Читать книгу Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти - Андрей Воронов-Оренбургский - Страница 8

Симон отер пот с лица и воровато покосился на дель Оро. Метис сидел возле лошадей и не спеша пересчитывал пули.

– Ну как, Сыч, – ротмистр невесело усмехнулся. – Хватит тебе свинца, если нам вновь посчастливится встретиться с инсургентами?

– Айе, – оскалился полукровка. – На тебя хватит. Смотри, не смей играть со мной, могу и передумать. За скальп твой много не дадут, но если содрать с тебя шкуру… думаю, можно будет разжиться двумя-тремя реалами. Это всё-таки лучше, чем ничего.

– Может, ты, наконец, перестанешь валять дурака и вернешь мне оружие? Места глухие, приятель…

– Заглохни! – Сыч оторвал прилипшую к телу рубаху и принялся чистить ружье.

– Ну ты и крыса, – Симон был натянут как струна, но голос его оставался твердым. – Я же спас тебе жизнь!

– Вот поэтому я не связал тебе руки, амиго. А следовало бы…

– Дерьмо! – драгун в бессилии плюнул в сторону метиса.

– Возможно и так, служивый, но жизнь меня с детства учила ловить там, где клюет.

Закончив возиться с кремневкой, Рамон легко поднялся и сделал знак своему пленнику:

– Пошевеливайся, нам пора.

– Торопишься в Монтерей выручить деньги? – Бернардино надел хвостатую каску и встал. – Представляю, сколько девок и вина ты купишь…

На эти слова дель Оро клюнул, как форель на мушку:

– Да уж немало. Если не будешь дураком, и тебе перепадет, амиго. У тебя-то между ног тоже, поди, не всё отсохло? – Рамон насторожился и подозрительно посмотрел на Бернардино, ожидая ответа.

– Что касается меня, – Симон взял под уздцы своего скакуна. – Я могу только надеяться на встречу с отрядом королевской кавалерии.

С внезапной жестокостью Сыч хватил драгуна по лицу. Симон рухнул в траву, а полукровка дважды пнул его са-погом.

Вытирая кровь с разбитого рта, офицер поднялся.

– Не зли меня! – прохрипел метис и, повторяя при-словье капитана Луиса де Аргуэлло, погрозил пистолетом: – Помни, что шучу здесь только я!

– Спасибо, друг, – потрясывая головой, пробормотал Симон и сплюнул под ноги черный сгусток крови вместе с осколком зуба. – Ты очень вежлив.

– Едем! – скомандовал Сыч, точно рысь вскакивая в седло.

Кони тронулись, и Бернардино, проклиная себя в душе, послушно, как нитка за иглой, двинулся следом.

* * *

До восхода солнца было еще далеко, но духота стояла страшная. Они то и дело утирались шейными платками, отмахивались от остервеневшего гнуса и напряженно прислушивались. Проехав с полчаса, путники выбрались на узкую лесную пикаду. В глухом сумеречье чащобы слышались одинокие крики птиц.

Лес был мрачен в своей бесконечности. Перевитый лианами, пышными росистыми глициниями, ползучими желтыми и фиолетовыми розами, он, казалось, таил великую вечность. Ни один старатель, поднявший на нее свою кощунственную руку и отправившийся на поиски затерянных стран, поплатился за сие и уже никогда не вернулся к людям. «Эльдорадо, Белая Саванна, Вилла Рица, Золотая река16, – мелькало в сознании Симона. – Кто нынче доподлинно может поведать, что из того правда, а что вранье?»

Нервы начинали звенеть, когда шелест леса, походивший на шум далекого водопада, вдруг оглашался рыком хищника или зловещим хохотом неведомой твари.

Внезапно дель Оро придержал коня и щелкнул затвором. Ноздри его трепетали, и он как зверь принюхивался. Беспокойство овладело и Бернардино, мускулы враз окаменели. Оба напрягли все чувства, пытаясь разобраться в незнакомых запахах. Однако драгун не обладал остротой обоняния, свойственной метису, и мог уловить лишь смутные дуновения. Дыхание Рамона участилось, тревога сильнее сжала сердце.

– Что там? – Симон скрипнул зубами, ощущая себя без оружия в полной власти Фатума. Кони, по брюхо утопающие в разлапистом папоротнике, срубая копытами соч-ные толстые стебли, шарахнулись в сторону.

– Это запах дьявола! – по скуластому лицу волонтера бежал пот.

Они застыли в седлах, потрясенные до глубины души. Сумрак листвы сразу стал угрожающим.

– Дай оружие, – ротмистр раздраженно протянул руку.

– Убери свою лапу, пока я не сломал ее! – рассвирепел дель Оро и направил ствол карабина в живот офи-цера.

– Дурак, мы же погибнем оба…

– Во всяком случае, не я один… – обрубил тот и вновь глубоко втянул ноздрями предрассветный воздух. – ОН уходит. Скоро восход. – Рамон соскочил с храпящего жеребца и лег, прижав ухо к земле.

На угрюмом лице мелькнула тень облегчения. Ему сразу стали явственно слышны всевозможные лесные звуки, и среди них Сыч лишь с трудом различил удаляющиеся шаги. Вскоре они замерли в чаще. Весь сырой от росы, не расставаясь с ружьем и индейской священной связкой, Рамон поставил ногу в кожаное стремя:

– Трогай. До Монтерея остался день пути.