Читать книгу Бремя колокольчиков - Алексей Марков - Страница 10

Первый спонсор на селе

За открывшейся дверью – пустота.

Это значит, что кто-то пришёл за тобой.

Это значит, что теперь ты кому-то

Понадобился.

Гражданская оборона³⁷, «Русское поле экспериментов».

Пока полуразрушенный храм, имевший целых две стены из четырёх, передавали на баланс церкви, для богослужений приходу предоставили деревянный аварийный домик, бывший детский сад. Детей в селе оставалось мало, поэтому его единственную общую группу перевели в здание школы, ведь и там классов было явно больше, чем надо было имевшимся в наличии ученикам, а само помещение было ещё во вполне приличном состоянии.

В том детсаду и начал служить отец Глеб. Прихожан почти не было, хоть село было немаленьким. Кто-то из верующих ходил по старой памяти к отцу Леониду за десять с лишним километров; кто-то обещал начать ходить, когда большой храм отстроят, потому как в детском саду непонятно, как и молиться; кому-то было просто не до того.

Глеб очень хотел сделать в этом временном молитвенном доме самый простой иконостас, чтобы привлечь хоть кого-то, кроме пяти, десяти человек, иногда приходивших на службу.

Батюшка вместе с беременной супругой Светланой и маленьким сынишкой жили здесь же. Деньги иногда появлялись от редких крестин и более частых отпеваний, совершавшихся обычно на дому у покойного, но это были буквально копейки. Благо, местные жители приносили-таки батюшке картохи, хлеба и яиц, а добрая соседка давала время от времени молока.

– Что вы?! Спасибо, Прасковья Васильевна, мы вам точно ничего не должны? – спрашивал отец Глеб.

– Да что вы, батюшка, меня величаете так? Прошка я, и никак иначе! Денег я с вас сейчас не возьму – у вас их и нет, а у меня хоть немного да есть. Вы лучше помолитесь, чтоб муж мой не запил, а то я с животиной да хозяйством не знаю, как и справлюсь. Ведь и сено нужно принести и всё такое…

– Помолюсь, конечно, о здравии и спасении. Он что, буйствует, когда выпьет? Обижает вас?

– Меня обидишь! Лежит тихонько, к дружкам только ходит, и так месяц, а то и три…

– Три месяца?!

– А вы что думали, батюшка, – усмехнулась Прасковья, – три дня, што ль? Да такие мужики у нас и вовсе непьющими считаются!

– А вы б сами как-нибудь в храм пришли на службу, помолиться, причаститься, поисповедоваться…

– Ой, да когда мне, батюшка? И телевизор-то посмотреть некогда с тремя-то коровами, да двумя детьми, да мужем-алкашом. Так что уж вы сами молитесь да молочко моё пейте…

Наступила осень. Холодало. Дров почти не было. Светлана стала болеть, и отец Глеб был вынужден отправить её в город к родителям. Тогда-то и пришла к нему Ольга.

– Батюшка, вы могли бы мне дом освятить?

Ольга была главой местного сельпо и только достроила новый, шикарный по деревенским меркам дом, как раз за молитвенным детсадом, как прозвал своё прибежище отец Глеб. В селе её не любили за богатство, за глаза обычно звали матерно. Даже церковные бабки постоянно исповедовались в ненависти и зложелательстве к ней.

– Да конечно! Когда вам удобно?

После освящения Ольга накрыла на стол. Её муж Николай тоже сел за стол. Был он на вид молчаливым и сосредоточенным. Ходили слухи, что не всё у них ладно с Ольгой, что гуляет она от него, но отец Глеб не очень-то верил этим слухам, считая, что всё это от зависти.

– Я вам Евангелие подарю, почитайте на досуге, – обратился батюшка за столом к Ольге.

– Ой, спасибо, батюшка. Это, вон, Коле скорее. Он у меня книжками больше интересуется, и вопросами всякими… А мне вы лучше скажите, чем я храму могу помочь?

У отца Глеба даже щёки запылали от неожиданной радости, ведь сколько он ни просил и председателя колхоза, и директоров нескольких заводов из райцентра – все в помощи отказывали: «Нечем, де» А тут человек сам предлагает!

– Не знаю даже…

– Да вы не стесняйтесь, чем смогу помогу. А больше запросите – откажу и не постесняюсь.

– Мне бы, для начала машину дров… да ещё икон… досок и фанеры купить для иконостаса… ещё книги для службы в молитвенный дом… Ну а для храма…

– Ладно, батюшка, этим я вам помогу, деньги на всё это… святое прям сейчас дам. Остальное – привезут: дрова прям завтра, а то уж Покров скоро, снег выпадет, топить надо, а о храме к лету поговорим, что там и как.

– Спаси Христос, Ольга Валерьевна! Я за вас и мужа вашего теперь всё время молиться буду!

Дрова привезли и впрямь на следующий день. Всё, что требовалось для иконостаса – буквально за неделю. Счастливый батюшка съездил в Москву и привёз оттуда книги, иконы, лампады и приятеля рукастого. С ним и соорудили алтарь в молитвенном детсаде.

В холодную и ненастную ноябрьскую ночь в окно постучали. «Кого ещё в такую погоду несёт? Да и на ночь глядя…» – подумал батюшка, уже улёгшийся на кровать и открывший свежеизданный томик Брянчанинова³⁸.

На пороге он увидел Николая, мужа Ольги. От него пахло алкоголем. «Вот, блин, сейчас кагор или деньги выпрашивать будет, а Ольга просила ему ни в коем случае не давать, чтоб не повадился», – пронеслось в батюшкиной голове.

– Заходите… Может быть чаю?

– Нет, я знаете… поговорить…

– Да? О чём же? Вы Евангелие почитали? – решил не упускать инициативы отец Глеб.

– Нет… не о Евангелии… не знаю… – засопел Николай.

– Ну, может тогда лучше завтра? Утро вечера мудренее.

Николай глянул прямо в глаза каким-то бездонно грустным, отсутствующим взглядом. Это было странно, он никогда раньше не смотрел прямо, всегда отводил взгляд…

– Да… завтра… – сказал он и вышел…

– Батюшка, батюшка, отворяйте? – стучала в окно Прасковья утром следующего дня.

– Что случилось? Пожар? – всполошился Глеб, вскакивая с кровати и бросаясь второпях к двери.

– Нет! Колька у Ольги повесился!

– Как??! – отодвинув наконец задвижку и открыв дверь, едва вымолвил священник.

– Ой, да он вчерась днём домой пришёл, с работы раньше отпустили, а у него дома Колька-мент с Ольгой кувыркается…

– Да откуда ж всё это известно?

– Да соседи-то – не слепые, видели, кто когда заходил. Во-о-от, Колька-то, муж в смысле, выбежал, пил с мужиками потом… А уж вся деревня знает! Ему уж мужики и посоветовали: «Де, не возникай, а то мент-Колька злой, если что – засадит…» А сами смеялись, понятно…

– Батюшка, вы Колю отпоёте? – спросила Ольга, зайдя через день к отцу Глебу.

– Не имею я права так… Поймите… Лучше к отцу Леониду… Он может это на себя взять… Хотите, я с вами поеду?

– Нет, я уж сама.

Через пару недель Колька-мент тоже погиб. Ехал пьяный на лошади, упал в канаву и захлебнулся. Так его и нашли: лицом в ноябрьскую грязь, припорошенную снегом. Отпевал опять отец Леонид. В этот раз к Глебу никто даже не обращался…

В середине декабря молодой священник выбрался в Москву, к семье. Обратно ехал прямо к утренней службе на святителя Николая. Темно, холодный старый автобус, окна в зимних узорах. Но, что это пламенеет сквозь иней? Глеб стал быстро расчищать заледенелое окно. Неужто молитвенный детсад горит?!! С той, ведь, стороны… Нет! Сбоку и выше. Это – Ольгин дом!

Тело хозяйки нашли под завалом, там, где была входная дверь. Кто-то поджёг ночью дом и подпёр снаружи палкой. Хоронили её в закрытом гробу. На отпевание Глеб поехал к отцу Леониду. Тот выслушал всю историю.

– Что я тебе могу сказать? В деревне и не такое бывает. А кто лучше жить стал, тех, да, не любят люди… А Николая-то, что не выслушал, грех, конечно… но… не знаю, – старый священник посмотрел на потупившегося Глеба, – смог бы ты ему помочь, даже если бы выслушал… Вообще, село у вас не маленькое. И культурное считается… относительно других сёл окрест… Есть деревни поглуше, где всё проще, и от таких дел не вешаются. И милиционеров-то в них нет… М-да… Вон, в Заклёпино один мужик в санаторий съездил – так теперь у всей деревни сифилис… Ладно, отворяй царские врата, пошли отпоём новопреставленную…