Читать книгу В шаге от бездны. Том 2 - Алексей Лужков - Страница 7

***

– Где же они, сучье семя?! – воскликнул Левенгаут, вцепившись в рыжий вихор. Этьен де Форцезе отвлекся от карт.

– Заночевали где-нибудь. Вы видели, какая неприятность случилась вчера.

– Неприятность?! – барон швырнул карты на стол. Шталенберг украдкой посмотрел на них и счастливо выдохнул. – Ты называешь кровавый дождь и червей обычной неприятностью? Парень, у тебя железные яйца!

– Вы предлагаете мне закатить глаза и пасть в обморок, будто я нежная дева из Дантеллы?

Де Форцезе сложил колоду, и убрал в кошель.

– Черт! – ругнулся Родерик. – Я мог выиграть!

– Угу, – Этьен улыбнулся. – Исключительно в том случае, если бы я ослеп и потерял память.

Левенгаут выглянул в окно, словно ожидал увидеть там жену и командора:

– Может, случилось чего? – волновался он, вороша пальцами бороду.

– Командор справится, – уверенно сказал де Форцезе. – Может, Вам выпить? Полегчает.

– Надоело! – взвыл Огюст. – У меня скоро печень отвалится!

– Прогресс, – ухмыльнулся истфалиец. – Тогда в «Бастионы»?

– Идите Вы в жопу со своими сраными фигурками! – зарычал Левенгаут – Я волнуюсь за свою жену, понимаешь, дубина? Если она не вернется в ближайший час, мы пойдем их искать! Хотя перед кем я распинаюсь! Вы, светлые рыцари, нихера не знаете о семье. Для вас, сучье семя, волнение за жену или ребенка остается пустым словом.

Смуглое лицо де Форцезе будто накрыла тень. Губы вытянулись в струнку, а серые глаза подернулись туманом. Не ожидавший таких перемен, Левенгаут, замолк.

– Пустое слово? – повторил де Форцезе. – Вы слышали о Лемарсийской резне?

– Этьен, – перебил Родерик. – Зачем?

– Чтобы помнить, и чтобы кое-кто понял одну простую вещь. За броней рыцаря Ордена всегда скрыт человек.

Этьен помолчал. Левенгаут неловко поерзал на лавке:

– Ну так чего там?

– Однажды в Лемарсии жил один юноша, – начал рыцарь. – Наследник богатой дворянской семьи из касты Гордых. Он был весел, пьян, и мир ему казался местом, где никогда не заходит солнце. Знали бы Вы, барон, как он кутил! Девы открывали перед ним окна своих спален, а самые отчаянные бретеры избегали с ним схватки. Но в один прекрасный день юноша влюбился. Девушка из хорошей семьи, ладная и добрая, пленила сердце героя. Они обвенчались в церкви святого Хуана, и все родственники в тот день умилительно лили слезы радости. Вскоре молодая жена понесла. Юноша потерял голову от счастья. В прошлом остались шумные сборища и будоражащие кровь дуэли. Жизнь наполнилась ярким светом, в котором купалась беззаботная семья. Но прекрасные годы вскоре закончились. Ковенант городов Истфалии раскололся, и родная Лемарсия юноши выступила на стороне тех, кто не желал объединения союза в единое государство. Парень ушел на войну отстаивать честь Ковенанта, не зная, что враги нанесут коварный удар в самое больное место. По приказу герцога Просперо де Рантии, войска Талансина и ландскнехты Рваных знамен атаковали родной город юноши. Во время войн, штурмы и взятия городов не редкость, но то, что сотворили псы герцога, превосходило любое преступление.

Де Форцезе прикрыл глаза, вспоминая давние события.

– Узнав об осаде, наша армия развернулась обратно. Мы опоздали – город был взят благодаря предательству. Юноша с ужасом смотрел на сожженные дома, порушенные, оскверненные церкви, разбитые статуи богов, которые лежали среди осколков камня как жертвы расчленителя. И повсюду трупы. Обгорелые, подвешенные, изрубленные, нанизанные на колья. В городе не осталось ни одного живого существа. Даже скотину и домашних животных не пощадили. Город умер, ему вспороли брюхо и бросили умирать в агонии. Юноша бродил по пепелищу в поисках жены; он раскапывал завалы из тел, вглядывался в лица мертвецов. Вскоре он нашел ее, – Этьен судорожно перевел дыхание.

– Бедную Эвелину посадили на кол, предварительно вспоров живот. Плод свисал из чрева на почерневшей пуповине, обмотанной вокруг древка. В тот день погибла вся семья юноши. Отец пал с мечом в руке, сестру изнасиловали и убили, раскроив голову трофейным бродаксом.

Глаза Левенгаута расширились.

– Да, – подтвердил де Форцезе. – Тем самым топором, что я везде ношу с собой. Я продолжу, с вашего позволения. Моей несчастной матери остекли голову и ради шутки пригвоздили ее к туловищу свиньи, двух младших братьев сожгли заживо, вначале долго травив собаками. За одну ночь Этьен де Форцезе лишился всей семьи. Стоит ли упоминать, что Ваше волнение для меня лишь отголосок испытанной боли?

– Да, – хрипло согласился барон. – Извини меня. Я ничего о тебе не знал… и твоей семье.

– Пустяки, – Этьен отвернулся.

– Ты пытался отомстить?

– Конечно. Но потерпел поражение. Один из Рваных знамен, ландскнехт по имени Рихтер из Люденбурга, одолел меня в поединке. Чудом я выжил, пролежав в бессилии и горячке несколько месяцев. После я осознал, что коли богам не угодна моя месть, то я должен уйти. Я вступил в Орден Наследия, и с тех пор нахожусь при командоре.

– Неужели ты вот так запросто отступился? – не поверил Левенгаут.

– Был момент, когда я хотел вернуться и довершить начатое, – сознался де Форцезе. – Несколько лет назад, дворянин Марселло Винцанти поднял бунт против герцога Просперо, дав новый виток Пляске Смерти. Я услышал, что Рваные знамена снова выступили на стороне Венты и был готов дезертировать. Судьба давала мне шанс отомстить, и я почти решился. Они все были в одном месте: Просперо де Рантия, Гарион-Дракон, Бенедикт Прованцанти, Рихтер, Эдвин Майер, Артур Винкельрид, Ранхард Трижды Повешенный. Эти имена я буду помнить всю жизнь, и, если рок сведет меня с ними, я буду готов. Тогда меня остановила клятва, теперь…

Родерик фон Шталенберг покачал головой:

– Не наделай глупостей, брат.

– Глупости умерли вместе с юношей на пепелище Лемарсии.

Дверь в таверну отворилась, впуская командора Лукана и Хильду. Барон сорвался с места и, переваливаясь на толстых ногах, подскочил к жене:

– Как ты? Где вы были? Ты не пострадала? – забросал он вопросами баронессу.

– Все в порядке, – Хильда кратко обняла мужа. – Нам пришлось укрыться в доме мастера игрушек.

– Слава богам! – Левенгаут сгреб жену и, сняв треуголку с ее головы, поцеловал светлые волосы. – Я думал, помру от этих переживаний!

Нежданная ревность кольнула Лукана отравленной иглой. Ему захотелось оттащить барона от фрау Хильды и хорошенько приложиться к его кабаньему рылу.

– А где Флом? – барон выпустил жену и заглянул за спину командора в поисках адъютанта.

– У него дела, – пояснил командор.

По приказу Меллендорфа рыцарь отправился на встречу с Готье де Ошем, чтобы предупредить того насчет Вингербахнера. Командор решил не посвящать барона в нюансы.

– Какие-нибудь происшествия? – спросил Лукан у де Форцезе.

– Тишина. Если не считать дождя.

– Флоки?

– Пока не появлялся.

– Хорошо. Не знаю, как вы, а я сегодня плохо спал, – сказал Лукан. – Если понадоблюсь, я у себя.

– Сержант, – позвала Хильда.

– Да, ваша милость?

– Хорошо вам отдохнуть, – глаза баронессы смеялись.

У Лукана возникло подозрение, что лукавая блондинка не спала, когда он опустился до греха рукоблудия. Не обронив ни слова, командор ушел к себе в комнату. Там он присел за стол и уткнулся лицом в ладони. Голова болела, в висках стучала кровь. Поскорее бы уже приехал Вернер и началась операция. Присутствие баронессы стало невыносимым. Проклятый соблазн караулил Лукана, как грабитель в подворотне. К счастью, Хильда оставила попытки совратить его впрямую. Взгляды, прикосновения, разговоры, больше ничего. Но легче от подобной тактики командору не стало. Был и другой домысел, ставивший Лукана в тупик. Похоже, фрау Хильда сама угодила в ловушку. Насколько Меллендорф знал людей, баронесса питала к нему неподдельную симпатию, может быть влюбленность. По опыту он знал, что такое бывает. Жертвы начинают испытывать к своим пленителям влечение, зачастую абсолютно противоестественное. В анналах Ордена были задокументированы истории, когда ведьмы влюблялись в инквизиторов, рыцари спасали еретичек, а один командор и вовсе отправился вслед за возлюбленной, дезертировав из братства. Успокаивало то, что большая часть таких историй произошла во времена Раскола, Войн Очищения и Ереси Ивара, а в те смутные годы Орден переживал серьезный кризис веры, тлетворно влиявший на рыцарей и их убеждения. И все же, надо быть осторожней. Лукану не хотелось угодить в длинный список грешников, не способных обуздать страсти. Как только он арестует посвященных Братства и вернет реликвию, он отдаст баронессу Флоки, после чего метаниям придет конец.

– Командор, – тихо позвали за спиной.

Он обернулся. Рядом с ним стоял Флом. Рука адъютанта лежала на рукояти меча.

– Вы не отвечали на стук.

– Все в порядке?

– Человек Готье будет ждать в лавке напротив трактира. Плотнику хорошо заплатят за краткий постой. Другой шпик начнет поиски этого Вингербахнера.

– Отлично, – похвалил Лукан. – Оперативность сейчас важнее всего.

– Командор, – повторил Флом. – Мне нужно кое в чем признаться.

– В чем?

– У меня появились сомнения.

– Какие?

Флом собрался с духом:

– Вы и фрау Хильда. Боюсь, Вы теряете над собой контроль.

– С чего ты взял?

– Вы думаете, я не слышал ваш ночной разговор? Как Вы завелись и выбежали из комнаты мастера Розенфельда?

– И что?

– Она плохо на вас влияет, – произнес Флом с осуждением. – Мне кажется, вы испытываете к ней нездоровое влечение.

Лукан медленно встал и повернулся к адъютанту:

– Ты ошибаешься.

– Надеюсь, ваше превосходительство, – рыцарь качнул головой. – Командор, Вы для меня икона. Мне тяжело смотреть как Вы терзаетесь. Кем бы я остался без Вас? Бродягой, что режет людей за пару медяков, и закончит свои дни на виселице. Благодаря Вам я смог попасть в Орден, стать частью чего-то несоизмеримо высокого. Вы направили меня на путь света, стали примером для подражания. Ваша сила и воля поддерживают во мне и нашем гончем крыле ответственность пред делом Вознесенных. Мы с гордостью несем наше бремя, видя во главе человека, способного ради справедливости перевернуть горы. Мы идем за вами, командор – неважно, куда нас приведет борьба с тьмой. И сейчас я вижу, как Вы медленно скатываетесь в пучину сомнений, сворачиваете с избранного курса. Прошу Вас, командор, не оступитесь! Вы все, что у меня есть.

Меллендорф крепко сжал плечо Флома:

– Я выдержу. Верь в меня, друг мой.

– Верю. И буду верить всегда.

Флом накрыл руку Меллендорфа своей.

– Кхе-кхе, – вежливо откашлялся де Форцезе, заглядывая в дверную щель.

– Простите, что отвлекаю вас от проявления братских чувств, но там приперся Флоки. Похоже, он шел за тобой, Флом.

– Пусти его, – отмахнулся командор. – Если ему хочется играть в разведчиков, так тому и быть.

Агент Братства Лилий сидел у огня, шумно хлебая пиво из побитой кружки. Капюшона он не снял, нагоняя своим видом лишнюю таинственность. Хильда сидела рядом с братом, глядя на него с такой любовью, что Лукан невольно позавидовал.

– А, сержант, здравствуйте, – поприветствовал Флоки. – Отличная вчера была погодка?

– Лучше не придумаешь.

– Говорят, Бедствие скоро долбанет. Надо бы поторопиться.

– На все воля богов, – холодно ответил командор. – Ближе к делу, как говорила одна шлюха.

– Это какая шлюха?

– Покойная.

– Жаль, – агент поморщился. – У меня есть новости. Вот планы – шпион расстегнул куртку и вынул из-за пазухи туго свернутый лист. – Все секретки я пометил, будьте покойны, ничего не упустил. Теперь о братстве. Сейчас в монастыре находятся не более сорока человек. Из оружия в основном мечи, кинжалы и арбалеты. Насчет оберегов и талисманов Вам бояться нечего. За последние годы закрома старейшины поиздержались – в наличии только отводящие взгляд амулеты, сферы паралича и дымовухи. Коллекцию ядов и алхимической лабуды я в расчет не беру. На Вашем месте я бы сразу постарался захватить хранилище с магическими цацками. Оно указано на карте.

Лукан развернул бумагу:

– Хорошо начерчено, – отметил он – Подробно.

– Я старался. А вот казну старейшины я указывать не стал, тут не обессудьте.

– Договор есть договор.

Флоки откину капюшон и сверкнул веселыми глазами:

– А сейчас главное. Вернер мертв.

– Как?! – воскликнул Флом.

– Без понятия. Возможно, его достали ваши бойцы.

Лукан быстро сложил два и два. Значит, контрабандист не пережил встречу с командором, а найденная на поляне субстанция была растворенным алхимией телом Ланге.

– Он передал артефакт какому-то доброхоту, видимо, посулив награду. Вчера утром в Лесную киску заявились двое. Светловолосый мужчина с рожей, хищной как у канюка, и его одноглазый дружок, с харей еще более отвратительной. У них был медальон Вернера, и они потребовали встречи со старейшиной. Утверждали, что принесли кое-что важное. Думаю, не стоит пояснять какой груз они имели ввиду. Бордель-маман связалась с нами, и владыка вскоре назначит курьерам встречу. Сомневаюсь, что они сразу притащат реликвию – если они не идиоты, то будут опасаться подставы. Скорее всего, сначала они хорошенько все обсудят со старейшиной и назначат день передачи. Будьте наготове, сержант. Как только определят дату обмена, я Вам сообщу, а там уж не плошайте.

Лукан кивнул и посмотрел на Флома:

– Светловолосый с хищной мордой и его уродливый друг. Никого не напоминает?

– Тех, кого я видел возле трактира, – подтвердил Флом.

– Господин Вингербахнер оказался нашим клиентом, – усмехнулся Меллендорф. – Забавная случайность. Придется тебе опять посетить Готье, мой друг. С обменом они долго тянуть не станут. День на переговоры, день на передачу. Пусть сарианты переходят на полную боевую готовность. Флоки, – голос командора звенел от азарта. – Когда стороны договорятся, живо ко мне. Я должен знать точное время, вплоть до минуты.

– Будет исполнено, сержант! – жизнерадостно произнес агент.

Фрау Хильда затаенно ожидала следующей фразы Лукана, и он ее не разочаровал:

– Баронесса, Вашему ожиданию пришел конец. В день операции я отдам приказ освободить Седрика.

– Хвала богам, – с облегчением молвила Хильда.

– А теперь всем за дело, – скомандовал командор. – Отсчет пошел.