Читать книгу Русская идеология. За что и против чего стоит бороться русским людям - Андрей Савельев - Страница 10

Самый каверзный вопрос для русского патриота – об экономической программе. Кажется, что у либералов она есть (свобода предпринимательства), у социалистов – тоже (от частичной до всеобщей национализации), а у националистов – увы! На самом деле все обстоит ровным счетом наоборот.

Поскольку система образования в течение столетия убивала в русском самосознании все представления об особенностях хозяйственной жизни Русской цивилизации, мы чаще всего лишь повторяем какие-то фрагменты совершенно чуждых нам политэкономических учений. Некоторые чуть ли ни основным вопросом современности полагают выбор между социализмом и капитализмом, которые понимаются как противоположное отношение к частной собственности: социализм предлагает ее уничтожить (или изжить), капитализм – относиться к ней как к священному явлению. В действительности, это ложная альтернатива, целиком и полностью выдуманная и не имеющая никакого отношения к истинным задачам организации производства товаров и услуг, необходимых для жизни людей.

Марксистское учение о «способах производства» и политэкономических «формациях» легко запоминается в силу своей примитивности. Точно так же, как и «рыночные» принципы, ставшие просто слепком с эгоистических настроений, которые являются частью человеческой натуры, но только имитируют язык экономической науки.

Для либерала главное – свободное обращение финансов (что неизменно обращается в свободу «для своих» – олигархию – и рабство для всех остальных), для социалиста – «освобождение труда» от частного работодателя (что всегда ведет к бюрократизации – свободное предпринимательство исчезает, а с ним исчезает и свободный труд). Русский способ производства предполагает устремление к идеалу – освобождению хозяйственной деятельности как от рабства у ростовщиков (олигархии), так и от диктата бюрократии. Поэтому Русский способ производства является альтернативой и либерализму, и социализму – их экономическим догматам и их практике.

Проблема для Русской цивилизации всегда обнаруживалась в сковывающем действии бюрократии, мешающей развитию производства и подменяющей службу Отечеству обслуживанием своего частного интереса, который обменивал властные полномочия на неправедно нажитое богатство. Именно поэтому марксистская догма так легко вошла в головы интеллигенции – людей с образованием, но без профессии. Казалось, что государство-предприятие разрешит все проблемы, попросту уничтожив частный интерес вместе с частной инициативой. Результат оказался плачевным: такое государство распалось вместе с негодным хозяйственным механизмом. То же самое, мы видим, происходит и с либеральной экономической системой: она пожирает сама себя и грозит существованию государства.

Для либерала ключевым элементом экономической системы является банк, для социалиста – завод с трудовым коллективом во главе. Русский способ производства в современности должен быть осознан как совокупность научно-производственных комплексов (включая университет как образовательное и научное учреждение). Поэтому концепция национальной экономики – это приоритет реального сектора экономики при лидерстве наукоемких отраслей. Здесь частный интерес не убит, а лишь ограничен задачами производства, которые важнее частного обогащения. Производство важнее, чем богатство его владельцев.

Что такое либерал в экономике? Это чудак, который считает, что спонтанная игра частных эгоизмов в состоянии увеличивать производство товаров и услуг, а также поставлять достаточно налогов для содержания государства. Что такое социалист (коммунист) в экономике? Это такой чудак, который считает, что бюрократическая кодла знает, как развивать производство и весь интеллект нации сосредоточен в мозгах этой кодлы. Оба случая ведут к олигархии – правлению немногих в своих личных и групповых интересах. В первом случае через захват всего производственного потенциала нации и оформление его на частных лиц, во втором – через захват государственной системы управления и пресечение любой частной или коллективной инициативы.

Есть ли другая стратегия, которая не позволяет скатываться к олигархии и разорению страны? Есть. Это национальная система политической экономии – русский национализм. В котором приоритет политики над экономикой выражается в постоянном регулировании всех процессов в интересах нации. Регулирование оптимизируется по эффективности. Малый бизнес не регулируется вообще и не облагается налогами, средний – регулируется частично, крупный представляет собой частно-государственное партнерство, в котором частный и общенациональный интересы выражены в совместной управленческой работе. При этом крупное производство может быть чисто государственным, но не может быть чисто частным.

Либерал зациклен на финансовую систему, социалист – на рабочие места и социальное обеспечение. Тот и другой не видят экономики в целом, а потому уступают контроль над ней либо олигархии, либо бюрократии. А также внешним силам, которые втягивают национальную экономику в мировую систему, где прибавочный продукт присваивается ничего не производящим финансовым закулисьем. Экономика может быть нацелена на развитие лишь на основе принципа: вся власть русским мозгам. Никакие иные теоретические абстракции, взращенные либерализмом и социализмом, не ведут к позитивному результату. Только интеллект продвигает экономику вперед. Все прочие экономические факторы лишь перераспределяют материальную выгоду от достижений интеллекта. Будь то рынок или директивное распределение.

Теоретики социализма обещали преимущество за счет более высокой производительности труда. ХХ век опроверг эти измышления: обобществление собственности привело лишь к одному результату: мобилизационной экономике, которая измучила народ, но не смогла приготовить страну к войне – человеческий фактор был проигнорирован, тотальная бюрократизация сковала русский дух. С этим связаны не только ошибки в технической политике, но и гибель армии в первые месяцы войны.

Попытки приписать социализму большие успехи в научно-техническом прогрессе безосновательны, поскольку такие же успехи (а зачастую куда более впечатляющие) наблюдались и при иных производственных отношениях, чем были приняты в СССР. НТП подкрепил все без исключения экономики. И всюду встречал противников: при социализме – бюрократию, при либерализме – эгоистический интерес и олигархию.

Экономика меняет свои формы, ориентируясь на доминирующую производственную модель. Государство-вотчина сменилась государством-предприятием, а то постепенно превратилось в государство-супермаркет или государство-торгово-развлекательный комплекс. Производящие формы экономики сменились паразитическими, функционирующими через расточение накопленных богатств и присвоение олигархией всех результатов экономической деятельности. Финансовая система подавила производственную, деньги утратили полезные для экономики функции. Именно поэтому масштабнейший и сокрушительный экономический кризис неизбежен, и мы уже переживаем события, ставшие его предвестниками. Финансовая «пирамида», придавившая весь мир, непременно рухнет.

Русский способ производства должен быть восстановлен как модель хозяйственной жизни, обособленная от глобальной олигархии. Переходный период должен убить страсть к потребительству и ростовщичество. Приоритетным должно стать производство, а не прибыль. Там, где прибыль стала смыслом всей деятельности бизнеса (а, следовательно, единственным гарантом производства стала коррупция), на время должен быть установлен бесприбыльный характер производства – прежде всего, в финансовом секторе, в секторе социальном (медицина и образование) и в секторе жилищного строительства. Прибыль – не средство обогащения, а средство расширения производства. Это принцип преодоления кризиса.

Банки должны превратиться либо в инвестиционные компании, принимающие на себя все риски инвестирования (а с ними и участие в прибылях), либо в расчетные центры и сберегательные кассы, получающие не проценты от операций с деньгами, а оплату услуг. Сбережение финансов должно привлекать не процентной ставкой, развращающей соучастием в наживе, а гарантиями от инфляции, которые обеспечивает государство и закон. Бесприбыльное существование, скажем, строительных корпораций, позволит государству целиком и полностью ликвидировать воровство – обнулить так называемую «административную ренту». Что касается развития производства и оборотных средств, то их обеспечение можно оставить лишь за инвестиционными банками, а крупный кредит должен быть целиком монополизирован государством при ставке кредита близкой к нулю (например 0,1%, как это практикуется в некоторых странах). Лишь после полного подавления коррупции и ростовщичества можно будет позволить хозяйствующим субъектам самостоятельно выбирать стратегию расширенного воспроизводства своей деятельности.

Налоги в Русском способе производства не могут превращаться в «фискальный инструмент». Они должны быть предельно упрощены, чтобы любой человек или малый и средний предприниматель имели возможность рассчитать свои обязательства перед государством на калькуляторе. Государственные выплаты и минимальные доходы не могут облагаться налогами, выплата налогов не может опрежать доходы. Эти принципы могут освободить страну от самоедства – войны чиновника и предпринимателя посредством бухгалтерского учета и юридических служб, требующих огромных затрат из бюджета государства и частных предприятий.

В Русском способе производства сворачивается вывоз из страны сырья, на продажу идет только идет высокотехнологичная продукция. В целом Россия как страна-цивилизация должна сориентироваться на внутренний рынок, размеры которого достаточны, чтобы стать замкнутым торговым государством, а из-за рубежа завозить только экзотические товары и уникальное научное оборудование.

В Русском способе производства деньги должны получить свои изначальные функции сопровождения товарообмена и учета и полностью утратить способность изымать прибыть из процесса производства. И тогда иерархия ценностей в хозяйственной жизни вернется к своему изначальному состоянию: самой выгодной будет деятельность по производству жизненно необходимых товаров и услуг, затем с меньшей выгодой можно будет заниматься их перераспределением (торговлей), и наименее выгодной будет деятельность, связанная с финансами. Разумеется, речь идет о норме прибыли.

В такой экономической модели в принципе не может быть миллиардеров, поскольку такие состояния могут возникать только в широкомасштабных воровских аферах при изменнической роли чиновников-коррупционеров. Если не будет миллиардеров, то национальное достояние распределится более равномерно, и достаток станет уделом большинства. В такой экономической модели работодатель и работник составят общую социально-профессиональную группу, сплоченную общей созидательной задачей. Организатор производства и работник не будут взаимовраждебны, как это предусмотрено в либеральной или социалистической модели экономики.

В Русском способе производства государственная власть – не слой чиновников, живущих коррупцией и издевательствами над гражданами, а управленческая машина, занятая организацией больших экономических проектов, настройкой инфраструктуры и собиранием частных предприятий в производственные цепочки, минимизирующие потери. Принципиальные изменения в экономике вовсе не связаны с рыночной конкуренцией. Они рождаются в научных лабораториях и внедряются волей государственных людей, чья жизненная установка связана не с бюрократическим контролем, а с созиданием – созданием благ, благодеянием. В этом смысле государственное управление является расширенным на все общество предпринимательством. Соответственно, в нем постоянное истребление всех зародышей паразитизма (бюрократии и олигархии) становится повседневной деятельностью государства.

Либералу надо все приватизировать, социалисту – все обобществить. В реальности это ведет к единому результату – замиранию производства. Оно лишается предпринимательской инициативы: акулы олигархии или бюрократии поглощают и умерщвляют все, что пытается создать творческое усилие ученых, предпринимателей, мастеров. Русский способ производства решает проблему: что нужно национализировать непременно, а что национализировать нельзя ни под каким видом. И если национализация сегодня становится необходимостью, то не ради абстрактной идеи обобществления средств производства, а ради новой индустриализации страны, без которой она не выживет.

Популярная идея отмены результатов приватизации сталкивает лбами либералов и социалистов. Одни готовы продолжать приватизацию (и кремлевские чиновники тут ничем не отличаются от «болотных» оппозиционеров), а другие – отменить ее итоги вообще. Любые ограничения у социалистов представляют собой лишь этап на пути к всеобщему обобществлению. Национализм готов отменить приватизацию только в отношении производств, захваченных олигархией. Это касается только крупнейшей собственности на общегосударственном и региональном уровне. Причем в этом случае речь должна вестись, собственно, не о национализации, а о безвозмездной реквизиции – изъятии всей собственности у изменников и уголовных преступников. Изъятие должно происходить не в порядке реализации абстрактного принципа, а в результате применения уголовного права. Причем ограниченного разумными пределами: реквизиция должна касаться только крупной собственности, которой владеют коррумпированные чиновники и связанные с ними «олигархи» – слой богатеев, получивших собственность в результате мошенничества. Ограждать от всяких попыток репрессировать предпринимателя должна концепция трудового капитала – созданного личными усилиями производственного процесса. Такой процесс должен всячески стимулироваться, а слой рантье и финансовых игроков должен быть полностью уничтожен. Собственником может быть только управленец, собственность – это обязанность, а не источник роскоши и праздности.

Мы хотим, чтобы производство не рушилось от конкуренции и схваток между собственниками. Поэтому государство должно защитить производственный процесс от негативного влияния непроизводственных факторов. Хозяин тот, кто свое владение предприятием направляет на увеличение и улучшение производства. Пока эта функция исполняется, дело государства – сторона. Как только эта функция ставится под вопрос, должен возникать государственный наблюдатель, если дело хуже – государственный управляющий. Задолго до того момента, когда нужно «внешнее управление» в связи с банкротством собственника. Собственник может банкротиться, но от этого производство не должно останавливаться. И если собственник – виновник банкротства, то за его счет это производство и будет сохраняться.

Настройка национального хозяйства должна исходить не из политэкономических абстракций, а из условий производственной деятельности, имеющей особенности климатического, исторического, демографического свойства. Все это следует назвать Русский способ производства. И этой настройке должна быть свойственна поддержка мировоззренческих и психологических установок, направленных на производство товаров и услуг: со стороны государства – приоритет реального сектора экономики, со стороны работодателя и работника – нацеленность на создание все более совершенных изделий, обеспечивающих жизнь человека и открывающих ему возможности интеллектуального и духовного роста.