Читать книгу 2:36 по Аляске. Том I - Анастасия Гор - Страница 2

Ночь. Она вопила сильнее, чем совы, что трапезничали в зарослях сосен. Ночь трещала по швам, взрываясь сотней осколков и осыпаясь бриллиантовой крошкой к ботинкам двоих беглецов. Ночь кричала, и я кричала вместе с ней, потому что это единственное, на что я была способна – бежать со всех ног, спасаясь от отчаяния и гнева, удушающих подобно углекислому газу.

А еще я спасалась от него: от того, чья тяжелая поступь нарастала следом в точно таком же темпе, как и моя. Давя прорезиненной подошвой хворост и первый снег, он не отставал ни на шаг, сначала подарив мне смешную фору в несколько ничтожных минут. В лесу пропахло сырым мхом и ноябрьской слякотью, но я все равно чувствовала лишь один запах: мускусный и лакричный вихрь из остатков дорогого парфюма и пороха. Таким запахом обладал мой преследователь, и от этого запаха меня в любой момент грозилось вывернуть наизнанку.

Спустя пятнадцать минут я снова споткнулась. Это стало своеобразным знамением, что продолжать бежать значит только подыгрывать этому цирку: ступни онемели от холода, который я пусть и не чувствовала от бурлящего в крови адреналина, но который настойчиво превращал мое дыхание в клубы пара еще в самих легких. Ноги подкашивались от усталости, колени дрожали, как и пальцы, с трудом сжимающие между ними черный заряженный револьвер. Все патроны в нем были по-прежнему на месте, ведь я до сих пор так и не сделала ни одного выстрела, боясь потратить магазин в пустую.

А зря.

Едва не прорыв носом грязь от того, что ноги в который раз подогнулись, я, наконец, рискнула взять передышку. Припав к земле, я ползком добралась до первого встречного дерева, ствол которого был достаточно широк, чтобы, прижавшись к нему спиной, скрыться от любого пронзительного взгляда. Наивно? Вполне. Надежда – мой последний оплот утешения.

Я откинула голову и, тяжело осев на землю, прижалась щекой к жесткой коре, прислушиваясь. Пальцы заледенели, а оттого я боялась в любой момент нечаянно выронить скользкий пистолет и потерять его под свежевыпавшим слоем осадков. Ресницы у меня покрылись инеем, а в висках гулко стучала кровь, но я все равно услышала его голос:

– Малышка, ты же знаешь, что я не люблю играть в прятки. Ну же, выходи. Ты что, хочешь заболеть?

«Да, уж лучше сдохну от пневмонии, чем выйду к тебе, ублюдок», комом встало в горле, но, сжав губы, я не осмелилась даже пискнуть в ответ.

Какой у меня был выбор? Выбежать и попасть прямиком на мушку, а следом распрощавшись с жизнью, или же остаться здесь и замерзнуть насмерть. Или-или без перспектив. Выбор без выбора. Только молитва.

«Пожалуйста, пусть он уйдет… Пусть снегопад и широкий дуб скроют меня. Пусть он не заметит, пусть оставит… Господи, я сделаю все, что захочешь!».

Но Господь не поверил. Если честно, в это не верила даже я сама.

Снова треск хвороста. Снова широкая поступь. Щелчок винтовки.

– Я слышу клацанье твоих зубов, Джеремия.

Я затаила дыхание и, инстинктивно обратив внимание на собственный рот, действительно обнаружила, что нижняя челюсть судорожно бьется о верхнюю, словно я норовила раздробить себе лицевые суставы. Как это вообще может быть настолько громко?..

Тут же прижав свободную от револьвера руку к подбородку, я стиснула зубы и велела себе затихнуть.

«Ну же, проходи мимо, черт возьми!».

Хруст заледеневшей почвы под массивными лапами пробегающей мимо лисы. Угукание сов. Свист ветра и все еще доносимые позади взрывы газовых баллонов, сносящих прочь лагерь, ставший родным.

Вдох-выдох. Выдох-вдох.

Ночь снова закричала, только уже без меня.

– Попалась!

Я среагировала раньше, чем было положено: от звука мужского голоса, раздавшегося совсем рядом, ужаснувшим меня столь емким и коротким словом, я тут же отстранилась от дерева и отшатнулась в сторону.

Это случилось так быстро, на таком тонком уровне подсознания и рефлексов, что в тот миг я не распознала ловушку. До смешного банальный психологический прием, но я купилась на него, как покупается голодный заяц на морковь, спрятанную охотником под коробку. Я только и ждала момента, когда он атакует меня первым. Ждала, что выпрыгнет, приставив к затылку дуло… И он сыграл на этом моем ожидании, крикнув одно лишь слово со стороны, абсолютно противоположной той, где я находилась на самом деле.

Это была игра вслепую, как морской бой. Удача и смекалка. Он не знал, за каким деревом я именно прячусь, но знал, что я услышу его и испугаюсь раньше, чем пойму, что бояться мне пока еще нечего. Идиотка.

Дав страху овладеть мной, я пошатнулась в сторону, размалывая подошвой сухие листья. Шум. Незамедлительная реакция. Его победная ухмылка.

Поняв, что я выдала себя, я развернулась всем корпусом и, перепрыгнув поваленное дерево, бегом устремилась вперед. То, что я сумела сбежать от него в первый раз – лишь его извращенная прихоть. Во второй раз не выйдет. Ему надоело играть.

Он прицелился, так неторопливо, словно злорадствовал, растягивая удовольствие от охоты.

Палец на курке. Спуск. Выстрел.

Пуля пробила бедро выше колена и, пронзительно завопив, я тут же потеряла равновесие и кувырком покатилась вниз по заснеженному склону.

Палец на курке. Спуск. Выстрел.

Он повторял все по кругу – стрелял снова и снова, только уже не целясь. Просто пугал меня, хоть это и было бессмысленно: я была и так напугана уже до чертиков.

Наконец, остановившись где-то внизу оврага, потеряв по пути свое единственное оружие, я откинулась на землю и, смахнув с лица снег, опустила глаза на ногу.

Белый покров подо мной стремительно краснел. Кровь хлестала так, словно он прострелил банку с вишневой газировкой. Пуля прошла навылет, – я видела это по дыре в собственных джинсах с двух сторон, – и вытаскивать ее не придется. Одна хорошая новость наперевес трем другим: я не могла идти, я рыдала от боли и со склона на меня смотрел тот, на чьих плечах лежала вина за все это.

И да, еще я всегда ненавидела снег, но, зачерпнув его ладонью, вдруг поблагодарила судьбу за сегодняшний ночной буран, ведь именно снег остудил пылающую боль в ноге и, компенсировав отсутствующее время на перевязку, хотя бы отчасти остановил кровь, позволив продолжить бежать.

И я побежала.

Последняя секунда как будто длилась целую вечность. Одно мгновение – и целая сотня лет, за которую успело произойти буквально все: сомнения, всепоглощающий ужас, воспоминания и боль от пережитого разочарования в том, что надежда ни черта не стоит в этом новом мире. Надежды просто нет, ведь иначе она оправдалась хотя бы раз; хотя бы сейчас, сумей я все-таки добежать до соседней кромки леса и спрятаться меж колкой хвои. Но я все-таки не успела.

Тяжелый вздох за спиной. Шлепок его рюкзака на землю. Судя по всему, он снова прицелился. Выстрел.

Винтовка у него мощнее обычной, охотничья, а точность острее, чем у простого любителя. Он не профессионал, но ему хватило умения поставить выстрел так, чтобы пуля врезалась в землю в нескольких сантиметрах от моего шага.

Охваченная паникой, я метнулась в сторону. Нога предательски подогнулась, а вторая, будучи здоровой, но не менее неуклюжей, поскользнулась на гладкой поверхности, устремляющейся вниз к реке, бушующей в подножие скал.

Потеряв где-то позади пистолет, я следом потеряла и себя: безвольно упала в пропасть, а затем жадно глотнула ледяной воды вместо желанного кислорода, надеясь всплыть наверх. Но не всплыла. Уже, кажется, никогда.

Река окрасилась в светлый пурпур от моей крови.