Читать книгу Бремя колокольчиков - Алексей Марков - Страница 4

«

В Церкву едут по утру все интеллигенты

»

Хошь в ад, хошь – в рай!

Куда хочешь – выбирай.

Александр Башлачёв⁵, «Ванюша».

– Вы слышали, что у нас тут днём за история была? – спросил совсем молоденький алтарник⁶ Глеб у регента⁷ будничного хора Клавдии, женщины пенсионного возраста, всегда умевшей хорошо рассказать что-то интересное из своего богатого прошлого и метко описать настоящее.

Глебу не терпелось хоть чем-то её удивить, заставить хоть секунду смотреть на него так, как он смотрит на неё, когда она рассказывает.

– Нет. – Кратко ответила Клавдия, выкладывая на аналой⁸ ноты для вечерней службы.

– Представляете! Приехал один мужик бородатый с Библиями. Говорит: «Для храма бесплатно» Ну настоятель: «Давай!» А тот: «Можно я в туалет схожу?» Наш отец ему: «А у нас нет туалета для прихожан…» Мужик ему: «Как же? У вас разве места нет или средств не хватает?» Ну а наш: «Дома в туалет ходить надо, а не в храме Божием!» А этот: «А вы как же?» «А мы», – говорит, – «духовенство, мы другое дело». А этот с книгами: «Ну, раз у вас туалета для людей нет, то вам и Библий не надо!» Взял и уехал, представляете! Наш ещё долго орал, что нельзя этих евреев близко к церкви подпускать, что от них один вред, и вообще правильно их Сталин в Биробиджан. Мужик с Библиями выглядел… вполне характерно.

– М-да, значит так и не будет туалета, – безо всякого энтузиазма сказала регент. – А ты-то, что радуешься? Понимаю, ты молодой, ты дотерпишь, а нам-то старикам как?

Глеб смутился. Такой реакции от Клавдии, так много говорившей о подвижниках и отцах той, послевоенной церкви, он не ждал.

– Не знаю… Как-то забавно, что так настоятеля подкололи, но ведь и этот, с Библиями, не прав. Нельзя так с батюшками, да и как мерить Библии туалетами?

– Подкололи! Так ты ничего и не понял! Людьми, а не туалетами!

– Но… Библия… она и учит… – попытался парировать смущенный юноша.

– Чему она тебя учит?

– Ну… быть человеком… послушанию Богу…

– Что ты знаешь о послушании Богу? Ты вот Библию читал, и что? Есть оно у тебя?!

– Нет, но…

– Вот и иди с глаз моих кадило разжигать, балабол.

После службы Глеб поехал на домашний концерт, квартирник. Обычно встречались в метро небольшими группами и шли с сопровождающим, знавшим адрес. Следили, чтоб никого постороннего не было. Предосторожности были не лишними – не так давно свинтили квартирник БГ⁹, тот едва успел три песни сыграть.

Сегодняшний квартирник был закрытым: пускали только друзей хозяина квартиры или музыканта. Народу должно быть немного, собственно, только поэтому Глеб и пошёл сейчас на Башлачёва, который казался ему грубовато-мрачноватым.

Но ожидания Глеба не оправдались. Народу в восемнадцатиметровую комнату набилось битком. Всё равно все приходили с друзьями. Было очень душно, начало затягивалось, и Глеб даже думал уйти, но пожалел заплаченной трёшки. Начался концерт.

После первых двух песен молодой алтарник слушал, уже затаив дыхание. А когда Сашбаш запел своего Ванюшу, дыхание у Глеба спёрло, в жар бросило от слов: были к дьякону, к попу ли, интересовалися. Сине небо вниз тянули, тьфу ты! Надорвалися. Балладу Глеб уже слышал, но краем уха, не до конца, поэтому, чем это всё кончится – не знал. И когда раздалось последнее: как в снежном поле душа гуляет, он едва сдерживал слёзы, и, одновременно, какой-то рвавшийся из глубины истошный крик…

Из квартиры он вышел бледный. Задумчиво побрёл по улице.

– Привет!

Глеб вздрогнул. Рядом стояла девчонка с длинными светлыми волосами, стянутыми хайратником¹⁰. Она тоже была на квартирнике и ещё там привлекла внимание Глеба, да и сама, кажется, заметила его. Но теперь, оглушённый впечатлением от концерта, Глеб напрочь забыл об этом.

– Привет.

– А ты что такой грустный идёшь? Не понравилось?

– Нет, как раз наоборот! Всё очень круто… Я и не ожидал…

– А по виду твоему не скажешь, что понравилось.

– Ну… я просто под сильным впечатлением…

– Понимаю… Но всё же: рок-н-ролл – славное язычество!¹¹ Должно быть весело, не смотря ни на что, я так думаю, – продолжала разговор девушка.

– Не знаю… А какой выход в этом? Что дальше? Нет, всё честно, всё хорошо, клёво. И правду-матку режет – как оно всё у нас… До боли, крика режет. Но… что дальше? Ведь должен же быть смысл, должен быть выход! Здесь-то – тупик!… Этот бесконечный наш тупик: сутками и литрами… Это бесконечное наше язычество. Нет, не по исповеданию, а по жизни, понимаешь? В Боге только выход, в любящем Боге, а иначе – самоуничтожение или бег по кругу без конца…

– Ты интересно говоришь, хоть я и не совсем с тобой согласна. Есть язычество и светлое, очень доброе и красивое, – посерьёзнела девушка, – меня Света зовут, а тебя?

– Глеб…

– Что-то домой не хочется, да и погода хорошая. Пойдём погуляем?

– Мне торопиться некуда… – согласился юный алтарник, – я тебя не слишком загрузил?

– Да не… Я ж сказала, что мне интересно… Ты где учишься?

– В Историко-Архивном, а ты?

– Я – в музыкальном училище…

Они гуляли всю ночь. Под утро, проголодавшиеся, они подкараулили у булочной машину и купили у ночных грузчиков-сторожей горячего пахучего Бородинского хлеба. Они говорили о Боге и дурацкой моде на накладные плечи, литературе и гопниках, музыке и коммунальных квартирах. Глеб рассказал о жизни в монастыре, в который он ездил, а Света о тусовке на Гауе в Латвии, где была она. К утру сговорились срочно поехать автостопом¹² и туда, и в монастырь тоже, а заодно и в Питер, благо, лето 87-го было в самом разгаре.