Читать книгу Наши в ТАССе - Анатолий Санжаровский - Страница 28

Я пришёл за десять минут до девяти, Татьяна – через десять минут после девяти.

Матриархат.

Начальство задерживается. Это его первое отличие и завоевание.

– Сегодня, – переобуваясь, говорит Татьяна, – меня подвёл дед-тимуровец. Ему 86 лет. Он у меня деятельный. Ни секунды покоя. Со скуки озеленил наш двор. А так… Каждое утро снабжает меня кефиром. Сегодня слегка задержался… Всё одно к одному. То снилось… Выхожу утром. Гроб в подъезде. А тут ещё кошка дорога перебежала… И итог. Сегодня у нас на Рублёвском перевернулся нефтевоз. Грохот, будто снег с крыши столкнули… Много делов…

Татьяна подпихнула к себе стопку свежих заметок. Просматривает.

– Эту забодаю… Эту забодаю… Эту забодаю… А эту, Толь, можно сделать. Только позвони во Фрунзе и узнай, одобрило ли ЦК республики это начинание. Речь идёт о трёх предприятиях, выполнивших трёхлетку и призвавших всю республику встать на вахту столетия Ленина.

Я беру заметку и заказываю Фрунзе.

Татьяна протягивает листок Лисину:

– Андрей Хрисанфович, как вы считаете, можно ли из этой заметки что-нибудь сделать? Посмотрите.

В комнату вбежал стремительный Марутов. Доблестный Гарегин Гарегинович. Женская половина редакции навеличивает его Георгин Георгинович.

– Ну, – потряс Лисин своим листком, – мы будем сдавать материалы, не ожидая верхов?

– Не ожидая! – кричит Татьяна, поскольку Лисин глух.

– Я сдаю.

– А я, – усмехнулась Татьяна, – уже сдала. Воспользовалась отсутствием начальства.

Лисин дышит на руки.

– Холодно у нас.

– Нормально! – выкрикивает Ия. – Это вы, Андрей Хрисанфович, ещё дома замёрзли.

Лисин выходит в коридор покурить и тут же заглядывает в дверь. Машет Татьяне:

– Планёрка начинается. Вы идёте?

– Ой, спасибо, что напомнили. Бегу!

Лисин доволен:

– И от меня, калифа на час, есть польза.

– А я калифша на день! – улыбается ему Татьяна.

– Без начальства легче. Лучше его вовремя выпроводить.

Уже после планёрки позвонил мне Новиков:

– Кто у вас сегодня главный? Ты или Таня?

– Сегодня день матриархата. Передаю ей трубку.

Скоро позвонила ей её бабка. Попросила:

– Купи собакам печёнку.

– Ладно, – сказала Татьяна и положила трубку.

– Ой! – отмахнулась Татьяна. – Да эти кошки, собаки вечно выпендриваются. Наш пёс любит жареную картошку, жареную печёнку. У нас у соседки муж вернулся из Камеруна. На валюту набирает много еды. Приносит псу. Пёс такое жрёт, чего мы и не видели.

Ия хмыкнула:

– Собаки живут лучше людей.

– А моя собака курятину не ест, – пожаловался Артёмов.

– Избаловали! – вынесла приговор Татьяна.

– А когда начинают петь по радио алябьевского «Соловья», наша собака начинает выть, – покляузничал на своего пса Артёмов.

Кстати. Ему самому сейчас хоть вой.

У нас покрасили дверь. Он выпачкал руки и заскочил в туалет помыть. К гендиру Лапину[61] на летучку опоздал на полминуты.

– Вы опоздали, – сказал генеральный генерал. – Ничего. Обойдёмся без вас.

И не пустил!

И вот теперь сидит Иван Палыч тут и несёт шелуху про собак.

Татьяна хвалится:

– А вот моя бабка псу перед едой даёт кусочек сахару. Это ему как стопочка водки для аппетита.

Почему- то с собак болтовня перешла на мужчин.

– Если во второй раз выходить замуж, – сказала одна забредшая к нам разведёнка, – так лучше за бывшего мужа. Выработался иммунитет. Знаешь, на что идёшь.

– Ой!. Мужики, как куры. Отошли от дома на 20 метров и уже ничьи! У нас поветрие. Молодожёнщики бросают жён с ходу!

К болтушникам прилип и новенький воронежский корреспондент (на практику приехал):

– Помню из детства наводнение у нас в Верхней Хаве. Я из люльки, подвешенной к крюку в потолке на верёвке, смотрел, как мать, стоя на койке, стирала мои пелёнки в воде, была в доме по колено. И последняя занятная новость. Студенты Воронежского мединститута до вокзала несли на руках профессора Бурденко. Он уезжал работать в Москву. Боялись, что не удержат его – весил же сто кило! – и обронят на твёрдый асфальт. А у них ни у кого не было соломки наготове.

Партбюро прошло. Меня не позвали пропеть на нём о моей бурной агитаторской деятельности. И к лучшему. Баба с возу, спицам легче. Врать не нужно. Совесть будет спокойней.