Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 15

Вена была первым иностранным городом на пути, вследствие чего пассажиры обычно делали тут продолжительную остановку, причем иногда это получалось против их воли, как у С. Н. Южанина:

9 декабря в Вене снегу ни капли, но слякоть. Я переехал с одного вокзала на другой для дальнейшей поездки в Рим. Взял билеты 2-го класса, за что заплатил 52 гульдена, но мой чемодан не позволили брать с собой в вагон. Не зная языка и не понимая, в чем дело, я объяснялся с ними пантомимой. В это время поезд ушел, и мне пришлось ночевать в гостинице, заплатив 2 гульдена. Спал плохо благодаря соседу, неспокойно ведущему себя почти всю ночь, да и холод давал себя чувствовать, несмотря на пуховую перину, которой, по немецкому обычаю, надо было укрываться вместо одеяла[167].

Большинство же сразу настраивалось на экскурсию, хотя бы однодневную: некоторым нужно было приобрести билеты для дальнейшего путешествия, иные собирались обновить запасы одежды или встретиться со знакомыми:

Под Веною нас захватил ливень; к счастью, калоши оказались в чемодане, и я одел их, иначе, наверное, простудился бы в Вене. В Вене до двух часов дня шел дождь и холод пронизывал насквозь; может быть благодаря этому, а еще больше потому, что я видел сначала только худшую часть города, но в первые часы он произвел на меня дурное впечатление. Как я провел этот день, вы знаете. Прежде всего, мы с Поляком отправились в Reize-Bureau, где мне подробно объяснили маршрут и где я взял билет. Потом Поляк отправился на урок, а я пока выпил в кофейной чудесный венский кофе (Mélange) и почитал газеты, потом погулял, нашел книжный магазин и купил Baedeker для Рима.

В час мы встретились с Поляком в условленном месте, и пошли обедать в столовую, где он обедает. С 2-х часов и до 6 он показал мне всю лучшую часть города. Я был поражен красотою улиц, площадей, зданий, скверов. К этому времени прояснилось, солнце ярко осветило сочную зелень, улицы быстро высохли. Это была одна из красивейших картин, какие я когда-нибудь видел; я совсем забыл усталость. Видел я все, конечно, только снаружи; только Университет осмотрел подробно внутри. Однако к 6 часам я уже был не в силах двигаться, отправился на вокзал и там ждал до 9, когда уходит поезд; Поляк вечером был занят и не провожал меня. Пальто я не купил в Вене по двум причинам: 1) потому что был очень утомлен и купил бы дрянь, 2) потому что мне сказали, что на итал<ьянской> границе часто платят пошлины и за ношенное платье, не только за новое[168].

Иные останавливались на два-три дня:

Мы поселились в отеле Триест <…>, откуда посредством электрических конок и омнибусов – прекрасное сообщение со всеми частями города. (Вообще электр<ические> конки вытесняют здесь извощиков и можно вполне безопасно переходить через улицы, осторожно следя только за движением вагонов. Какой-нибудь одинокий фиакр не страшен – его даже не замечаешь. Невольно ужасаешься, вспоминая бесконечные вереницы извощиков, которые тащатся по нашим петербургс<ким> улицам.)[169]

Общее впечатление от Вены визитеров, принадлежавших к астрономически отстоящим друг от друга социальным кругам, было весьма сходным:

Вена опять какой прелестный город. Горожане и горожанки одеваются решительно красивее парижан. Какие красивые солдатики, просто залюбуешься, и синие, и голубые, и зеленые, и черные, ну, право, точно в театре, даже есть солдатики в трико. И убивать-то на войне таких жалко[170].

А мы, в своей российской наивности, были просто подавлены богатством, роскошью и шумною жизнью старой австрийской столицы, налюбовавшись на тысячи щегольских экипажей и упряжек ее роскошных гуляний в чудном парке Пратера, потолкавшись в ее обильных и изящных магазинах, насмотревшись на великолепные дома, отели, дворцы, музеи, академии, театры ее всевозможных Рингов…[171]

Правда, нарядная, веселая, летняя Вена ничем не напоминала ни тяжеловесного зимнего Берлина моей «заграничной ссылки», ни нашей белокаменной «матушки-Москвы». Наша серая, измученная группа экскурсантов совершенно не подходила к этим сверкающим витринам, изящным кафе на площадях, беззаботной толпе туристов, которыми щеголяли на главных улицах, осматриваемых приезжими, западные города. Иногда австрийские мальчишки, пораженные нашим видом, бежали вслед и желали «хорошего пастбища», «стойла» и т. д., что приводило в бешенство наших мужчин[172].

Первой нашей остановкой была Вена. Она привела в неистовый восторг. Ослепляли и ее нарядные улицы своей непривычно-европейскою внешностью, и магазины своей роскошью, и громадные здания, и особенно, конечно, картины и памятники. Но уже через четыре дня желание видеть еще большее и лучшее потянуло дальше в Венецию[173].

Сходными были и маршруты экскурсий:

В 6 часов мы приехали в Вену. Город просыпается в 5 часов. Я остановился в гостинице «Метрополь» на четвертом этаже в № 310. Затем после «отчаянного» разговора мне дали переводчика за 3½ руб. в день, и я пустился в странствование. В это время (7 ч. утра) император возвращался с войсками с парада, его я не видал, а видел его хвост и войска.

Затем мы попали в «Бельведер», императорский дворец, где сосредоточено все лучшее, что есть по части искусства в Австрии. Правда, есть дивные вещи, описывать их не стану, не поймете. Из современных заслуживает великого уважения Ян Матейко. Затем, закусив, мы отправились в замок Лихтенштейн. Это здешний магнат, который имеет дивную галерею старинных мастеров. Затем попали на выставку «Отверженных» (этих господ не приняли на «Передвижную», да и не за что).

По дороге видим здания парламента, ратуши, университета, собора Вотив, Национального музея, часовню на мосту, Ринг-театр, оперный театр, драматический. В общем же Вена отличается необыкновенным порядком, а здания в десять раз лучше, чем в Питере. Какие парки, памятники: Марии Терезии, Бетховену, Шиллеру (против Академии художеств, в которой тоже были).

Были в соборе св. Стефана. Это необыкновенное сооружение, в готическом стиле, стоит много веков, снаружи оно так же великолепно, как и внутри[174].

Приезжаем: дождь, ветер, 12°, однако все-таки, пользуясь светлыми промежутками, мы рыскаем весь день до 12 час<ов> ночи. Вена подавляет своими зданиями: думаешь – это дворец, а это отель. Особенно мне понравился старинный (13-го века) собор Св<ятого> Стефана в готич<еском> стиле с ажурными высочайшими башнями и крышей, которая точно вышита бисером. Внутри множество капелл – свету почти нет: он проходит скупо в окна, хотя огромные, но сплошь расписанные по стеклу арабесками и сценами на библейские сюжеты; то там, то сям служат, цветы, свечи, молящиеся фигуры в темных нишах у решеток, звон колокольчиков, и все-таки церковь так велика, что кажется тихо. Видел вчера еще Вахт-парад – во дворе Hofburg’a и видел императора в окне: гвардия в киверах, коротких мундирах с короткими скорострелками и в штиблетах. Вена поражает еще движением: извозчиков не так много, но все в шорах, дорогие, сами с пледами в фетровых шляпах, с бичами, но, главное, конки без верхних мест, не большие, звонят постоянно; омнибусы, огромные фуры с гигантскими лошадьми и тележки, запряженные собаками. Но несносно видеть повсюду рестораны, кафе, вейнштубе, павильоны, где продают лимонады и мороженое. Кажется, Вена только и делает, что всегда торгует. Магазинов множество невообразимое. Купил себе вчера плед и обертку для него, куда можно за ремни положить хоть целый чемодан: плед чудный – мягкий, большой, теплый и стоит 33 гульдена (гульд<ен> 75 коп.). Бинокля пока не покупаю. Сегодня осматривал галлереи в Бельведере (то же, что наш Эрмитаж) и купил себе несколько фотографий (довольно дорого это). Чего-чего мы только не осматриваем. Вчера были на интересной промышленной выставке. По дороге (мы все ходим или вскакиваем на конку) смотрели разные балаганы (интересные карусели в виде качающихся кораблей или лошади в настоящую величину). Зашли мы также в павильон, где делают мгновенные фотографии: за 40 крейцеров в 3 минуты с нас сняли две группы, приготовили и вложили в бумажные рамки. Смешит меня в Вене это, что за все платят: на чай зайдешь – платишь 5 крейц<еров> за первый класс, присядешь на улице на стуле – подходит немка с сумочкой: плати 2 крейцера[175].

Другой набор ассоциаций вызвал тот же венский дождь (но много лет спустя) у юного А. Дейча, следующего из Киева в Венецию:

Дождь повис над огромным городом, обвил его своей прозрачной сеткой, посеребрил гладкие плиты мостовой, обновил крыши трамваев и омнибусов и заставил раскрыть целый миллион зонтов.

Снуют по улице люди в непромокаемых, серых пальто, такие тоже серые и невзрачные.

Точь-в-точь как грибы под шапочкой, эти людишки под зонтами.

Вот прошел солидный господин под черным зонтом, такой важный. Кажется ни одного шага не сделает, не подумавши, и будто от этого равновесие Европы зависит.

Ну этот – прямо боровик.

Вот мелькают низкие, приземистые господинчики – дельцы разные, служащие в бюро и конторах – мелкие сыроежки.

А вот под нарядным, красным с крапинками зонтом, накрашенная особа – мухомор ядовитый в саду страстей.

И много еще всяких людей-грибов скользит по улице.

И я среди них тоже, грибок, случайно попавший в этот сырой огород, грибок, желчный и ехидный, зараженный скукой дождя[176].