Читать книгу Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона - Александр Рудазов - Страница 18

В письме, врученном мне Йехудином, Баринов требовал у некоего Константина Абабьева отчетности по проекту «Зомби» – тому самому, который так заинтересовал моего нынешнего нанимателя. Еще он выражал сомнение в целесообразности этого проекта, в нескольких строчках перечислял его явные недостатки и непомерно высокую опасность. В конце же он приказывал временно свернуть все работы.

Еще там был конверт, но без адреса. На нем имелось только три вещи – восковая печать, штамп «Совершенно секретно» и дата. Двенадцатое октября девяносто пятого года.

Конечно, адрес мне вовсе и не нужен. Как раз в данный момент я стремительно лечу над ночной Москвой, отчетливо чувствуя, как в паре километров к западу медленно движется человек, написавший это письмо. Я все еще не могу увидеть его направлением, но место, где он находится, теперь уже не потеряю.

Дом, к которому меня привело направление, несколько разочаровывал. Довольно старая четырехэтажка, стоящая квадратом с тремя точно такими же. Два подъезда, в парадном темно, фонари тоже не горят.

Не очень-то похоже на жилище всемогущего генерала ФСБ, или кто там этот Баринов…

– Внешность бывает обманчива, патрон, – подал голос Рабан. – Может, у него здесь конспиративная квартира?

Я не стал отвечать.

Поскольку сегодня мне приходилось работать крыльями, я ограничился минимумом одежды. Брюки, прорванные на коленях (у меня там небольшие, но довольно острые шипы, и в любых моих штанах рано или поздно появляются дырки), футболка аж с шестью рукавами (четыре из них я проделал сам) и шапка пирожком. На шее мой любимый крест.

Вообще-то, с моей внешностью вполне можно ходить и голым, но без одежды я чувствую себя как-то неуютно.

Возле нужного мне подъезда я заметил три силуэта. В темноте я вижу так же ясно, как и на свету, поэтому отчетливо разглядел, что это три пацана. Двое лет шестнадцати и один года на три-четыре моложе. И двое старших явно лупят третьего. Тот только хнычет, безуспешно пытаясь закрыть лицо.

– Эй, пацаны! – хрипло крикнул я. – А вам не кажется, что двое на одного не очень честно?

– Так иди сюда, да помоги ему, если такой честный! – весело ответил тот, что был поздоровее. По-моему, они просто не поняли в темноте, с кем имеют дело. Вероятно, решили, что я всего лишь случайный прохожий.

Я раскрыл крылья, поднял хвост и выпустил когти, и в таком устрашающем виде сделал несколько шагов по направлению к драчунам. Они стояли ко мне спиной, а вот тот, кого били, меня заметил. И моментально дико заорал.

– Заткнись, урод! – рявкнул тот, что пощуплее. – Че орешь, придурок?!

– Там… там… – пролепетал мальчишка, пялясь в мои красные глаза.

Похоже, даже до этих идиотов дошло, что этот ужас вызван не ими. Они медленно повернулись… и заорали еще громче. А в следующую секунду порскнули в разные стороны, бросив свою несчастную жертву посреди асфальта. Я только пренебрежительно фыркнул.

Мальчишка, которого я спас, испуганно съежился под моим светящимся в темноте взглядом. Из носа у него капала кровь, левый глаз стремительно наливался синевой, а правая рука, похоже, была вывихнута – уж очень он неестественно ее держал.

– Далеко живешь? – как мог приветливо спросил я.

Пацан испуганно помотал головой, указав на дом, противоположный тому, куда шел я.

– Сам дойдешь?

Испуганный кивок.

– Ну, флаг тебе в руки. А если снова будут доставать, говори, что я твой друг.

Улепетывал он быстро.

В подъезде было темно, как в подземелье. Часть лампочек перегорела, часть просто отсутствовала. Я проверил окрестности направлением и позвонил в квартиру под номером «4». В двери был глазок, поэтому я на всякий случай встал сбоку.

– Как будем входить – по-доброму или по-злому? – поинтересовался я у своего симбионта.

– Давай лучше по-доброму, патрон. Мы же против Баринова пока что ничего не имеем? Вот не захочет открывать, тогда и будем думать…

Я все еще не мог увидеть Баринова мысленным взором, но уже отчетливо представлял его местонахождение, ибо в квартире был всего один человек. Сейчас он медленно поднимается с кровати, разбуженный моим звонком. Надевает тапочки… очки… идет к двери…смотрит в глазок.

– Кто там? – сердито пробурчал старческий голос.

– Лев Михайлович? – уточнил я.

За дверью некоторое время молчали, видимо, пытаясь расшифровать меня по голосу.

– Допустим… – неохотно признали этот факт. – А с кем имею честь?

– Вы – Лев Баринов, руководитель научных станций «Уран» и «Гея»? – снова уточнил я.

На этот раз молчание длилось еще дольше.

– Нет… не совсем… – совсем уж через силу выдавил голос.

– Угу. То есть?

– Я Лев Баринов. Но я не руководитель этих станций. Больше не руководитель. На пенсию я вышел, еще в прошлом году… Точнее, меня выдворили… А вам что – не сообщили? Кстати, а кто вы вообще такой?

– Я один из тех, кто выжил на базе «Уран».

Теперь, по-моему, Баринов окончательно офигел.

– Как это – выжил? – с неподдельным интересом спросил он. – Что там случилось?

– Базы больше нет, Лев Михайлович. Капут. Уже почти месяц там одни только развалины.

– Интересно!.. – хохотнул Баринов. – Итак, Мельников таки все завалил…

– Кто?

– Димка Мельников, мой преемник, – с удовольствием ответил голос Баринова. – Мелкий вонючий крысеныш… Мой бывший заместитель. Подсидел меня, скотина… Мол, слишком стар! Да мне всего-то семьдесят семь!

Я тактично промолчал. На мой взгляд, семьдесят семь лет – вполне достаточный возраст, чтобы выйти на пенсию, но Баринову я, естественно, об этом говорить не стал.

– А что там случилось-то? – снова проявил интерес к «Урану» Баринов. – И кстати, встаньте так, чтобы вас было видно в глазок, если не трудно.

– Я так и стою, – соврал я. – Темно просто.

– Лжете, любезнейший. Я, к вашему сведению и моей радости, никталоп. То есть отлично вижу в темноте. А вас я не вижу, если вы, конечно, не человек-невидимка…

– Угу. Ну хорошо, Лев Михайлович, вы меня поймали. Дело в том, что если вы меня увидите, то вряд ли захотите дальше со мной говорить.

– И почему же?

– Как вам сказать… Вы знаете о проекте «ЯЦХЕН»?

Воцарилась тишина. Когда Баринов заговорил снова, в его голосе слышались одновременно и ужас, и восторг.

– Не может быть! – воскликнул он. – Хочешь сказать… что вы… что ты… Это самое? И ты жив?!

– Откройте, и сами убедитесь.

– А где гарантии? – подозрительно хмыкнул Баринов. – Я ведь помню, сколько народу кончил самый первый яцхен!

– Тогда вы должны знать, что ваша дверь для меня не преграда. Если бы я хотел убить вас, Лев Михайлович, вы бы уже давно были мертвы.

– Что ж… Полагаю, это имеет смысл, – признал старик. – Заходите, друг мой…

Дверной замок тихо задребезжал, и я наконец-то воочию увидел Льва Баринова. Что ж, примерно так я его себе и представлял. Среднего роста, худощавый, лысоватый, в круглых металлических очках. Здорово напоминает Лаврентия Берию.

– Так-так, любезнейший… – хмыкнул старичок, оглядывая меня с ног до головы. – Три глаза… шесть рук… на руках по семи пальцев… Приметы сходятся!

Я тактично промолчал, про себя раздумывая – неужели меня можно с кем-то спутать?

– Да вы проходите, проходите, чего в коридоре-то стоять? – забеспокоился Баринов. – Не дай бог сейчас кто мимо пройдет… Особенно Клавка со второго этажа – визгу будет!

Я зашел, тактично попытавшись вытереть ноги о довольно ветхий коврик. Баринов вежливо сделал вид, что не заметил, как мои когти разодрали его тряпку на десяток длинных лоскутков.

До сих пор не привык к необычайной остроте своих царапок.

Усадив меня на облупившийся табурет, хозяин дома захлопотал, перекапывая холодильник в поисках угощения. А я думал о том, что если еще раз увижу Святогневнева, обязательно что-нибудь ему отрежу. Это же надо – начальство год как сменилось, а этот крендель до сих пор ни сном ни духом! Ну как так можно-то вообще?

– А квартирка у него не ахти, патрон, – поделился наблюдениями Рабан.

«Сам вижу».

Действительно, для бывшего генерала ФСБ, или кем там служил господин Баринов, обстановка была довольно скудной. Всего лишь жалкая, бедно обставленная однокомнатная халупа. Старый продавленный диван, шкаф чуть ли не тридцати лет от роду, пыльный ковер… Единственным приличным предметом здесь был телевизор – совсем новенький, японский, с широким экраном.

– Водочку употребляете? – с явным интересом показал початую бутылку Баринов.

Я равнодушно махнул рукой. С алкоголем у меня довольно странные отношения, ибо я до сих пор толком не уяснил, как он на меня действует.

– Ну а я, с вашего позволения, приму рюмочку, – пропел старик, наполняя крохотный стаканчик. Похоже, меру дедушка знал – такой фужерчик, лишь чуть крупнее столовой ложки, вряд ли повредил бы и грудному младенцу.

Приняв свое «лекарство» и закусив кусочком черного хлеба, Баринов что-то невнятно пробурчал, показывая на богатый стол. Другого приглашения мне и не требовалось. Я охотно умял связку охотничьих сосисок, начатый батон докторской колбасы, полбуханки «черняшки», почти полную банку с солеными огурцами и помидорами, три головки чеснока, плитку шоколада и запил все это литром минеральной воды. Когда я закончил, стол напоминал Куликово поле после битвы.

– М-да, ну у вас и аппетит, батенька… – задумчиво пожевал губами Баринов. – Но, я надеюсь, теперь-то вы сыты?

– Вообще-то, я бы с удовольствием съел еще два раза по столько, – напрямую ответил я. – Благодарите своих ученых – я ем больше, чем Гаргантюа…

– Так, стой! – тут же ткнул в меня пальцем въедливый старик. – А откуда это ты Гаргантюа знаешь, если тебе всего три недели от роду?

– Даже меньше. Это наследственная память – вы же сами мне чей-то мозг вставили… Кстати, не знаете, чей именно, Лев Михайлович?

– Да я этими вопросами не занимался… – неохотно пожал плечами Баринов. – Я и на базу-то заглядывал раз в год, не чаще… Ты давай-ка, сынок, расскажи мне все с самого начала.

Я поскреб когтем столешницу, собираясь с мыслями, но тут же отдернул палец, заметив, с каким неодобрением хозяин смотрит на появившийся разрез. Чтобы отвлечь его, я начал взахлеб рассказывать историю своей жизни. Такую короткую, но такую насыщенную…

Конечно, многие детали я опустил – совершенно ни к чему выкладывать первому попавшемуся типу все свои секреты. Так, я ни словом не упомянул ни о Святогневневе, ни о Рабане, ни о Сером Плаще. О Палаче рассказал только то, что узнал на базе – о последующей встрече и кратковременном союзе с ним умолчал. О путешествиях в параллельные миры я тоже умолчал, как и вообще о том, что у меня имеется такая возможность.

Согласно моей версии, после того, как я очнулся в лаборатории, то просто прошерстил ее вдоль и поперек, изучил компьютер, из которого и узнал о Баринове, после чего уничтожил то, что еще оставалось целого, и без особых приключений прилетел в Москву.

– А вот как это ты меня нашел, интересно? – прищурил правый глаз Баринов. – Я ведь уже год как не Баринов и не Лев Михайлович! Даже годов мне по паспорту не семьдесят семь, а семьдесят шесть! Я, если хочешь знать, в данный момент Коваленко Дмитрий Станиславович, токарь на пенсии!

Угу. Правильно, чего-то в этом роде я и ожидал. Следовало ожидать, что человеку, посвященному в такую гору правительственных секретов, не позволят просто так жить под собственным именем…

Удивительно, как ему вообще это позволили. Может, я и ошибаюсь, конечно, но я слышал, что из таких засекреченных спецслужб выходят только одним способом – ногами вперед.

– А ну-ка, сынок, продемонстрируй-ка мне свои возможности, – неожиданно попросил Баринов. – Интересно же, во что мы столько лет такие деньжищи вкладывали…

Я в который раз безуспешно попытался пожать плечами, и начал показывать. Мои многочисленные когти и их фантастическая острота Баринова восхитили. Ядовитое жало тоже понравилось, а умение плеваться кислотой еще больше. Конечно, ни первое, ни второе я продемонстрировать не мог – не на чем. Умение летать, сверхпрочная броня, невероятно убыстренные рефлексы, усиленное зрение и слух привели в восторг.

Но пуще всего ему понравилось направление. Когда Баринов узнал, что я могу найти любого человека по фотографии или принадлежащей ему вещи, он вскочил с табурета и забегал по комнате. Сделав три круга, он немного успокоился и присел, возмущенно сжимая кулаки.

– Эх!.. – воскликнул старик, бессильно хватая воздух. – Да что же они раньше-то тебя не вырастили, лет так тридцать назад! Эх, какие возможности упущены, какие возможности!

– Угу. А какие возможности?

Баринов что-то злобно бормотал себе под нос. Я различил слова «холодная война», «уевы американцы» и «кузькину мать!».

– А теперь у нас с ними, понимаешь, дружба! – с горечью выкрикнул старик. – Довели страну, сволочи!

– Патрон, по-моему, этому дедку и такой рюмочки хватило, – высказал свое мнение Рабан.

Я был склонен с ним согласиться. Похоже, к старости Баринов превратился в злобствующего маразматика, так что его просто вынуждены были сплавить с глаз долой.

– Лев Михайлович! – встряхнул я все больше клевавшего носом дедка. – Лев Михайлович!

– А! Что? Кто здесь?! – завопил очнувшийся Баринов.

– Это я, Лев Михайлович, помните?

– Ты что, еще не ушел? – буркнул старик, глядя на меня с нескрываемым отвращением.

Я только сейчас заметил, что бутылка «Русской» уже не едва почата, как в начале беседы, а почти опустошена. Похоже, пока я распинался перед стариком, он тихо и незаметно заглатывал свой горячительный напиток. Урок мне – даже в такой ситуации бдительности терять не следует…

– Сейчас уйду, Лев Михайлович. Скажите только – вы Краевского знаете?

– Этого козла-то? А то, конечно, знаю! Я тебе так скажу, чудище болотное, – рядом с этим гадом доктор Менгеле просто сельский ветеринар! – доверительно прошипел Баринов.

– Угу. Отлично. А где его искать, вы не знаете? На базе «Гея»?

– «Гея»?! – фыркнул пьяный старик. – Да что он там забыл-то, на «Гее»? У этой скотины везде связи, всех подмазал, кого надо… У него дача в Медведково, там и проживает постоянно. С-сукин сын…

– А адрес?

– Да где ж я тебе адрес возьму, что он меня, в гости водил? Хотя вру, один раз все-таки был, года два назад… По делу заезжал. Но адреса все равно не помню… Да ты не переживай, найдешь. У него там домина в три этажа, крыша красная, ворота железные, а во дворе фонтан с русалкой. И откуда только деньги взял, скотина такая?!

– Спасибо, Лев Михайлович.

Я попятился, чтобы подобру-поздорову уйти – старик с каждой минутой становился все более невменяемым. В принципе, по таким приметам найти дом вполне реально. Ну сколько может быть в Медведково трехэтажных дач с красной крышей, железными воротами и фонтаном с русалкой?

– А ну, стой! – заорал Баринов, заметив, сквозь прикрытые глаза, что я нажимаю дверную ручку. – Ты того, сынок, сделай доброе дело… Будешь у этого Краевского, харкни ему прямо в рожу! Своим фирменным плевком-то… Серной кислотой! Я, знаешь, давно мечтал этого гада ушами к стенке прибить. Вся страна тебе спасибо скажет! Пообещай, что сделаешь!

Что ж, это обещание я дал охотно.