Читать книгу В шаге от бездны. Том 2 - Алексей Лужков - Страница 2

С севера потянуло ледяным ветром. Дерзкие порывы кидали Ранхарду в лицо желто-багровые листья, и те оседали на плечах и в складках одежды непрошенными векселями поздней осени. Опираясь на длинный сосновый посох, Трижды Повешенный продолжал нелегкий путь среди заросших лесом холмов и сопок. Уже который день непогода исходилась холодными дождями, которые зачастую сменялись противным мокрым снегом. За каждым шагом наемника недовольно следили серые облака, переваливаясь в вышине плотными бурунами. Будто озлобленные гончие они гнались за ним, брызгая дождевой слюной. Шлепая по застывшей от ночных заморозков грязи, Ранхард часто оглядывался на восток, где собиралось с силами грядущее Бедствие. Казалось, мир в той стороне света окутала тлетворная зеленая пелена, напоминавшая северное сияние, виденное наемником в Исхейме. В душе Трижды Повешенного ворочались сомнения. Успеет ли он завершить дело до того, как на несчастный Геос обрушится его извечное проклятие? И удастся ли Ранхарду насладиться покоем, заполучив награду? Ужасы Бедствия, мягко говоря, не очень согласовывались с мирной жизнью в тишине и достатке. За время пути наемник набросал в голове дальнейший план. Получив от братства причитающееся, он поедет дальше на запад, прибившись к какому-нибудь обозу. Большим столичным трактом он доберется до Рифталя – крупного рейнландского города, где он перезимует, а после направится к Громовому заливу. Там, среди россыпи мелких портовых городков, он найдет корабль, идущий в Праудланд. На островах, свободных от тирании Ордена и Церкви Вознесения, Ранхард, наконец, сможет зажить спокойной жизнью. Возможно откроет дело. Чем плоха собственная гостиница или винокурня?

Трижды Повешенный отогнал радужные мысли. Еще не время предаваться блаженным мечтаниям. Кристалл пока оставался у него, деньги спрятаны в сундуках Братства Лилий, а рыцари Ордена и инквизиторы наверняка с ног сбились, готовя ландскнехту какую-нибудь каверзу.

С тех пор, как Ранхард в сопровождении Кули покинул дом гостеприимной ведьмы, день сменял ночь четыре раза. Придурковатый любовник Сети вывел наемника из глухой чащи и, не тратя времени на прощание, тут же повернул обратно. Тропа, по которой они шли, волшебным образом исчезла, стоило Ранхарду отвернуться. Чтобы в этом убедиться, воин повернул назад, но уткнулся в крепкий строй деревьев, окруженный колючим кустарником. Похоже, ведьма была на короткой ноге с лесными духами. Трижды Повешенный нахмурился и осторожно поправил тонкую цепочку с медальоном Сети. Знать бы еще, что потребует от Ранхарда колдунья в обмен на защиту. Убийство? Похищение? Какая-нибудь магическая погань? И вообще, как Трижды Повешенный поймет, что ведьмина побрякушка сработала? Может статься, что он выберется из своих злоключений благодаря простой удаче? Чем больше бельмастый наемник думал о заключенной сделке, тем меньше она ему нравилась. Опять же, брать на себя лишний риск и связываться с некромантом Ранхарду не хотелось. Видимо, ему придется сжать зубы и просто доверится ведьме. Как-то не производила она впечатление закоренелой обманщицы. Была в ее поведении удивительная теплота в отношении опасного гостя. Могло показаться, что она приютила не перехожего беглеца, а давно потерянного товарища или родственника. Одно внушало сомнение – ее упорное молчание насчет собственных мотивов. Помощь Ранхарду – безусловный риск для укрывшейся в глуши колдуньи, и не слишком ли мала цена, затребованная с наемника в обмен на оберег? Чертыхнувшись, Ранхард невольно пожелал, чтобы Сети нашли инквизиторы и сгоряча пристукнули ведьму на месте. Смерть она, знаете ли, списывает любые долги, в особенности если заимодавец мертв.

После ухода Кули наемник отправился на юго-запад, следуя звериными тропами и узкими теснинами, что пролегали меж высоких холмов, обросших густым лесом. По совету ведьмы он решил обогнуть Забытое городище, лежавшее у него на пути. Как и говорила, Сети, близился канун святого Вольфрама, прозванный в народе Ночью Теней. Согласно давним поверьям, в последнюю ночь месяца Бурегона выбирались из своих убежищ порождения мрака, дабы отметить Час Творения разнузданным шабашем. И Забытое городище как нельзя лучше подходило для подобного сборища.

Путешествие Ранхарда было спокойным, если не считать пары неприятных происшествий. В первый же день он натолкнулся на старое капище, возведенное сотни и сотни лет назад. Трижды Повешенный не знал, каким богам оно посвящено и какие ритуалы здесь справляли древние язычники. Каменные идолы с давно стертыми ликами, расположились полукругом на поляне, заросшей чахлой травой. На вбитом в землю алтаре лежали два свежих трупа. Мужчина и женщина, если судить по фигурам. Словно растерзанные неведомой силой, они выставили напоказ переломанные кости. Кожу с тел содрали, обнажив багровые мышцы и плоть. Черными змеями вились разорванные вены, выжженные глаза запеклись алой коркой. Темные кровавые дороги избороздили алтарь, и судя по тому, что их не успел смыть дождь, жертвоприношение состоялось относительно недавно. Капище окутывала давящая тишина, заглушившая все лесные звуки. Умолкли птахи, утихли стоны ветра, будто испугавшись сотворенного здесь ритуала.

Шмыг, доселе спокойно восседавший на плече Ранхарда, громко засвистел, увидев мертвецов. Тюкнув наемника в скулу, он сорвался с насиженного места и устремился в лес.

– Я догадался, что место хреновое, – сказал Ранхард и пошел вслед за фамильяром.

Вторая неприятность приключилась на следующий день. Ища место для ночлега, контрабандист наткнулся на заброшенную лесную сторожку. Давно провалившаяся соломенная крыша обнажила костяк перекрытий, стены осели и чернели прорехами. Но не они привлекли внимание Ранхарда. Рядом с домом росла высокая, раскидистая липа, на нижней ветке которой болтался висельник. Свежий, – отметил наемник, – пузо еще не вздулось, а застоявшаяся кровь не выкрасила руки кадавра синькой. Только птицы хорошенько поработали над лицом покойника, выклевав тому глаза и разорвав щеки. Руки мертвеца свободно болтались вдоль туловища, что навело Ранхарда на мысль о возможном самоубийстве. Если бы мужчину вздернули какие-то доброхоты, то они наверняка бы связали ему запястья во избежание затруднений.

Внутри сторожки Ранхард обнаружил второй труп. Возле перевернутого стола со сломанной ножкой в луже свернувшейся крови лежало тело молодой женщины. Из ее груди торчало лезвие кухонного ножа, обломанное у рукояти. Серое шерстяное платье испачкано засохшими темно-бордовыми пятнами. Лицо погибшей застыло в испуганно-удивленной гримасе человека, никак не ожидавшего нападения. Возможно, девицу зарезал уже знакомый Ранхарду висельник, одним богам ведомо почему? Может, ревнивый возлюбленный завел девчонку в лес, чтобы поквитаться за измену? Гадать не очень-то хотелось. Из развернувшейся перед ним картины наемник понял, что вступил на близкую к людям территорию. Трижды Повешенный знал о немногочисленных деревушках, запрятанных среди лесов пограничья. Беглые крестьяне, схизматики, и разбойники нередко скрывались в таких поселениях от сборщиков налогов, инквизиторов и баронских дружин.

Заночевал Ранхард в этой же сторожке, предварительно отбуксировав трупы подальше в лес. К мертвякам он относился с философским спокойствием, но зная пакостную особенность Тени воскрешать покойников, решил избежать близкого соседства. Ночь прошла тихо, если не считать странных шорохов и звуков снаружи, подозрительно напоминавших человеческие шаги. Ближе к утру кто-то неизвестный отчаянно заскребся в дверь, пытаясь пробраться внутрь. Трижды Повешенный испытал не самые лучшие моменты в жизни, крепко сжимая рукоять пистолета, заряженного серебром. Когда в дверь начали стучать, наемник почувствовал, как на лбу выступает холодный пот, несмотря на утренние заморозки.

– Пошли прочь! – не выдержав крикнул Ранхард.

– Хочу… согреться, – раздался с той стороны приглушенный голос. Слова давались неизвестному с большим трудом, будто его горло перехватили веревкой.

Руны, вырезанные наемником возле входа, разгорелись фиолетовым сиянием. Порошок заклинателей исправно делал свою работу.

– Берта… где моя Берта? – зашипел пришелец, толкнув дверь. Хлипкий засов угрожающе накренился.

– Иди обратно в лес, дубина, – посоветовал Трижды Повешенный. – Где сам очнулся, там же и бабель твоя.

Мертвяк притих. Ранхард сглотнул накопившуюся слюну и прислушался.

– Мне… нужна… кровь. Дай мне крови… – забубнил оживший труп и вновь ударил по двери.

Ранхард взвел курок и поднялся с одеяла. Придется отвадить наглого вурдалака давно проверенными средствами. Наемнику не хотелось нарушать магической черты, так любовно насыпанной им с вечера, но и терпеть нытье покойника он не собирался. Одним быстрым движением он вытащил засов и тут же отскочил назад. Дверь медленно, будто бы с неохотой отворилась, скрипя рассохшимся деревом. В проходе никого не было. В предрассветном полумраке угадывались сизые простыни стелящегося по земле тумана. Трижды Повешенный осторожно выглянул наружу. Никого. Даже следов возле входа нет. Неужели проделки морока? Вернувшись в дом, Ранхард развел костер, и так и не сомкнув глаз, просидел до самого рассвета.

Дальнейший путь Ранхарда прошел без вмешательства темных сил. Вскоре ему стали попадаться знакомые места: примеченная в прошлом году ольха с трухлявым стволом и разбитой молнией верхушкой; ручей, в котором он набирал воду, когда сопровождал отряд контрабандистов две зимы назад. Прошлой ночью выпал густой, мягкий снег, укрывший белой накидкой сухие листья и грязь. Наметанный глаз наемника отмечал следы пугливых зайцев и быстрых косуль, сулившие ему горячий ужин. В полдень Ранхарду пришлось форсировать реку, прозванную пилигримами Лесной. Она несла свои воды от самого Рабарийского хребта на юге и заканчивалась обширными болотами близ Пепельных равнин на севере. Наемник знал о существовании неплохого по здешним меркам брода, каковым и воспользовался. Намотав на руку полы плаща, он ухнул по пояс в студеную воду. Барашки пены, тут же забурлили по бокам наемника. Трижды Повешенный брел вперед с упорством нортландского драккара, несмотря на все попытки бурной реки его опрокинуть. Шмыг сидел на его плече с видом адмирала, командовавшего смертоносной эскадрой во время шторма. Иногда он пытался насвистывать, и Ранхард готов был поклясться, что эта мелодия походила на боевой марш «Рваных знамен».

Выбравшись на каменистый берег, наемник ускорился, стараясь согреться. Лес вокруг заметно поредел. Худенькие осины и покореженные березки тихо покачивали голыми ветками. Молодой снег с треском ломался под подошвами Ранхарда, перешедшего на легкий бег. Немного разогнав кровь, Ранхард остановился.

– Жрать охота, – сообщил он Шмыгу. Скворец встрепенулся и помахал крылышками.

– Тоже голодный?

Фамильяр два раза поскреб плечо Трижды Повешенного.

– Тогда будем искать место для стоянки.

Наемник разбил лагерь близ густого ельника. Расчистив снег, Ранхард набрал палых веток и пустил на дрова молодую сосну. Вскоре он развел небольшой костер. Пламя довольно урчало и потрескивало, поглощая сухое дерево. Пару дней назад Трижды Повешенный подстрелил косулю; слава богам – не слишком старую и не «искаженную». Добычей наемника стала печень и увесистая вырезка с бедра. Теперь Ранхард увлеченно жарил на костре кус мяса, насадив его на заостренную ветку. Шмыг порхал рядом, развлекая наемника мелодичными трелями.

– Тоже мне, миннезингер нашелся, – проворчал одноглазый контрабандист.

Зажарив мясо и присыпав его солью, найденной в свертке с провизией, наемник приступил к трапезе. Кусок был жестковатым и внутри полусырым, но Ранхард давно привык к походным неудобствам. Крепкие, сероватые зубы воина жадно рвали горячее, пропахшее дымом мясо. Хлебнув виски, Трижды Повешенный сыто рыгнул. Шмыг приземлился рядом и уставился на друга с явным укором.

– Ты зенками-то не сверкай, – осадил скворца Ранхард. – Сейчас покормлю.

Вытащив засопожный кинжал, наемник аккуратно надрезал большой палец и сцедил крови на допрежь скатанный колобок хлеба.

– Жри, – контрабандист положил еду перед скворцом. Птица тотчас склевала угощение.

– Нравишься ты мне, морда вампирская, – с улыбкой сказал Трижды Повешенный.

Перекусив и свернув лагерь, неразлучная парочка отправилась дальше. Ранхард, ориентируясь по бледному солнечному диску, старался держаться юго-западного направления, чтобы ненароком не выйти к Забытому городищу. Путешественников окружал все тот же унылый зимний пейзаж, навевавший тоску. Белоснежная скатерть снега, хилые деревья, бесконечные курганы холмов. Любой дальний поход через дикие места – это, прежде всего, монотонное движение вперед. Только в эпических сказаниях герой каждые пять минут сражается с драконами, троллями и колдунами. В реальной жизни все гораздо прозаичнее и скучнее.

К вечеру, исчерпав запас сил, Ранхард решил заночевать в удачно попавшейся расщелине, которая оканчивалась удобной, неглубокой пещерой. Внутри было сыро и воняло мокрой землей. Стены опаршивели гнилушками и блестели от влаги, но Трижды Повешенный не видел причин искать другое место для ночлега. Если верить чутью, пещера была необитаемой. Ни прелого смрада шерсти, ни костей, ни кучек дерьма. Значит, лесные хищники пока не облюбовали ее для своего уютного логова. Наскоро перекусив вяленым мясом и запив его водой, Ранхард расстелил попону Грома. Завернувшись в одеяло, наемник сразу же заснул, погрузившись во тьму без сновидений. Шмыг устроился в любимых складках одеяла. Скворец пристально смотрел на вход в пещеру, охраняя сон хозяина…

…Трижды Повешенный брел сквозь редкий лес, часто запинаясь об скрытые под снегом корни и камни. Лоб наемника покрылся испариной, рубаха под курткой вымокла от пота. Он едва перебирал ногами и тяжело дышал, как если бы пробежал несколько лиг в полном боевом облачении. Ранхард чувствовал подступающую к глотке блевоту, а мир вокруг кружился, будто наемника усадили на лихо раскрученную карусель. Глаза Ранхарда обратились к ясному ночному небу. Полная луна, заплывшим оком мертвеца, взирала на Трижды Повешенного. Пятна на поверхности светила, казалось, складывались в злобную усмешку. Компанию луне составили мириады колких звезд, рассыпанных по небесному плату щедрой рукой. Где он? Почему оказался где-то посередь мрачных дебрей, усталый и безоружный? Это очередной дурацкий сон?

Лес расступался. На пути Ранхарда стали попадаться крупные булыжники и камни, носившие следы обработки. Вскоре он вышел к древним развалинам, которые раскинулись вперед на добрую пару лиг. Трижды Повешенный увидел обвалившиеся стены домов, обломанные, потрескавшиеся колонны, разбитые и поваленные статуи давно умерших царей и богов. Выбеленные временем останки строений окружали Ранхарда со всех сторон, будто выбравшиеся из могил скелеты. Ветер монотонно пел среди них, справляя мрачную панихиду по давно ушедшим эпохам. Сомнений не осталось – наемник забрел в то самое Забытое городище, которое пытался обогнуть всеми силами. Как же он здесь очутился? Какие силы заставили его прошагать ночью несколько миль, чтобы посетить старинный некрополь? И где в таком случае Шмыг? Или это все же сон?

В смятенном разуме наемника шевельнулась мысль, что неплохо бы повернуть назад, но ноги Ранхарда, словно заговоренные несли его в глубь мертвого города. С возрастающим страхом Трижды Повешенный взирал на выстроившиеся перед ним ветхие склепы и гробницы. Провалы входов дышали могильным холодом, и контрабандисту казалось, что нечто жуткое наблюдает за ним из тьмы.

Ранхард шел вперед, покачиваясь словно моряк, недавно вернувшийся из долгого плаванья. Подтаявший снег уступал место чему-то красному и липкому. Присмотревшись, Ранхард остановился и прикрыл рот ладонью. Как он не пытался сдержать тошноту, его все же вырвало. Отфыркиваясь, наемник вытер губы и бороду.

Трижды Повешенный не страдал излишней впечатлительностью, но сейчас проняло даже его. Землю, камни, стены и крыши склепов покрывала красная патока, похожая на кровавые сопли. Из этой мерзости обильно торчали трубчатые отростки, извивающиеся и дрожащие в постыдном предвкушении. Среди отростков копошились жирные насекомые, отдаленно походившие на мух-переростков размером с ладонь ребенка. Стрекоча узорчатыми, зеленоватыми крыльями, твари погружали в красную мерзость вытянутые хоботки и поглощали ее с всасывающим звуком. С каждым сделанным глотком фасетчатые глаза насекомых наливались багровым огнем.

Ранхард отмахивался от круживших в воздухе мух, справедливо опасаясь укусов. Но усталый и обмороченный наемник мало интересовал тварей, спешивших отужинать багровой кашей. Трижды Повешенный наконец ощутил царившую здесь вонь. До этого он вообще не чувствовал запахов. Густой кровавый дух с примесью застарелого гноя проник в легкие Ранхарда, и тошнота вновь поднялась к глотке.

Мир перед глазами накренился, ноги наемника подкосились, и он с плеском рухнул в алую гущу, нещадно пачкая одежду. Кровавые брызги пали на его лицо, угодили в ноздри и рот. Ранхард пойманной в сеть рыбой барахтался в алом сиропе, силясь подняться. К нему уже спешила пара мух, заинтересованных новинкой на праздничном столе. Трижды Повешенный в панике заметил, что у чудищ помимо хоботков имелись вполне звериные пасти, обрамленные паучьими жвалами.

Взмахнув крыльями, муха поднялась в воздух и сразу же спикировала на живот наемника. Перебирая хитиновыми лапками, насекомое устремилось к горлу Ранхарда. Вторая тварь вцепилась в его сапог, желая разодрать толстую кожу и добраться поскорее до вожделенной плоти. Трижды Повешенный зарычал и, собравшись с силами, ударил первую муху кулаком. Не ждавший отпора инсект не успел увернуться. Кулак впечатался аккурат в покрытую грубым ворсом головку твари. Лопнули фасетчатые глаза, вмялся перебитый хоботок, жвала обвисли сломанными ветками. Муху отбросило на добрый десяток футов – она плюхнулась в густой кисель, суча вывернутыми конечностями. Ее товарка отвлеклась от сапога и кинулась Ранхарду в лицо. Толстая, покрытая розовым желе, задница мухи выпустила черное жало, и если бы не реакция наемника, то его странствие могло закончиться этой ночью. Схватив подвернувшийся под руку камень, Трижды Повешенный встретил насекомое сокрушительным ударом. Инсект рухнул как самая обыкновенная муха, познакомившаяся с хорошим шлепком мухобойки. Крылья чудища смялись, из треснувшего брюшка вывалились зеленые внутренности, в которых шевелились мелкие черные личинки. Кое-как поднявшись, Ранхард подошел к насекомому и с наслаждением раздавил его голову подкованным каблуком.

Отдышавшись, наемник побрел прочь, с усилием выдирая сапоги из клейкой массы. В ушах воина звенело от стрекотания крыльев. Спустя несколько минут он вышел на открытую площадь, мощеную неровным, частично вывернутым булыжником. В центре площади возвышались развалины некогда высокого строения, в котором Ранхард узнал один из Храмов Первой Империи. Он видел их изображения на гравюрах старинных хроник, читанных во время службы у Лотара Среброокого. Крыша храма рухнула, стены, истерзанные бурями, щерились зазорами в кладке. Барельефы обвалились, треугольный фронтон потерял где-то левый угол, а украшавшие его фестоны раскрошились. Зато на удивление хорошо сохранился странный символ, вырезанный на одной из колонн. Сплетения этого иероглифа отдаленно походили на моллюска, выпроставшего из раковины с десяток щупалец. Узор же на раковине, при должной фантазии, был сходен с человеческим глазом без ресниц.

Ранхард уже видел этот символ. Знак Утума Владыки Недр. В Первой Империи поклонялись сотням разных божеств, и среди них были такие, происхождение коих уходило в те времена, когда Вознесенные еще не осветили своим ликом Геос, а человечество пряталось в пещерах, не зная огня, если вообще народилось. Утум был злобным божеством Подземного мира, и пищей ему служили человеческие жертвы. Когда-то давно заклинатели тени поведали Ранхарду историю об императоре Акиллу Корвусе. Добивая последние силы дравенов, он принес во славу Утума колоссальную гекатомбу, пожертвовав богу сотню младенцев. Спящий ответил на зов монарха – земля разверзлась под ногами нелюдей и поглотила их. Впечатленный мощью Владыки Недр император воздвиг в его честь храм, и поныне стоящий в Забытом городище. Капиан Благословенный – так именовался ранее этот город, если верить все тем же легендам Края Теней.

Трижды Повешенный прошел сквозь высокий портал святилища. Луна освещала путь Ранхарда неестественно ярким, белым светом. Внутреннее убранство храма не сохранилось, превратившись за последние три тысячелетия в груду бесформенных камней и обломков. Но не это привлекло внимание наемника. Там, где по разумению Ранхарда должен был находиться алтарь, рос старый, почерневший дуб, столь же мертвый, как и руины вокруг. Его ветви казались изломанными многопалыми лапами неизвестного чудовища. Ствол дерева треснул, явив наемнику гнилую сердцевину, в которой виднелся матово-черный обелиск, пронизанный светящимися голубыми линиями.

Артефакт Вознесенных. Очередной осколок далекого прошлого, сгинувшего и позабытого. Только святые реликвии могли испускать подобный свет. Все артефакты были сделаны из неизвестного человеку материала, и вот уже сотни лет алхимики и маги пытаются разгадать его секрет. Тщетно. Вознесенные умели хранить свои тайны, дабы недостойные не смогли дотянуться своими загребущими ручонками до высших знаний.

Трижды Повешенный почувствовал, как его виски снова сжала неизвестная сила, и он обхватил голову, пытаясь заглушить боль. Реальность перед глазами наемника начала плыть, терять резкость. Напротив дуба взметнулись языки пламени, вскоре разгоревшиеся до внушительного костра. Не веря своему единственному оку, Ранхард наблюдал, как возле огня появляются тени, отдаленно схожие с человеческими. Пересиливая боль, Ранхард укрылся за одной из колонн, что когда-то удерживала свод храма. Сердце наемника гулко качало кровь, сотрясая грудину частыми ударами. Голова Трижды Повешенного непроизвольно дергалась в такт этому ритму.

Послышался свист флейты и расстроенный плач виолы. Им вторили чьи-то рычащие голоса, женский смех, и карканье воронья. Кажется, тут затевалась знатная гулянка. Трижды Повешенный осторожно выглянул из своего убежища. Вокруг костра скакали уродливые существа, одновременно людского и звериного лику. Их тела покрывала густая шерсть, но руки и ноги были человеческими. Вытянутые морды скалились в гротескном веселье, с длинных клыков капала вязкая слюна. Уши демонов стояли торчком как у летучей мыши, а крупные глаза навыкате сияли зеленым потусторонним огнем. Уродцы танцевали вокруг костра, пили вино из глиняных чаш; многие часто и грубо хватали себя за возбужденные, набухшие члены весьма завидных размеров. Компанию зверолюдям составляли обнаженные женщины – все как на подбор красивые, бледные и длинноволосые. Девы без всякого стеснения обжимались с мохнатыми чудовищами, хохотали и принимали позы, одна развратней другой.

Под одобрительный рык товарищей демон повалил на пол рыжеволосую красотку и вошел в нее сзади. Женщина, закричав от наслаждения и боли, принялась двигаться в такт партнеру, насаживая себя на шерстистый член. Остальные чудища последовали примеру собрата – они хватали девиц, валили на земь, бросались на них с нетерпением пьяного солдата, угодившего в бордель. Оркестр заиграл веселую пастушью мелодию, подбадривая совокупляющихся. Ранхард не мог отвести глаз от оргии. Женщин на всех не хватило, и зверолюди не нашли ничего лучше, как сбиться в группы. Рыжеволосой девке, до этого страстно вопившей, немедленно заткнули рот толстым как дубинка членом. Другую девицу – крутобедрую и полногрудую блондинку, обрабатывало сразу четверо монстров. В порыве возбуждения один из лохматых любовников вцепился зубами в плечо девушки, разодрав кожу и плоть. Алые струи стекали на ее грудь, но поглощенная соитием блондинка лишь томно застонала.

– Наддайте! – закричал фальцетом неизвестный. – Эй, музыканты, дайте марш!

Напротив мертвого дуба из ниоткуда появился громадный, позолоченный бержер, у ножек которого разлеглось козлоногое чудовище. На вполне человеческих теле и шее сидела карикатурно-большая баранья башка. Субъект держал в одной руке глиняный кувшин, а в другой дымила трубка с непропорционально длинным мундштуком.

Музыканты вняли крикам бараноголового. К флейтам и виолам добавился гремящий горн, звонкие кимвалы и грохот барабана. Оркестр не принимал участия в оргии, расположившись в тени ветхих стен. Присмотревшись, наемник понял, что музыканты не имели к роду людскому никакого отношения. Верховодил ими брат-близнец козлоногого, задававший темп своей флейтой. Остальные были несомненно женского полу, если верить определенным выпуклостям на их телах. От людей эти дамы отличались неестественно тонкими фигурами, яркими зелеными волосами и блестящей восковой кожей. Глаза девушек напоминали совиные, а длинные острые уши и узкие подбородки исключали любое сомнение в нечеловеческом происхождении музыкантш.

Рядом с оркестром стоял сгорбленный человек. Его руки и ноги сковали ржавые кандалы. Костер осветил серую, сморщенную кожу, изгвазданную множеством шрамов. В руках человек держал железный поднос, на котором стояли чаши с вином и миски с фруктами. Пламя вспыхнуло особенно сильно, и Ранхард смог рассмотреть лицо слуги. Рот и глаза бедолаги зашили, нос отрезали, а в щеки продели множество мелких колец. От этих колец к правому уху слуги тянулась цепь, которая оканчивалась ошейником для черной многоножки, росшей прямо из виска страдальца. Шевеля длинными усиками, насекомое раскачивалось под музыку как кобра заклинателя змей.

Глаз Трижды Повешенного слезился от напряжения, и он промокнул его рукавом куртки. Вновь бросив взгляд на шабаш темных сил, Ранхард заметил, что бержер у дуба обрел владельца. Высокая бледная фигура, обнаженная, как и все участники оргии, заняла кресло. Росту в ней было не меньше семи футов. Под масляной кожей бугрились стальные мышцы, тело покрывали замысловатые татуировки, нанесенные красной тушью. Белые волосы мужчины уходили далеко за спину. Вытянутое лицо обладало идеальными пропорциями, словно над ним работал искуснейший ваятель. Но самым необычным открытием стали для Ранхарда глаза мужчины. Багровые зрачки плавали в базальтово-черной жидкости, заменявшей белки. В левой руке человек держал тонкий посох с вырезанной спиралью в навершие.

На правом подлокотнике бержера, облокотившись на плечо беловолосого гиганта, сидела ослепительной красоты женщина, будто сошедшая с полотен истфалийских художников. Нагая, она демонстрировала окружающим совершенные изгибы тела, полные груди, едва прикрытые темными прядями волос и длинные мускулистые ноги с маленькими, изящными стопами. Карие глаза красавицы лениво наблюдали за царящей у костра вакханалией, а тонкокрылый нос презрительно морщился, когда девушка скользила взглядом по зверолюдям. Явно скучая, она часто поправляла холеной рукой золотое ожерелье с агатовыми камеями.

При виде женщины наемник ощутил приятное возбуждение. Его мужская плоть быстро набухала в штанах. В груди разгорался огонь непреодолимого желания; ему хотелось сбросить опостылевшие одежды и наброситься на девушку, уподобляясь дикому зверю. Ранхард зажмурился, отгоняя наваждение. Не хватало только объявиться пред ясными очами участников шабаша.

Пока наемник боролся со своими желаниями, беловолосый поднялся и стукнул железным концом посоха по булыжнику. Зверолюди немедленно отступили от своих пассий, потеряв к ним всякий интерес. Распластанные, измятые женщины медленно поднимались с земли, постанывая и охая. У многих лица и промежности были испачканы вязким семенем чудовищ.

– Час Творения в самом разгаре! – сказал гигант звучным баритоном. – Сегодня мы явились в мир, дабы поклониться колыбели, взрастившей нас! Пусть наше время ушло, пусть правят теперь иные владыки, а наши боги забыты! Все это неважно! Раз в год мы собираемся здесь, дабы огнем чресл согреть умирающий Азирион, наделить нашим семенем дев этого мира и не дать великому наследию исчезнуть. Пусть древние боги спят, но даже во снах они знают, что мы помним о них. Утум Владыка Недр – да будет твой сон покоен!

– Да будет покоен! – ревом откликнулись зверолюди. Голоса женщин затерялись в этом рыке, как и блеянье козлоногих.

– Наг Змееголовый! Пусть Бездна будет благосклонна к тебе! – закричал беловолосый.

– Да будет благосклонна Бездна!

– Йиз Многоликий! Пусть тьма укроет тебя от взгляда врагов!

– Да укроет тебя тьма!

Зверолюди в экстазе прыгали у костра, роняя на землю слюну.

– Гнерх Пожиратель трупов! Пусть свет никогда не коснется твоих мрачных чертогов!

– Да не коснется твоих чертогов свет!

– Йоаггал Хранящий Бездну, Усмиритель космоса и Владыка желаний! – беловолосый помедлил, окинув взором сборище. – Пусть твои враги падут, а легионы воскреснут, дабы стереть с лица Азириона фальшивых богов и ту мерзость на востоке, что выдает себя за первородную тьму! К тебе взываю я, Йоаггал, лишь у тебя прошу я защиты и покровительства!

– К тебе взываем мы и просим покровительства! – хором откликнулись участники шабаша.

– Несите жертву!

Темноволосая красавица с ленцой извлекла из трещины в стволе кожаный мешок. С брезгливостью она развязала тесемки и вытащила наружу маленький кулек. Младенец, понял Ранхард.

– Он готов, господин Альберих, – отчиталась дева.

– Пока нет, моя прекрасная Эржебет, – покачал головой беловолосый.

Альберих взял из рук козлоногого золотую чашу, украшенную багровыми сардисами. Макнув в нее указательный палец, он начертал на лбу младенца спираль. Ребенок сдавленно запищал.

– Вот теперь почти все. Эй, баранья башка!

Козлоногий склонился в раболепном поклоне:

– Слушаю, мой господин!

– Веди сюда заклинателя.

Измученного человека, что прислуживал музыкантам, немедленно подтащили к костру. Он не сопротивлялся, только сдавленно мычал зашитым ртом. Отблески пламени играли на потном лице, делая его еще страшнее.

– Тень не спасет тебя, заклинатель, – сказал Альберих. – В эту ночь она не имеет власти. Скоро настанет тот день, когда истинная тьма воспрянет ото сна и выжгет каленым железом эту поганую опухоль.

Заклинатель тихо застонал. Прекрасная Эржебет смела с его подноса чаши и положила туда ребенка. Младенец, почувствовав сквозь тонкие пеленки холод металла, захныкал.

– Скоро согреешься, – посулила ему Эржебет.

– Йоаггал! – воскликнул Альберих. – Прими нашу жертву, и пусть оковы забвения спадут с твоих рук, а замок на вратах твоей тюрьмы рассыплется в пыль!

Беловолосый воздел руку и приказал заклинателю:

– Йоаггал ждет! Иди же!

Повинуясь воли Альбериха, колдун Тени направился к костру. Босые ноги искалеченного покрывала засохшая кровь. Заклинатель силился остановится, громко мычал и выл, но неведомая сила все равно толкала его вперед, даже когда он перестал двигать конечностями. Ребенок на подносе надрывался в крике, инстинктивно понимая, что сейчас случится нечто ужасное.

Зверолюди, их любовницы и козлоногие затянули гимн на абсолютно незнакомом Ранхарду языке. Он не имел ничего общего ни с мертвыми языками Парнама, ни с таинственным языком из видения у статуи волка. Шипящие, гортанные слова песни заполнили храм, и Трижды Повешенному почудилось, как воздух вокруг него становится плотнее, наливается силой, заставляет встать дыбом волосы.

Заклинатель Тени вошел в костер вместе с младенцем. Огонь жадно набросился на сгорбленную фигуру. Ранхард видел, как поднял ручонки младенец и закрутилась от боли многоножка. Пламенный столб объял колдуна, и он исчез в слепящем сиянии.

Господин Альберих замер, пристально глядя в костер. Наконец пламя озарилось изнутри бордовым светом и ярко вспыхнув почти угасло. В тишине раздался не то громкий вздох, не то хрип. Альберих засмеялся:

– Да! Хранящий Бездну принял жертву! Сегодня мы разбили еще одно звено в цепи, сковавшей нашего бога! Близится час, когда Усмиритель Космоса вернется в этот мир, а вместе с ним и мы! Восславьте же Владыку Желаний!

– Славься великий Йоаггал!

Беловолосый встретился взглядом с Ранхардом. Наемник попытался укрыться за колонной, но было поздно.

– У нас сегодня гости! – радостно завопил Альберих. – Выйди к нам, незнакомец, и раздели с нами радость.

– Иди к нам, путник, – поддержала владыку Эржебет.

Ранхард прижался разгорячённым челом к холодному камню. Похоже, ему конец. Бежать в таком состоянии бесполезно, зверолюди наверняка его догонят, а если нет, то Альберих заставит его вернуться своей магией. Трижды Повешенный медленно направился к древу.

– Давно бы так, – одобрил беловолосый. – Думаешь, я не знал о твоем присутствии, Ранхард из Биорна?

Нет, положительно каждому встречному было известно имя наемника! Контрабандист шел к костру уверенно, даже расслаблено, скрывая обуявший его страх. Зверолюди и девицы расступались, давая ему дорогу.

– Снимай штаны, вояка, – предложила Ранхарду рыжеволосая. – Здесь одежды не в чести!

– Молчать! – рявкнул гигант. – Меня называют Альберихом, Повелителем долин, – он положил руку на плечо темноволосой прелестницы. – А это Эржебет, герцогиня Великого Ковена.

– Я думаю, мне нет нужды представляться, – захорохорился Трижды Повешенный, хотя ему захотелось справить нужду прямо в штаны.

Двое зверолюдей бросились к наемнику и в мгновение ока закрутили ему руки за спину. Пнув Ранхарда под колени, они заставили его склониться перед Альберихом и Эржебет. Горячее, пропахшее тленом дыхание коснулось щеки наемника:

– Моли о снисхождении, человече, – пролаял урод.

– Молю уже, – прохрипел Ранхарда. Выкрученные суставы разрывались от боли.

– Отпустите его, – приказал великан, и зверолюди отступили.

– Чего тебе от меня нужно? – сразу перешел к делу Трижды Повешенный, растирая плечи.

– Мне? – переспросил Альберих. – Ничего. Просто хотел посмотреть на новую игрушку своего врага.

– Насмотрелся?

Альберих усмехнулся:

– Вполне. Велединт заработает сердечный приступ, если узнает, что его Видящий кристалл несет «искаженный». Похоже, не зря тебя решила оберегать моя ненаглядная Сети.

Ранхард остолбенел:

– Ты знаешь ведьму?

– Знаменитую Аэндорскую ведьму, бывшую Хозяйку шабаша, знают все.

Наемник сглотнул. Откровение Альбериха выбило из него остатки самоуверенности, коей и так было немного. Ведьма Сети, загнанная экзекуторами в леса Края, оказалась легендарной Сетуагинтой с горы Фавор, основательницей Виндафьордского ковена, чей возраст давно шагнул за пять сотен лет. Именно ее пуще всего жаждал поймать Лотар Среброокий, именно ее винили в тысячах жертв, заколотых на кровавых шабашах в честь темных сил. Инквизиторы, Орден, аколиты Белой руки отчаянно пытались отыскать ведьму, но тщетно. Сетуагинта всегда умудрялась обставить святош. Ранхард с досадой признал совершенную глупость. Воспользовавшись протекцией ведьмы, он угодил в должники не к простой вещунье, а к существу крайне могущественному и злопамятному.

Альберих подошел к наемнику. Его красные зрачки остекленели, а сам беловолосый застыл как изваяние. Ранхард ощутил холодное прикосновение невидимых рук. Призрачные длани скользили по его лицу, покуда он не почувствовал резкую боль. Можно было подумать, что в мозг Трижды Повешенного погрузили горячий штырь. Перед глазом наемника маячила обнаженная Эржебет. Герцогиня ковена призывно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Боль схлынула, как вода во время отлива. Альберих встрепенулся:

– Интересно, – протянул великан. – Ты полон сюрпризов, Тень-от-тени. Надо признаться, безрадостных. Тебя ждет темный и опасный путь.

– Ты видел… будущее? – спросил наемник, сдерживая дрожь.

– Лишь его тень, – расплывчато ответил Альберих. – Я видел на тебе печать кристалла и черный взор, смотрящий из-за Грани. Я видел окружающую тебя тьму, и видел твою смерть.

– Сколько мне осталось? – голос Ранхарда осип от волнения.

– Ты умрешь древним старцем, – заявил Альберих и почему-то рассмеялся. – Признаться я ожидал от тебя большего. Очередная загадка разгадана, а мое болезненное любопытство удовлетворено. Можешь идти.

– И все? – Ранхард встал. – Никаких угроз или сделок?

– С игрушками Мельциани пускай развлекаются Тахани и Велединт. Что до сделок, то с каких пор львы заключают договор с мышами?

Ранхард покачал головой. В мыслях крутились незнакомые имена: Мельциани, Велединт, Тахани. Кто они? В какую передрягу его втянул Вернер и этот проклятый кристалл? Какие силы за всем этим стоят? У наемника не было ответов, только осознание того, что он попал в какую-то сомнительную и очень опасную историю.

– Эржебет, уведи его.

Дева мягко взяла Ранхарда под руку и повела к выходу. Трижды Повешенный едва шевелил ногами и, чтобы не упасть, схватился за мягкое плечо ведьмы. Выйдя из храма, наемник привалился к колонне с символом Утума.

– Тебе пора, – шепнула Эржебет.

– Госпожа, я… – начал Ранхард, но девушка прервала его, приложив тонкий палец к облезлым губам контрабандиста.

– Больше никаких вопросов, Тень-от-тени.

Она прижалась к нему всем телом. Ранхард с наслаждением вдохнул исходящий от нее мятный аромат. Руки наемника сами собой обвились вокруг хрупкой талии.

– Прощай, Ранхард. Пусть боги тьмы укажут тебе путь.

Поцелуй. Терпкий, нежный, ни с чем не сравнимый. Горячий язык Эржебет на вкус был слаще меда, слаще истфалийского вина. Трижды Повешенный крепко прижал к себе девушку, его рука скользнула по бедру ведьмы…

…Ранхард открыл глаза. Сквозь щель лился приглушенный утренний свет. Отбросив одеяло, наемник вскочил, испугав сонного Шмыга. Трижды Повешенный бешено вращал глазами, с трудом понимая, где он. Скворец кружил рядом, возмущенно посвистывая. Ранхард пригладил растрепанные волосы и плеснул в лицо водой из баклаги. Приведя себя в порядок, он осмотрел одежду. На плаще, штанах и куртке засохли красные пятна. Голень правого сапога истерзана чем-то, крайне похожим на зубы. Значит, поход к Забытому городищу ему не привидился, равно как и грозный Альберих с пленительной Эржебет. Лучше бы нежданное приключение оказалось сном или наваждением. Тогда он смог бы списать их на дурное влияние кристалла.

Шесть тысяч грандмарок стремительно теряли свое очарование в глазах Ранхарда. Кристалл и сам заказчик предприятия, некий Велединт, привлекали к Ранхарду слишком много внимания. Некромант Тени, Сетуагинта, Альберих, Орден – серьезные силы, от которых лучше держаться подальше. Уже какой раз Трижды Повешенный подавил в себе желание выбросить кристалл. До Вальдштадта пара дней пути. Нужно потерпеть совсем чуть-чуть. Глупо спрыгивать с лошади, коли до конца гонки остались считанные шаги.

Убедив себя таким образом, наемник покормил Шмыга и сам позавтракал черствым сухарем с луком. Собравшись, Ранхард протиснулся через расщелину и бодро зашагал на запад.