Читать книгу В шаге от бездны. Том 2 - Алексей Лужков - Страница 5

«Я – Лукан Меллендорф, вступаю в ряды благочестивого Ордена Наследия. Клянусь до конца жизни блюсти заветы Вознесенных. Клянусь всегда стоять на защите святой веры и Кодекса. Клянусь, не покладая меча, преследовать силы тьмы и карать неправедных. С сего дня начинается мое бремя, от которого меня разрешит лишь смерть. Ныне я рыцарь – рожденный чтобы служить, призванный защищать. Меч мой – опора жизни, щит – охрана от козней зла. Клянусь перед горним престолом богов всегда следовать тропой света, а ежели оступлюсь, то пусть кара огненная постигнет меня. В этой жизни и всех последующих! Во имя Жизни, во имя Света, во имя Вознесенных! Слава!»

Каждое утро, после молитвы Лукан повторял про себя святую клятву Ордена. Мгновение, когда он преклонил колени перед Великим Магистром, отпечаталось в его памяти столь ярко, что разбуди его ночью, то он во всех подробностях мог бы рассказать, какого цвета были портьеры в Обители Клятв или о грязном пятне на сапоге гранд-комтура. Некоторые события навсегда остаются в нашей памяти. Яркими звездами они сияют там, затеняя прочие жизненные перипетии, поражения или победы. Иной раз мы пропускаем нечто важное, будучи ослепленными одним единственным мигом, достоинство коего может быть весьма переоценено.

Размышления командора прервал стук в дверь. Побрызгав в лицо водой из жестяного таза, он приказал:

– Войдите!

В комнату бесшумно проник Флом. Адъютант, как и прежде, ходил в потертой кольчуге, а на его голове сидел бессменный шапель. Худое лицо рыцаря заросло черной щетиной, под глазами залегли тени. Насколько было известно командору, Флома мучала бессонница, поэтому он часто вызывался подменять братьев на дежурстве.

– Я с докладом, сержант, – голос мужчины, обычно мягкий и тихий, хрипел на все лады. За время своих «прогулок» рыцарь умудрился подхватить простуду и теперь сотрясал стены трактира невыносимо громким чиханием.

– В город продолжают стягиваться наши силы. Сегодня утром прибыло десять рыцарей во главе с лейтенантом Готье де Ошем. Согласно Вашему приказу, он в открытую въехал в город, якобы сопровождая арестованных меритов. Ересиархов везли в клетке так, чтобы увидели даже слепые. Роли меритов исполняют наши братья, числом пять человек. Следуя инструкциям, де Ош отправится к графу Олларду, дабы утвердить казнь еретиков на главной площади Вальдштадта.

Лукан покосился на Флома:

– Надеюсь, ты не крутился возле лейтенанта?

– Обижаете, командор, – Флом шумно хлюпнул носом. – Я стоял у ворот, изображая праздного зеваку. Де Ош заметил меня и вскоре прислал вестового без знаков отличий. Встреча состоялась возле факторий. Между прочим, я прождал его почти час.

– Сочувствую, – сухо сказал Меллендорф.

– Не стоит… – фразу адъютанта прервал громкий чих.

Лукан повязал на голову платок и проверил ножны в петле ремня:

– Остальные?

– Все согласно плану. Почти каждый день в город прибывают сарианты под видом ганзейцев и наемников. Они останавливаются в самых дешевых трактирах, где ведут себя соответствующим образом, – Флом нахмурился, – не сказать, что я одобряю их поведение…

– Но по-другому никак, – закончил Лукан.

– Конечно, командор.

– Что-нибудь еще? Кто-то подозрительный?

Флом задумался.

– Ничего особенного. Кто может быть подозрительней нашего общего друга и надежного союзника Флоки Клаессона.

Командор скривился так, будто наелся мыльного корня:

– Свободен. Я скоро спущусь в общую.

Флом отдал честь и, часто покашливая, вышел. Меллендорф потер усталые веки – сказывалась беспокойная ночь, проведенная в мучительных думах. Разговор с Флоки был малоприятным и одновременно сулил большие выгоды обеим сторонам…

… – И Вам не хворать, командор, – поздоровался гость.

– Меня зовут сержант Рольф, – поправил Лукан.

– Как Вам будет угодно.

Светловолосый человек протиснулся в эркер и бесцеремонно сел рядом с Фломом. Лицо парня, сходное чертами с сестрой, расцвело кривой усмешкой:

– Ваша светлость Огюст! – обратился он к опешившему Левенгауту. – Вы еще живы? Жаль. Я надеялся, что командор ухлопает Вас где-нибудь по дороге, не выдержав брюзжания и ежесекундного сквернословия.

– Ах ты сучье семя! – взбеленился барон, но Лукан жестом заставил его умолкнуть.

– Отставить пререкания! – он протянул руку визитеру, добавив. – Чем обязан столь неожиданному визиту, мэтр Флоки?

Брат Хильды с готовностью пожал ладонь командора. Женщина не находила себе места. Ее глаза перебегали с Лукана на брата, грудь часто вздымалась от волнения.

– Вы искали меня, и я пришел.

– Как Вы нас нашли? – спросил Флом.

– Секрет.

– Только без позерства, – предостерег Меллендорф. – Вы сейчас в нашей власти. Отвечайте на вопрос.

– Позвольте с Вами не согласиться, – шпион опять ухмыльнулся. – Вы, как я понимаю, глубоко законспирированы, и утащить меня в подвал для пыток будет проблематично. Извиняюсь, похерите всю секретность. Досадное получится упущение.

Лукан молчал. Негодяй был кругом прав. Брать его без подготовки, на виду у трактирщика и клиентов будет той еще задачкой.

– Но я все же удовлетворю любопытство вашего подчиненного. У вас было два прокола. Когда вы взяли под арест мою сестру, племянника и этого жирного ублюдка, – кивок в сторону Левенгаута, – вы не учли, что я люблю свою семью. В замке Дарден был человек, передававший мне новости о Хильде. Всякие мелочи: как живет, как здоровье ее ребенка, прочее. Естественно он не мог пропустить захват замка. Стоило вам уехать, красиво трепыхая знаменами, он бросился ко мне. Знали бы вы, сколько тайных троп позволяют срезать путь от Дардена до Вальдштадта. Он опередил вас на целых два дня.

Меллендорф стоически держал удар:

– А второй прокол?

Флоки положил руки на стол и сложил пальцы шалашиком. Командор заметил, что мизинец на левой руке парня неправильно сросся и теперь выпирал под небольшим углом.

– Второй еще проще. Все это время я просидел в отделении гильдии, ожидая прихода сестры. Ведь у нее был только один способ связаться со мной. Когда она явилась туда в сопровождении этого достойного воина, – кивок Шталенбергу, – мне осталось только проследить за ними. О, нет! Отнюдь не лично. Несколько монет, и пара бродяг спокойно довела их до трактира. Собственно, все.

За столом водворилась тишина. Де Форцезе, скрывший улыбочку до лучших времен, старался не смотреть на командора. Родерик весь подобрался и, казалось, был готов убить Флоки на месте. Левенгаут не сводил злобных глазок с шурина, видимо переваривая оскорбления, а фрау Хильда задумчиво разглаживала складки платья, уставившись в пол.

– Положим, Вы явились не просто так, – прервал молчание Лукан, не без труда вернув самообладание. – Значит, у Вас есть предложение. Иначе нас давно бы повязали ваши сторонники.

– Ага, – Флоки кивнул. – Повязали, если бы Вы не захватили Седрика. Я не хотел рисковать. Но помимо этого фактора есть другой. Я хочу заключить сделку, и братство здесь ни при чем.

– Какую?

– Мне придется начать издалека. Как много Вы знаете о текущем положении Братства Лилий?

Командор нехотя сознался:

– Мало, к моему большому сожалению. Известно лишь, что за последние лет пять качество ваших услуг заметно упало. Многие агенты неопытны, часто проваливают задания и попадают на виселицу.

– Верно, – признал Флоки. – И на то есть причины. С тех пор, как ренегат братства по прозвищу Седой устроил резню, перебив часть старейшин и убив Патера, в нашем сообществе нет единения. Новые владыки заняты исключительно враждой друг с другом, отделения перехватывают заказы, сдают конкурирующих агентов, подчас идут на самые подлые крайности. Когда я вступил в братство, это только зачиналось, сейчас вражда обратилась полноценной войной. Заказ из Гвингаэля и прибытие Вернера – первый случай сотрудничества нескольких старейшин за последние годы. Представляете, как нам весело живется? Когда я приехал в Гвингаэль два года назад, то думал, что буду работать среди профессионалов, а там оказалась банда склочников, всегда готовая подсидеть ближнего. Отслужив полгода, я вернулся обратно в Вальдштадт. Здесь, знаете ли, не лучше. Отделение испытывает сильное давление со стороны братьев из Остенфаля, а наш глава, цыплячья душа, не желает идти на обострение. Денег становится меньше, заказов меньше, еще немного, и я начну испытывать нужду. Не за тем я шел в Братство.

Лукан изучающе смотрел на Флоки, пытаясь рассмотреть хоть намек на ложь в глазах мужчины, но там застыла пустота. Будто перед командором сидел не человек, а статуя. Похоже, вышколили Флоки неплохо, как бы шпион не старался убедить Лукана в падении братства. Или он обладает природным талантом немалых размеров.

– Из ваших слов выходит, что Вы разочаровались в Братстве? – заключил Меллендорф.

– Именно. Отсюда и мое предложение. Создать временный союз.

– На каких условиях?

– Я сдаю вам местное отделение, куда прибудет разыскиваемый вами Вернер Ланге с артефактом. Передам Вам полный план здания со всеми входами-выходами и секретами. Число братьев, вооружение, количество оберегов и прочей магической дребедени. В качестве дополнения предлагаю имена аристократов и гильдийцев, покрывающих лилии, и укажу Вам известные мне маршруты контрабандистов. Последняя услуга будет оказана после операции. В обмен, Вы отпускаете Седрика, возвращаете мне сестру и выправляете подорожные грамоты Ордена на гербовой бумаге со всеми печатями. Во время штурма, не отрицайте, Вы будете их штурмовать, тут и свинье понятно, Вы позволите мне обчистить казну старейшины и преспокойно дадите уйти.

Лукан холодно улыбнулся:

– Что помешает мне арестовать Вас вместе с остальными? Вы мне будете не нужны после операции. Имена дворян и купцов хорошее дополнение, но я с тем же успехом вытяну их из Ваших товарищей или самого старейшины.

– Сержант, – вмешалась Хильда, – мой брат честен с Вами, и пришел с открытым забралом.

В голосе женщины слышалась железная уверенность.

– Дело не в честности Вашего брата, фрау. Я лишь хочу знать, какие козыри у него в рукаве. Он должен себя как-то обезопасить. Не так ли, мэтр Флоки?

Шпион кивнул:

– Вы правы. Если со мной случится беда, то в Гранцдорф упорхнут птицы с вестью, рисующей в красках Ваши свершения в Вольных баронствах, осуществленные без приказа ландмейстера и одобрения Капитула. Уничтожение форта, казнь капитана Грама, захват замка Дарден, пленение баронской четы и их сына, незаконная операция в городе, который находится за границей Вашего влияния. Даже если Вы разгромите ячейку братства и добудете артефакт, Вас все равно ждет суд. Многое Вам спишут, но по голове уж точно не погладят. Скрыть такие подвиги у вас получится только в одном случае. При полном и добровольном сотрудничестве барона, а он здесь, как мне известно, вовсе не по доброй воле, равно и моя сестра. Убив меня, Вы завалите секретность и выйти сухим из воды уже не получится. Мой доверенный человек передаст письма епископу, а его преосвященство Вас ненавидит. Вот уж кто постарается, чтобы Вы получили по заслугам!

– Достойно, – похвалил командор. – Вы неплохо поработали.

– Именно. Я рассказывал вам, как все плохо в братстве, но будет не лишним заметить, что среди нас есть группа лиц, способная работать.

– И Вы в нее входите? – не без иронии спросил Лукан.

– Так получилось.

Меллендорф оглядел своих помощников:

– Мне нужно посоветоваться.

– Тогда я выйду, – засобирался Флоки.

– Нет, – остановил его командор. – Пообщайтесь с сестрой. Родерик, – неожиданно позвал он Шталенберга. – Выйдем на крыльцо, поговорим.

Все, кроме шпиона, удивленно посмотрели на Лукана. Рыцарь-гигант казался последним человеком, с кем мог советоваться командор в щекотливой ситуации.

Они вышли наружу. Прохладный воздух стал приятной заменой дымному угару трактира. Мимо проехала широкая телега, запряженная граллом. Колеса оставили глубокий след в грязном, подтаявшем снеге. Утеплившись полушубками и плащами, горожане спешили на площадь, где надрывался в призыве церковный колокол.

– Что думаешь? – спросил Лукан.

Родерик фон Шталенберг был мрачнее ночи:

– Зашиб бы, поганца!

– Хватит, Родерик, – оборвал Лукан. – Передо мной Вам не нужно изображать тупого вояку.

Гигант неуловимо преобразился:

– Я думаю, стоит согласиться. Мы ведь ничего не теряем. Получается, братство нам поднесли на золоченом блюде в обмен на сущие пустяки. Сбежит этот хлюст с сестрой куда подальше – невелика беда. С его криминальными талантами он рано или поздно окажется на виселице. Так что, совесть наша будет чиста. А про епископа он, конечно, загнул, переоценил святошу. Владыка нам обязательно подгадит, но я не верю, что дело дойдет до суда.

– Ты не подумал, что парень может работать по приказу старейшины, и мы нарвемся на засаду?

– У Флоки нет резона нас предавать, – у тебя его сестра, а за нее он порвет любого, по глазам вижу.

Командор пожал плечами:

– Я так и не смог его раскусить.

– Вижу его насквозь, – жестко сказал Шталенберг. – Корчит из себя профи, а на самом деле пацан пацаном. Видел, как он замер, когда ты его разглядывал?

– Ну?

– Вот и ну! Глаза сделал такие, будто у него там пуговицы. Типичное поведение недоучки. Группу они там, видите ли, собрали, стыдоба сплошная.

Лукан почесал заросший подбородок:

– Не думал, что его могут использовать втемную?

– Вряд ли, – засомневался Родерик. – Если все так, как он рассказал, то подельники наверняка не знают о его делишках. Хотя, исключать такую возможность я бы не стал. Врать про упадок братства можно долго, но старейшины всегда были хитрыми бестиями.

– Выводы?

Шталенберг сложил руки на могучей груди:

– Соглашаемся на сделку без сомнений, тем более у нас есть время все осмотреть и обкашлять. В ближайшую неделю появления Вернера можно не ждать. Он чешет через леса и бездорожье, так что наверняка еще долго будет телепаться в Пограничье. Кстати, вскоре должен будет приехать Готье де Ош, а насколько я помню, в его отряде есть хорошие разведчики. Когда Флоки придет к нам в очередной раз, мы навесим ему на хвост тихуна. Сам парень меня не интересует, гораздо любопытнее будет посмотреть, не следит ли за ним кто из товарищей.

– Мудро. Не зря ты ел свой хлеб у Мясника.

Родерик опустил глаза:

– Я каюсь за тот хлеб многие годы, и благодарен тебе за возможность искупить вину.

– Ты сполна ответил за свои грехи.

– Пока нет, – покачал головой Шталенберг.

Рыцари вернулись в трактир. В эркере было тихо. Хильда о чем-то перешептывалась с братом, а ее муж не сводил с родственников тревожного взгляда.

– Я согласен, – без лишних вступлений заявил Меллендорф.

– Приятно слышать, – вполне искренне обрадовался посвященный.

– Не сомневаюсь. Но у меня есть вопросы.

– Не сомневаюсь, – в тон командору произнес Флоки. – Задавайте.

– Логичный и самый главный. Где находится отделение братства?

Флоки звонко расхохотался:

– Это самое простое. Раньше мы базировались в борделе «Лесная киска», но после устроенного вами шума на тракте решили перебраться. Штаб сейчас располагается в подвалах монастыря Святого Гедеона.

Лукан почувствовал, как на затылке встают волосы:

– Гедеониты знают?!

– Нет, – покачал головой шпион. – Только отец-настоятель. Сами монахи не в курсе, кто живет в их подземелье. Кстати, вот вам и первый заговорщик, повязанный с лилиями.

– Вы похвалялись, что сможете достать детальные планы, – напомнил командор.

– Как только получу к ним доступ и проверю кое-какие предположения касательно секретных ходов.

Меллендорф кашлянул. Рядом задымил трубкой Левенгаут; вонючий табак явно был не лучшего сорта.

– Как долго здесь пробудет Вернер и реликвия?

– Если все будет идти согласно обычной процедуре, артефакт передадут другому агенту уже на следующий день. Так что сутки, не больше, – Флоки склонил голову. – Как только Ланге объявится, я сразу вам сообщу. Действовать придется быстро. Вы не задумывались перехватить его у городских ворот? Я бы посодействовал.

– Нет, – отказался Лукан. – Лучше накрыть всех в одном месте. Между прочим, это в ваших же интересах. Если брать одного Вернера, братья могут всполошиться, усложнив мне работу.

– Верно. У меня встречный вопрос: когда я смогу получить бумаги?

– Как только я получу планы и приедет Вернер.

– П-п-погодите! – заикаясь, вмешался в разговор Левенгаут, – Это ты чего, щенок, удумал!? Хочешь забрать Хильду и Седрика?! От законного мужа и отца!? Да ты охерел!

– А, – протянул Флоки. – Проснулся, старый боров! Долго ты тиранил мою сестру, скотина! Сколько она от тебя натерпелась? Измены, побои, издевательства – думаешь, я этого не помню? Но, хватит, ваша жирная милость. Я заберу Хильду и племянника в Праудланд, подальше от тебя и твоего вшивого замка, который больше похож на свинарник!

– Не посмеешь! – заревел барон. – Она моя законная жена!

– Была, – ядовито выговорила Хильда. – В глазах Церкви Вознесения я не венчана, а значит у тебя нет на меня прав, ведь так, сержант?

Глаза женщины смотрели на Лукана с мольбой.

– Технически фрау Хильда права. Если у вас свадьба проходила без священника, то это как бы и не свадьба вовсе. Хотя у вас в баронствах в ходу могут быть другие ритуалы.

Левенгаут грохнул кулаком по столу:

– Вы обещали отпустить нас, как только найдете Флоки! Вот он – перед вами, сучье семя!

– Вы что-то путаете, любезный барон, – жестко бросил Меллендорф. – Я сказал в тот памятный вечер в Дардене, что когда вытрясу душу из лидеров братства, тогда ваши грехи будут прощены. Ни слова о Флоки, заметьте.

Левенгаут осунулся.

– Щенок хочет украсть мою семью.

– Это Ваши личные проблемы, – отрезал Лукан – По окончании операции можете вызвать мэтра Флоки на дуэль, как-никак, вы дворяне.

– С большим, мать его, удовольствием.

– Попробуй, скотина, – огрызнулся шпион. – Поглядим, чьи кишки вывалятся из брюха.

Фрау Хильда прикрыла глаза. Утро только началось, а она уже так утомилась, словно всю ночь простояла возле гроба усопшего.

Флоки поднялся.

– Мне пора, – карие глаза с нежностью смотрели на сестру. – Связь держим через гильдию. Планы постараюсь достать как можно скорее, благо для этого есть все условия. Что-нибудь еще?

Лукан задумался:

– Почему Ланге? Разве не надежней было использовать братьев из Саргоса?

Шпион покачал головой:

– Я не знаю. Условия, касаемые Вернера, пришли из самого Гвингаэля, а за уплаченные ими деньги вопросов не задают. Вроде он считается крутым профессионалом, но в здешних землях своя специфика. Странный выбор.

– Вы не знаете, сколько заплатили старейшине?

– Точно сказать не могу, но среди братьев ходили слухи, что было передано не меньше пятнадцати тысяч грандмарок.

Де Форцезе присвистнул:

– Теперь ясно, зачем тебе казна.

Флоки наградил истфалийца улыбкой:

– Вы чрезвычайно проницательны. Еще вопросы?

Лукан не стал себя уговаривать:

– Кто должен был нести артефакт в дальнейшем?

– Я, – коротко ответил шпион. – Все? Тогда спешу откланяться, – он и в самом деле поклонился, затем посмотрел на Хильду. – Жди меня, родная…

…Лукан часто вспоминал этот разговор, анализировал поведение агента и не находил, к чему прикопаться. Сделка выглядела вполне складно да ладно. Оставалось только проверить парня на вшивость, чему послужат разведчики Готье де Оша.

Меллендорф спустился в общий зал. Первым, кого он увидел, был пьяный вдрызг Левенгаут, привалившийся к стойке. Компанию ему составил упитанный джентльмен в зеленом кафтане. Мужчина оказался обладателем залихватских усов с накрученными кончиками и блестящей лысины, сиротливо обрамленной остатками светлых волос. Толстые щеки баронского собутыльника предательски алели от хмеля, а лоб покрылся испариной.

За пьяницами из открытого эркера отрешенно следил де Форцезе, со скуки тасующий колоду карт. Лукан быстро подошел к Этьену и гневно спросил:

– Это что за веселье? Почему барон пьет с каким-то пройдохой? Разве Шталенберг не ясно выразился насчет засранцев в трактире?

– Это не засранец, – пояснил де Форцезе, откладывая колоду. – Некий Гумберт Кроп, купец, член Вертингемской свободной гильдии торговцев и, как оказалось, старый знакомец Левенгаута. Как я мог запретить им надраться? Мы как бы слуги барона. Хороша была бы картина, дай я его светлости по шее при товарище.

Командор признал доводы рыцаря:

– Не поспоришь. Левенгаут не сильно треплется?

– Нет. Он дурак, но дурак осторожный. Болтают о старых временах. Этот купчина горазд не только торговать беличьими шкурками. В своем время он был изрядным шалуном по части веселых развлечений на Старом тракте. Там они с бароном и насотрудничались.

– Два старых разбойника, по которым плачут застенки, – подытожил Лукан.

– Там пахнет не застенками, а виселицей.

Лукан оглядел залу. В общей почти не было народа, исключая тройки мастеровых, потеющих над завтраком.

– Где Родерик?

– Дрыхнет, – со смешком доложил Этьен. – Он всю ночь просидел с бароном. Заслужил.

– Фрау Хильда еще спит? Сегодня мы должны сходить с ней в гильдию, передать письмо для Флоки. Заодно походим по рынку. Пусть купит всяких безделиц для вида.

Командор ожесточенно почесал густую щетину и чертыхнулся.

– Не хотите побриться? – предложил де Форцезе. – Вы сами на себя не похожи.

– Оно и к лучшему. В Вальдштадте я мало известен, но осторожного и боги берегут. Касаемо фрау Хильды…

– Спит, спит, – проворчал де Форцезе.

– Я слышу недовольство.

Этьен вновь принялся тасовать карты. Лицо веселого рыцаря потемнело:

– Скажу Вам как на духу, сержант, – де Форцезе перешел на шепот. – Мне тяжело даются бдения в комнате баронессы. Понимаете, она спит в короткой рубашонке, и это смущает. Мы давали клятвы, но я, черт возьми мужчина, воин, паче того истфалиец, а у нас горячая кровь! Мне тяжело держать себя в руках.

– Надеюсь, в твоей голове не зреют предосудительные мысли? – от фразы командора повеяло льдом.

– Упаси меня Вознесенные! – рыцарь приложил к груди пятерню. – Просто терпеть соблазн – штука не из легких. А фрау Хильда, видят боги, женщина красивая. Это вносит в мою душу смятение.

Обычно смешливый де Форцезе окончательно скис.

– Хорошо, – Лукан похлопал Этьена по плечу. – С этого дня я освобождаю тебя от дежурства в комнате баронессы.

Истфалиец просиял:

– Спасибо, сержант!

Фрау Хильда спустилась в зал уже полностью готовая к прогулке. Она надела плотное шерстяное платье, застегнутое под горло, черные замшевые сапожки и красный длиннополый плащ с капюшоном. Руки баронессы укрывала меховая муфта.

– Доброе утро, сержант. Я готова, – сказала она, прежде бросив на Левенгаута полный ненависти взгляд.

Лукан вежливо поклонился:

– Осталось дождаться Флома.

– Я видела его наверху. Должно быть, он заглянул в комнату за плащом.

Левенгаут отвлекся от беседы с Кропом.

– Ты куда собралась? – крикнул он. Язык барона заплетался не хуже парадной ленты в гриве жеребца.

– Я сопровождаю ее светлость на рынок, – немедленно ответил за баронессу Лукан.

– Тогда ладно, – сдался Левенгаут, видимо кое-что припоминая. – Купите там чего-нибудь…

Он залез в кошель и выложил на стол полдюжины грандмарок.

– Можете скупить этот сраный рынок. Я сегодня щедр! Правда, Гумберт?

Купец пьяно уставился на золотые монеты:

– Щедр как король Рохаб после свадьбы на красотке Мередит!

Де Форцезе, не чинясь, собрал монеты и передал их Лукану:

– Бюджет у нас не бездонный, – пояснил истфалиец. – Коли его милость изволил всех облагодетельствовать, надо пользоваться.

– У меня есть деньги, – сквозь зубы проговорила Хильда.

– Не сомневаюсь, – командор оценивающе присмотрелся к тощему кошелю, висевшему у нее на поясе. – Но грандмарки лишними никогда не будут. В крайнем случае, если Вам не хватит денег, я готов предложить свои.

– Я не нуждаюсь в подачках, – гордо отказалась баронесса.

Вернулся Флом. Адъютант надел стеганный плащ, повязал на шею теплый шарф и препоясался мечом. Под шапель рыцарь натянул кожаный койф6.

– Можем идти, – сказал Флом и чихнул.

– Выпей горячего винца на дорожку, – добродушно предложил Левенгаут.

– Премного благодарен, ваша милость, но я лучше по возвращении.

– Тебе же хуже. Обледенеешь там как говно на морозе.

Выдав это не самое обходительное напутствие, барон вернулся к прерванному разговору с Гумбертом. Лукан кивнул Хильде:

– Пойдемте?

– Как Вам будет угодно, сержант, – безрадостно ответила баронесса.