Читать книгу Наши в ТАССе - Анатолий Санжаровский - Страница 30

Сегодня в двенадцать общая летучка всей союзной редакции. Всеэтажный съезд!

За полчаса до летучки бледный Медведев мрачно объявляет отделу:

– Идите пить кофе. Чтоб ни с кем не было обмороков.

Татьяна подносит руку к виску:

– Стройными рядами шагаем вниз! Ой… Я жестокая курильщица с 20 летним стажем. Убиваю лошадь одним поцелуем взасос! Берегись все меня!.. Хорошо там, где меня нет. Но я уже в пути! Наверняка кофе будет или холодным, или слишком горячим. Моего раздрая буфетчице не обежать…

Я кофе не пью и иду в машбюро. У меня спешная заметка. По обычаю, я уголок раскрасил красным карандашом. Ну срочно же! Машинистки сердятся и просят не красить. Я показываю свой листок самой ретивой толстушке.

– А мы чихали! – с поклоном выпевает она. – Мы не индюшки! На красный цвет не реагируем!

– Ну и я не индюк! – пыхнул я и положил на машинку свою заметку.

Олег приобнял меня за плечо:

– Пошли к себе, старик. У них пятиминутка. Просят не стучать. Сейчас тут женщины начнут раздеваться.

В нашем отделе Ия спрашивает меня:

– Можно о лётчиках сказать – люди неземной профессии?

– Нельзя. Всё земное. Всё начинается на земле, всё уходит в землю. Даже Бог земной.

Марутов уточняет:

– И Богов много.

Ия фыркнула:

– В каждом отделе по Богу!

Артёмов сбегал в столовку. Подтягивает штанчата и трёт руки:

– Сегодня должна быть историческая летучка у нас. В развитие вчерашней летучки у Лапина, куда я не был допущен из-за опоздания на полминуты.

Народ стекается в нашу самую большую на четвёртом этаже комнату. Тут проходят все большие летучки.

Медведев сидит со мной рядом, за моим столом. За его же столом восседает сам Колесов, за новиковским – Фадеичев, докладчик, главный выпускающий на выпуске А.

– Собственно, у меня не доклад, а сообщение, – говорит Фадеичев. – 25 февраля – неприятный день. Была летучка у генерального директора об информации в печати и на радио. Плохую, сухую, пустую информацию мы даём. Не делаем обобщений. Информации недостаёт оперативности. Лапин говорил, оперируя нашими примерами. Я тоже их прочту. Автор Шаповалов, редактор Баженов. Название информации «Лицо трактора: эстетика и удобство». Автор Филипповский, редактор Василевская. В Ростове приняли к постановке оперетту «Атаманша». Читаю: «Действие происходит в донской деревне наших дней». Какие ж атаманши в наши дни?.. Мы всякую даже романтическую информацию делаем неинтересно. А мы на выпуске наступаем на горло собственной совести и выпускаем плохую информацию. Писать надо хорошо. Тогда может быть только вкусовая правка.

Даниил Смирнов:

– Нужны: персональная ответственность, график прохождения заметки. Информация должна нести нагрузку новости.

Виктор Степанов:

– Весёлая тоска. Балльные заметки – какие-то шарады. Рядом с поистине балльными вывешивать на стене в коридоре и плохие. Настенная учёба пойдёт на пользу. Из скрипача балалаечник не получится.

Анатолий Шаповалов:

– По примеру «Литературки» нужны свои «Рога и копыта». Брать быка за рога! Моя заметка неслучайно попала в обзор. Тут нюансы какие-то. Мы – фотоснимщики. Спешим – смешим! Поэтому были случаи, когда линия партии шла в одну сторону, а ТАСС выскакивал в другую. Для корреспондента ТАССа – лавочка холодного сапожника на своём уголке. Надо расширять кругозор – читать спецжурналы. Зубрить, как язык хинди. Нечего тут бэкать и мэкать. Не ломай копья там, где не сломаешь.

Дмитрий Дмитриев:

Сидя здесь, я провёл мысленный эксперимент. Мы все стали безумно азартны. Наши материалы живут в одном измерении – тридцатистрочном. Живём одним днём. ТАСС – бабочка-однодневка. Прожили день и ладно. Премии – местный колорит! – забыты. Поощрительные творческие поездки забыты.

Артёмов:

– По моим наблюдениям, в нашем коллективе мало чувствуется ответственности…

Сердитый женский голос от двери:

– А вы разве не член? Член! Ещё какой! Мы-то знаем! И у вас тоже мало!

– А кто спорит? Мало! Надо всем… Чего уговаривать друг дружку по элементарным вопросам? Раз сказать и всё! – рубнул Иван Палыч воздух. – Есть государственная дисциплина. Была технология работы над оригиналом – забросили! А зря! Товарищи! Мне не хочется приводить факты. Я среднепишущий товарищ. У меня десять-двенадцать начал статьи. Одного не бывает. Ищу… Вот и Данила Смирнов ищет. Особенно заголовки и начала должны быть отменными. А если человек раз дал халтуру, два? Скажи ему. А на третий раз посади его на летучке на место, где сидит сейчас Сергей Дмитриевич…

Ехидный смешок в разминке пробежал по комнате.

Сергей Дмитриевич Шишков, парторг, опоздал на летучку. В назидание его усадили у всех на виду, в кресле у медведевского стола. Любуйтесь!

Шишков в смятении опустил голову. Краснеет.

– Надо, – яростно жестикулируя, продолжает, заикаясь, Артёмов, – подчитывать по своей отрасли пять-шесть журналов!

Лукавая реплика с места:

– Говорите точнее. Пять или шесть? Какая точная установка?

Иван Павлович обиделся. Махнул растопыренной пятернёй и сел.

Солидный Борис Лукьянов, заведующий редакцией международных связей, был подчёркнуто конкретен:

– Раз решили делать Октябрьскую революцию у себя, то её надо делать и на местах. В агентствах республик и среди собкоров. Пусть знают, чего от них хотим. Они-то основной поставщик информации. И если они будут идти всё той же старой дорожкой, то мы ничего не сделаем.

Ставропольский корреспондент Мищенко был категоричен:

– Товарищи! Бить нас надо! И крепко! Это мы даём вам плохие заметки. Так и вас надо бить. Вы потеряли с нами связь. Обзоры – лазейки для оправдания ТАССа перед корреспондентами – нам не нужны. Они раздражают, отбивают охоту писать. И совсем зря отменили похоронки, ответы на забракованные материалы. То хоть знаешь, что с твоей заметкой. А сейчас посылаешь, как в пропасть. Вот Медведев забраковал мою заметку о кинескопах для цветного телевидения. Требовал написать, какая разница между обычным и цветным кинескопом. Кому это интересно? Кто знает разницу? Вот вы знаете? – Мищенко положил руку на плечо соседа.

– Знаю! – ответил сосед. – Разница в цене.

Тут вскочил Медведев:

– Ты даже по телефону не смог внятно сказать!

– А что переливать из пустого в порожнее? Я в «Правду» послал ту заметку и её дали! А Медведев говорит: «Правда» для нас не пример!» А кто ж тогда пример? Многотиражка «Тассовец»?

Медведев на нервах:

– Непонятные заметки будем браковать! Жёстко будем подходить к информации. Наши устои при отборе информации непоколебимы!

Светлана Бахметьева:

– Я тринадцать лет в газетах. Мне абсолютно непонятно, как тут получается. Где это видано? Журналист за журналиста переписывает все информации. В газете можно переписать за читателя. А тут же… Квалифицированные журналисты на местах, такие же, как и мы, а что они присылают?

Реплика откуда-то справа:

– Об этом хорошо расскажут корзины и папки отсева.

Ничего интересного не сказал в заключительном слове Колесов. Всё те же горячие призывы писать живо, интересно, давать постоянно оперативную информацию.

– Сначала, – добавил он, – на меня давили авторитеты. «Статью читал тот-то. Разрешает к печати только в таком виде». Просмотреть ответственным товарищам давайте и не связывайте себя обещаниями. За семь лет в «Правде» редакционные статьи читали секретари ЦК, на гранках делали свои поправки. Но мы слепо их не переписывали. Редактировали. Повторюсь. Да, писать надо интересно. Если материалы и впредь будут писаться в лучших, – он кисло усмехнулся, – тассовских традициях, будем бросать их в корзину.

Шёпот за спиной:

– Тайком убрать из ТАССа все корзины!