Читать книгу Восьмая жена Синей Бороды – 2 - Ариша Дашковская - Страница 7

Кристиан зашел к Эниане в момент, когда она сидела на кровати, подложив под себя ноги, и читала письмо. Она была так увлечена, что не услышала, как скрипнула дверь. И теперь Кристиан, оставшийся незамеченным, не удержался от соблазна понаблюдать за ней. Ее глаза скользили по строчкам. Лицо при этом выглядело безмятежным. Лишь иногда она слегка улыбалась, и тогда на ее щеках появлялись аппетитные ямочки.

Закончив читать, она принялась собирать разбросанные письма и вздрогнула, заметив боковым зрением фигуру в проеме. Она тут же повернула голову в сторону Кристиана, и ее брови нахмурились.

– Почему вы не постучались? – гневно бросила она.

– Я стучался, – не краснея соврал Кристиан. – Вы были так увлечены, что ничего не слышали.

– Почему же вы меня не окликнули, раз уж вошли?

– Не хотел вас отвлекать. Но раз уж вы уже закончили заниматься своими делами, как насчет того, чтобы проехать в мой старый замок.

– Раз уж вы заявились ко мне, то отчего бы не поехать, – в тон ему ответила Энни. – Только дайте мне время переодеться.

– Позвать Берту?

– Не стоит. Сама справлюсь. Только не сочтите за труд не вламываться больше в эту комнату без стука.

– А может, вам помочь? С пуговицами, например?

– Уйдите отсюда, – прошипела Энни. – Иначе мне придется помочь вам это сделать. Чем-нибудь тяжелым, например.

– Не стоит, я сам справлюсь, – он закрыл за собой дверь. Но тут же дверь снова отворилась, и из-за нее появилась его физиономия:

– Но, если что, я никуда не ухожу. Если передумаете, зовите.

Нахально улыбнувшись, он снова исчез.

Энни поймала себя на том, что тоже улыбается. Но тут же согнала улыбку с лица и нахмурилась. Еще чего не хватало – одобрять его выходки!

Она подхватила разложенное служанкой на сундуке уже почищенное и отутюженное дорожное платье и, не медля ни минуты, переоделась. С этого индюка станется ворваться в процессе, лишь бы ее позлить.

Однако Кристиан смиренно дожидался ее в коридоре. Там она и застала его прижавшимся спиной к стене и рассматривающим потолок.

– Вы быстро. Солдаты армии королевства вам бы позавидовали.

Энни ничего не ответила и молча последовала за ним по коридору.

В дверях их окликнула герцогиня:

– Уезжаете уже? Будьте осторожнее.

Дорога на Бриенн обвивала Тур широкой змеей, устремляющейся от берега реки вглубь долины.

Сам путь был не длинный. Энни не успела утомиться. И молчание, повисшее в карете, еще не превратилось в тяжкое.

Суровый замок Кристиана был полной противоположностью воздушного и сказочного дворца герцогини де Моран. Выложенный из грубого желтого песчаника, он выглядел монументальным и настолько величественным, чтобы позволить себе не рядиться в рюши.

– Его строили как оборонительную крепость веке так в девятом, потом здесь было аббатство, а потом Бриенн пошел по рукам, – пояснил Кристиан, выбравшись из кареты и встав позади Энни.

– Судя по всему, вы сюда давно не наведывались.

Весь холм, на котором возвышался замок, порос шиповником. Кусты сплелись живой стеной, и Энни тщетно высматривала хоть что-то напоминающее тропинку между ними.

– Я здесь не был ни разу с тех пор, как меня забрала бабушка.

– Напоминает сказку про спящую красавицу.

– Думаете, в замке меня ожидает поцелуй?

– Разве что какого-нибудь одичавшего бродяги, – рассмеялась Энни.

– Если хотите, мы можем вернуться назад. Шато де Моран смотрится намного выигрышнее.

– О, нет! Мне уже все нравится. Эти замечательные кусты я так и оставлю. Попрошу кого-нибудь прорубить тайную тропинку. Зато ко мне никто не явится, чтобы проверить, как идет процесс производства потомства.

– Жаль, что драконы существуют только в сказках. Иначе я вам непременно подарил бы одного.

– Я бы не отказалась. Дракон в хозяйстве вещь незаменимая. Замок всегда под охраной. Захотел полететь куда-нибудь, сел на спину – и ты уже там. Понадобился огонь – всегда пожалуйста! А спал бы он у меня вон там, – Энни указала на широкую стену, примыкающую к цилиндрической башне с крышей, напоминающей черный колпак звездочета.

– Вам не хватило бы полученного наследства, чтобы его прокормить. Драконы обычно много едят.

– А кто сказал, что я кормила бы его сама? Я бы отпускала его пастись.

– Пастись? Вы разве не знаете, что едят драконы? – громко рассмеялся Кристиан.

– Людей, наверное. Каких-то, – пожала плечами Энни.

– Как думаете, почуяв свободу, он бы вернулся к вам на цепь?

– Ханна, говорила так: твое от тебя никуда не денется, а если оно делось, то это не твое.

– Сомнительное утверждение.

– Зачем держать кого-то против воли?

– Сказала девушка, у которой в клетке сидит ворона.

– Карга может улететь от меня в любую минуту, если того захочет. Она умеет открывать щеколду.

– А нас с вами заманили в клетку, пообещав золотых зерен. Мы сами захлопнули дверцу и отдали ключ в чужие руки. И теперь нам остается научиться сосуществовать, не пытаясь выклевать друг другу глаза, – невесело сказал Кристиан.

– Давайте лучше поищем тропинку, – Энни предпочла сменить тему. К реплике герцога ей нечего было прибавить и возразить было нечего.

Они долго бродили у подножия склона, пока Кристиан не нашел между кустами просвет.

– Совсем не факт, что если мы пойдем этим путем, то не упремся в тупик и не сможем продраться дальше. Может, лучше повернуть назад, пока не поздно.

Энни решительно покачала головой в ответ.

– А если вы исцарапаетесь?

– Мне не впервой. В детстве я любила бродить по лесам и логам.

К одной из дверей замка они добрались  почти без потерь. Энни разорвала подол платья, зацепившийся за колючую ветку, когда нетерпеливо пыталась высвободить его. А Кристиан оцарапал кисть – он отводил ветви так, чтобы они не мешали идти его спутнице.

Каменные ступени, ведущие к массивной железной двери замка, местами разрушились и осыпались желтоватой крошкой. Заржавевший замок долго не хотел поддаваться, но в конце концов не устоял перед напором Кристиана, не желавшего уходить ни с чем.

Внутри было сыро и прохладно. Энни почувствовала затхлый запах плесени. Входную дверь оставили открытой, чтобы хоть как-то осветить длинный холл. Кристиан не подумал о том, чтобы взять фонарь, и теперь они брели в полутьме, то и дело спотыкаясь о разбросанный хлам.

Первым делом они забрели в гостевой зал. Света, падающего сквозь зарешеченные окна, было достаточно, чтобы оценить печальное состояние помещения. От сырости по каменным стенам поползли черные пятна. На потемневшем, но сохранившемся паркете кучей тряпья валялись полуистлевшие гобелены и разодранные шторы. Картины на стенах запылились настолько, что невозможно было разобрать, что на них изображено. Одна из картин свисала лохмотьями с подрамника. Должно быть, ее долго кромсали ножом, но выбросить почему-то не решились. Выпотрошенный шкаф зиял пустыми пыльными полками. Неподалеку к стене приткнулась оторванная резная дверца шкафа. Стол и стулья из красного дерева были варварски разломаны. Целой оставалась только продавленная софа с загаженной обивкой. Видимо, на ней спали. Обгорелая спинка стула лежала в закопченном камине. Кто-то находился в такой нужде, что не постыдился использовать дорогую мебель в качестве дров. Или оскотинился до такой степени, что ему было совершенно все равно, чем топить, на чем спать и что есть.

В других комнатах обстановка была такой же удручающей. В некоторых мебель полностью отсутствовала, и о том, для каких целей служила комната, можно было узнать только после пояснений Кристиана.

Чем дольше Энни бродила по замку, тем тяжелее на сердце у нее становилось. Здесь витал дух безысходности и тоски.

Лучше всего сохранилась кухня. На рейке на стене висели разнокалиберные медные сковороды и сотейники. Всю поверхность запыленных столов и подоконников занимали кастрюли – высокие и низкие, широкие и узкие, с крышками и без. На полках стояли плетеные корзинки, заглянув в одну из них, Энни обнаружила розовых мышат.

– По крайней мере, у нас есть с чего начинать. Здесь нужна только уборка, – она красноречиво посмотрела на массивные потолочные балки, с которых свисали серые космы паутины.

На втором этаже располагались кабинет, библиотека, гостевые комнаты и спальни хозяев замка.

В библиотеке ей пришлось осторожно переступать по полу, чтобы не наступить на книги, разбросанные по нему. Было похоже на то, что кто-то целенаправленно крушил комнату, стараясь нанести как можно больше ущерба. Книги валялись и кверху переплетом, и раскрытые как попало, бесстыдно показывали вырванные или изъеденные грызунами страницы. На испещренных буквами листах расползались желтые пятна от воды. Кое-где прочитать текст было уже невозможно.

– Кто все это сделал? – спросила Энни.

– Мой отец или кто-то из его дружков, – с отвращением выплюнул Кристиан.

Родительская спальня выглядела довольно сносно. Время пощадило ее. Кровать до сих пор была заправлена красным покрывалом. Однако в центре кровати пугающе чернел обугленный кратер – пожар успели потушить. Рядом с кроватью стояла люлька, завешанная кружевным пологом.

То и дело Энни поглядывала на Кристиана. Казалось, что он сейчас не здесь, не с ней, а там, в своем прошлом. Когда она его окликала, пугаясь его отрешенного вида, он обращал на нее внимание не с первого раза. Энни становилось жутко. Она понимала, что в те мгновения он видит этот разрушенный замок совсем по-другому, слышит голоса родных для него людей.

В детской Кристиан стал еще мрачнее. Взглянув на него, Энни вздрогнула – она успела прочесть на его лице боль и сожаление.

В спальне было две детских кровати с одинаковыми голубыми покрывальцами. В углу пугающе скалилась облезлая лошадь-качалка. Рядом с ней валялись деревянные мечи.

– У вас есть брат? – спросила Энни.

Кристиан покачал головой.

Помолчав, он все же ответил:

– Братья, – и тихо добавил: – Были.

– Маркус умер в возрасте двух недель. Он родился слабым, и доктор говорил, что будет чудом, если он выживет. Хорошо, что мама об этом не узнала. Мама умерла в родах, счастливая, что дала жизнь сыну. Мы с Ноэлем остались с отцом. Он очень сильно горевал. Бабушка хотела нас забрать. Но он не отдал нас, сказал, что мы единственное, что у него осталось от любимой супруги, что мы смысл его жизни. – Кристиан невесело усмехнулся. – Постепенно он пристрастился к бутылке. Сначала он говорил, что ему это необходимо, чтобы залечить боль утраты. Потом выпивка стала необходимой, чтобы просто жить. Он просыпался и первым делом тянулся к бутылке, отходил ко сну, не выпуская ее из рук. В Бриенн стали приезжать чужие люди – мужчины, женщины. Затянувшиеся поминки переросли в бесконечный праздник. Чем дольше длилось веселье, тем меньше у отца оставалось денег. Он опомнился только тогда, когда все его знакомые растаяли как туман, а из слуг остались только Грюмо и кухарка Тереза. Грюмо пил вместе с отцом и тащил из дома все, что мог унести. Тереза пыталась образумить отца и заботилась о нас с братом, как могла. Бывало такое, что ей не из чего было готовить. А потом Ноэль заболел. Он весь день лежал в кровати. Я думал, что он ленится и смеялся над ним, а он в ответ только улыбался. Я понял, что он болен только в конце дня, когда попытался стащить его с кровати, чтобы заставить поиграть со мной. Его кожа была горячая как печка. Я побежал к отцу, он лежал внизу на софе и храпел. Я попытался разбудить его, но он дал мне затрещину и перевернулся на другой бок. Хорошо, что мне удалось разыскать Терезу. Она взглянула на Ноэля и побежала за доктором. Перед этим она отварила ивовую кору и сказала поить Ноэля, всучила мне тряпку и таз с холодной водой, чтобы я обтирал его. Я делал все, как она велела. Наступила ночь, а Терезы все не было. Ноэлю становилось хуже. Он задыхался, плакал, говорил, что он боится. Я лег с ним рядом, прижал его к себе. Он успокоился и затих. Я уснул, обнимая его. Сквозь сон я чувствовал, что он уже не такой горячий. Мне снилось, что ему стало лучше. На рассвете пришел доктор. Но лечить уже было некого. Ноэлю было семь. Тереза заставила отца написать бабушке, чтобы она организовала похороны Ноэля. Бабушка забрала меня к себе. Отец уже не возражал.

В глазах Кристиана блестели слезы.

– Прости. Мне не нужно было ничего спрашивать, – сдавленно сказала Энни.

– Это ты прости. Мне не нужно было ничего рассказывать. Это дом так на меня действует. Не нужно было приезжать. Я уже научился жить с притупленным чувством вины. А сейчас я снова думаю, что если бы не я, Ноэль был бы жив. Если бы я заметил раньше, что он чувствует себя плохо. Если бы я не уснул тогда.

– Все сложилось бы точно так же. Ты сделал все, что мог.

– Знаешь, что странно, я до сих пор переживаю из-за смерти Ноэля и мамы, но мне совсем не жаль отца. Хотя до того момента, как он начал пить, он был хорошим отцом. Наверное, потому, что во мне его дурная кровь. Он не думал ни о ком, кроме себя. Я тоже.

– Кристиан, кровь не при чем. Только ты выбираешь, по какому пути идти. Ты сам выбираешь путь.

– Я уже выбрал. Жениться ради денег на женщине, которую считал отвратительной.

– Это ужасно, – подтвердила Энни.

– И ничего страшного в этом я не видел. До встречи с тобой. Чем больше мы общались, тем гаже мне становилось. Только оказавшись здесь, я понял, как нужно поступить.

– И как? – Энни затаила дыхание.

– Я отказываюсь от брака с тобой. Бабушка переживет, она еще не успела разослать всем пригласительные. Завтра вызовем нотариуса и расторгнем помолвку. Я заплачу отступное. Как видишь по моим хоромам, не особо я богат, так что твоему отцу придется подождать, пока я расплачусь с ним. Возможно, ждать придется очень долго.

Энни нахмурилась.

– Но… но отец выдаст меня замуж за первого попавшегося жениха, имеющего две руки, две ноги, голову для шляпы и какой-нибудь завалящий титул. После твоего отказа так точно.

– Не переживай. Я поговорю с бабушкой. Нанесете пару визитов вежливости по первым сплетницам – и ты станешь самой завидной невестой. Герцогиня де Моран еще та интриганка. Так что, Эниана, ты свободна. И можешь сама выбирать, где тебе жить и за кого выходить замуж.

Вместо облегчения и радости, Энни чувствовала растерянность и разочарование.

– Ты свободна, – повторил Кристиан.

– Это хорошее решение, правильное, – тихо сказала она.

– Скоро сядет солнце, а нам еще пробираться через колючки. Нужно идти.

– Да.

Окинув еще раз взглядом комнату с двумя кроватями, Энни побрела к выходу.

– Энни?

Эниане почудились теплые нотки в его голосе, она обернулась с затаенной надеждой, сама не понимая, чего ждет от Кристиана:

– Да?

– Верни кольцо.