Читать книгу Жизнь в зелёном мундире. Книга вторая. Офицерское становление - Анатолий Рыжик - Страница 12

Жизнь шла как один бешенный, затянувшийся сон. Служба, учёба, наряды, политзанятия, учёба солдат, тревоги, комиссии.

Замполит, пришедший в дивизион – начал проверять, как мы конспектируем первоисточники. Пришлось по ночам переписывать газеты с материалами съездов КПСС и великие творения Брежнева – «Малая земля» и «Целина». Мне ещё повезло – я привёз из училища семь больших тетрадей с конспектами работ Ленина, а другие конспектировали и их. Невыполнение задач по конспектированию рассматривалось парткомиссией части как подрыв боевой готовности.

В таких условиях я забыл обо всём остальном.

Как голос из другой жизни прозвучало пожелание Анны, прилететь ко мне на пару суток. Переписка у нас шла стабильная – два письма в неделю. Я ей вкратце описывал условия, в которых находился, но только очень мягко – чего пугать заранее?

Конечно, можно ухватиться за её идею прилететь ко мне, но возникает уйма проблем и неудобств.

У меня ещё нет комнаты и ей негде остановиться.

Не приготовить поесть, не помыться.

А как добираться!? Самолетом с пересадкой в Питере, да еще кажется с переездом между аэропортами! Приехать просто невозможно – зачем её мучить. Как освободят мне квартиру, тогда – пожалуйста.

На таком решении мы с ней и остановились.

В один из ноябрьских дней срочно вызывает меня

начальник штаба дивизиона и сообщает:

– «К тебе прилетела жена, находится в штабе в Питино. Через пару часов наш грузовик загрузится продуктами и будет возвращаться. Я дал команду – её заберут, привезут сюда, готовься»

Я оторопел, но обрадовался. Бросился переселять всех из своей комнаты куда-нибудь и к кому-нибудь.

За три часа все было готово. Была комната, в угол которой был свален скарб (и накрыт простынями) проживающих лёйтенантов. Были сделаны запасы продовольствия (принес с продовольственного склада каких-то консервов и круп, из столового пару кастрюль, стаканов и чайник).

Поздним вечером я встретил на КПП ЗИЛ-157, в кузове которого Анна успешно преодолела дорогу в 29 километров, с характеристикой в 79 жопоудар/сек!

В белых сапогах-чулках и макинтоше голубого цвета красивая студентка Минского Театрального института смотрелась великолепно. Однако она выглядела диссонансом со всей окружающей обстановкой: полумраком, грязью по щиколотку, перекошенными домами офицерского состава и туалетами, дверьми, которых играл ветер.

Стоявшая на дороге мать жены майора Агеенкова замерла, увидев Анну. Пожалуй, инопланетяне произвели бы на неё меньшее впечатление.

Очевидно, пожилая женщина отвыкла от цивилизации. Сама она была в солдатских сапогах с обрезанными голенищами, из которых торчали тонкие ноги в голубых байковых кальсонах старшего офицерского состава.

В руках её было полное мусорное ведро. Так она и простояла в слабом свете единственного прожектора освещающего жилую территорию, не шевелясь, провожая нас взглядом до тех пор, пока я не завёл Анну в дом.

Конечно, тот вечер памятен: при свечах, на столе армейская тушёнка, принесённая мною со склада и дагестанский коньяк, привезённый Анной. Жена рассказала, как добиралась: дорога по времени имела три основные составные части.

Минск – Ленинград: время полёта один час пять минут. Ленинград – Череповец: время полёта один час пятнадцать минут.

Питино – дивизион: время «полёта» три часа двадцать минут (почти в два с половиной раза дольше, чем лететь из Минска в Череповец)!

Вылетев первым утренним рейсом из Минска, Анна прилетела в Питер в девять утра. В аэропорте Череповца она приземлилась около часа дня. С этого момента начались сложности.

Не зная, что аэропорт расположен в восемнадцати километрах от дивизиона на «нашем» берегу реки Шексна, Анна поехала в противоположную сторону от места моего местопребывания – в штаб Питино.

На пароме переправилась через Шексну, в город и добралась до части, расположенной в пригороде. Нашла дежурного и поинтересовалась, как найти меня, сказав, что я нахожусь не в Питино, а где-то в лесу. Тот понял, что я служу в дивизионе С-75, и спросил на каком из двух дивизионов, назвав их по позывным.

Поэтому вопрос его прозвучал так:

– «Он у Вас «Мастак» или «Краситель»?

Мастак есть такое белорусское слово. В переводе на русский язык – художник.

Анна училась в Белорусском Государственном Театрально – художественном институте, на белорусском языке наименование звучит так: Беларускi Дзяржауны Тэатральна – Мастацкi iнстытут. В институте были факультеты: театральный и художественный.

Резкий перелёт из Минска в Череповец сказался на языковом барьере – Анна подумала, что её дежурный спрашивает о том, кем я работаю: художником или маляром.

С гордостью она ответила, что её муж не «Мастак» и тем более не «Краситель», а ракетчик!

Дежурный сказал ей, что здесь все ракетчики и опять повторил вопрос:

– «Он у Вас «Мастак» или «Краситель»?

Анна, недоумевая, почему дежурный плохо соображает, разъяснила:

– «Мой муж Рыжик Анатолий – инженер-лейтенант, ракетчик. А закончил он не Беларускi Дзяржауны Тэатральна – Мастацкi iнстытут чтобы работать художником, а Минское высшее инженерное зенитно-ракетное училище войск ПВО страны!»

Вот теперь (после этой фразы) дежурный понял, что спрашивал Анну не по-русски.

Вскоре они разобрались…

Мы не могли нарадоваться встрече, поэтому в основном находились в доме, рассказывая то, о чём в письмах не отобразишь. Погулять выходили только вечером, вдоль дороги. Гуляя, зашли в магазин военторга (он располагался на КПП дивизиона) с целью купить кастрюлю.

Продавщицей работала жена командира дивизиона. Она объяснила нам, что молодым семьям кастрюли не продают. И это касается не только кастрюль. На все товары существует очередь, надо записаться и ждать. С таким мы столкнулись впервые, и нас это удивило.

После посещения магазина Анна пообещала привезти кастрюлю из Белоруссии, а я решил «одолжить» её на службе.

Анна пробыла у меня двое суток и улетела, вернув меня в обыденность «лесного бытия». Её приезд дал многое: мы увиделись, Анна изучила дорогу, меня не пугало незнание Анной обстановки, в которой ей предстояло жить.

После первого прилета последовали следующие, с интервалом один месяц, изредка два. Каждый визит Анна привозила с собой из Минска деликатесы и дагестанский коньяк.

Мы могли позволить себе эти встречи – денег нам хватало. Это был период жизни, когда не особо задумываешься о будущем – ты просто в нем уверен.

Считали ли мы деньги? Всегда!

Определяли ли тогда они нашу жизнь? Конечно нет!