Читать книгу Восьмая жена Синей Бороды – 2 - Ариша Дашковская - Страница 9

До приема во дворце Беатриссы оставалось две недели.

Оскорбленная гордость Энни требовала немедленного возвращения в Ольстен. Но благоразумие подсказывало, что жизнь – длинная и непредсказуемая и не нужно упускать возможность вернуть утраченную репутацию. С клеймом парии жить гораздо сложнее, любой знатный двуногий будет мнить, что ты обязана пасть перед ним ниц и целовать носки его туфель только потому, что он соизволил уделить тебе толику внимания.

Кроме того, ей было жаль Беатриссу, которая ей ничего плохого не сделала.

Кристиан целыми днями где-то пропадал, и Энни почему-то это злило. Где он бродит? Чем занимается? Девок в тавернах тискает? А может, подыскивает себе новую невесту?

На следующее утро после объявления Кристианом своего решения Беатрисса потащила Энни в Тур к лучшим модисткам. За такое короткое время ни одна умелица сшить праздничный наряд не взялась. Поэтому пришлось выбирать из готового. Все равно потребовались значительные переделки, где-то ушить, где-то подрубить подол и добавить деталей.

Герцогиня получала истинное удовольствие, подбирая для Энни платья. Ее лицо лучилось от радости, а сама она переполнялась кипучей, неуемной энергией. Она прохаживалась по мастерской, перебирала образцы тканей, кружева и ленты, давала указания швеям.

– Посмотри, какая ткань. Она невероятно подойдет к твоим глазам, – Беатрисса подозвала Энни и показала струящуюся лазурную ткань. – Решено, из нее будем шить твое свадебное платье.

– Но я не выхожу замуж, – Энни заподозрила, что за хлопотами герцогиня забыла, что свадьба отменяется.

– Охо-хо, когда-нибудь выйдете. Я хочу сделать вам подарок, чтобы вы хоть иногда вспоминали меня. Не отказывайте, прошу.

– А если я выйду замуж нескоро и моя фигура поплывет?

– Значит, вам придется не налегать на булочки. Милая мадам Шер, снимите мерки с моей дорогой девочки и разработайте несколько фасонов. На днях мы заедем и выберем то, что понравится Эниане.

– Они не успеют до моего отъезда, – запротестовала Энни.

– Ничего страшного, они сметают все швы, вы примерите, чтобы убедиться, что все в порядке. Швеи спокойно дошьют платье. А я отправлю его к вам в Ольстен.

– Вы так добры ко мне. Наверное, это будет неслыханной наглостью, но я хотела бы вас попросить кое о чем. Сможет ли кто-нибудь оценить мои манеры и научить меня, как нужно себя вести. Я не хочу ударить в грязь лицом на приеме.

– Конечно, милая, – улыбнулась герцогиня и одобрительно похлопала ее по руке.

На следующий день Беатрисса прислала к ней мадам Лазар. С утра до вечера, с небольшим перерывом на обед она учила Энни светским премудростям. Кроме мадам Лазар, на пару часов в день  к Энни заглядывал месье Шанеэль, сухой, подтянутый старичок. Он обучал ее танцевальным фигурам. Беатрисса сказала, что Энни нужно будет обязательно станцевать первый танец, а потом ее имя не будет упоминаться в списке церемониймейстера. В движениях, показываемых Шанеэлем, Энни с удивлением узнала черты танца, который она самозабвенно плясала на гуляниях в Ольстене. Вот только тот танец был непосредственным и живым, а то, чему учил Шанеэль, отличалось напыщенностью и жеманством. Искусственность сквозила во всем.

Мадам Лазар мучила Энни отработкой реверансов. «Даже если вы не умеете хорошо танцевать, вам будет в заслугу умение безукоризненно делать реверанс. В приличном обществе важно уметь раскланиваться на все лады. Только так вы сможете доказать, что являетесь его частью». Шанеэль с особым рвением измывался над Энни, требуя безукоризненности в исполнении без малого сотни вариаций реверансов, встречающихся в танце.

Ночью Энни валилась на кровать от усталости, а утром все повторялось сначала.

Но и Беатрисса без дела не сидела. Помимо организации праздника, она взяла на себя заботы иного характера. За неделю до бала она позвала в гости двух своих подружек, заядлых сплетниц – графиню Шантоле и баронессу Экрю.

Перво-наперво она взяла с них слово, что все сказанное в малой розовой гостиной останется в ее стенах, так как является строжайшей тайной, которую герцогиня может доверить только им одним.

Никто не должен знать, по какому поводу герцогиня устраивает торжество.

Но своими дорогими подругами она может поделиться тем, что ей удалось отыскать спустя много лет внучку своей лучшей подруги, безвременно почившей Генриетты.

Сочинять у Беатриссы получалось превосходно. Она увлеченно рассказывала придуманную на ходу историю, расцвечивая ее трогательными деталями.

Гостьи услышали, как молодой граф Шарль де Рени полюбил дочку Генриетты Эмилию. Герцогиня была против отношений молодых, и Шарлю с Эмилией пришлось бежать. Долгие годы Генриетта безуспешно искала свою дочь. Все, на что она могла рассчитывать – редкие письма без обратного адреса. Из писем она узнала, что у нее появилась внучка. Генриетта завещала ей все свое состояние, чтобы хоть как-то искупить вину перед дочерью. До самой смерти она сокрушалась, что ей так и не удалось увидеть внучку. На смертном одре она взяла клятвенное обещание с Беатриссы, что та отыщет Эниану де Рени и заменит ей бабушку. И только недавно совершенно случайно в одной из отдаленных провинций Кристиан нашел ее и привез сюда.

Гостьи охали, ахали, прикладывали платочки к глазам. Им не было дела до логичности рассказа. Главное, что все закончилось хорошо.

В довершение Беатрисса вызвала Персиваля и попросила пригласить Эниану.

Как только Энни, скромная и свежая, как ранняя весна, появилась в дверях, герцогиня подошла к ней и взяла за руки:

– Вот оно, мое сокровище, моя радость!

Это вызвало новую волну оханий, аханий и слез умиления.

Через пару дней в гости к Беатриссе нагрянула другая ее знакомая – графиня Фронтаж. Она нетерпеливо ерзала на софе и водила своим длинным носом, будто принюхивалась, когда задавала ничего не значащие, свойственные приятной светской беседе вопросы. Герцогиня отвечала как обычно и охотно поддерживала разговор, но о предстоящем событии не обмолвилась ни словом. И вот когда все сплетни были пересказаны, графиня Фронтаж не выдержала:

– Да что ж это такое? Почему кому-то вы доверяете свои секреты, а мне нет? Чем я провинилась перед вами?

– Глупости! Милая, но какие секреты у меня могут быть? Тем более от вас.

– А что это за история с внезапно найденной родственницей?

Герцогиня округлила глаза:

– Ах, нет! Ну какая в этом тайна? Нашлась внучка моей давней покойной подруги. Через несколько дней  я объявлю об этом всем хорошим знакомым.

– Возможно, я ошибаюсь и речь идет о совсем другой де Рени, но я должна вас предупредить, вы в большой беде, мой друг. В последнее время вы редко выезжаете, поэтому не знаете, о чем все гудят. Так вот, девица де Рени – настоящая охотница за чужими деньгами. Подозреваю, что эта проныра охмурила нашего дорогого Кристиана. Не так давно она ловила в сети барона Сусона, – доверительно понизила голос графиня.

– Господи! – произнесла герцогиня.

Воодушевленная графиня Фронтаж продолжила:

– Но барон – человек, умудренный жизнью, с легкостью раскусил ее нечистоплотные намерения. А Кристиан, он же еще так юн и доверчив. И неизвестно, к каким средствам она могла прибегнуть, чтобы обольстить его. В деревнях девушки редко блюдут приличия. Если наши дамы стыдливо покажут щиколотку, то те, не покраснев, пустят под юбку.

Герцогиня расхохоталась, а графиня Фронтаж непонимающе уставилась на нее.

– Как же вы меня рассмешили, дорогая, – утирая слезы, сказала она. – Это же насколько нужно было отчаяться, чтобы приударить за бароном Сусоном? Уж простите меня, но даже я не рассматривала бы его кандидатуру. Слишком я молода и прекрасна для него! Зачем же очаровательной девушке этот трухлявый пень? Из-за денег? О, нет! В них она не нуждается. Она единственная наследница Генриетты, а Генриетта отнюдь не бедствовала.

– Вы точно в этом уверены?

– Точнее некуда. Считайте, что я сама видела этот документ своими глазами. А если у вас есть глаза, то вы, увидев мою красивую, юную протеже, поймете, почему Сусон развязал язык. Видимо, обида заставила его забыть, что правда, хоть и ходит медленнее лжи, но она рано или поздно постучит в двери. То же могу сказать и о Маргарет Дамери. Была б ее воля, она бы запрятала бедную девочку в монастырь, а сама на ее деньги жила припеваючи.

– Что вы говорите? Это очень серьезное обвинение.

– Я, дорогая моя, никогда не мела языком, не имея достаточных оснований. Конечно, все это я вам говорю не для передачи широкому кругу. А теперь, дорогая моя, мне пора. У меня столько хлопот, столько хлопот. Совсем скоро прием, а мы никак не можем согласовать меню, – Беатрисса улыбнулась, и графине Фронтаж стало ясно, что беседа окончена.

Чем меньше времени оставалось до торжественного приема, тем сильнее Энни ощущала мандраж. Она понимала, что к ней будут присматриваться в попытке найти подтверждение правдивости слухов. То, что отношение к ней будет предвзятым, было ясно как божий день. И только от нее зависело, получится ли изменить мнение о себе в лучшую сторону.

Больше всего она боялась опозориться в самом начале. Менуэт был первым в списке церемониймейстера, и она должна была танцевать его с Кристианом. Странно, что он с готовностью согласился потренироваться с ней. Хотя чего странного, в нем говорило чувство вины. Несколько вечеров мучений с нею не такая уж большая плата за успокоение своей совести. Помашет платочком вслед карете, а ей объясняй потом отцу, чем жениху не угодила.

Почему-то ее задевало, что Кристиан при разговоре с ней цедил слова как воду в пустыне, а после репетиции сразу же уходил. К тому же он начал обращаться к ней подчеркнуто холодно и снова на «вы».

В назначенный день Эниана напоминала благоухающий нежный цветок. Розовое воздушное платье подчеркивало ее юность и невинность. Венок, украшенный крошечными бутончиками из розового топаза, привлекал внимание к уложенным волнами золотым волосам.

Беатрисса уверила Эниану, что розовые топазы помогают при сильной тревоге и волнениях, и с этим талисманом все пройдет просто прекрасно. Герцогиня произносила это со знанием дела, и если бы Энни была внушаемой, то слова Беатриссы возымели бы действие. Но, обладая богатым воображением, Энни отчетливо видела, как она сбивается с такта, наступает на хвост платья какой-нибудь даме, обливает всех оказавшихся рядом вином из бокала.

Если бы не внезапно возникший рядом Кристиан, она бы успела придумать еще сотню нелепых ситуаций, в которые непременно попадет. Реакция Кристиана на ее вид разочаровала. Она ожидала увидеть восхищение и сожаление, а лучше глубокое страдание от осознания того, что скоро он ее потеряет. Но нет. Он улыбнулся и спросил:

– Готовитесь покорить всех местных мужчин?

– Конечно. Зря я, что ли, неделю тряслась в карете? – не удержалась Энни: – Да еще и в такой компании.

– И что вы будете с ними делать?

– Выбирать, конечно. Вроде бы вы мне именно это и советовали. Пройдусь, как на ярмарке, посмотрю на всех, сравню друг с другом. А вы мне подскажете, на кого стоит обратить пристальное внимание. В конце концов, не могу же я расстраивать отца. Раз уехала с женихом, то и вернуться должна с ним. И не важно, что он несколько изменится за время пути. Думаю, для отца это особого значения не имеет.

– Желаю удачи.

Вечер проходил в большом танцевальном зале – Беатрисса показала его Эниане заранее. И правильно сделала. Иначе бы Энни ходила разинув рот. Такого великолепия она никогда не видела. Все здесь было призвано поражать воображение и кричать о богатстве хозяев.

И хотя Энни не в первый раз видела его убранство, от обилия позолоты, сверкающей в свете тысячи свечей, у нее закружилась голова.

Кристиан не отходил от нее ни на шаг. Если бы он оставил ее хоть на минуту, она захлебнулась бы в этом разноцветном колышущемся море бальных платьев. Она и так практически оглохла от неумолкающего гомона, какофонии мужских и женских голосов. Вдобавок в зале было душно от тяжелых запахов пудры и духов. Энни хотелось затеряться, исчезнуть, хотя бы спрятаться за тяжелую портьеру, чтоб никого не видеть и не слышать.

Она решила, что после первого танца незаметно ускользнет – ее никто не знает, а значит, и уход не заметят. Главное, не запороть первый танец. Не оступиться, не перепутать шаги, не растянуться на потеху толпе на начищенном до зеркального блеска паркете.

Однако все ее опасения оказались напрасными. Как только зазвучала мелодия, ее тело откликнулось само. Она не считала шаги, не думала о том, какое же движение должно быть следующим, и забыла обо всех страхах. Все показалось каким-то незначительным. Существовала только музыка и улыбающиеся глаза Кристиана напротив.

Когда прозвучали последние ноты, Кристиан подал Эниане руку, намереваясь проводить ее к софе. До софы онии так и не дошли, их перехватила Беатрисса и увлекла Энни за собой в центр зала. Церемониймейстер призвал гостей к тишине. И когда шум стих, герцогиня заговорила:

– Дорогие мои друзья, вам было интересно, по какому поводу я вас пригласила. Мне очень хотелось представить вам внучку моей подруги, Эниану де Рени. Когда Генриетта умирала, то взяла с меня обещание, что я заменю Эниане родную бабушку, – Беатриссе так понравилась придуманная ею история, что она сама постепенно начинала в нее верить. – Когда Кристиан после долгих и упорных поисков сумел отыскать ее, я стала самой счастливой на свете. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы моя новоприобретенная внучка была счастлива. Теперь я хочу, чтобы вы разделили мою радость – веселитесь, танцуйте, наслаждайтесь вином и закусками!

Во время речи герцогини сотни взглядов одновременно обратились к Энни. А она стояла и глупо улыбалась, чувствуя, как начинают алеть щеки. Если Беатрисса будет говорить долго, то лицо Энни сольется по цвету с ее платьем. Но Беатрисса ограничилась короткой речью, и сразу после ее завершения, проводила Энни к Кристиану. Взгляды, любопытные, ощупывающие, оценивающие, завистливые, сопровождали Энни всю дорогу.

У софы, где расположился Кристиан, Беатриссу и Энни обступила стайка девушек и молодых мужчин. Энни сдержанно улыбалась, давала неопределенные согласия в ответ на приглашения в гости.

– Постараюсь… Очень приятно…Если задержусь в Туре, непременно навещу вас, – произносили ее губы, а в голове, как стайки проворных рыбок, проносились мысли: – Кто все эти люди? Что им всем от меня надо? Какие еще визиты?

Лица мелькали, менялись, начинали расплываться и терять человеческие черты, голоса сливались в единый шум, и Энни уже не совсем понимала, кто ей только что задал вопрос. В ушах раздался тихий протяжный звон.

Из странного состояния ее вывело прикосновение к руке и негромкий голос:

– Простите, вынужден ненадолго лишить вас общества нашей дорогой гостьи.

Кристиан. Энни с благодарностью посмотрела на него.

Лавируя между разнаряженными гостями, Кристиан вел ее к выходу на террасу.

– Вы держались молодцом, – почти шепотом произнес он.

– Да? А мне показалось, что я выглядела, как диковинная зверушка на ярмарке, за показ которой даже денег не взяли, поэтому и набежала толпа. И каждый норовит ткнуть прутиком, чтобы проверить, что зверушка умеет.

– Ваши сравнения всегда удивляют меня. Конечно, всем интересно на вас посмотреть. Особенно после того, как бабушка вас представила. Даже для меня это оказалось сюрпризом. Теперь придется придумывать историю о том, как долго я вас искал.

– И как долго вы меня искали?

– Думаю, всю жизнь.