Читать книгу 2:36 по Аляске. Том I - Анастасия Гор - Страница 10

Честно сказать, не раз слыша из уст Криса слово «лагерь», я представляла себе нечто большее, чем просто лагерь. В моем воображении эти вояки-любители имели собственное хранилище оружия, возможно, даже бронированное со всех сторон; как минимум пару жилых домов, небольшую больницу, тренировочный полигон… Кажется, в момент разговора с Крисом я прослушала те его «мы только начинаем» и «нас чуть больше тридцати человек», потому что я даже допускала тот факт, что «лагерь» находится в каком-нибудь бункере, если и вовсе не в подземной многоэтажке. Но то, что я увидела, повергло все мои ожидания в крах, и, наконец, сняло с глаз розовую пелену.

Это был не бункер и даже не простые каменные изваяния. Это были обычные неаккуратно разбросанные по местности шатры, ткань на которых местами выцвела или была прожжена сигаретными бычками до прорезей. Возле самого леса в бывших игровых палатках расстилались жилые места – достаточно большие, чтобы внутри даже уместились металлические постели, рассчитанные на несколько человек. Кухня была оборудована прямо на улице возле массивного костра по центру, разбитого прямо под навесом кольца обозрения, а больница, в которую меня повели в первую очередь из-за моей изрезанной руки и все еще ноющих ушей, представляла собой опросный пункт в дешевом фургоне, где раньше продавали лакрицу и попкорн.

Это и был лагерь. Это и был последний оплот человечества, сосредоточенный в заброшенном еще задолго до Сна сельском парке аттракционов…

– Добро пожаловать в МЗВ, – улыбнулась очаровательная, почти полностью поседевшая женщина, стоило мне только пересечь порог «медицинской лачуги». Я вздрогнула с непривычки, еще не до конца переварив мысль, что мне больше не нужно записывать свой голос на диктофон, чтобы хоть с кем-нибудь вести худо-бедную дискуссию.

– МЗВ? – чисто из вежливости переспросила я, пока женщина что-то записывала в блокноте с обложкой из красного бархата, рукой указав мне присесть на разложенную в углу кушетку.

– Мы Здесь Выживем, – произнесла доктор, и я не сразу поняла, что это и есть расшифровка непонятного «МЗВ». – Так мы назвали лагерь после того, как Крис собрал первую группу. Это же он привел тебя сюда, да?

В глазах женщины читалась такая уверенность, что мне даже не потребовалось отвечать. Продолжая делать пометки, она заговорила снова:

– Крис давно никого не находил… Ты первая за последние десять дней, – женщина обернулась и, шагнув в мою сторону, когда я заняла свое место на кушетке, вдруг протянула мне руку для рукопожатия. От неожиданности я дернулась. – Но тебе здесь понравится. Меня, кстати, зовут доктор Миловски, но ты можешь звать меня Мэллори или Мэл.

Я подозрительно сощурилась, но, кивнув, вежливо приняла предложенную ладонь. Хватка у Мэл была слабой, пальцы тонкими, а кожа по-старчески сухой и дряблой.

– Мэллори Миловски? – насмешливо переспросила я. – Прямо какой-то писательский псевдоним! Подождите… А разве тот парень по имени Грейс не раздавал всем вам позывные или что-то вроде того?

– Ах, да, – Мэл кивнула и отпустила мою руку. – Меня он сначала прозвал Ватой, но, так как я единственная, у кого есть антигистаминные препараты от его аллергии на пыль, которая здесь повсюду, ему пришлось уступить мне и согласиться звать меня просто Мэл, – пожала плечами она, и на бледном лице возникла широкая, почти горделивая улыбка. – Раньше я была ветеринаром, а теперь в моих силах приструнить самого несносного мальчишку лагеря, припугнув его тем, что без меня он захлебнется в собственных соплях или случайно вычихнет легкие. Иметь социальные рычаги давления так… приятно! Никак не могу привыкнуть.

Все, что показалось мне значимым из этого информационного потока – это слово «ветеринар». И от того, что бывший ветеринар сейчас в медицинском халате и с бланками принялся внимательно осматривать меня, а затем, натянув латексные перчатки, взялся за шприц, мне вмиг сделалось не по себе. Комфорт и дружелюбие забылись так же быстро, как появились.

– Эй, что это вы удумали? – я окрысилась и отодвинулась в сторону от иглы, когда Мэл уже стянула мою руку резиновым жгутом и занесла шприц едва ли не с высоты потолка.

– Не бойся, – мягко улыбнулась она, но (удивительно!) я продолжила бояться. – Это нужно для лаборатории. Наш местный умник, Франки, просил доставлять ему любые свежие образцы. Он слегка на голову ушибленный, но… Вдруг случится чудо Господне, и твоя кровь и впрямь окажется полезной?

Я скрипнула зубами, но прежде, чем успела бы возмутиться, игла вошла мне под кожу, а уже спустя секунду вынырнула обратно с успешно наполненной багровым колбой. Вена продолжила кровоточить, но, быстро заткнув прокол липкой спиртовой ватой, доктор наградила меня снисходительным взглядом и отошла в сторону, развязав жгут.

Вата.

Кажется, теперь я понимаю, почему Грейс хотел дать ей такое прозвище. Жаль, что она отказалась. Ей бы пошло, потому что с ватой она ассоциировалось не только из-за укола: у Мэл были белокурые завитушки волос, обрамляющее такое же белое лицо; рыхлые черты лица с пухлыми щеками и тучная воздушная фигура. А еще смешные морщинки, разошедшиеся по уголкам рта и вокруг темно-болотных глаз подобно солнечным лучикам и выдающие возраст, близкий к пенсионному.

– Мне нужно заполнить твою анкету, – объяснила она, заняв стул на колесиках напротив, и разложила на коленях все тот же бархатный блокнот, вооружившись черной гелиевой ручкой. – Только отвечай честно, хорошо? – Я кивнула, и Мэл начала: – Твое полное имя?

– Джеремия Рейс.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Есть проблемы со здоровьем? Хронические заболевания?

Я запнулась и, чуть помедлив, покачала головой.

– Сейчас нет, но в детстве, когда переедала цитрусовых, вся физиономия раздувалась. Это считается?

– Считается, – Мэл черкнула по пергаменту, а я поежилась, потому что в тот же момент вельветовые шторы фургона всколыхнул порыв холодного ветра из открытых настежь окон, словно Мэл взмахнула не ручкой, а волшебной палочкой. – Сколько банши ты убила?

– Что?

Я опешила и, посмотрев на Мэл в надежде, что мне послышалось, нервно сжала в кулак пальцы. От этого вата под моим локтем покраснела, пропитываясь кровью, выступающей от перенапряжения. Вспыхнувшие в голове воспоминания о Верити заставили горло предательски сжаться.

Доктор резко подалась вперед и, ухватившись за мое запястье, аккуратно сдавила. Я бы сочла это прикосновение нарушением моего личного пространства, к которому так привыкла вместе с одиночеством за последние месяцы, но руки у нее были такими теплыми, что я невольно подалась, раскрывшись навстречу, как раскрывается цветочный бутон летней погоде.

– Ты убивала банши? – тихо спросила она. – Крис должен был пояснить, что мы зовем так тех, кто…

– Да-да, – закивала головой я, горько морщась. – Пояснил, но… Нет, я не убивала. Я вообще встречала их только единожды, и то ее убила не я, а Грейс. И эта банши когда-то была моей лучшей подругой, так что…

Мэл сочувственно поджала губы и, понимающе хмыкнув, отпустила мою руку, вернувшись к блокноту. Снова мимолетная пометка – и вот она уже встала, двинувшись к рабочему столу, чтобы обернуть в этот листок мою отставленную на подставку ампулу с кровью. Я успела заметить, что бланк наполовину не заполнен, но, видимо, Мэл решила, что на сегодня вопросов с меня хватит. Мысленно я поблагодарила ее за это.

– Надо будет подготовить тебя.

– Подготовить? – я снова нахмурилась, кажется, уже в сотый раз за день. – Как стейк с кровью или рагу?.. Что значит «подготовить»? Прозвучало как-то слишком… не по-человечески.

Мэл вскинула брови, и пухлое лицо тут же разгладилось, став еще более худым, чем мое собственное. Она взглянула на меня не то умиленно, не то лукаво, и, подавив демонстративный смешок, уточнила:

– А кто мы, если не люди?

– Ну, – я неловко запнулась, пожав плечами, ведь сама лишь секунду назад обнаружила подобную идею в веренице собственных мыслей. – Может, хозяева этих «банши»? Пришельцы? Вампиры? Или те, кто ставил на людях эксперименты, если Крис не ошибся, и весь мир действительно просто спит, а не полностью вымер… Черт побери, откуда мне знать?! Вы кажетесь странной, вот и все. Может, это потому что почти два месяца я считала, что больше никогда не повстречаю живых людей, а, быть может, вы и впрямь смахиваете на замаскированную космическую амфибию. Ну, или я просто пересмотрела «Секретные материалы». Классный был сериал, кстати.

Я увидела, как уголок губ Мэл нервно дрогнул в подобии улыбки и, отвернувшись, она склонилась над своим столом.

– Если бы мы были причиной всему происходящему, мне бы не пришлось спать в комнате кривых зеркал. Ты бы знала, какой это кошмар вставать по утрам и видеть по всюду только свое лицо, – драматично вздохнула Мэл, а затем вновь бойко забормотала: – Итак. Семеро из нас посменно охраняют лагерь, другие четверо отвечают за вылазки и разведку, один следит за теми спящими, что прежде были родными некоторых из нас и которых мы перенесли сюда, в лагерь, а остальные занимаются бытовыми вопросами. Завтра посмотрим, где ты можешь пригодиться нам больше всего…

– Но завтра я ухожу.

Мэл не стала оборачиваться, но удивленно затихла.

– У меня семья в Орегоне, – шепотом объяснила я.– И я вообще-то собиралась продолжить их поиски. Немного отдохнуть, поболтать с людьми, – раз уж не все они превратились в безжизненные тушки, – собрать припасы и…

– Ты не найдешь семью, – спокойно перебила меня она, поправляя упавшие на лицо волосы. – Потому что не сможешь преодолеть и половины пути до Орегона в одиночку. Тем более, банши, похоже, начали мигрировать без добычи, и то, что их сейчас нет поблизости, не значит, что они скоро сюда не придут. Хочешь знать, как тебе найти семью? Никак. Впору искать новую семью, Джеремия. Мы вот уже нашли.

Говоря все это, Мэл ни разу не взглянула на меня. После секундного затишья, она продолжала сосредоточенно возиться с бумагами и бархатным блокнотом, и голос ее звучал соответственно: из тепло-ватного он превратился в обжигающую сталь – холодный, решительный, рубящий любую правду на корню. И эта правда, как и секира ее слов, оказалась куда болезненнее моих ожиданий.

Я стиснула пальцы в кулак и поморщилась. Теперь Мэл вызывала у меня двоякие чувства: из мягкой и сострадательной, шутливой и веселой на моих глазах произошло обращение в расчетливую, жесткую и смелую женщину. Стерва. Возможно, такой ее сделали обстоятельства. Возможно, такой ее сделала та самая истина, но вероятность этого лишь больше распаляла меня.

– Куда ты? – услышала я себе вслед сразу после того, как, не выдержав, подорвалась с кушетки вместе с прихваченным со скамьи рюкзаком и кинулась к выходу из фургона. – Я еще не осмотрела твой порез.

– Делайте с моей кровью все, что хотите, но лично я ухожу.

Эти слова дались мне с большим трудом, чем я предполагала, особенно при мысли, что я добровольно подписываюсь на одиночество, с которым и так не расставалась на протяжении полутора месяцев. Когда я переступила порог фургона, мне неожиданно показалось, что в спину себе я уловила сдавленный смешок… Но уже спустя секунду поняла, что нет, не показалось, когда услышала еще и это:

– Завтра в девять кто-нибудь из наших протестирует тебя и пристроит. Постарайся не проспать.

Пф-ф! Она и вправду думает, что я сама решу остаться здесь просто ради того, чтобы побыть немного в и без того разлагающимся социуме и пожертвую идеей найти семью?.. Мэл, очевидно, стерва не только упрямая, но еще и крайне глупая. Интересно, что, по ее мнению, может заставить меня остаться здесь?

Я надменно фыркнула и, поправив рюкзак, завернула за угол вагончика, но уже в следующую секунду ударилась носом о грудь Криса Роуза.

– Эй, что с тобой?

Я не услышала этот вопрос. Просто не хотела слышать, потому что даже северный ветер, пусть и еще нагретый солнцем, не был в состоянии умалить жар, растекающийся у меня по лицу после убийственной беседы с доктором Миловски. Щеки пылали от румянца, вызванного клокочущим в груди гневом, а глаза невольно увлажнились. Хотелось думать, что от того же ветра, но, если быть совсем честной, то скорее от тоскливой мысли, кислотой осевшей на языке: я действительно вряд ли сумею вернуться к семье. Я вряд ли осилю тысячекилометровый путь от Аляски до штата Орегон, а затем и до Эшли, а уж тем более вряд ли осилю банши, которых несомненно повстречаю по дороге. Я вряд ли справлюсь одна. Я вряд ли вообще выживу, если снова лишусь компании… Эта тишина, это безумие – я чертовски не хочу снова погружаться в мир «Последнего человека на земле»! Но разве у меня есть выбор, когда тот стоит между моей совестью, преданностью родным и инстинктом самосохранения?

Вряд ли. Вряд ли. Вряд ли!

– Джейми!

Это прозвучало настойчивее, чем прежде, и на миг я даже удивилась, что Крис запомнил меня по имени, ведь, судя по всему, он здесь, будучи негласным лидером, контактировал практически со всеми жителями. Но еще больше меня привела в замешательство хватка сильной руки, обхватившей мое запястье, когда я уже отпрянула от груди Криса и поспешила ретироваться из лагеря.

– Пусти! – зашипела я, но Крис меня не послушался.

– Куда ты собралась? – возмущенно воскликнул он, а пальцы в свою очередь стиснулись крепче, когда я неестественно дернулась, словно меня охватила судорога. Все, лишь бы вырваться – не столько ради собственного желания, сколько ради демонстративного принципа.

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! – вскричала я и, все-таки обернувшись, исподлобья сверкнула глазами на Криса. – Куда ты меня вообще привел?! В тюрьму? Хочешь, чтобы я стала одной из твоих подчиненных и собирала мир по кусочкам, живя в фургончике со сладостями? Для этого вы меня спасли? У меня вообще-то и свои планы имелись, причем еще до нашей встречи! Так что убери свои руки и…

– Тихо! – Это прозвучало скорее, как командирский приказ, нежели как просьба, а оттого, забыв про упрямство, я рефлекторно замолкла.

Крис нахмурился, и в этой хмурости пролегло куда больше сурового упрека, чем то случалось даже у моего отца, когда он изображал самодержца, стоило мне вернуться со школьной вечеринки позже десяти часов вечера.

Все еще не отпуская моего запястья, Крис сощурил голубые глаза и глубоко, медленно выдохнул.

– Не знаю, что тебе там наговорила Мэл, учитывая то, что она может сказать всякое, особенно в дурном расположении духа… – приглушенно заговорил он, успокоившись. – Но у нас лагерь, а не тюрьма. Мы просто нуждаемся в помощи. В любой помощи, Джейми. И если ты сейчас уйдешь, то это получится как минимум… невежливо.

– Невежливо?!

– Я не хотел давить на это, но ты не оставляешь мне выбора, – Крис переступил с ноги на ногу, так, как будто действительно был смущен. Но только «как будто». – Ты нам обязана.

– Да пошел ты!

В тот момент пальцы Криса все же ослабли (наверно, в качестве компромисса) и, выдернув свою руку обратно, я решительно подалась вперед, искренне поверив в то, что вот-вот замахнусь и вдарю ему по лицу, каким бы красивым оно мне не казалось.

Словно заподозрив это, Крис вскинул ладони верх и, чуть попятившись, уже мягче проговорил:

– Мы спасли тебе жизнь. Я, Грейс, Барби и Тото. Помнишь?

– Помню, – процедила я.

– Ты должна отплатить.

– Я не просила о такой услуге и уж тем более не соглашалась брать ее в кредит!

– Но взяла.

– Хочешь выскажу тебе свою благодарность сломанным носом, а?

Крис ухмыльнулся, и его серьезности поубавилось. Мгновенно расслабившись, он передернул плечами и снова встал ближе, а я в свою очередь инстинктивно подалась назад – как два магнита, отталкивающиеся друг от друга в противоположные стороны не то от страха, не то по обычной инерции, зовущейся ныне привычкой быть единственными выжившими на Земле.

– Почему ты реагируешь так агрессивно, Джейми? – вдруг спросил он, и я едва не прыснула от смеха, поражаясь тому, как он вообще додумался спросить меня о таком. – Дело даже не в плате за спасение. Я сказал это просто чтобы заставить тебя задуматься… Сама поразмысли: здесь безопасно, здесь много людей, здесь ты найдешь полезное для нашего общества занятие. Ты здесь выживешь, понимаешь?

МЗВ. Точно. Черт бы его побрал!

– В чем смысл выживания, если я позволю своей семье умереть? – и, поймав на себе многозначительный взгляд Криса, я неохотно добавила: – Если они еще не мертвы, конечно.

– Если и впрямь нет, – прошептал он, – То ты всегда успеешь к ним вернуться. Либо они спят, либо застрелены, либо обратились в банши. Впрочем, второе и третье почти одно и то же. К тому же, Мэл до сих пор не осмотрела твою руку, – он хмыкнул, кивнув на мою спрятанную за спину, коряво перемотанную ладонь. – У тебя травма, нет оружия и нет никаких сил, включая моральные. Побудь с нами хотя бы неделю, а дальше решишь, заметано?

Было тяжело признавать, что в речах Криса таился некий соблазн. Почему-то он очень хотел, чтобы я осталась, и от этого остаться быстро захотелось и мне тоже. Полные губы, обаятельная улыбка… Я чувствовала, что вот-вот сломаюсь и дам слабину не столько оттого, что действительно жутко устала и давно не отдыхала в чей-либо компании, сколько потому что теряю голову от первого встречного парня. Как это по-девчачьи! Когда-нибудь, если мир придет в норму, и эта тема останется актуальной, я обязательно напишу об этом любовный роман.

Заметив мое колебание, Крис ловким движением стянул со своей правой руки перчатку, спрятал ее в карман, а затем протянул мне раскрытую ладонь в знак доверия. Кожа у него оказалась чуть шероховатой, а пальцы теплыми – я почувствовала все это в тот момент, когда все же пожала в ответ его руку, приняв желанное сердцу, но отвратное рассудку решение.

Уговор был заключен.