?

– Здесь, здесь, где же еще, – жизнерадостно ответил Голос. – Так и не научился контролировать процесс?

– К сожалению. В глаза бы плюнуть тому, кто меня конструировал…

– Посмотри на это с другой стороны. Тебе еще повезло, что это не случилось пятью минутами раньше, когда ты был в воздухе. Или десятью – когда ты распугивал милицию.

– А ты откуда знаешь?

– Я знаю все, что знаешь ты, – усмехнулся Голос. – По-моему, ты зря заключил сделку с Палачом. Что если он воспользуется тем, что ты сейчас совершенно беспомощен, и доведет до конца то, что вы начали на той поляне?

– Блин! – возмутился я, подумав о том, что сейчас, возможно, этот стеклянноглазый отрывает мне голову. – Но я все еще жив?

– Когда ты умрешь, ты это почувствуешь, обещаю. Собственная смерть – одна из немногих вещей, которые невозможно проигнорировать.

– Ладно, будем надеяться, что он сдержит слово…

– Будем, – согласился Голос. – Знаешь, а ведь если он его сдержит, тебе будет гораздо труднее прикончить его, когда он перестанет быть нужным. Совесть загрызет…

– Ты и об этом знаешь?

– Да. И это довольно подло с твоей стороны – я никогда и никого не бил в спину.

– Я еще ничего не решил… – огрызнулся я. – Его просто нельзя оставлять в живых – ты видел, что он сделал на той базе!

– Видел, твоими глазами. Но ведь его так запрограммировали – в чем же он виноват? Разве ты будешь упрекать тигра за то, что он ест зебр?

– Тигр не ест зебр, они живут на разных материках, – машинально поправил я.

– Разве? – удивился Голос. – А я и не знал… Не успели мы ваш мир как следует изучить…

– Что?

– А, извини, оговорился. Но это неважно – главное то, что он пытается пойти против своей программы, разве нет? А это довольно редкий случай, чтобы в роботе проснулась совесть.

– Не уверен, что это именно совесть.

– Или желание свободы, какая разница? Так или иначе, если ты ему поможешь, он уже никого не будет убивать. Он уже сейчас этого не делает, верно?

– Верно-то оно верно, да толь…

Я проснулся. Наш разговор с подсознанием вновь прервался на полуслове.

Судя по солнцу, первые лучи которого появились на востоке, я проспал часа четыре. Как и в прошлый раз. Вероятно, во сне время движется гораздо быстрее, ибо наша беседа каждый раз продолжалась минут десять, не больше.

Палач стоял рядом и безразлично смотрел на меня. Увидев, что я проснулся, он наклонил голову, и сообщил:

– Палач приветствует Якова. Палачу приятно, что его первоначальное предположение того, что Яков скончался, оказалось неверным. Палач желает продолжать выполнение составленного плана.

– Продолжать так продол…

Я поперхнулся на полуслове – рядом с Палачом стоял Серый Плащ. Могу поклясться – всего секунду назад его не было и в помине! Но я вообще не заметил, как он появился – такое впечатление, что до этого я просто не обращал на него внимания!

– Тихо, – вполголоса прохрипел я. – Палач?

– Палач слушает Якова.

– Ме-едленно повернись налево на девяносто градусов. Очень медленно и очень осторожно…

Палач послушно повернулся. Теперь он глядел прямо в маску Серого Плаща. Тот никак не реагировал.

– Скажи-ка, что ты сейчас видишь? – осторожно уточнил я.

– Палач видит крыши, птиц, антенну…

– А людей? Ты видишь каких-нибудь людей?

– Кроме Якова в непосредственной близости от Палача нет ни одного крупного живого существа, – равнодушно сообщил робот. Учитывая то, что Серый Плащ по-прежнему стоял в полуметре от него, звучало это довольно странно.

– Угу. Понятно. Значит, все-таки галлюцинация. Тогда не обращай внимания…

Пока Палач спускался с крыши, я продолжал смотреть на Серого Плаща. Тот, не отрываясь, глядел на меня и, казалось, решал какую-то сложную арифметическую задачу.

Пожалуй, даже хорошо, что я уснул именно сейчас. Нам все равно пришлось бы ждать до утра – сегодня первый поезд на Москву отправляется только в четверть десятого. Мы приобрели «эсвэ» – двухместное купе. Хорошо, что не будет попутчиков – мне совсем не улыбалось двое суток сидеть закутанным в это шмотье.

Кстати, на меня и так косились. Я таки приобрел Палачу темные очки – скрыть его нестандартные глаза, но сам все равно оставался приметной фигурой, несмотря на все ухищрения. А как же – яркое майское утро, солнце бьет в глаза, на небе ни облачка, а я закутан по самые уши. Капюшон надвинут так, что лица практически не видно, а то, что все-таки видно, скрывает повязка. Со стороны я, наверное, напоминал какого-нибудь таежного егеря.

– Беляши! Горячие беляши! С мясом, с луком, с яйцами!

Бабка с беляшами расхваливала товар так аппетитно, что я мгновенно почувствовал, как у меня сосет под ложечкой. Палач тоже заинтересованно посмотрел в ту сторону и неожиданно произнес:

– Палач желает утолить чувство голода. Палач просит Якова приобрести ему несколько этих вкусно пахнущих предметов.

– А ты разве ешь? – поддразнил его я. На самом-то деле я помнил как он кушал травку, но меня удивило, что ему, оказывается, не все равно, чего жрать.

– Палач нуждается в подпитке органической пищей. Еще Палач нуждается в энергетической подпитке, но сейчас аккумулятор Палача заполнен на восемьдесят пять процентов. По расчетам Палача, Палачу потребуется подключение к сети не раньше, чем через шестнадцать суток.

– Угу. Бабушка, дайте нам беляшей…

– Пару? – привычно уточнила продавщица, уже открывая свою коробку.

– Нет, мало… Тебе сколько? Ладно, неважно. Вот, на все.

Бабуся удивленно воззрилась на пятисотенную купюру, а потом расплылась в довольной улыбке. Еще бы – мы только что скупили почти половину ее груза! О таких покупателях мечтает каждый продавец.

Она деловито извлекла откуда-то огромный целлофановый мешок и заполнила его беляшами доверху. Оказалось мало – она заполнила еще один, точно такой же. Вообще-то, я даже не спрашивал, сколько эта жратва стоит, но всего вышло штук пятьдесят.

– Да куда ж вам столько, касатики? – озабоченно покачала головой бабуся, глядя, как растерянно балансирует с пакетами Палач. – Неужели вдвоем все съедите?

– А вот смотри! – прохрипел я, отправляя в пасть сразу три беляша. Разумеется, перед этим я отвернулся – не следовало показывать кому попало, что скрывается под моей повязкой.

Палач не отставал. По-моему, он даже не пережевывал – просто пихал свой завтрак в рот, как пихают фарш в мясорубку.

– Палач испытывает приятные ощущения, – в перерыве между пятым и шестым сообщил он. – Палачу нравится насыщаться этими предметами.

Я его не слушал. Дело в том, что в это время я внимательно прислушивался к собственным ощущениям, отчаянно молясь, чтобы это оказалось именно тем, чем кажется. Я чувствовал вкус беляшей! Очень слабо, где-то на грани различимости, но чувствовал! Быть может, мои вкусовые рецепторы наконец-то начинают просыпаться? Вот было бы хорошо…

– Палач сыт, – констатировал мой партнер где-то после двадцатого беляша.

Мне тоже больше не хотелось. В пакете сиротливо бултыхалось еще штук пять, и я запихнул его в карман. По дороге доем.

До отхода нашего поезда оставалось еще часа два, и мы отправились в зал ожидания. Я купил в газетном киоске авторучку и журнал с кроссвордами, и уселся их разгадывать. Палач и вовсе не скучал – он вновь впал в то же оцепенение, что в прошлый раз.

Впервые в жизни я держал ручку. Это оказалось неожиданно неудобно – второй большой палец мешал ухватить ее так, как казалось мне естественным. Через некоторое время я все-таки наловчился, но тут поймал пораженный взгляд мальчишки, сидевшего напротив меня.

До меня дошло – я ведь снял перчатку с правой руки, чтобы поудобнее держать ручку, а под ней у меня… правильно. Семь длинных серых пальцев, похожих на лапки диковинного насекомого. Хорошо еще, когти не выпустил, а то был бы здесь кошмар на улице Вязов, часть… не помню какая.

Пока пацан не опомнился, я быстро вернул перчатку на ее законное место. Это вывело его из оцепенения, и он быстро зашептал что-то папаше, тоже внимательно изучающему газету. Свою, естественно.

Разумеется, я слышал все до последнего слова – он рассказывал, что у меня-де семь пальцев, и вообще я похож на пришельца из измерения Икс. Интересно, а это где такое? Папа недовольно выслушал свое чадо и приказал сыночку не придуриваться. Потом он смерил меня подозрительным взглядом – я старательно наклонил голову пониже, чтобы он даже краем глаза не заметил моего лица.

Я было решил, что на этом инцидент исчерпан. Но не тут-то было. Мальчишка попался настырный, он упорно продолжал доказывать отцу, что у меня семь пальцев, и они явно нечеловеческие. Отец раздражался с каждой секундой все сильнее, но под конец не выдержал.

– Извините, пожалуйста, – насколько мог вежливо обратился он ко мне. – Вы не покажете моему пацану свою руку? Понимаете, ему там померещилась какая-то чепуха…

– Нет, – грубо огрызнулся я.

– Да ладно, что тебе, трудно, что ли? – мужик сам не заметил, как перешел на «ты». – Сними перчатку на секунду, пусть посмотрит!

– Нет! – повысил голос я.

По-моему, мой жуткий хрип только сильнее уверил папу, что со мной что-то не в порядке. Он задумался, что ему в этой ситуации делать. Самолюбие не позволяло сдаться вот так просто, а в то же время хрен его знает, кто я такой? Связываться неизвестно с кем ему явно не хотелось.

– Мужик, ну тебе трудно, или как?! – наконец решился он. – Ну видишь, вбил пацан себе чего-то в голову, ну и покажи ему!..

– Палач желает знать, досаждает ли Якову данный объект, – неожиданно прозвучал монотонный голос киборга-убийцы. – Палач предлагает устранить данный объект.

– Не надо, – прохрипел я, заметив, как перекосился наш собеседник. – Хочешь посмотреть мою руку? На, смотри!

Я резко сдернул перчатку, одновременно выпуская когти. При виде этой жуткой конечности сынок возбужденно завизжал что-то вроде «Вот видишь, вот видишь!», а отец переменился в лице, сильно побледнел и поспешил смыться от греха подальше.

Я проводил его взглядом, спрятал когти, надел перчатку и довольно расслабился. Имелась крохотная возможность, что сейчас эти двое кому-нибудь старательно на меня стучат, но почему-то я в этом сильно сомневался. В конце концов, в Уголовном Кодексе РФ не написано, что иметь семь пальцев запрещено.

Когда мы уже заняли наши места в купе и поезд тронулся, я вновь заметил этого типа. По-видимому, они с сыном кого-то встречали – теперь с ними были две женщины. Все четверо стояли на перроне и оживленно беседовали. Самое интересное, что речь шла обо мне – это я услышал даже сквозь толстое стекло.

На миг взор мужчины упал прямо на меня, и он окаменел на месте. Неожиданно мне захотелось пошутить. Я поднял руку и резким рывком сдернул с головы капюшон, очки и маску. Увидев то, что скрывалось под этой незамысловатой маскировкой, мужик схватился за сердце и зашатался.

А когда я снял плащ и продемонстрировал полный набор моих многолезвенных рук, он окончательно впал в кому. Он даже не мог ничего не произнести, только открывал и закрывал рот, как рыба, вытащенная на берег.

Что было дальше, я уже не увидел – поезд унес нас слишком далеко, а заглянуть за угол невозможно даже с моим сверхзрением.

Колеса стучали мерно, убаюкивающе, и вот сейчас я вздремнул бы с удовольствием, но, к сожалению… Палач сидел напротив и с интересом глядел в окно. Один раз он даже просунул голову сквозь стекло, но я тут же втащил его обратно. Не хватало еще, чтобы машинист в своем зеркальце заметил такое чудо!

Вряд ли, конечно, но мало ли что бывает…

А потом Палач уселся поудобнее и начал издавать какие-то странные звуки. Они напоминали похрапывание пополам с жужжанием, и для моего чувствительного уха оказались очень неприятными. Просто ужасно неприятными. Я терпел несколько минут, а потом потребовал объяснений. Палач внимательно посмотрел на меня и равнодушно сообщил:

– Палач проводит сканирование и поиск поврежденных участков электронной части мозга Палача.

– А бесшумно это нельзя делать?

– Ответ отрицательный. Сканирование электронной части мозга Палача не может не сопровождаться незначительными звуковыми эффектами.

– Угу. Незначительными, говоришь… И долго ты еще будешь храпеть?

– По расчетам Палача, полное сканирование займет от сорока до семидесяти минут.

– Угу. Ладно, пойду прогуляюсь пока…

Я с грохотом захлопнул дверь в наше купе. Звуки были слышны и здесь. Вот чертов Палач… Придется, видно, поискать местечко потише.

Только вот где оно – это местечко? Я отходил все дальше и дальше, но мне все равно было слышно. А еще мне было отлично слышно, как разговаривают в соседних купе, как стучат колеса, как звякает ложечка в стакане с чаем, как о чем-то переругиваются проводницы, как…

– Ти-и-и-ихххха-а-а-а-а!!! – взревел я, не в силах выдерживать этот кошмар. Сверхчувствительный слух… да какая скотина его выдумала?!

По-моему, мой вопль услышали. Во всяком случае, разговаривать действительно вроде бы стали потише. Я угрюмо двинулся дальше. Прошел тамбур… еще один… еще… Следующий вагон был общим – купе здесь не закрывались на замок. Собственно, здесь и не было никаких купе – просто лавки с пассажирами и проход между ними. На меня сразу же настороженно уставились несколько десятков глаз. Еще бы… Фантомас какой-то, а не человек.

– Ветяр с моря-я дуль, ветяр с моря-я дуль, нагоняль беду, нагоняль беду!.. И казал ты мне, и казал ты мне, боше не приду-у, боше не приду-у!

Это еще что такое?.. Пара цыганят – мальчик и девочка. Ну правильно, побираются по вагонам, песенки поют, дело житейское… Но до чего же отвратительно поют, до чего же фальшиво…

Я уже упоминал, что у меня сверхчувствительный слух? Так вот этот самый слух от их кошачьего концерта мгновенно взбунтовался, громогласно заявив, что если это будет продолжаться еще хоть несколько секунд, он сожжет мне мозги.

– Молч-а-а-ать!!! – заорал я во всю глотку. – Молчать! Молчать! Молчать!

Цыганята немедленно заткнулись, в ужасе подняв на меня черные глазенки. Потом испуганно пискнули и бросились обратно в тамбур. Все остальные пассажиры тоже удивленно пялились на меня.

Мне стало стыдно. Наорал на детей… Я решительно пошел за ними, чтобы как-то извиниться. Но меня встретили на полпути. Хмурый цыган, похожий на Будулая из известного кино, вынырнул из дверей, за которыми скрылись две его уменьшенные копии, и поманил меня пальцем. За его спиной я заметил знакомую туманную фигуру – Серый Плащ явно уже успел стукануть на меня куда следует.

– Эй, гаджо, ты зачем наших детей пугаешь? – спокойно поинтересовался он, когда я подошел поближе. – Храбрый, да? Справился с маленькими? У тебя совесть есть?

Я почувствовал, как мой несчастный мозг снова начинает раскалываться от бешеной злобы. Состояние у меня сейчас какое-то… был бы я женщиной – однозначно, критические дни.

– Твои дети отвратительно поют, – прошипел я прямо ему в лицо. – Им платят не за их пение, а только чтобы они заткнулись!

– А ты лучше споешь, да? Может, послушаем, а, гаджо?

– Заткнись, рома! – рявкнул я. – А что до совести – ты сам бессовестная мразь, детей отправляешь побираться!

– Вот как заговорил… – грустно покачал головой цыган. – Знаешь, гаджо, мне кажется, мы друг друга не понимаем. Может, выйдем в тамбур, потолкуем по душам?

Даже не дожидаясь моего согласия «потолковать по душам», цыган повернулся и направился туда, куда сказал. Я молча двинулся следом. По-моему, в вагоне все хором вздохнули с облегчением, когда мы свалили с их глаз.

– Ну что, гаджо, ничего не хочешь мне сказать? – насмешливо посмотрел на меня цыган. – Прощения попросить, например?

– Да что ты заладил – гаджо, гаджо! Я тебе не гаджо!

– А кто же ты тогда? – усмехнулся цыган. – Все люди либо рома, либо гаджо, вот так-то.

– Люди, говоришь? – прохрипел я. – А я не человек, рома!

Я резко сдернул очки и маску. Но, к моему удивлению, цыган вовсе не испугался. Он преспокойно полюбовался на мою рожу, и сказал:

– Детей напугал, теперь меня хочешь напугать? Страшная маска, гаджо… Сколько заплатил? Борнагкуй, да?

– Что еще за борнагкуй? – удивился я.

– Да я не помню, страшила какой-то, из детских сказок, – равнодушно пожал плечами цыган. – Вот, гаджо, смотри, чем надо пугать.

Он медленно вытащил из кармана нож. Длинный такой нож, острый. И держал он его умело.

– Придется поучить тебя уму-разуму, гаджо, – грустно сообщил цыган и… пырнул меня.

Однако на полпути его руку встретила моя рука. Я схватил его за запястье и сдавил со всей силы. Второй рукой выхватил этот дурацкий нож, третьей сжал другую руку Будулая, а четвертой, пятой и шестой поднял его над полом. Одновременно я открыл дверь хвостом, и, как следует размахнувшись, вышвырнул его наружу. Бедный цыган, по-моему, даже не успел ничего сообразить, как оказался на вольном воздухе.

– Счастливого пути! – злорадно прохрипел я ему вслед, высунувшись наружу насколько смог.

Злорадствовать – плохо. В тот день я понял это особенно ясно. То, что случилось потом, не назовешь иначе, чем возмездием свыше. Потому что в тот самый момент, когда я окончательно потерял из виду улетевшего цыгана и собрался вернуться обратно, я почувствовал за спиной какое-то шевеление, а потом – сильный удар в спину. Уже вываливаясь из тамбура, я увидел там по-прежнему молчащего Серого Плаща.

Этот гад только что вышвырнул меня из поезда!

Больше я ни о чем подумать не успел – падение завершилось… под колесами едущего поезда. Вы никогда не попадали под поезд? Тогда вы не поймете, что я почувствовал в этот миг.

Но если вкратце, я почувствовал, как в глазах стремительно темнеет, а тело наполняется болью, которая все усиливается, усиливается, усиливается… пока все не заканчивается и меня накрывает блаженная чернота…

В самый последний миг перед глазами промелькнул успевший опостылеть Серый Плащ – все это время он стоял рядом с путями, внимательно наблюдая, как я корчусь от непереносимой боли…