Читать книгу Стать Дикой. Ведущая волков - Аля Файпари - Страница 12

Глава 10

Оглавление

Той ночью я практически не спала. Всё было чужим, мебель казалась лишней. Я ворочалась с боку на бок на своей узкой, скрипучей койке. Простыни делали её чересчур мягкой, что должно было обрадовать, но лишь причиняло мне еще больше неудобств. В комнате было тепло, однако в душе царил лютый холод, и я слегка дрожала, повинуясь его ледяному дыханию. Слишком спокойно. Чересчур комфортно. Неестественно.

На мне было новое чистое платье. Уходя, Николас пообещал добыть утром привычные для меня штаны и рубашку и строго приказал съесть и выпить всё, что он принёс.

Я перебралась на пол, даже не думая тащить с собой простыни, и свернулась клубочком в дальнем углу комнаты, сжимаемая стенами с обеих сторон. Они дарили хотя бы какое-то чувство защищённости. Иллюзию. Раньше я точно так же спала, окружённая с боков горячими телами стаи. Без них было пусто. Жизнь словно потеряла свою значимость. Я отчаянно желала вновь зарыться пальцами в их шерсть и, засыпая, ощутить свежесть ночи и ласковые порывы ветра, путающего волосы.

Больше никогда. Всё изменилось.

Я спасла их, но обрекла на гибель и одиночество саму себя.

Но если это дарило им свободу, я была готова принести в жертву свою.


Меня разбудила тупая, пульсирующая боль в плече. Я приоткрыла глаза и, кряхтя, приподнялась с пола. За спиной раздался глухой, шуршащий звук, и я с удивлением уставилась на тёплое одеяло, соскользнувшее с плеч. Поднимаясь при помощи стены, я всё раздумывала над тем, что не проснулась, когда кто-то прокрался в комнату и позаботился обо мне, хотя обычно пробуждалась от любого малейшего шума. Более того, за окном уже вовсю светило солнце и кипела жизнь. Кажется, никогда еще я не вставала так поздно, как в последние дни. Истощённое тело, вопреки привычкам, запрашивало время на исцеление и отдых.

На табуретке стояла новая порция вкусно пахнущей еды, а кровать оказалась аккуратно заправленной. На чистой серой простыне лежала кучка вещей, которая полностью завладела моим вниманием. Я присела на край койки и медленно расправила коричневые мужские штаны, очевидно, рассчитанные на ребёнка или подростка, и лёгкую тунику. Губы растянулись в подобие улыбки, но она моментально исчезла, стоило мне припомнить вчерашний день и сомнительный договор, заключённый с Николасом. Свобода. Он обещал мне свободу. Но стоило ли мне верить ему после всего произошедшего? Тем более, что выгода и правда оказалась определённо не на его стороне. Я решила отбросить внезапно появившуюся призрачную надежду и просто довольствоваться отвоёванной одеждой и возможностью перемещаться без оков.

Мне отчаянно хотелось избавиться от ненавистного платья и перекусить, но в голову вдруг закралась мысль. Бесшумно приблизившись к двери, я дотронулась до ручки и медленно потянула её на себя. Восторг буквально обрушился на меня, а дыхание перехватило, когда дверь поддалась, образовав щель. Из глубины дома доносился звон посуды и стук кухонного ножа, а следом в комнату ворвались вкусные тёплые ароматы. Желудок требовательно заурчал. Наскоро обувшись, одевшись и закинув в рот порцию мясного бульона с целебными травами, я тихонько вышла из комнаты с пустой миской и, прикрыв дверь, двинулась на звук.

Пройдя по проходу в несколько шагов, я сразу наткнулась на дверь, ведущую на улицу, и остановилась, подавляя соблазн сбежать. К стене у двери были приколочены большие крючки. Практически на всех висела верхняя одежда: тёплые плащи с капюшонами, меховые накидки и куртки. Рядом стоял закрытый сундук. Приглядевшись, на замке я различила красивую гравировку – скрещенные меч и топор – и отметила для себя, что здесь хозяева, должно быть, хранили оружие первостепенной важности. Над сундуком висели два огромных лука с замысловатой резьбой. Один из них я узнала сразу. Он принадлежал Николасу. И колчан со знакомыми чёрными стрелами, размещенный здесь же, подтверждал это.

Но ничего из этого не могло сравниться с другой вещью, которая бросилась мне в глаза. Дыхание перехватило, а сердце зашлось в диком танце. Принадлежности для стрельбы наполовину закрывали большущий круглый щит из тёмного дерева. С замиранием сердца, я протянула руку и медленно подвинула лук Николаса, одновременно желая и опасаясь подтвердить собственную догадку. И резко выдохнула, стоило могучему оружию предстать передо мной во всей красе. Основную широкую пластину по внешней дуге огибала металлическая кайма, а в самом центре, переливаясь в редких лучах солнца, попадавших в эту комнату из другой части дома, сверкала невероятной красоты выпуклая голова волчицы. Я не сомневалась, что человек, создававший это оружие, изображал именно самку. Каждая деталь была выполнена в мельчайших подробностях. Казалось, от металла невозможно добиться такой совершенности, но перед моими глазами застыла вещь, наглядно доказывающая обратное. Практически по всей поверхности щита расползались серебристые локоны волчьей шерсти. Глаза животного сияли, словно живые. Пасть волчицы была приоткрыта, показывая выглядывающие края острых клыков. Её взгляд был устремлен вдаль, будто она отчаянно хотела увидеть нечто непостижимое, выходящее за границы круга.

Дыхание с шумом вырывалось из груди, в уголках глаз застыли слёзы, не готовые пролиться окончательно. Кончиками трясущихся пальцев я прошлась по всему изображению, испытывая странное, грызущее чувство причастности. Принадлежности к этому оружию, духовной, энергетической связи. Но в то же время не возникало никакого желания присвоить его себе. Здесь крылось нечто уникальное. Некая тайна, пока не готовая открыться мне. Мощный щит явно был рассчитан на тяжёлую и сильную мужскую руку. Его обладатель должен был быть кем-то особенным, я знала.

Оторваться от предмета оказалось трудно. Я с трудом отвела пальцы от прохладного покрытия и отошла в сторону, напоследок вновь окидывая взглядом этот уголок дома. Каждую вещь начистили до блеска и содержали в строгом порядке. Интересно, кто же в семье был столь придирчив. Хотя я уже начинала догадываться.

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоить отчаянно колотящееся сердце, и обернулась. Справа от меня уходила вверх простая деревянная лесенка, заканчивающаяся у очередной двери в чью-то комнату. Ни капли не заинтересовавшись, я обошла ступени и пошла дальше. Еще один проход вёл в просторную спальню, но я не стала заглядывать и туда. У меня не было ни права, ни желания.

Домик оказался небольшим. Всё здесь было исключительно по необходимости. Последняя комната, в которую я попала, была кухней. Не издавая ни звука, я приблизилась к проёму и заглянула внутрь. Половину помещения занимал стол у стены, с лавочками по обе стороны от него. Прямо за ним размещался большой очаг, над которым весело побулькивало какое-то варево. Ещё один проход в противоположной стене, по всей видимости, указывал на крохотный чулан, где хранилась посуда и другие, необходимые для приготовления пищи и врачевания вещи. С правой стороны к большому окну был приставлен длинный деревянный разделочный столик, над которым, мурлыкая какую-то песенку, оживлённо порхала миниатюрная черноволосая женщина. Она нарезала новые порции зелени и овощей и смахивала всё с дощечки прямо в котелок над огнём. С низких потолочных балок свисали полоски мяса, тушка кролика, связка рыжих луковиц и пучки сухих душистых трав, распространяющих волны приятных запахов.

Я тихо прокашлялась, и женщина резко повернула голову на звук. Её доброе, открытое лицо, тронутое кое-где морщинами, несмотря на возраст, оказалось очень миловидным. Должно быть, в молодости, она была настоящей красавицей. Чёрные лоснящиеся волосы с кое-где пробивающейся сединой доходили ей до поясницы. Медового цвета глаза, обрамленные длинными чёрными ресницами, смотрели с искренним участием и мягкостью.

– Рада видеть тебя в сознании, милая.

Сердце замерло. Этот голос. Этот чистый, нежный голос из сна, так сильно напомнивший мне голос матери. Словно в теле этой женщины скрылась её душа, и теперь она призывала меня нырнуть в родные объятия. Я не могла отвести от неё глаз, уже чувствуя, как в них предательски собирались слёзы. Пришлось отвернуться и проморгаться. Она не была моей мамой. Моей матери больше не существовало.

– Это были вы, – едва слышно произнесла я, подавив бушующую волну воспоминаний внутри и повернувшись к женщине. – Вы помогли мне справиться с лихорадкой и промыли раны в тот день.

Женщина кивнула и ласково улыбнулась.

– Ты очень сильная, раз сумела вынести всё это, – в ее взгляде промелькнула грусть, и я вдруг подумала, что она имела в виду не только лихорадку. – Садись, – она приглашающим жестом указала на скамью. – И прошу, зови меня Делия.

Я молча протянула ей пустую тарелку, которую сжимала в руках, и присела на край. Делия окинула взглядом мою одежду. Её брови слегка поползли вверх, но в глазах не было осуждения или недовольства, лишь некое весёлое удивление.

– Хотелось бы мне увидеть лицо Ника, когда он посмотрит на твой внешний вид.

Я мгновенно ощетинилась и вздёрнула подбородок.

– Мы с ним договорились, что я могу ходить в том, что выберу сама.

– Да-да, я знаю, – отозвалась улыбающаяся женщина, возвращаясь к готовке. – Он рассказал мне о вашей сделке. Ходил по дому, хмурый, словно леший, и ворчал, гадая, где же ему достать для тебя штаны.

– Это вы нашли для меня одежду?

– Нет, я хотела помочь, но Николас сказал, что ты его головная боль, – по-доброму усмехнулась Делия, – вечно он отказывается от чьей-то помощи, не желая никого нагружать, зато взваливает на себя проблемы каждого.

Под её наигранным упрёком таилось столько теплоты и гордости, что у меня сжалось горло. В том, что она была его матерью, я не сомневалась с самого начала, когда только увидела эту удивительную женщину на кухне. Внешне Николас больше походил на отца, но черты Делии определённо тоже угадывались на его лице.

– Он уже видел меня в штанах, – я повела здоровым плечом и начала наблюдать за тем, как хрупкие руки женщины легко и быстро нарезают морковь.

– О, милая, поверь, – усмехнулась она. – Мужчины не способны привыкнуть к такому зрелищу.

Словно ощутив мою лёгкую нервозность от этих слов, Делия отложила нож и развернулась.

– Здесь тебе нечего опасаться, Фрейя. Наши мужчины уважают женщин и не позволяют себе лишнего, – удерживая мой взгляд, серьёзно проговорила она.

В голове всплыли воспоминания вчерашнего дня. Ладонь Ника, крепко сомкнутая на моём запястье, кровь, боль, удушающий страх, неверие. Я резко посмотрела в сторону, чтобы Делия не прочитала это в моих глазах, но женщина будто что-то почувствовала. Она присела рядом и взяла мои дрожащие, израненные ладони в свои прохладные, нежные руки. Ссадины на время перестали тревожить меня. Своим прикосновением целительнице удалось каким-то немыслимым образом утихомирить боль.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – мать Ника тяжело вздохнула и продолжила ставшим суровым тоном. – Он признался мне, что сделал, и поначалу я даже не поверила. Кажется, он и сам не ожидал от себя подобного. Я накричала на него, – моя голова, словно сама по себе, дёрнулась в сторону, и я изумлённо уставилась на Делию. Эта хрупкая и светлая женщина накричала? – Сказала, что это было очень низко, что это не поступок мужчины. И он даже не пытался спорить, будто нуждался в том, чтобы услышать эти слова. Я знаю своего сына, Фрейя, если он сделал кому-то больно, ему от этого будет еще больнее. Вчера он поступил с тобой ужасным образом, и ему нет оправдания. Но всё же… Я хочу, чтобы ты знала. Он в самом деле сожалеет, что сделал тебе больно и очень раскаивается. Пока ты, закрывшись, сидела в своей комнате, он был с другой стороны. Сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и смотрел пустым взглядом в пространство, слушая твои страдания. Думаю, за то время он наказал себя гораздо сильнее, чем мог бы кто-либо ещё.

Я смотрела на наши сплетённые руки и думала над услышанным, чувствуя, что верю этой женщине и её словам, которые поразили меня до глубины души.

– Я простила его ещё вчера, – неожиданно для самой себя, призналась я и посмотрела в честные глаза Делии. – Он извинился, и я простила.

– Не все бы смогли, – ответила она, нежно проводя пальцами по пожелтевшим синякам на моём лице, полученным во время стычки с Кезро. Она не спрашивала разрешения, а я не отстранялась, позволяя ей осматривать повреждения. Есть люди, которым не нужно ничего доказывать, чтобы войти в доверие к другим. Мягкие прикосновения целительницы напоминали материнские.

– Как твоя рука? Надеюсь, Николас сделал вчера перевязку? – спросила Делия, кивком указывая на мое неподвижное правое плечо.

– Да, – коротко ответила я, решив не вдаваться в подробности и не рассказывать о повторном наложении швов. Но внимательные глаза женщины будто знали обо всём, что я пыталась утаить. Она сжала мои ладони и встала, намереваясь продолжить своё занятие.

Вспомнив о договоре с Ником, я тоже поднялась, решив узнать о своих сегодняшних обязанностях, но стоило сделать лишь шаг, как входная дверь дома открылась, освещая порог. Внутрь влетела уже знакомая мне овчарка и спустя мгновение оказалась у наших с Делией ног, радостно виляя хвостом и дружелюбно облизывая руки. Кажется, ее звали Ласка. Я без капли страха опустила ладонь ей на макушку и почесала шёлковые ушки, от чего собака затихла и начала вертеть головой, подставляя мне нужные места. Следом за овчаркой в комнатах появился Николас с целым арсеналом оружия. Его одежда была чуть ли не насквозь мокрой от пота, из-за чего внушительные мышцы выделялись еще отчетливей. Волосы, по обыкновению собранные в пучок, растрепались и липли к вискам. Он рукой зачесал назад мешающиеся пряди, откинул крышку сундука у стены и сложил туда мечи и кинжалы. Чёрный топор остался висеть у него на поясе, как и было при первой нашей встрече. Выпрямившись, он уже готов был повернуться к нам, но вдруг замер. Вместе с ним, практически не дыша, застыла и я сама, осознав, куда был направлен взгляд мужчины. Некоторое время он смотрел прямо на щит, который я, забывшись, не прикрыла обратно луком, и задумчиво щурился. На одно мгновение на его лице появилась почти незаметная улыбка, но так же быстро исчезла.

– Опять ты впустил в дом это чудовище, – недовольно проворчала Делия, но сын не смотрел на неё, и, поняв это, женщина быстро воспользовалась моментом, сунув собаке в пасть две полоски мяса со стола.

Зато он смотрел прямо на меня, заметно изменившись в лице. Мужчина быстро пробежался по мне взглядом с ног до головы и обратно, после чего тяжело сглотнул и отвернулся. От этого движения, кадык на его горле сильно дёрнулся, за чем я добросовестно проследила.

– Может, всё же переоденешься? – хрипло спросил он, не желая отводить взгляд от стены, и почти не моргая.

– Ты же ходишь в штанах, – с недоумением заметила я.

– Это… – он пересилил себя и посмотрел мне в глаза, изо всех сил стараясь не опускать взгляд ниже. – Это совсем другое… Я… О, Боги, не важно, – пробормотал он и потёр ладонью глаза.

Позади нас раздался звонкий смех. Я обернулась и увидела согнувшуюся пополам Делию, которая от смеха не могла вдохнуть и прижимала тонкую кисть ко рту, пытаясь хоть как-то заглушить своё веселье.

– К такому тебя жизнь не готовила, да, сынок?

Николас выглядел совсем несчастным. Он сложил руки на груди и злобно уставился на мать.

– Перестань.

Но она захохотала ещё громче. Я вдруг поняла, что тоже улыбаюсь, и с некоторой паникой резко стёрла улыбку с лица. После всего произошедшего она казалась чем-то предосудительным и неправильным. Повода для веселья не было.

Я поймала взгляд Николаса и не смогла его прочитать. Мужчина явно что-то заметил, но быстро переключился на мать, избавив меня от неловкости. Какого демона в этой семье все были такими проницательными?

– Где Лети? – всё еще пребывая в дурном настроении, поинтересовался он, очевидно, пытаясь отвести внимание матери от себя.

– Играет с остальными, как и всегда, – с лукавой улыбкой любезно ответила успокоившаяся Делия. – А тебе бы вымыться, размахиваешь своими железяками с самого рассвета.

– Я закончил, – сухо бросил Ник, подошёл к столу, взял оттуда тряпку и, смочив в ведре с водой, тщательно протёр лицо и грудь. Мне вдруг показалось, что я наблюдаю за чем-то личным, и я отвернулась, пряча пылающие щёки. От его присутствия кухня будто в разы сократилась в размере.

– Ты пообедала?

– Да, – с запинкой отозвалась я, не сразу осознав, что вопрос адресовался мне.

– Тогда идём.

Он шагнул к двери, но его остановил возмущённый голос Делии:

– А ты сам-то ел? Какие могут быть прогулки! Тем более Фрейя ещё не оправилась. Только погляди, какая она бледная.

– Я в порядке, – быстро возразила я и коротко улыбнулась женщине. – Мне не помешает пройтись.

На самом деле, я не могла представить, что проведу ещё хоть немного времени взаперти. Всё моё существо отчаянно просилось на волю. Так, что я даже старалась лишний раз не бросать взгляды в окна, чтобы вдруг не сорваться, сломя голову, в лес, под надёжную тень деревьев. Мне не было дела до занятия, которым меня собирался нагрузить Николас. Главное, это означало, что мы выйдем на улицу.

Лицо Делии немного смягчилось.

– Ладно. Идите, что с вас взять. Но сначала поешь, – тоном, не терпящим возражений, обратилась она к сыну.

Мужчина не стал тянуть время и быстро расправился со своей порцией, ещё и заставив во второй раз перекусить меня.

– Ты уже несколько дней нормально не питаешься. Лучше тебе от этого не станет, – сказал он.

Позже мы поблагодарили целительницу, Ник придержал для меня дверь, и мы вместе с собакой покинули дом. Но, уже переступив порог, я услышала тихие слова Делии, обращённые к сыну:

– Пожалуйста, не делай больше глупостей.


Я зажмурилась от резко хлынувших в глаза ярких лучей солнца и несколько раз моргнула, чтобы избавиться от скачущих вокруг бликов. Ласковый, по-летнему тёплый ветерок, словно живой, поиграл с моими волосами и унёсся вдаль, к возвышающимся над долиной кронам деревьев. Когда я ощутила свежий порыв воздуха, который он принёс, показалось, что только сейчас я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Я не хотела обратно в хижину. Она лишала меня этого пьянящего чувства.

Небо оставалось всё таким же ясным, как и в последние проведённые здесь дни. По его глади неспешно проплывали огромные облака. Они находились настолько низко, что, казалось, протяни руку и сможешь дотронуться, пропустив их сквозь пальцы. Интересно, какими они были на ощупь и как далеко от земли находились на самом деле. Мне вдруг отчаянно захотелось узнать. Мне захотелось взлететь.

– Пошли, – отвлёк меня от почти печальных мыслей Ник. Он развернулся и быстро зашагал между домов, даже не проверяя, иду ли я следом, заслужив тем самым непонимающий взгляд собаки, которая перестала скакать вокруг и теперь замерла между нами и выжидающе смотрела на меня.

Обречённо вздохнув, я взмахнула рукой, показывая ей, чтобы двигалась дальше, и сама сократила разделяющее нас с Ником расстояние, подстраиваясь под его широкий, ровный шаг.

– Куда ты меня ведешь? – с некоторой опаской решила осведомиться я.

– Нужно показать тебе деревню, чтобы ты могла здесь ориентироваться, когда будешь исполнять поручения, – объяснил мужчина. – К тому же, пора вам кое с кем познакомиться, но это после.

Он говорил спокойно, даже слишком. Будто заметил перемену в моём отношении к нему и теперь пытался загладить неприятное впечатление. Но уже одно когда будешь исполнять поручения вновь заставило меня помрачнеть. Кожа под железным браслетом на предплечье начала неприятно зудеть. Эта штука была ничем иным, как бесполезным куском металла, но она значила слишком многое. И меняла абсолютно всё. Что бы ни говорил Николас, я всё еще оставалась никем.

Наше появление на улицах деревни определённо не осталось незамеченным. В этот раз все прерывали свои дела уже не по простой причине появления чужачки в их доме. Женщины и девушки сбивались в кучки и, не сводя с нас глаз, оживлённо перешёптывались, склонив друг к другу тёмные головы. Я с некоторым удивлением отметила, что абсолютно у всех в этом клане были прямые тёмные волосы и такие же тёмные глаза. Исключениями пока были лишь Николас и его отец. Должно быть, для них всех я выглядела до ужаса странно с этими вьющимися русыми волосами, голубыми глазами, да еще и вырядившись в мужские штаны и рубаху.

Не укрылось от меня и то, с какой обидой и недоумением поглядывали на сопровождающего меня мужчину юные девушки. Я не находила причин для их зависти, которая сменилась жгучей ненавистью и всецело направилась на меня. Мне не было до них дела. Впереди ждали дела и поважнее.

Что по-настоящему заставило все внутренности сжаться от беспокойства, так это изучающие взгляды мужчин, которыми те буквально прилипли к моим ногам и бёдрам. В моём клане женщины привыкли ходить в том, в чём им было удобней всего, и мужская половина относилась к этому спокойно. Но пристальное внимание, которым меня окружили здесь, казалось нелепым и причиняло массу неудобств, которые внешне я пока успешно скрывала за безразличным видом и холодным взглядом. Моя голова была гордо поднята, а плечи по возможности расправлены. И невольно вспомнились первые месяцы в стае, когда мне приходилось завоевывать авторитет среди волков. Страх всегда сопровождал нечто неизвестное, и я видела, что люди опасались меня. Оставалось обратить его в силу.

В отличие от меня, Николас явно не собирался мириться с невежественностью своих соплеменников. Вся его фигура излучала уверенность, но взгляды, которые он кидал в сторону ошеломлённых увиденным мужчин, заставили отойти на пару шагов даже меня саму. Я бы не удивилась, если бы все они попадали сейчас к земле горстками пепла. На меня Ник старался лишний раз не смотреть вообще, и я со сдержанным интересом наблюдала за его неловкостью и раздражённостью, которые буквально физически зависали в воздухе.

– Тебе стыдно за мой вид? – спокойно спросила я, глядя перед собой.

– Я предупреждал, что он привлечёт лишнее внимание, – процедил он, уходя от прямого ответа и продолжая зрительную борьбу с окружающими, практически все из которых уже опомнились и поспешно отворачивались, боясь гнева сына вождя.

– Мне все равно, – соврала я.

Он покосился на меня, но ничего больше не сказал.

– Я хочу знать… – неуверенно начала я, когда вокруг стало меньше народу, но тут же замолчала и в нерешительности закусила губу. Портить мужчине настроение своими вопросами, когда выяснилось, что он мог быть до опасного непредсказуемым, не было особого желания. Однако я имела право знать всё. По крайней мере, мне хотелось верить, что я всё еще обладала им.

– Говори, – отозвался Николас.

– Все-таки… Почему ты купил меня?

– Ты вечно задаёшь одни и те же вопросы, – стараясь сдерживать недовольство, сказал мужчина.

– А ты никогда не отвечаешь на них конкретно, – парировала я, даже не пытаясь скрыть своё. Я никогда не отличалась терпением при разговорах.

Он некоторое время помолчал, будто подбирая слова, и наконец медленно начал:

– Я не поддерживаю Кезро в том, что они сделали с твоей деревней. Несправедливо заковывать тебя в цепи ни за что. Ты не заслужила этого, так же, как и не заслужили смерти твои соплеменники.

– Вряд ли они обошлись справедливо хоть с одним рабом, – тяжело сглотнув, ответила я. Жуткие воспоминания так и норовили пробраться в голову.

– Спасти всех невозможно. Я стал свидетелем именно твоего заключения.

– И решил взять восстановление справедливости на себя, – недоверчиво фыркнула я. В такое везение трудно было поверить.

– Я не мог иначе. Хочешь – не верь, мне нет до этого дела, – добавил он, заметив мой скептический взгляд. – Я уже говорил, что лишь делаю то, что считаю нужным.

Мы отошли уже довольно далеко от его дома и подходили к первой цели, небольшим каменным зданием высившейся чуть в отдалении от жилых построек. Я без интереса скользнула по нему взглядом и невидяще уставилась в пространство. Перед глазами пронеслось всё, что я испытала в день пленения. Момент, когда прервалась вторая жизнь, которую я обрела на совсем короткий срок. Смерть Лидера, горячий язык Истэка на моей шее, унизительное скольжение по земле за лошадью, сопровождаемое ужасной болью по всему телу. Крики в палате, плевок, снова крики, боль, темнота, боль… А потом фантазия подкинула и всё то, что могло меня ждать в будущей и точно непродолжительной жизни после.

– Спасибо, – наконец прошептала я, в полной мере осознав, что он для меня сделал. Я всё ещё не доверяла его благим намерениям, но он хотя бы дал мне время. Дал возможность проститься со стаей, сделать всё правильно. Остальное я вынесу. В одиночестве, но уже без одного из бесконечных сожалений. И может быть, когда-нибудь даже…

Я поморщилась и резко потрясла головой, обрывая мысль. Довольно надежд. Они слишком часто безвозвратно рушились, утягивая за собой очередной осколок разбитого сердца.

Николас только молча кивнул. Но я увидела, как посветлели на мгновение его глаза. Вряд ли ему и правда было настолько всё равно, как он хотел показывать.

Когда до странного каменного сооружения с наполовину деревянной крышей оставалось всего несколько десятков шагов, я вдруг резко затормозила и остановилась, как вкопанная. Теперь я отчётливо различала шум, ритмичными, звонкими биениями разлетавшийся по округе. А также яркий алый свет, который пробивался сквозь распахнутые настежь двери.

– Надеюсь, ты не собираешься заковать меня в ещё одни кандалы или добавить цепи к нынешним? – как могла, спокойно спросила я.

Мужчина прошёл чуть дальше, тоже остановился и, задрав голову, тяжело вздохнул, прежде чем развернуться ко мне.

– Послушай, перестань пытаться во всём увидеть подвох. Понимаю, у тебя есть все причины не доверять мне. Но я обещаю, тебе не о чем беспокоиться. Я всего лишь покажу. Твоя задача сегодня – просто смотреть.

Немного помедлив, я всё же кивнула.

Уже у самого входа нас окатило волной жара, и моё сердце сжалось от мимолётного испуга. Я всё ещё не могла привыкнуть к не так давно появившемуся страху перед огнём. Мне довелось увидеть всю мощь этой стихии наяву, и я, как никто другой, знала цену, которую она запрашивала своим появлением.

В нашей небольшой деревушке кузница также не отличалась внушительным размером. Я лишь изредка наведывалась туда, чтобы в очередной раз узнать у Сатона – нашего кузнеца – как продвигались дела, и какие мечи я уже могла испытать во время очередной тренировки с братом. Там вечно царил ужасный беспорядок, но я вскоре перестала удивляться тому, как быстро, без малейшей суеты, Сатон находил всё, что нужно в этом месте, заваленном металлом. В горле встал ком. Он по-настоящему любил свою работу. Возможно, хотя бы для него смерть от огня не была такой страшной и мучительной, как для остальных. Он верил, что ему удалось приручить этого неукротимого красного зверя.

Я набрала в рот горячий воздух и вместе с Николасом пошла на шум. Оглушающе громкий звон словно отдавался во всех костях, а по спине холодной струйкой пробежались капельки пота.

Крупный и совершенно лысый мужчина в льняной белой рубахе и толстом фартуке стоял у наковальни и бил молотом по раскалённой стали длинного клинка, от которого весело отскакивали яркие искры. Услышав шаги позади себя, он прекратил работу и обернулся. Его правый глаз был практически полностью белым, а руки испещряли грубые, рубцеватые шрамы. Он не хуже других знал, как выглядел и, вероятно, пользовался создававшимся впечатлением. Его рот растянулся в хищной улыбке, и лицо приобрело устрашающий вид. Я ещё раз внимательно осмотрела его и, дойдя до глаз, спокойно заглянула в их глубину, показывая, что раскусила его притворство. Убеждая, что не боялась.

– Кузнечное ремесло – работа непростая. Фергус мастер своего дела. Будь он хоть трижды слепым, даже тогда никто не сравнился бы с ним, – рассказал Ник, заметив моё внимание, и с едва заметной улыбкой повернулся к мужчине. – Фергус, дружище, прекращай. Она не та, кого можно запугать парочкой царапин.

К моему удивлению, кузнец лишь хмыкнул и вернулся к ковке оружия, ничем не выказав интереса к незнакомке.

– Он не очень-то общительный, – добавил мужчина. Настроение у него явно стало лучше.

Я промолчала и повертела головой, осматриваясь. Внутри промелькнул лучик восторга. Это место невозможно было сравнить с кузницей Сатона, а обстановку передать словами. Идеальная чистота, непривычная для подобных построек, внутри которых беспрерывно велась грязная, тяжёлая работа, навевала почти уютные ощущения. Все стены были завешаны различным оружием, щитами, переливающимися кольчугами, доспехами и шлемами. Кое-где с балок на потолке свисали длинные веревки и массивные цепи. На их поверхности красиво переливались редкие солнечные блики, с трудом пробивающие себе место в эту тёмную комнату сквозь редкие окошки и узкий дверной проём. В небольших ложбинках в камне и дереве были расставлены толстые свечи с застывшим вокруг слоем воска, предназначенные для зажигания во время ночной работы. Глубокая, ярко горящая печь была тщательно вычищена, а по её периметру расставлены молоты разных размеров и форм, клещи, вилы, гвоздильни, топоры и множество других инструментов. Названия всех этих предметов далеко не сразу всплыли в моей памяти.

У основания печи размещались вёдра с водой, мётлы и громоздкие ящики, доверху наполненные подковами. Складывалось такое впечатление, будто тот, кто работал здесь, не спал вовсе и сутками творил потрясающие искусные вещи, каждой из которых здесь было чуть ли не в избытке.

Словно заворожённая, я неспешно подошла к ближней стене и протянула руку к невероятно красивым мечам с узорами и рисунками на рукоятках. Уже приготовившись услышать строгий голос Ника или почувствовать на плече его тяжёлую ладонь, я помедлила, но никто не предпринял попытки остановить меня. Недоуменно нахмурившись, всё же коснулась лезвия одного из мечей кончиками пальцев и почти невесомо провела ими по гладкой, идеальной стали. Восхищённо вздохнув, я покачала головой и переключила внимание на длинный ряд остальных шедевров.

– Эти выковал я.

Глубокий голос Николаса раздался над самым ухом, и я вздрогнула от неожиданности. Он стоял очень близко, и теперь к жару, исходящему от кузницы примешивалось тепло его тела. Я подняла глаза, но он, сдвинув к переносице тёмные брови, рассматривал оружие.

– Если я тебе понадоблюсь, и ты не сможешь найти меня на тренировочном поле, приходи сюда. В последнее время я бываю здесь часто, слишком много работы.

– Много? – вырвалось у меня. – Да тут оружия уже на целое войско.

Он перевёл взгляд на меня, и я как-то слишком отчётливо ощутила, как мало расстояния отделяло наши лица друг от друга. Вот только Ника это, казалось, ничуть не смущало. Его мужественное лицо было непроницаемым, а глаза смотрели задумчиво и гораздо глубже, чем я могла предположить.

– Недостаточно, – бросил он и сделал шаг назад, а мне, несмотря на окружение, стало будто бы даже прохладнее. – Если мы хотим победить Кезро, нужно гораздо больше.

– Победить, – прищурившись, снова повторила я. – Значит, ты всё-таки осознаешь тщетность попытки заключить союз с этими чудовищами.

– Я не стану обсуждать это с тобой, – отрезал Николас и двинулся к выходу. Я с сожалением оглядела неосмотренное оружие и, не поддаваясь искушению схватить что-нибудь и спрятать за пазуху, бросилась вслед за мужчиной. Его плечи и спина, маячащие впереди, заметно напряглись, и мне, уже запомнившей это его состояние, следовало бы остановиться. Но, возможно, ещё одного шанса выяснить всё могло больше не представиться.

Стать Дикой. Ведущая волков

Подняться наверх