Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 30

Не столь серьезной, но все же ощутимой угрозой общественной нравственности многим казались и купальни на Лидо: дело в том, что, в отличие от большинства европейских и российских пляжей, леди и джентльмены не разъединялись в них насильственно ни в море, ни на суше. Вообще устройство знаменитых венецианских Stabilimento dei bagni заслуживает того, чтобы остановиться на нем подробнее.

Добраться на Лидо можно было тремя способами (что хорошо ведомо читателям Томаса Манна): а) на вапоретто-экспрессе от железнодорожного вокзала (2 лиры, багаж бесплатно) – им обычно пользовались те, кто собирался остановиться в одном из тамошних отелей; б) на отправляющемся раз в полчаса и стоящем 30 чентезимо рейсовом вапоретто от Riva degli Sciavoni (главный пересадочный пункт для всех городских маршрутов) или в) просто наняв гондолу – но, учитывая значительное расстояние, гондольер ради экономии усилий иногда приглашал себе напарника (по стандартной таксе). Дорога от Riva degli Sciavoni занимала от получаса до часа; у причала пассажиров встречал вагон конно-железной дороги, позже вытесненный трамваем: приятный урбанистический сюрприз для странников, отвыкших от лошадей и колесного транспорта. Впрочем, идти пешком до купален было меньше четверти часа. Такими увидел их один из наших постоянных провожатых:

Через красивую арку мы вошли в преддверие знаменитых венецианских ванн. Перед нами открылась довольно большая площадка, украшенная тропической зеленью. С обоих боков ее были устроены кассы, где с нас взяли за право входа по 20 сант. (т. е. всего по 7½ к.[429]). Посредине площадки, под огромным зонтом, стояли стулья вокруг столба. Итальянцы, и особенно англичане, очень любят сидеть и смотреть на публику в вестибюлях отелей, пансионах и т. п. И здесь все места были заняты ими… Они довольно бесцеремонно лорнировали всех входивших, очевидно интересуясь костюмами разных национальностей. За кассами, с правой и левой стороны площадки, расположены комфортабельно обставленные кабины для раздеванья, на мужской и женской половинах. В каждой из них находится мягкий диван, стул, стол и зеркало, с безукоризненно чистым бельем. По стенам площадки были развешаны роскошные зеркала и плакаты со всевозможными объявлениями. За ванны и морское купание взимается особая, небольшая плата, как разовая, так и абонементная[430].

Напротив входа была расположена торговая галерея, где, среди предметов первой необходимости, продавались и обычные венецианские сувениры, здесь же была небольшая выставка местных художников и громадный ресторан, часть столиков которого выставлялась на крытый мол, далеко вдающийся в море. Здесь же был устроен бар, в котором главным угощением был вов («vov») – яичный ликер, изобретенный в Падуе, но быстро сделавшийся одним из венецианских специалитетов. Но главным, конечно, занятием оставалось собственно купание – причем без различения полов, что сначала казалось шоком для чопорного русского глаза: «В первый раз в своей жизни я увидел „совместное“ купанье мужчин и женщин и притом на глазах многосотенной публики. Конечно, те и другие купальщики были в костюмах, но… это ничуть не мешало не только с биноклем в руках, а и простым глазом видеть людей такими, какими их создал Бог. Поначалу это меня несколько смутило, а потом оказалось очень занятным зрелищем»[431].

Так же быстро освоились с подобной бесцеремонностью и другие путешественники:

На Лидо купанье тоже для меня новость: в первый раз приходится какие-то розовые коротенькие кальсончики надевать и ходить между дамами в таких же костюмах. Сначала было как-то не по себе, но потом привык. Как-то все это очень просто, но совсем не скверно, так, как купались, вероятно, греки, с той разве только разницей, что последние купались без кальсончиков[432].

На берегу и в воде на наш непривычный взгляд царила полная непринужденность. Дамы в обыкновенных платьях ходили среди полуодетых мужчин, валяющихся в песке, и снимали их. В воде шла возня.

Вот кавалер и дама обнявшись выходят из воды. Здесь это никого не шокирует[433].

Писатель А. А. Луговой (Тихонов), желая бичевать нравы, поместил свою юную героиню, вынужденную наперсницу несимпатичной старой графини, в гнездо разврата – отель на Лидо. Крепкими мазками прозаик рисует нескромные сцены, происходившие на пляже:

Дальше – графиню, по-видимому, очень заинтересовала пара: он – лет тридцати, с густыми, хотя короткими, темнорусыми волосами, с большими, майорскими усами, здоровяк, весь крупный и с крупными чертами лица, с наглыми глазами; с одной руки он совсем спустил трико, чтобы подставить голое плечо под лучи солнца; она – не моложе, если не старше его, толстуха, некрасиво сложенная, с помятым лицом, с воловьими глазами и нехорошей, вызывающей улыбкой. Она лежит на песке, опершись на локти, животом вниз, подставя под солнце спину и толстые икры раздвинутых ног. Он полулежит на одном локте и с нахальной улыбкой смотрит прямо ей в лицо[434].

Впрочем, чопорность нравов и особенно костюмов ломалась в первую четверть века прямо на глазах – уже для детей Леонида Андреева, заехавших сюда на несколько часов во время своей стремительной венецианской вылазки, бывшие вольности смотрелись полным анахронизмом:

Мы здорово похохотали там над нелепыми фигурами купающихся иностранцев. По тогдашней моде дамы были застегнуты до самого горла в купальники с длинными рукавами и со штанами, спускавшимися ниже колен. На головах у них были шляпки, обуты в резиновые туфли. Какое удовольствие, спрашивается, недоумевали мы, могли они получить от купанья в таком наряде? Но они жеманно вскрикивали, делая вид, что напуганы крошечными волнами мелкого залива, и кавалеры в таких же закрытых купальниках успокаивали их[435].

Помимо описанных фасонов для дам были допустимы туники свободного покроя; для детей – обтягивающее трико. При необходимости купальный костюм можно было взять напрокат здесь же (что отдельно возмущало героиню позапрошлого абзаца: «Она ведь не наденет чужой купальный костюм, еще вчера прилипавший Бог знает к чьему грешному телу… Она воспитана чистоплотной!»[436]). После купания переодевались в халаты в отдельных кабинках, где оставляли мокрые костюмы. Служители смотрели за тем, чтобы в кабинках был запас горячей воды и чистых полотенец; они же уносили мокрое на просушку. На пляже стояли кресла, в которых было положено сидеть на солнце, почитывая газету или утешаясь беседой.