Читать книгу Переполох в казарме - Алексей Черемисин - Страница 8

* * *

Cекс лежал под колючим одеялом и грустно вспоминал о жизни на гражданке, что оборвалась так неожиданно, и парень оказался в такой клоаке, что даже криминально настроенный Чика готов сидеть в тюрьме пожизненно, лишь бы не дослуживать оставшийся ему последний год в армии.

Еще в школе Секс прославился как фанатичный бодибилдер, способный поднять самые немыслимые даже для спортсмена тяжести. Накачанный, словно былинный богатырь, он никогда не знал поражений в соревнованиях, исправно и методично пополняя свою коллекцию медалей и продолжая увеличивать и без того свои огромные мышцы.

Уже старшеклассником спортсмен начал появляться в школе в обтягивающих тело футболках, и все их объединяла огромная надпись «СЕКС» на груди. Именно за это парень и получил в итоге аналогичное прозвище.

Несмотря на несколько устрашающий вид, который придавали ему выбритые виски, Секс был самым добродушным и спокойным человеком, которого в принципе можно было отыскать, совершенно не склонным к агрессии, за исключением случаев, когда кто-то имел глупость его сильно достать.

Будучи уверенными в его спортивном будущем, друзья и родственники немало удивились, когда вместо Международного Олимпийского университета Секс пошел учиться в медицинскую академию имени Сеченова, избрав для себя благородный путь спасителя человеческих жизней.

Закончив обучение и получив диплом врача, спортсмен прошел далее интернатуру по очень сложной специальности виртуоза хирурга-онколога. Получив на данном поприще хорошую практику, и проявив при этом неожиданный талант, парень трудился до армии в сфере оказания платных медицинских услуг, и за достойное вознаграждение он не раз уже вытаскивал больных раком людей едва ли не с того света.

Дополняя внешние данные незаурядной эрудицией, глубоким обаянием и добродушным юмором, Секс имел к тому же ярую склонность к справедливости и был в абсолютном шоке с того, в какую срань попал благодаря реформе.

Спецназ военкомата вломился в окно больницы, спустившись с крыши по канатам, в тот момент, когда врач был занят операцией и в считаные секунды охуячил все, что пахло спиртом в помещении. Далее силовики жестоко отпиздили дубинками онколога с ассистентами, собственно больного на столе, и выкинули тело доктора через окно прямо в десантный вертолет.

Тот факт, что уже препарированный малость пациент остался при этом без должной помощи на руках охуевающих с происходящего медсестер и, естественно, вскоре откинул копыта, никого из спецназа совсем не волновал.

Еще в военкомате Секс кричал всем, что он хирург и требовал определить его на службу в военный госпиталь или, на худой конец, в какой-нибудь полковой медпункт, но ему велели в ответ благодарить судьбу, что хоть не в стройбат его отправили. Заодно Сексу дали понять, что врачи нынче в армии и в принципе нахуй не нужны. Призыв идет, мол, большой, и если кто помрет во время службы – так страшного в том нет. Страна не забудет, закопает нахоляву.

И вот, лежал теперь талантливый хирург и охуевал с того, что вместо медпункта попал в спецназ РХБЗ, а его коллега по несчастью в это время при погонах и в медпункте совершенно спокойно покуривает коноплю, будучи психиатром на должности хирурга. Попутно Секс прислушивался к звукам, раздающимся в казарме, и угрюмо ожидал, когда же начнется обещанное дедами веселье.

Сначала было тихо, а потом послышалась странная возня, шуршание, и раздался голос Пахана:

– Запахи, подъем! Пиздец вам всем!

Следом резко включился свет.

– А ну, мудаки, строиться, суки! – выкрикнул Пахан.

Новобранцы повскакивали с мест и послушно выстроились в ряд на взлетке. Дверь в казарму открылась, и вошел полностью одетый Бич, во главе делегации дедов из соседних рот.

Дедушек было около двух десятков, и каждый из них держал в руках кто тяжелый армейский стул, кто оторванную от кровати дужку, а то и просто ротный дрын или крупный резиновый фаллос. У одного из них был даже автомат Калашникова на груди, рожок от которого солдат на ходу заряжал спизженными где-то в оружейке настоящими боевыми патронами. Перевес сил был явно сейчас не в пользу молодых.

– Ну че, пиздюки, приступим к вечеринке? – спросил Бич, подходя к Кузе.

Тот почему-то был без трусов. Видимо, забыл надеть их после вечернего осмотра корнетом.

– Так! Ты – будешь дрочить! И говорить при этом, как тебе хорошо. Представь, что рука – это телка!

– Кому дрочить? – спросил зачем-то Кузя, который после посягательств корнета уже ничему бы не удивился.

– Дебила кусок! Себе дрочи! Выполнять, бля!

Облегченно вздохнув, Кузя послушно и со знанием дела взялся одной рукой за член, а другой за яйца, и начал немилосердно наяривать мгновенно воспрявшую духом свою мелкую пичужку. При этом он мычал, рычал, рыгал и даже икал от удовольствия!

– Ой, мама, кайф какой! – приговаривал Кузя. – Седлай меня, крошка! Еще, еще! Да! Да! Быстрее! Еще быстрее!

И постепенно солдат все больше и сильнее наращивал темп, уверенно переходя с малого газа на мощный крейсерский режим!

Тем временем Бич подошел к Джафару и начал пристально его рассматривать.

– Ну, все! Прощай, честь моей задницы! Увы, я не смог тебя сберечь! – думал Джафар, с тоской глядя на то, как сержант изучает его кожаные стринги.

Других трусов у новобранца, впрочем, никогда и не было. В чем увезли чекисты – в том и стоял.

– Ну че, солдат, ты вазелин-то на ночь заготовил?

– Никак нет! – выкрикнул Джафар, смекая про себя: – Ну все, сейчас прям так, прям насухо в очко засадит!

– А жаль… Ну что ж, тогда давай-ка, лезь на тумбочку и там танцуй стриптиз, чтоб Кузе лучше тут дрочилось… И швабру длинную возьми! Пусть вместо шеста тебе будет…

Джафар с радостью сбегал за шваброй, и, взгромоздившись на тумбочку, принялся сексуально вилять задницей в стрингах почти что перед самым носом Кузи.

Потом Бич встал напротив Волка.

– Так! Кем ты был до армии, запах?

– Музыкантом, товарищ сержант!

– Гитарист?

– Так точно!

– Ну, будешь тогда сегодня музыкальным центром роты. Давай-ка, пой нам что-нибудь из Лепса. «Самый лучший день», например… А то – нехорошо как-то, что Джафар без музыки танцует…

Во всю луженую глотку Волк начал горланить песни, но неожиданно, заглушив музыканта, раздался смачный, мощный, громогласный храп!

– Ну, нихуя себе! – удивился Пахан. – А это еще что за хуйня?!

Повернув головы в сторону звука, деды увидели мирно дрыхнущего прокурора Колю, который видел уже седьмой сон и добродушно обнимал взятого из дома плюшевого мишку. Одеялко Скорострела приподнялось как палатка, и было очевидно, что сны ему снятся о мохнатой. Тем не менее, храпел он словно знатный боров, чем и имел несчастье привлечь к себе внимание дедов.

– Ты смотри, кто есть! – ощерился Бич. – Позвонок генеральский!

– Может, тигра убьем? – предложил Пахан.

– А хули нет! – согласился сержант и, взяв чью-то подушку, подошел к прокурору и уебал ей Коляна со всей дури прям по довольному и толстому прокурорскому ебальнику!

– А? Что? – подлетел прокурор, глядя вокруг ничего не понимающим сонным взором и окатив сержанта шквалом тяжкого коньячно-водочного, с пивасной примесью, перегара.

– С добрым утром, скот ебаный! – поприветствовал его Бич, потирая кулак. – Проснись и пой, о птица счастья моего хуя!

– Ты что, охуел, что ли? – рассвирепел Колян, подрываясь с кровати и нависая над сержантом. – Че надо тебе, чмо, бля?

– Ну вот кто же обращается так к старшему по званию в армии! – укорил прокурора Бич. – Нехорошо как-то. А еще хуже то, что ты товарищей по призыву чуть не подвел. У нас тут вечеринка, а фонариков нет. Придется тебе ими поработать!

– Какие, к хуям свинячьим, фонарики, мать твою? – закричал ничего не понимающий спросонья прокурор Скорострел.

– Ну как какие! Красные, желтые, зеленые и синие. Бегаешь вокруг ребят и кричишь: красный, желтый, зеленый, синий. Если мы с Паханом сочтем, что бегаешь ты плохо, или в цветах сбился, то тебя ждет наказание.

– А хуй на воротник ты не хочешь пришить? Генерал сказал уже, что вам будет, если тронете меня хоть пальцем. А если и не генерал – то лично я своими связи вас всех тут, нахуй, блядь, пересажаю!

– Ну нет, ведь мы ж не звери – чтобы прокуратуру пальцем трогать! – ощерился недобро Бич. – Эдак ты и вправду, чего доброго, еще заложишь нас ментам. Поэтому мы тебя просто выебем!

– В смысле это – выебем? – побледнел аж даже Скорострел.

– Так в прямом самом смысле, в жопу. И посмотрим потом, как ты своим об этом рассказывать будешь, что ты теперь пробитый!

– Вот суки! – прошептал охуевающий с коварства Бича Николай.

– Ну а ты как хотел? Ты в армии, сынок! Позовите Мамбуду!

Уже через минуту всклоченный дневальный привел огромного и совершенно голого лысого негра, который по-прежнему молчал и смотрел на Коляна так, словно того в этом мире как личность при должности попросту и не существовало.

– Ну что, гамадрил! Нравится он тебе? – спросил сержант у африканца, имея в виду Коляна.

Взгляд Мамбуды стал осмысленным, он медленно улыбнулся, а вместе с улыбкой под носом изрядно струхнувшего прокурора вырос огромный и мощный черный елдак размером с руку Скорострела. Словно чтобы успокоить Коляна, негр положил свою могучую ладонь ему на плечо, игриво рыкнул и подмигнул.

– Нет! Нет! Только не это! – заплетающимся языком прошептал Скорострел.

– Тогда – да будет свет! – возвестил сержант, торжественно подняв руки, и Коля бросился кружить вокруг Джафара, Кузи и Волка, выкрикивая в положенном порядке названия цветов, как кролик Energizer.

– Ну, гамадрил, увы – не повезло тебе сегодня! – сказал Бич негру. – Ты можешь быть свободен!

Развернувшись и грустно понурив голову, опечаленный гигант потопал дальше спать, задевая по пути дужки кроватей, шкафы и тумбочки своим толстым черным хером.

Решив вопрос с прокурором, сержант подошел к Сереге.

– Так! Ты – слушай задание. Мне доложили, что ты известный в мире повар, и это очень кстати, ведь как же на вечеринке без жратвы?

– Для вас я приготовлю все, что захотите, товарищ сержант! – покорно сказал Серега, радуясь в душе, что пиздить его, похоже, не будут, если он обеспечит хавчик.

– Это славно, сынок! Твоя готовность послужить стране меня очень радует. Насколько помню, ты перед отбоем ходил в сортир и нехуево там посрал. Так вот. Возьми тарелку, и бегом к толчку, выковыривать оттуда какашки!

– Бич! Ты что, совсем озверел, что ли? Че творишь-то? – свесившись с койки, спросил контрактник Харитон, который до этого гонял в какую-то игрушку на своем айпаде.

– А че? КМБ есть КМБ! Я сержант, и это мое право!

– Бич, самому-то тебе по кайфу было в прошлом такое, без мазы?! – раздался тут же голос Чики.

– А вот ты, упырь дворовый, так вообще молчи-ка лучше! Кабы не твои лычки, так тоже сейчас тут зажигал бы! Ефрейтор хуев! Перетраханный солдат и недотраханный сержант, тьфу, бля! Мерзость позорная!

– А за базар ответить не боишься? – спросил тихо Чика, опасно глянув на сержанта.

– Это ты перед отцом своим за лычки через год ответишь. Сам знаешь – лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора. По твоим же близким нам понятиям. Так что лежи и не заебывай меня, ефрейтор!

– Заебать в рот не выебать!

– Лежать я сказал, гнида криминальная! Вопросы?!

– У матросов нет вопросов! – ехидно усмехнулся водитель.

– Вот и славно. А то пизды получишь.

– Пошел нахуй! – благословил сержанта Чика, и, накрывшись с головой одеялом, отвернулся от происходящего.

– Запах! В сортир – шагом марш! – еще раз приказал повару Бич.

Серега вытащил из-под горшка с цветами грязную тарелку и твердым строевым шагом гордо протопал по взлетке в туалет.

Теперь дошла очередь и до Секса. Бич недобро взглянул на врача и потрогал свой фингал.

– Ну вот и ты, хуйло мучное! Так что же, курва, мне с тобой бы сделать?

Секс молчал как партизан.

– Форма одежды номер два!

– А это как? – спросил хирург.

– Неуч ебаный! Штаны, берцы, майка! Сорок секунд!

Каким-то чудом Секс умудрился уложиться.

– Молодец! – одобрительно сказал Бич. – А теперь иди-ка ко мне, сынок!

Опасливо глядя на сержанта, врач подошел к нему вплотную и встал, растопырив привычно ноги и заложив руки за спину.

– Ноги вместе, яйца потеряешь! Смирно! Упор лежа принять! Отжимайся, пока не насрешь в штаны!

Глаза Секса злобно сверкнули, и он хотел было от души дать Бичу по ебалу, но, видя, как опасно подняли стулья с дужками и автоматом с фаллосом свора дедов, понял, что лучше этого пока не делать.

– Да наш гордый малыш, похоже, стал отчего-то очень злой! – по-отечески похлопал врача по плечу довольный выдумкой сержант. – Ну, так мы можем поиграть с тобой тогда в кегельбан! Ты только глянь, запах, какой ты крупный и сколько стульев у моих друзей! Или даже в тир!

На этих словах дед с калашом поднял автомат, направил его на врача и передернул затвор.

– Команду повторить? – поинтересовался Пахан и с силой пнул Секса так, что он упал, сразу встав на полу в упоре лежа. – Отжимайся, как сказали, тварь!

Делать было нечего, и мощный, сильный богатырь начал совершать одно повторение жима за другим.

Бич встал посреди казармы, и заорал как дебил:

– Веселимся, пока этот мудак не обосрет штаны!

Некоторое время спустя из туалета вышел Серега. Он гордо нес перед собой тарелку, на которой в картинном ресторанном порядке покоилась дивная куча свежих коричневых какашек.

– О, жрачка! Ну, запах, ты хорошо потрудился, и поэтому достоин награды. Я милостиво разрешаю тебе все это съесть!

Серегу перекосило, но, взглянув на сжимающиеся кулаки Бича и поднятые вновь стулья дедов, он быстро схватил одну каку и тут же запихал ее себе в рот. Начал жевать.

– Ну че, как? Вкусно? – деловито поинтересовался Бич.

– Ага, ужасно вкусно!

– Расскажи, какая она свежая!

– М-м-м! Очень свежая! Вкуснятина! Такая мягкая, и с помидорной шкуркой! – прочавкал Серега, улыбнувшись малость перемазанными вязкой массой кала зубами.

– А это Кузьмич пособил тебе! – одобрил сказанное поваром Пахан. – Он как раз сегодня помидорки под куру гриль подрезал себе, я сам это видел!

Дембельская вечеринка продолжалась долго. У Кузи уже насилу стоял, ибо кончил он уже раз пять, Волк едва не сорвал голос, исполняя уже едва ли не матерные частушки, а Коля еле волочил ноги, выкрикивая названия цветов уже на автомате.

Абсолютно до пизды на вечеринку было лишь крутящему плавно жопой Джафару (он решил уже для себя, что всех дедов он постепенно порешит), да Сексу. Тот отжимался словно робот, да так, что на происходящее охуевали уже все деды.

Потом всем показалось, что кто-то тихо перданул.

– О! Наконец-то! – обрадовался Бич и подлетел к гиганту.

Все замерли и внимательно прислушались. Смачный пердеж, причем уже явно с подливой, повторился вновь. Собравшиеся обратили дружно взор на Секса.

Врач по-прежнему, со злобным блеском в глазах, продолжал исправно отжиматься, но, под звуки выпускаемых газов, под штанами все больше и больше проступал непонятного происхождения рыхлый, мягкий бугорок. Постепенно сквозь пиксельную зелень полевых брюк прорезался явственный и четкий коричневый след, и удушливо запахло тухлыми выхлопными газами.

– А-а, обосрался, сука! – загоготали деды, когда на этом самом остром моменте в расположение вошла бригада довольных жизнью кобелей, в полном составе и с какими-то телками за компанию.

Бабы были самой что ни на есть сомнительной внешности и вызывали вопросы на предмет, где Секач их подцепил. Втянув носом воздух, шалавы дико охуели, а когда увидели, как Серега жрет дерьмо, а из темноты расположения вышел не менее темный негр с огромной колбасой, то и вовсе кинулись наутек.

– Пиздец! – заорал Вася. – Бляди тикают!

Негр выхватил невесть откуда бумеранг и мастерски метнул его вслед бабам, подбив одну из самых молодых прям на бегу по голове.

– Фух, бля! Хоть одну сегодня жахнем! – облегченно сказал Вася, кидаясь к шалаве и радостно взвалив ее на плечо. – Мамбуда, зачет!

Негр улыбнулся и, помахивая вернувшимся к нему бумерангом, попиздил в спальную располагу, чтобы поспать.

– Вот суки! Че тут устроили! Вот это ж надо ж было так все обломать нам! – ревел Чирик, увидев, что устроили деды в расположении роты: – Рота, подъем! Газы!

Вася заломил набок свой голубой берет, одним ударом ноги снес дверь в каптерку, и, забежав внутрь, выбросил оттуда тяжелый ящик с противогазами.

Рота подорвалась, началась суета, прибежал негр со своей елдой, и уже через минуту весь личный состав выстроился перед офицерами в одних трусах с противогазами.

Очень злой Чирик, скрестив руки за спиной, расхаживал перед солдатами и бранился.

– Ах вы, сволочи! Что натворили, свиньи! Бич, ко мне!

Сержант послушно и угрюмо покинул строй и подошел к летехе.

– Почему не уследил, гад? Ах ты, сука! Или ты здесь это все устроил?!

– Никак нет! – чуть было не перекрестился честно Бич.

– Так-так. А вы что здесь забыли? – спросил Чирик, встав перед строем посторонних дедов со стульями, стволом и дужками с фаллосом, что стояли и явно чувствовали себя не слишком уютно при внезапном появлении на вечеринке офицеров.

– Так это… Телек к вам пришли смотреть, ведь наш-то в роте год как не работает! Футбол же нынче! – начал один из них.

– С автоматом? – покосился красноречиво на ствол лейтенант.

– Почистить надо было! – находчиво не растерялся тут же владелец калаша.

– Съебались! – коротко приказал Чирик, и счастливые деды, толкаясь и сверкая пятками, быстро покинули казарму и дали по съебам.

После этого офицер снова взялся за Бича.

– Вот на губу тебя отправить бы, чтоб за решеткой дней так пять о жизни ты подумал. Да не хочу до командира части это дело доводить.

– Спасибо, товарищ лейтенант! – выкрикнул счастливый Бич.

– Но все же будешь наказан, сержант. Завтра утром – ко мне в кабинет после зарядки! Под домашний, так сказать, арест. Вместо увольнений и занятий, будешь жить неделю в канцелярии, отвечать на телефонные звонки, и не дай Бог тебе посметь куда-то выйти оттуда дальше, чем в сортир! Поссать две минуты, посрать даю семь, дрочить пока запрещаю. Теперь ты секретарша, Бич. Усек, сержант? Вопросы есть?

– Никак нет! Так точно! Разрешите уточнить!

– Чего тебе? – скосил глаз на сержанта Чирик.

– А жрать-то как мне, товарищ лейтенант? Коли в сортир только выйти можно, и мне арест объявлен?

– Принесет из столовой кто-нибудь из новобранцев!

– Рота, отбой! – скомандовал Вася, держащий на плечах подбитую блядину как охотник дикую свинью.

Убедившись, что все солдаты на своих местах, бригада кобелей потащила дичь в канцелярию, очевидно, чтобы совершенствовать там практику своих военно-медицинских офицерских навыков.

В частности, командиры собирались отработать методику откачивания бляди в полевых условиях прямым массажем сисек, пальпацией влагалища членом (с двойным проникновением), а также, конечно же, прочисткой ротовой полости подручными средствами от инородных предметов с последующей смазкой в качестве дезинфекции некой белой смесью гланд.