Читать книгу Русская идеология. За что и против чего стоит бороться русским людям - Андрей Савельев - Страница 4

Люди устали от «измов». Или им так кажется. Любое слово, кончающееся на «изм» вызывает недоверие у тех, кто подобные слова много раз слышал и читал – главным образом, это те, кому пришлось получать образование в советской высшей школе. Целые поколения были утомлены общественными теориями, особенно марксизмом. По прошествии десятилетий оказалось, что язык идеологии все же необходим, поскольку иначе невозможно описывать действительность. Хотя скатываться до терминологии «коммуняки», «либерасты», «нацики» – дело для современной информационной среды привычное. Но подобным языком можно выразить только эмоции, но не мировоззрение. А если бессмысленно растравливать в себе эмоции, то из политического процесса мы перейдем к хулиганству, за которым нет никакого позитива – из склоки нацию не слепить, государство не воссоздать.

Стратегическая бесперспективность многих политических проектов в России связана с отсутствием у них их идеологического основания. За идеологию выдают предвыборный лозунг или набор прописных истин вроде «экономика должна быть экономной» или «экономика должна быть рыночной». Между тем, такое упрощенное понимание идеологии или отказ от нее как от надоевших «измов», грозит для государственной власти утратой видения перспективы, а для политика – превращением в плохого артиста, который действует по принципу «чего изволите?» Утверждение по Конституции неидеологического характера Российского государства ничего не значит: этой Конституцией было обосновано право ульралиберальной и насквозь идеологизированной группировки подавлять все альтернативные мировоззренческие проекты. При этом никто не удосужился расшифровать «ребусы» основных положений Конституции, создать конституционное право. Поэтому Конституция осталась лишь смутной декларацией, который можно и необходимо трактовать так, чтобы национально-государственный проект реализовался.

Если обычные люди сами никогда не будут в состоянии сформулировать или даже просто освоить политические теории, то они вправе ожидать, что во власти доминируют люди, которые следуют определенному плану сбережения нации и государства, отчего всем жителям страны есть прямая выгода. Если правители не умеют системно излагать свои идеи и смело сотрудничают со специалистами, которые конкретизируют общие установки политической теории, то у государства есть будущее. Если правители – просто болтуны, предпочитающие общаться с восторженными старушками, прикормленными журналистами и нанятыми активистами, то жди серьезных катаклизмов. Потому что за болтовней всегда скрывается большое воровство и измена национальным интересам.

Чтобы распознать болтунов и перестать верить в подделки и обманки машины лжи, утвердившейся в Российской Федерации, требуется, прежде всего, избавиться от привязанности к идеям и символам, внедренным в сознание коммунистической, а затем и либерально-западнической пропагандой. И тогда рассудок откроется для принятие русских смыслов, которым предстоит вернуться в жизнь и тем самым обратить Россию к своему историческому предназначению: свидетельствовать миру о законе и благодати, об истинной свободе и истинной справедливости.

«Наряд» – так называли закон в Древней Руси. Власть должна быть «нарядной» – украшенной системно построенным порядком управления, принципами этого управления и выверенным отбором во власть людей, ориентированных не на частную выгоду, а на пользу народу и стране. Но в современной России мы видим безобразие – без-образность, расплывчатость права, включая Основной Закон, на котором клялись Ельцин, Путин, Медведев и прорва прочей чиновной нечисти. Клялись и каждый день своего правления были клятвопреступниками, самозванцами. Вспоминаются слова из пушкинской «Капитанской дочки» – слова поручика, которого смутьян Пугачев через секунду приказал повесить: «Ты, дядюшка, не государь мне, а вор и самозванец».

3-я статья Конституции РФ о том, что народ является источником власти, никогда не выполнялась. Выборы тотально фальсифицированы, а иногда и вовсе не предусмотрены (например, выборы судей). Русофобский режим с легкостью прекращает все процедуры народоправства. По этой причине в системе власти полно коррупционеров, полиция превратилась в одну ужасную банду, терроризирующую граждан, а в судах сидят наглые тетки, которые всегда стоят на стороне преступников и при случае с готовностью соучаствуют в преступлениях.

13-я статья Конституции об отсутствии государственной идеологии никогда не исполнялась. Запись в Конституции сделана ради одного: установить идеологическую монополию, не допустить во власть национально мыслящих людей. Отбор на государственные должности всегда был строго идеологизирован. Принцип бюрократии: чем выше должность, тем меньше остатков совести и профессиональных навыков.

Декларация об отсутствии идеологии у государства не есть требование нейтральности органов власти по отношению к разным идеологиям. Напротив, это самое решительное проведение жрецами «золотого тельца» собственной идеологии и внедрение идеологических штампов во все государственные решения. В основе их идеологии – ненависть к исторической России и русскому народу. Именно поэтому действующую в России власть называют «ликвидационной комиссией». И сегодня мы стоим на переломе времен: либо мы их ликвидируем, либо они нас.

Целую книгу можно представить одной фразой. Но только после того как книга прочтена и понята. Тому, кто книгу не читал, фраза мало чего скажет. В этом смысле очерк имеющихся политических ориентаций может быть лишь компактным текстом, который напоминает об известном – о том, что у нас все время пред глазами. При том что человек – «политическое животное» (Аристотель), он имеет опыт самостоятельного политического анализа. Может быть, ошибочного. Но даже такой опыт позволяет структурировать его, если предложить простую и ясную схему, в которой стоящие за терминами явления будут классифицированы и увязаны между собой.

Как народы делятся на большие расы, так и идеологии делятся на крупные блоки:

Либерализм – это частный эгоизм, личная свобода, монетарная экономика, космополитизм.

Социализм – это групповая солидарность (классовый эгоизм), социальный конфликт (социальная революция), экономика дымящих труб, интернационализм.

Национализм – это национальная солидарность (национальный эгоизм), социальная консолидация (в рамках наци), экономика больших систем (наукоемкие производственные комплексы), консерватизм и традиционализм.

Читатель спросит: а где же коммунизм, фашизм и прочие «-измы»? Очень просто: каждый из идеологических векторов указывает на предельное состояние соответствующих ему политических предпочтений. Либерализму соответствует либертарианство (сегодня это ориентир как правящей в России олигархии, так и либеральной оппозиции), социализму соответствует коммунизм (в российской действительности – большевизм), национализму в его экстремальной форме соответствует фашизм и нацизм (предельное огосударствление и заглушение всех частных и групповых интересов).

Следующий вопрос – о «правых» и «левых». Какой из ориентиров в политике правильно называть «правым», какой «левым»? Ответ прост: когда вы смотрите футбол – там есть «правые» и «левые» – две противостоящие команды. В политике считают больше, чем до двух. Поэтому «правым» и «левым» стоит считать только спорящих оппонентов в конкретной ситуации. В другой ситуации они могут поменяться местами. При этом «правые» всегда за традицию, «левые» – за новацию. «Правые» – далеко не всегда ретрограды, а «левые» – почти никогда не придумывают ничего нового. По-настоящему новое рождается в традиции. У «левых» – в чужой, у «правых» – в своей собственной, национальной.

Нас пытаются уверить, что либерализм – это «правая» идеология, а социализм – «левая». Но либерализм родился как революционная теория, ломающая прежнюю государственность, в теории – по крайней мере, выхолащивающая государственную традицию. Поэтому либерализм все же – «левая» идеология. К тому же в нем, как и в социализме, нация либо игнорируется, либо подлежит исчезновению. Как раз национализм как «правая» идеология противостоит «левым» идеологиям – либерализму и социализму.

Порывшийся в памяти обладатель диплома о высшем образовании может вспомнить, что с национализмом связывали Французскую революцию, и поэтому под термином «национализм» изначально подразумевалось нечто либеральное, явно противостоящие консервативным тенденциям в государственном строительстве. На это следует возразить: продуктивная классификация возникает вовсе не одновременно с явлением и далеко не всегда классификация сразу бывает удачной. То, что мы называем национализмом, существовало задолго до самого термина «нация». Французская революция в предложенной классификации, очевидно, является «левой» – она была смыканием всех форм «обновленчества» (либерализма и социализма) против традиции. Под нацией французские революционеры понимали независимых от власти граждан, которые сами по себе решали все вопросы, игнорируя традиционные формы общежития. Сегодняшнее понимание политической нации гораздо глубже: оно требует опоры на историческую традицию, без которой всякая нация – только умозрительный конструкт, не имеющий воплощения в реальности.

Конечно, жизнь сложнее, чем любые идеологии. Это обусловлено несовершенством человеческой природы, которая все время путает понятия и совмещает несовместимое. А в политике создает химеры – противоестественные союзы. «Правое» образуется всюду, куда подтягиваются люди с национальным мировоззрением: национал-социализм противостоит либертарианству (Веймарская Германия) или же национал-либерализм (национал-демократия) противостоит коммунизму (гражданская война в России). Противоестественный союз складывается в противовес набравшей силу экстремальной идеологии. И затем, сам, если побеждает, становится экстремальным выражением одной из конкурирующих внутри временного альянса идей.

Самое печальное отношение к миру идеологий – это бытовой подход в духе «все они одинаковые». Это позволяет с пренебрежением смотреть на политику вообще, не участвуя в ней, а значит – уступая будущее России кому угодно. «Все одинаковые» мы можем обратить на допускающих такие суждения обывателей, которых невозможно рассматривать как фактор политики. Они сами себя исключают из общественных дел, и их мнение нас не должно интересовать.

Работоспособный интеллект оперирует идеями, которые позволяют убрать бытовые «шумы» и увидеть картинку, которая за ними скрыта. Беда, если человек вместо ясной картинки малюет по мутному стеклу свои «размышлизмы». Тогда он в принципе ничего понять не сможет, и чтение книг для него сначала будет мукой, потом бессмыслицей, наконец – вредом.

Можно ли вообще отбросить «измы» и объединиться на какой-то иной основе – на основе веры, на основе родства? Нет, нельзя. Потому что только в идеале люди одной веры и люди одного племени имеют одинаковые взгляды на общественное и государственное устройство. Кроме того, идеологии появляются в том числе и как средство преодоления разрыва иных (неполитических) основ единства народа – когда вера и чувство родства ослабли. На противную единству идеологию можно ответить только идеологией. И только в идеологии могут быть конкретизированы вопросы государственного и национального строительства, основы права и многое другое. В то же время, враждебность противостоящим единству народа «измов» мы не должны превращать во враждебность к тем, кто является их носителем. Это люди, искалеченные заблуждениями – коммунистическими, либеральными, евразийскими, нацистскими. С ними все равно надо искать общее и спасать их от заблуждений – через общую веру, через восстановление ценности родства. А это тоже задача политическая, идеологическая.

Русский народ – это родственники. А между родственниками противоречия должны сниматься проще. Поэтому духовная и родственная близость должна извинять многие заблуждения и склонять к тому, чтобы эти заблуждения были преодолены миром – рассуждением, убеждением, вразумлением. Именно этому и служит национализм. Это ответная реакция на идеологическую агрессию. Реакция спасительная.

Как русские люди, мы совместимы в своих мыслях и делах и должны иметь общее, искать то, что может снять противоречия между нами – в совместной деятельности. При этом не может быть никакого «мира», никакого «усреднения» между идеологиями. Гибельные для нашего народа доктрины не могут быть приняты в порядке объединительных инициатив. Мы должны искать, в чем можем быть едины, но не будет полезным единство, в котором истина перемешана с ложью. С разумными людьми, даже если они в чем-то заблуждаются, объединяться можно; с их заблуждениями – нельзя.

Из враждебной русским национальным интересам идеологии следуют гибельные решения. Но это означает, что размежевание должно ограничиваться именно идеологическими установками, не переходя в склоку и схватку между людьми. Задача политического просвещения состоит в том, чтобы спасать русских людей от гибельных идеологических доктрин, а не для углубления размежевания между людьми.

Жизнь представляет нам в изобилии различные шизофренические типы – вроде «верующих» коммунистов или жаждущих уничтожения России «патриотов». Но это вовсе не означает, что все надо усложнять, вписывая шизофрению в картину мира – как что-то неизбежное. Эта картина и так непроста. Поэтому стоит все же исходить из вменяемости людей и познаваемости мира. По крайней мере, из стремления людей к ясности и из существования истины еще до всяких усилий человека, чтобы ее обрести. Если так, то все идеологические выдумки мало чего стоят перед истиной, а различные смешанные идеологические типы – это лишь следствие смутности мыслей идеологов и неустойчивости текущих отношений между людьми. Смутные схемы могут привлекать своими причудами, но при наступлении ясности они рассыпаются, замещаясь другими – более приближенными к Божественному Замыслу о России.

Из разных идеологических векторов только один указывает, в каком направлении истина. Только в условиях Смуты у каждого «своя правда». Истина одна. И в политике она выражена в понятном устремлении: русский народ должен вернуться к самому себе – к тому, чем он был в течение многих веков своей истории. Ни либерализм, ни социализм этому не способствуют, а, напротив, препятствуют.

Если нам дано приблизиться к ясности в политике, то «правыми» останутся только националисты (консерваторы), уступая «левизну» социалистам и либералам, которые должны потерять всякие перспективы завладеть умами людей и отойти на обочину истории.

Национализм – это русский выбор. Он же – единственное спасение для России, единственный рецепт против разрухи, которую несут либерализм и социализм. По Ивану Ильину: «Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии, национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание, национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в божьем саду, национализм есть созерцание своего народа перед лицом божьим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов. Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли, из этого созерцания. Национализм испытывает, исповедует и отстаивает жизнь своего народа, как драгоценную духовную самосиянность, он принимает дары и создания своего народа, как свою собственную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества».