Читать книгу Стать Дикой. Ведущая волков - Аля Файпари - Страница 2

Я медленно продвигалась под тенью деревьев, наложив стрелу на тетиву лука. Бока Ветра часто раздувались подо мной, позволяя прочувствовать всю силу нетерпения коня. От его крупа исходили волны жара, а мышцы подрагивали в возбужденном порыве. Уши стояли торчком, нервно вертясь из стороны в сторону с целью впитать все звуки окружающего нас леса. Я наслаждалась этой идиллией и единством, ощущая, как наши сердца стучали в одном ритме. Мягкая и скользкая после недавно прошедшего дождя листва заглушала стук копыт, а ветви, покрытые густым слоем листвы, отражали свет заходящего солнца и скрывали наши тела от глаз добычи. Тёплые цвета осени успокаивали, а изредка налетающий ветер приятно развевал мои светлые кудрявые волосы и длинную вороную гриву Ветра. Мы были в нескольких километрах от деревни, и синева неба, медленно сменяющаяся алыми красками, напоминала о необходимости скорого возвращения домой. Но я не хотела пускаться в обратный путь с пустыми руками.

Едва впереди показалась наша цель, я сделала лёгкое движение ногой, и конь моментально повиновался, замерев на месте и тихонько пофыркивая. Я медленно подняла оружие и натянула тетиву, направив наконечник стрелы в грудь небольшого вепря, который продолжал мерно пощипывать редкую травку у каменной гряды и довольно похрюкивать, не подозревая о нависшей над ним опасности. Я уже была готова спустить стрелу, как Ветер вдруг резко вскинул голову, взмахнув шикарной гривой, и громко заржал, принявшись лихорадочно перебирать ногами.

Жертва воспользовалась ситуацией и с воплем стремительно скрылась среди деревьев. Я раздражённо опустила лук и сжала колени, пытаясь удержаться на взбесившейся лошади.

– Тише! Эй, что случилось, мальчик?

Он панически заржал и сделал несколько длинных прыжков в сторону дома. Я ухватилась за веревку, повязанную вокруг шеи коня, и откинулась назад, прижимая голени к его животу и прося успокоиться. Кроме этого импровизированного тонкого повода на животном больше не было никакой амуниции. Но в ней и не было необходимости, мы понимали друг друга без слов.

– Да что с тоб…

И именно в этот момент сквозь крону высокого дуба я заметила тусклую дымную завесу, поднимавшуюся на горизонте. В той стороне, где находилась наша деревня. Не думая ни мгновения, я легонько пнула коня по бокам, и он безропотно подчинился, рванув к дому. Однако мы были слишком далеко, чтобы успеть вовремя.

Листва ворохом вылетала из-под ног Ветра, копыта скользили по водянистой грязи, поднимая брызги и комья земли. Я вплотную прижалась к его шее, зажав гриву в кулаке и время от времени подгоняла, поддерживая, когда животное спотыкалось на неровной почве, прекрасно осознавая, что он отдает все силы на движение. Но страх с ужасающей скоростью сковал изнутри, когда я поняла, что расстояние сокращается слишком медленно. Пейзаж превратился в неразличимое пятно, подчинившись нашей скорости, и спустя, казалось бы, вечность, я начала узнавать родную местность. Ветер тяжело дышал, но не сбавлял темп. Пена собралась вокруг его рта и летела мне в лицо, когда конь дёргал опущенной к земле головой. Дым заслонил всё небо, и темнота поглотила нас. Тогда я услышала звуки, от которых всё перевернулось внутри. Дикие подвывания и прерывистые вскрики, имитирующие звуки животных, прорезали тишину, и я едва не свалилась с лошади от охватившего меня ужаса. Кровь бешено била в висках, в глазах потемнело. Это были воины клана Кезро. Сущие демоны, не ведавшие пощады. Если верить рассказам старших мужчин, после их набегов не оставалось ничего живого. У нашей маленькой деревушки не было шансов.

Мы вырвались из зарослей, и кошмар завладел явью. Ветер испуганно отпрянул от жара пламени и громко заржал. Судорожно вцепившись в веревку, я огляделась вокруг, чувствуя, как сердце порывается выскочить из груди. Всё было охвачено огнём. От треска сгорающих хижин закладывало уши, в нос ударил запах паленого мяса, из-за которого в горле поселился тугой ком. Только тогда я обратила внимание на виновников этого хаоса. Загорелые и мускулистые дикари скакали меж полыхающих домов на поджарых пегих лошадях. Они хладнокровно бросали подожженные факелы к порогам и в пробегающих мимо людей моего клана. Отовсюду раздавались отчаянные предсмертные вопли. Оставшихся в живых, как скот, косили острыми копьями, покрытыми шипами. Всё это я подметила за несколько мгновений, и, не отдавая отчёта своим действиям, пустила коня в сторону нашего родного дома. Ветер проворно огибал горящие балки, которые скрывали нас от глаз чудовищ, и шарахался от пробегающих мимо визжащих огненных фигур. До нужного места оставалось еще несколько метров, когда я на ходу слетела со спины коня и рванула к охваченной пламенем двери.

– Мама! Мама!

Прикрывая рукавом лицо, я схватилась за уже обгоревшую ручку и распахнула дверь. Пришлось тут же отскочить назад от бросившегося мне навстречу пламени. По кисти скользнул обжигающий огонёк, но я не почувствовала боли, ошеломленно уставившись в проём. Каждый уголок привычных мне с рождения комнат рушился под натиском красного зверя.

– Мама! – в отчаянии снова выкрикнула я охрипшим голосом.

Но как я ни вслушивалась, сквозь рев огня и хруст дерева не донеслось ни звука. Уже некому было мне отвечать. Я прикрыла голову руками и инстинктивно отскочила назад, когда вниз полетела обугленная балка, завалив вход в хижину. И не сразу поняла, что рыдания и крики, разрывавшие округу наряду с воплями боли, принадлежали мне. Лицо беспрерывно покрывалось слезами, которые тут же высыхали от удушливого смрада, оставляя влажные дорожки на щеках. В грудь больше не поступало кислорода, и, как в тумане, я начала оседать на почерневшую от пепла землю, хватая ртом горький дым. Однако сознание вернулось в тот момент, когда я услышала громкое ржание за спиной и сопровождающие его насмешливые резкие завывания. Я обернулась и увидела, как трое дикарей на пятнистых жеребцах окружили Ветра, набрасывая на его шею тугие петли. Конь судорожно сопротивлялся, брыкаясь и кусая противников, но силы, которые почти полностью были истрачены на путь сюда, стремительно покидали его. Наши взгляды встретились, и я разглядела немое предупреждение в глазах сражавшегося за свою жизнь друга. Пламя отражалось в его зрачках, смешиваясь с болью и неизбежным принятием судьбы. И от его обреченного вида мое сердце замедлилось в груди, грозя остановиться. Будто наблюдая со стороны, я увидела, как мои ноги выпрямились и быстро двинулись к лошади. Но не успела я пробежать и несколько метров, как кто-то схватил меня сзади и прижал к горлу грязный, покрытый свежей кровью нож. Зловонное дыхание опалило шею, потный, покрытый какой-то субстанцией мужчина прижался ко мне всем телом, проговаривая что-то на своём мерзком языке.

Не колеблясь и не обращая внимание на лезвие, замершее около моей глотки, я дёрнула запястьем. В мою ладонь привычно скользнула резная рукоять, я быстро отвела руку назад и ощутила сопротивление, когда кинжал с тошнотворным хлюпаньем пронзил живот чудовища. Дикарь глухо вскрикнул, и я, пользуясь его заминкой, присела и вырвалась из плена для того, чтобы угодить в руки сразу двум подоспевшим Кезро. Один скрутил мне плечи, а другой, будто я была лошадью, накинул на мою шею верёвку, намереваясь сделать из меня пленницу. Они что-то коротко прорычали и усилили хватку, когда я начала вырываться, но против этих рослых чудовищ я была бессильна. Их бугристые от мышц руки плотно скрутили мои конечности, не давая ни единой возможности освободиться. Лицо одного из мужчин появилось в поле моего зрения. Противная ухмылка озарила его рожу, покрытую шрамами. Он был огромным, но выглядел молодо, однако из-за разрисованной кожи нельзя было точно назвать его возраст.

Крашеные в разные цвета пряди с вдетыми в них перьями падали на почти черные глаза, делая его взгляд еще более неистовым. На голой шее звенели нанизанные на шнур кости и человеческие зубы. От каждого движения демона они зловеще покачивались, отбивая холодящий жилы ритм. Чресла его были прикрыты плотной повязкой, отороченной мехом. Принюхавшись, я уловила запах странной субстанции, покрывавшей тело мужчины. Он был невероятно терпким и наверняка использовался для отвлечения хищников или собак. Вот как они смогли незаметно пробраться в деревню.

Ублюдок что-то процедил, и я смачно ударила в его лоб своим. Он с шипением отпрянул и, наступив прямо на пылающий сук, повалился на землю, разражаясь, судя по интонации, ругательствами. Удерживающий мои руки дикарь потащил меня к одной из своих лошадей, но я умудрилась извернуться и угодила ему пяткой между ног. Тот ожидаемо согнулся, но лишь немного ослабил хватку, а второй ударил меня рукоятью копья по виску, оглушая. Перед глазами все поплыло, и мне с трудом удалось остаться в сознании. Однако продолжать сражение я не стала. Вместо этого побеждённо обмякла и закрыла глаза. Мне было страшно, но это чувство даже близко нельзя было сравнить с давившей на сердце болью от осознания того, что произошло сегодняшним вечером. Весь мир будто перевернулся. Я не знала, что мне делать и ради чего продолжать бороться.

Мужчины, перебрасываясь резкими непонятными фразами, не церемонясь, волокли меня дальше. Животные возгласы их собратьев разрывали наполненный треском воздух. Крики моих умирающих соплеменников стихли, и я поняла, что осталась одна. Но сознание отчаянно не хотело принимать правду, в голове набатом звучало – не может быть… этого не может быть…

Когда до лошади оставалось каких-то несколько шагов, я нащупала снова умело вытащенный кинжал и стремительно развернулась. Дикарь, больше не ожидавший сопротивления, не успел отреагировать, и моё лезвие полоснуло по его голому торсу. Едва ощутив долгожданную свободу, я отскочила от направленного на меня копья второго Кезро, одним движением разрезала стянутую вокруг шеи верёвку и со всех ног бросилась в лес. Лишь однажды я позволила себе оглянуться, чтобы в  последний раз посмотреть на Ветра, который стал для меня верным товарищем на долгие годы. Я не представляла себя без него. Слёзы снова брызнули из глаз, но я не стала смахивать их, позволяя горю разжигать во мне гнев.

Позади раздался топот и разъярённые голоса дикарей. Ощутив новый прилив адреналина, я отдала все силы на то, чтобы как можно чаще переставлять ноги. Скоро заросли сомкнулись за моей спиной, и я нырнула в свою стихию. Пробежав еще с десяток метров, уловила стук копыт позади и с ужасом представила, как разукрашенные чудовища гонятся за мной на своих быстрых степных лошадях. Прибавив, я свернула на юг и побежала вдоль реки, лихорадочно продумывая следующие действия. У них были копыта, но и я не была обделена преимуществами. Они вторглись в мой дом, в мой лес, и никогда не смогли бы поймать меня на родной территории. Преисполнившись решимости, я выжимала из себя остатки энергии и бежала так, как не бегала никогда прежде, перепрыгивая через валуны и поваленные деревья. Но как бы я не старалась, лошади были быстрее и неминуемо настигали меня. Дикари улюлюкали и метко бросали свои копья, от которых я уворачивалась лишь чудом. Острые наконечники по середину древка входили в сырую землю по обе стороны от меня. Я старалась полностью концентрироваться на беге, не сбрасывая скорость и твердо ступая на землю, которая значительно мешала движению своей влажностью.

Я позволила себе быстро оглянуться, но лучше бы не делала этого. Оторвавшись от остальных, ко мне приближался тот самый дикарь, судя по всему их вожак, которого я ударила головой. Его лицо обрело истинно звериное выражение, в глазах было предвкушение. Очевидно, он уже во всех красках представлял, как испробует на мне изощренные способы пыток Кезро. Но у меня на этот счёт было своё мнение.

Я уже слышала шум водопада впереди и готовилась к тому, что собиралась сделать. В меня полетел нож, но я с готовностью увернулась, различив свист его полёта. Главарь был всё ближе, но я петляла меж деревьев, не отходя от воды, путая его коня, который не успевал маневрировать на такой скорости.

Впереди показался обрыв. Он мог стать моей погибелью, но мог принести и свободу. Из последних сил втягивая в горящие легкие воздух, я измученно держала темп. Позади дикари начали взволнованно перекрикиваться, не понимая, почему я бегу к самому краю. Но главный не замедлялся. Когда грохот копыт его лошади послышался совсем близко, я сделала решающие рывки. Все звуки исчезли. Я слышала лишь бешеный стук своего сердца. Оторвавшись от земли, я набрала в грудь воздуха и прыгнула в пустоту. Но легкие и без того не могли справиться с давлением, поэтому почти сразу я выдохнула и начала захлебываться уже в полёте. Шум воды молотами бил по голове. Ледяные капли кололи голую кожу, а тело безвольно кувыркалось. Но страха не было.

Перед глазами снова и снова вставал образ матери. Её голубые глаза, весело смотрящие на меня, ласковый голос, успокаивающий в холодные ночи, и мягкие волнистые светлые волосы, в которые я зарывалась и вдыхала любимый запах, ощущая себя в безопасности.

От удара о поверхность воды затрещали кости. Болезненные воспоминания разлетелись, словно осколки, оставив после себя глухую пустоту. От леденящего холода по телу прошли судороги, но я отказывалась выплывать сразу, несмотря на жгучее желание вдохнуть. Они все ещё могли пустить в меня стрелы. Когда от нехватки воздуха я начала терять сознание, пришлось всплыть на поверхность. Шумно и до боли хватая ртом благословенный воздух, я посмотрела вверх, где грозно нависали над обрывом четыре тени, во главе которых стояло чудовище, отнявшее у меня всё, что я любила.

Я не помню, как добралась до берега. Возможно, я и не плыла вовсе, а мое тело просто выбросило течением, но сил на то, чтобы подняться, не было. На лес опустилась кромешная тьма, которая принесла с собой осеннюю прохладу. Насквозь промокшая, я билась в конвульсиях и дрожала, отбивая зубами дробь. Темнота то накатывала, то отступала, забирая и возвращая мое сознание. Не было никаких мыслей и чувств, я стала безликой оболочкой, свернувшейся в грязи на берегу бурлящей реки.

Не знаю, сколько так пролежала. Возможно, несколько дней, а может, прошли лишь мгновения. Тело окоченело от холода, и больше всего мне хотелось остаться здесь, наполовину в воде, на стылой земле с острыми камнями. Лишь только эти ощущения указывали на то, что в груди ещё билось сердце. Наконец я с трудом разлепила веки. На ресницах застыли капельки влаги, стекая на глаза, дыхание вырывалось из груди вместе с паром. Когда успело так похолодать?

Приподняв едва откликающуюся руку, я нащупала застывшими пальцами рукоятку единственного оставшегося у меня оружия. Последней вещи, которая напоминала мне о доме. С трудом сжав её, заставила тело двигаться и опёрлась на локти, сражаясь с дрожью. Мучительно медленно я поползла по склону, моментами скатываясь обратно, и, стиснув зубы, впивалась пальцами в осыпающуюся каменную крошку, покрытую грязью. От холода любое касание к коже сопровождалось болью. Но я приветствовала каждое ощущение, лишь бы отвлечься от возвращающихся мыслей и страшных картинок вечера.

Достигнув корней деревьев, из-под которых робко пробивались стебли растений, я схватилась за кору и подтянулась. Ноги нащупали землю, и я вынудила себя встать. В темноте трудно было различить, что меня окружало. Звуки ночного леса сопровождали каждый мой болезненный и неловкий шаг. Слева звучно крикнул филин и вспорхнул с ближайшей ветки, но я даже не вздрогнула. Я просто брела вперёд, не разбирая дороги и часто спотыкаясь. Больше не было возможности вернуться. Мой дом и родные люди стали лишь кучкой пепла, а земли теперь принадлежали демонам.

Спустя некоторое время краем глаза я начала замечать движущиеся по бокам тени. Сердце предательски дрогнуло, и страх вернулся, когда я, вглядываясь в темноту,  вспоминала лица чудовищ. Но мне удалось подавить панику и заставить мозг работать. Я пошла дальше, теперь внимательно прислушиваясь. Слева раздался едва слышный треск ветки, и я резко дернула головой. Спустя пару мгновений справа послышался точно такой же звук, и я замерла. Опустила голову, исподлобья наблюдая за тенями. И тогда я различила шумное дыхание. Слишком частое, слишком рваное, чтобы быть человеческим. Между деревьев блеснули голодные янтарные глаза. Хищники уже не скрывали своё присутствие.

Волки.

Что ж, пускай. Я почти равнодушно моргнула и продолжила путь, шатаясь и с трудом держа веки открытыми. Холод уже стал частью меня, капли стекали по одежде и падали к ногам.  Сделав ещё пару шагов, я почувствовала, как подгибаются колени, и изнеможенно упала на землю около толстого ствола старого дерева. Истратив последние силы, прислонилась спиной к сухой коре и зажмурилась.

Члены стаи ликующе зафыркали и приблизились. Веки чуть-чуть приподнялись, и я скрестилась с взглядом таких же голубых глаз, сверкающих во тьме. Светло-серая волчица оскалилась, я увидела, как с её пасти стекла слюна. Никогда не смотри им в глаза – говорил мне в детстве брат. Но сейчас я сделала ровно противоположное.

Голод. Ярость. Отчаяние. Вот что я прочитала в глазах этого существа. Она внимательно всматривалась в меня, подмечая ослабленное,  дрожащее тело и пустое выражение лица. А я просто продолжала смотреть, с вызовом предлагая ей забрать мою жизнь. За спиной волчицы остановился огромный чёрный волк, а за ним медленно собиралась стая, не меньше, чем из пятнадцати особей. Инстинктивный страх слабо забрезжил внутри, но я не предприняла никаких попыток подняться.

Оскаленная пасть прислонилась к моему носу. Волчица чуть сместилась, и ее клыки коснулись горла. Я подняла взгляд к звёздам и нашла ту, за которой следовала каждый раз, как только собиралась на охоту. Этой ночью, как и во все предыдущие, она сияла ярче остальных. Улыбка тронула мои губы. Шею опалило дыхание зверя, запах которого, на удивление, не показался мне неприятным.

И тут всё закончилось. Жар исчез, рычание стихло. Я недоуменно взглянула на крупное животное, стоявшее теперь в нескольких шагах от меня, опустив голову и изучая. Она громко фыркнула, и волки скрылись в тенях. Лишь черный спутник остался рядом, сливаясь с ночной темнотой. Стоило мне моргнуть, как исчезли и они. Удивляться не было сил. Возможно, это просто был бред.

Однако последним, что я увидела перед тем, как потерять сознание, был ясный взгляд голубых глаз зверя, смотревшего на меня с человеческим пониманием из глубины леса.

Следующий день я провела в лихорадке под тем же деревом. Промокшая насквозь одежда прилипла к телу, но я была не в состоянии даже снять её. Ещё один мучительный день, ещё одна холодная ночь.

Тео найдёт меня. Он вернётся, и мы вместе придумаем, что делать дальше.

Я утешала себя, как могла, но понимала, что брат ещё очень долго будет в горах, а искать его среди нескончаемых пик было бессмысленно. Теперь я была сама по себе.

На третье утро я обнаружила под своим деревом кроличью тушку. Едва проглотив с жадностью один маленький кусочек сырого мяса, я склонилась над землёй и отдалась во власть выворачивающегося наизнанку желудка. Придя в себя тем же вечером, я нашла силы пройти до соседнего дерева и подобрать несколько сучков и три маленьких крепких камня. Рухнув обратно, трясущимися руками разожгла крохотный, едва полыхающий костерок и держала над ним нанизанную на самую крепкую веточку костлявую лапку кролика.

Я должна выжить.

Должна выжить.

Выжить.

Эти слова стали моей мантрой. Словно заговоренная, я повторяла их снова и снова, ощущая теперь, как пустота сменялась жаждой мести.

В ту ночь я впервые спала в тепле, но не костёр, потухший слишком быстро, был тому причиной. А прижавшееся ко мне мягкое тело волчицы. Я вслушивалась в ее ровное дыхание и погружалась в сон, думая о том, что обретаю вторую жизнь и шанс всё изменить.