Читать книгу Наши в ТАССе - Анатолий Санжаровский - Страница 35

9.00.

Татьяна, я и Новиков одновременно вошли в кабинет.

Татьяна ликующе докладывает:

– Во, Александр Иванович! Мы явились строем!

– А почему без песни? – на улыбке выговаривает Медведев.

– Сегодня к концу рабочего дня мы прорепетируем, а завтра – с песней!

Со своей просьбушкой подтирается к Медведеву безмужняя лиса Ия:

– Александр Иванович! Люся Ермакова девочку родила. Можно, я завтра к ней съезжу?

– Всегда пожалуйста.

Татьяна хмыкнула:

– Ну Люська и уткнула! Не оправдала надежд. Ходила такая круглая, смешная. По крайней мере, двойню собиралась родить.

Лисин со своей печалью:

– Свежо. Может, закроем форточку?

Новиков тут же закрывает со словами:

– Идя навстречу законным пожеланиям трудящихся…

Медведев просматривает стопку газет. Всё больше мрачнеет:

– Это безобразие! Сегодня все тассовцы в «Правде»! И Попов из Харькова, и Поринг из Чимкента, и Гайдай из Иркутска! Форменное безобразие! Пойду доложу Колесову. Нам не пишут, а в «Правду»!

– Заодно доложите и о похоронке Засухина! – лукавый Новиков потряс над головой заметкой. – Вчера перед уходом вы дали команду позвонить в Мурманск, в морской порт, о «Стерегущем»… Вы сказали: «Неужели мы ничего не найдём, чтоб забраковать заметку Засухина?»

– Ну-ну!

– Накрылся Засухин! Накопал я вам полную баночку криминала. «Стерегущий» вернулся из плавания 26 января. А Засухин сообщил об этом лишь 20 февраля. Почти с месячным опозданием!

Медведев в довольстве потирает руки:

– Спасибо, Володь! А то я забраковал, а Колесов вернул с визой «Срочно подготовить!» Вот я ему и ткну в нос! К чёрту! Давать старьё! На смех!? Топтать себя в позор!?

Довольный Медведев уходит.

Вскакивает Ия:

– Слушайте последнее сообщение ТАСС! Последнее сообщение ТАСС! Звонила я Люсе. Всё хорошо. Девочка весит три двести, рост пятьдесят два!

– Ого! – Татьяна стукнула обоими кулаками по столу. – Это ж пол-Люськи! Ну замахнулась мать!

Олег похлопал в ладоши:

– С первого предъявления такой подарок! А ты, Танёк, чего тянешь?

Татьяна тускнеет и опускает голову:

– Ну, Олежек, ты полный чайник… Если бы всё зависело только от меня… Ну… Надеемся… Вчера Юрка подарил поднос. Это к Восьмому марта и ко дню моего рождения. Я родилась 15 марта. В Татьянин день. А четырнадцатого был Евдокиев день. Если в Евдокиев день курочка напьётся из лужи, будет хорошее лето. Будем надеяться на хорошее…

Вечером Анохин вернулся поздно.

– Всё! – задумчиво вздохнул он. – Был дома. За субботу отгуливал. Пошёл в магазин. Подходит незнакомая баба. Заговаривает. Я её спрашиваю: «Откуда вы меня знаете?» – «Я всех бусиновских знаю. Пойдёмте домой». Оказывается, это была контролёриха по счётчикам. И фамилия у неё ух-ух! Бийсябога! Без вздрога не скажешь. Проверила мой счётчик и говорит: «Мы вас два с половиной года разыскиваем. Никак не застанем дома…» Я кручу свои педали, кидаю ей на ушки лапшичку: «Понимаете, я всё время в командировках» – «Надо вам сменить счётчик». – «Надо», – говорю. А сам думаю: попробуй застань меня теперь дома до конца 2000 года. Составили акт. И тут она сорвала со счётчика пломбу. «Кто вы такая, что всё тут рвёте?» – «Контролёр Могэса». – «Чего рвать? Я за два года заплатил 28 рублей. Наверняка десятку переплатил». – Она пошла считать все лампочки. Я её обогнал, влетел в твою комнату, на всю двинул приёмник. Первый концерт Рахманинова! На твою плитку швырнул своё красное одеяло. «Извините, холостяк! Кавардак здесь такой. Заходите, пожалуйста». Заглянула, но войти побоялась. Записала: четыре лампочки, приёмник «Москвич». Теперь буду платить по четыре копейки за киловатт. Акт я не подписал. Написала на акте: абонент отказался подписать акт. Вот растяпа! И дёрнул же меня леший- красноплеший сунуться в магазин! Теперь надо экономить.

– Ну, вырубите мою плитку под столом.

Мы выключили свет и легли.

Анохин ворочается.

– Вы, Николай Григорьевич, тише говорите. Всё меньше накрутит. Вы мне нравитесь. Ну как это баба вас накрыла?

– Зато два года за мной скакала по долинам и по взгорьям. Как белой армии оплот.