Читать книгу Комбинация номер Ноль - Алексей Хромов - Страница 5

Отделение милиции пахло тем, чем и должно было пахнуть место, где встречаются человеческая глупость, человеческое горе и государственная машина: остывшим чаем, дешевыми папиросами «Прима» и бумагой. Бумага была здесь главным действующим лицом. Она лежала стопками на столах, торчала из папок, шуршала в руках дежурных, и казалось, если прислушаться, можно услышать, как она тихонько переваривает человеческие судьбы, превращая их в рапорты, протоколы и справки.

Анисимов сидел за своим столом в углу, вдали от суеты. Ему выделили место, которое никто не хотел, – у самого окна, из которого дуло, и рядом с батареей, которая то раскалялась докрасна, то остывала до состояния трупа. Это было идеальное место для человека, которого хотели одновременно и держать на виду, и держать на расстоянии. Игра в «Почетную ссылку».

Его работа состояла из обрезков чужих дел. Проверить показания по бытовой краже. Составить отчет по пьяной драке в заводском общежитии. Бумажные тени настоящей работы. Начальник отдела, майор Одинцов, бросал ему эти задания с ленивым безразличием, словно кидал кости скучающей собаке. Он не испытывал к Анисимову ненависти, нет. Скорее, легкую брезгливость, как к породистому псу, который почему-то провалил выставку и теперь доживает свой век в провинциальном питомнике.

Рядом, за соседним столом, сидел его напарник – сержант Пантелеев. Молодой, румяный, с глазами, в которых еще не погас огонек комсомольского энтузиазма. Пантелеев был идеальным продуктом системы: исполнительный, правильный до скрипа в зубах, и он смотрел на своего нового начальника со смесью священного трепета и плохо скрываемого страха. Анисимов был для него не просто «московским», он был чем-то вроде призрака из столичных легенд, человеком, который «слишком много копал». И Пантелеев, сам того не осознавая, играл с ним в игру «Не наступи на мину», тщательно взвешивая каждое слово.

– Родион Сергеевич, – сказал он сейчас, подвигая к Анисимову папку. – Вот, из прокуратуры вернули дело по хищению с лесопилки. Просят уточнить характеристики на подозреваемых.

Анисимов кивнул, не глядя на папку. Он смотрел в окно на серые крыши, на которых таял первый, неуверенный снег. Характеристики. Два листа бумаги, на которых нужно было написать, что вор Сидоров – пьяница и дебошир, а вор Петров – пьяница, дебошир и к тому же тунеядец. Торжество правосудия.

Именно в этот момент, в этой густой, как кисель, тишине, нарушаемой лишь кашлем дежурного и скрипом перьев, он раздался. Звонок.

Это был не обычный трезвон одного из телефонов на столах. Это был другой звук. Резкий, требовательный, набатный звон аппарата, стоявшего на столе у Одинцова. Телефон прямой связи, «вертушка», связывавшая отделение с теми, кого не называли по имени, а лишь по должности.

Все в комнате замерли. Даже скрип перьев прекратился. Пантелеев втянул голову в плечи. Все взгляды, как по команде, устремились на дверь кабинета майора. Это был условный рефлекс, выработанный годами. Звонок на этот телефон означал, что реальность сейчас изменится. Что невидимая рука опустилась на их маленький мир и сейчас передвинет фигуры на доске.

Майор Одинцов вышел из кабинета через минуту. Его лицо, обычно румяное и самодовольное, было серьезным. Он обвел комнату тяжелым взглядом.

– Кооператив «Сигнал», – бросил он в тишину. – Несчастный случай, вроде. В одном из гаражей.

Он помолчал, обдумывая что-то. Потом его взгляд наткнулся на Анисимова, скучающего у окна. На лице майора промелькнуло решение, в котором читалось сразу все: и желание избавиться от неудобного подчиненного хоть на пару часов, и легкая издевка. Игра «А ну-ка, покажи себя, столичная штучка».

Он лениво махнул рукой в сторону Анисимова.

– Анисимов, сгоняй, развейся. Возьми Пантелеева. Проверьте, что там. Только без энтузиазма. Напишете рапорт, и хватит.

Слово «развейся» повисло в воздухе, полное яда и снисхождения. Оно означало: вот твой уровень, капитан. Пьяница, задохнувшийся в собственном гараже. Не больше.

Анисимов медленно встал. Он ничего не сказал. Просто кивнул. Он взял со спинки стула свою шинель, накинул на плечи. Пантелеев уже подскочил, готовый к исполнению приказа, его лицо выражало одновременно и радость от смены деятельности, и страх перед неизвестностью.

Но Анисимов на мгновение задержался. Он посмотрел на телефон на столе Одинцова. Молчаливый, черный, похожий на затаившегося паука. Это был не просто звонок. Он почувствовал это так, как старый волк чувствует изменение запаха ветра. Это был знак. Тонкая, едва заметная нить, потянув за которую, можно было либо распутать узел, либо окончательно затянуть петлю на собственной шее.

Он не знал, что именно ждет его в гаражном кооперативе «Сигнал». Но впервые за долгие месяцы своего сибирского небытия он ощутил укол того, что почти забыл. Не интереса, нет. Скорее, холодное предчувствие.

Предчувствие настоящей игры.