Читать книгу Перворожденный - Артур Хэйл - Страница 5

Асдария уже несколько десятилетий создавала торговые связи со всем миром, но с Империей она начала экономическое сотрудничество гораздо раньше. Поэтому никто не удивлялся, что в Асдарию часто приезжали люди различных профессий – купцы, ремесленники, счетоводы – из Варишеха.

Рида, столица Асдарии, – портовый город. И близ порта всегда было очень людно и оживленно, в особенности в трактирах.

День нынче выдался погожий. В трактире, заполненном больше чем наполовину, усталые путники восстанавливали силы, ведь вскоре предстояло вновь отправиться в дорогу. Но их усталость была недолговечна. Едва в зал вошел красавец в элегантном черном сюртуке и цилиндрической шляпе с узкими загнутыми полями, посетители стали с любопытством оглядывать его и оживленно перешептываться.

Мужчина был одет по последней моде Варишеха: под сюртуком – светлая льняная сорочка, руки были облачены в бархатные перчатки.

Подойдя к стойке, он снял шляпу. Красивые черные волосы, вьющиеся длинной волной, зачесаны назад. Бакенбарды – чуть выше мочки уха и аккуратно подстрижены.

– Здравствуй, приятель! – сказал он, глядя на трактирщика с лучезарной улыбкой. – Налей-ка вина.

«Очередной варишехский торгаш», – подумал трактирщик, с недоверием оглядывая незнакомца. Он взял кувшин, собираясь наполнить глиняную кружку, как вдруг незнакомец сказал:

– Будь так добр, налей мне в кубок.

Трактирщик одарил его насмешливым взглядом:

– В кубок? Может, еще чего изволишь? Личную служанку, чтобы помассировала тебе плечи или… Слушай сюда, все напитки здесь подаются в кружках, и никаких кубков у нас нет! Это тебе не царские покои!

– Вот как! – хмыкнул красавец. – А что у тебя за спиной, на полках?

Трактирщик обернулся и, к своему удивлению, увидел на полке шесть кубков, расставленных в два ряда. Потом снова обернулся, и в его взгляде стало еще больше недоверия.

– Извольте. – Он поставил перед незнакомцем кубок с вином, усиленно пытаясь что-то вспомнить.

– Благодарю, – улыбнулся тот и, сделав глоток, приподнял кубок, как бы высоко оценивая вкус напитка.

Затем он сел на свободное место. Взоры всех в трактире устремились на него; в глазах людей он видел восторг и восхищение. Сам же так непринужденно и по-доброму улыбался, будто одаривал этих людей отеческой нежностью.

Наконец, допив вино, он поставил кубок на стойку, собираясь уходить, а трактирщик в недоумении окликнул его:

– Эй, уважаемый, а платить кто будет? Бедный родственник?

Красавец повернулся, изумленно оглядев его.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, приятель. Я уже заплатил.

– Да неужели? У меня что, по-твоему, глаз нет, или память отшибло? Плати давай!

– Памятью ты, видимо, и впрямь не блещешь, поэтому вся надежда на зрение. Загляни под стойку, ты положил деньги туда.

«За кого же ты меня принимаешь, павлин расфуфыренный?» – подумал трактирщик. В его глазах сверкнула ярость, но тут же сменилась недоумением, когда под стойкой он увидел две золотые монеты. В этот миг его окончательно объяло абсолютное непонимание.

– Я тебе еще доплатил, – заметил незнакомец. – А то, как я погляжу, работа у тебя больно нервная. Бывай, приятель.

После этого он вышел из трактира и степенным шагом направился в сторону порта. Но едва отошел на небольшое расстояние, как его окликнул прохожий:

– Эй! Товар, по твоим словам, должен был прийти еще вчера, и где же он?! Тебе отвалили кучу денег не просто так!

– Товар еще не пришел? – начал оправдываться красавец. – Поверьте, я и сам в замешательстве! Вероятно, что-то недоброе случилось с кораблем в пути.

– Вчера из Варишеха прибыло множество судов, и ни один капитан не жаловался на шторм или пиратов. Хватит заливать, я тебя насквозь вижу. Документы, которые ты показал, наверняка были поддельными. Член торговой палаты дает тебе время до вечера: если не вернешь его деньги, то пеняй на себя.

– Боже мой, угрозы! – всплеснул руками человек в черном сюртуке. – А я-то думал, что члены асдарийской торговой палаты способны решать разногласия цивилизованно.

– Я всего лишь передал тебе послание.

Красавец глядел угрожавшему вслед с неизменной улыбкой и очень тихо произнес:

– А вечер-то и впрямь обещает быть упоительным…

Понимая, что за ним будут следить, он провел этот день в людных местах, нисколько не скрывая своего местоположения.

И вот, вечер наступил. Красавец предвкушал, что угроза будет исполнена изощренным способом. Однако его ждало разочарование.

Как только стемнело, он начал бродить по пустым улицам, выставляя себя идеальной жертвой. Наконец увидел в темноте силуэт и сразу понял, кто это – наемный убийца.

«Как обыденно и прозаично», – с огорчением подумал красавец.

Лицо убийцы скрывала черная маска, на талии – широкий и плотный пояс. За спиной виднелся арбалет.

– Какая великолепная фигура! – воскликнула мнимая жертва. – Тебе говорили, что ты прекрасно сложен?

Наемник не обратил внимание на его слова, люди перед смертью еще и не такое говорят. Он нацелил арбалет, и в красавца полетел болт. Но тот небрежно отмахнулся, и болт отскочил в сторону. Убийца нисколько не удивился, а достал нож, метнул в жертву, но и нож не достиг своей цели, а подобно болту отскочил, словно детская игрушка.

Тем временем мужчина в сюртуке приближался к убийце, и становилось непонятно, кто от кого пострадает.

Последним, что пустил в ход наемник, был меч. Но он успел лишь замахнуться им. Зрачки красавца засияли алым огнем. Наемник замер, а его глаза, доселе холодные и непроницаемые, теперь смотрели тупым, ничего не выражающим взглядом.

– Прежде чем драться, стоит поговорить, не находишь? – медленно произнес красавец. – Итак, кто тебя нанял? Асдарийский купец, член торговой палаты, не так ли?

– Нет, – глухо отозвался наемник. – Меня нанял его брат. Он сказал, что если я тебя убью, то брат даст ему долю в деле.

– И сколько он тебе заплатил?

– Девяноста дублонов.

– Во столько, значит, он оценил мою жизнь? – наигранно возмутился красавец. – Это оскорбительно! Ладно, разберусь я с ним, но вот что мне делать с тобой? Вопрос интересный… Нет, все-таки у тебя отличная фигура, даже по меркам аттриафидского наемника. Признаться, я ваш тайный поклонник. Пожалуй, я тебя не убью, найду какое-нибудь применение.

Как только он ушел, наемник опустился на колени, начал мотать головой, тщетно пытаясь опомниться, а потом упал и уснул прямо на земле.

***

Рыбацкую лодку, стоявшую на воде, привязали к деревянному стояку. К ней вел длинный помост, но трех рыбаков там уже не было. Они отдыхали на небольшой площадке, сидя на низкой скамье, которую, видимо, сами и соорудили. За их спинами стояли деревянные коробки со снастями и корзины с сегодняшним уловом.

Два рыбака выпивали, поочередно передавая друг другу бутыль, а третий, сидевший с краю, не пил, а лишь поддерживал беседу.

– Чего ж ты не пьешь-то, Обрин? – спрашивал рыбак товарища. – Давай хоть за компанию, что ли.

– Не могу, – отвечал сидевший с краю, – я брату обещал.

– Ты, стало быть, обещал брату, – промямлил другой рыбак, выхватывая бутыль. – А он тебе что взамен, а? Уж не обдурить ли он тебя хочет? Ты не обижайся, Обрин, но торгаши – они все одинаковые. Я на личном горьком опыте убедился.

– Нет, я ему доверяю, – серьезно ответил Обрин. – Если бы он меня обмануть хотел, то зачем требовать, чтобы я бросил пить. Но…

– Так все-таки есть «но»! – расхохотались два рыбака в один голос.

– Надо было одного прохвоста наказать, – объяснил Обрин. – Встретился тут жулик имперский, но ничего… ему уже недолго осталось, хотя, может так статься, он уже по заслугам получил. Обормот эдакий!

– Ого… – протянул рыбак, оторвав бутыль ото рта.

– Ладно, парни, час уже поздний, так что пора нам домой, а то женушки заждались. Я токо пойду сети достану.

– Давай я, – возразил Обрин. – Ты уже вон на ногах не стоишь.

– Я-то?! Да я трезвый, что голодный медведь!

Он отошел от площадки, вышел на помост, направляясь к лодке. Хотя рыбак и был пьян, он с поразительной ловкостью спрыгнул в лодку, достал из нее сети, а потом так же резво взобрался на помост и пошел к ожидавшим его товарищам.

За его спиной тем временем происходило интересное явление: из воды высоко выпрыгнула рыба и упала прямо на помост. Она была еще живой, барахталась и как будто пыталась настигнуть рыбака. За ней выныривали и другие. Поначалу подвыпивший рыбак не слышал, как эти несчастные создания бьются о доски, но чуть погодя их стало гораздо больше. Наконец он обернулся и увидел, что часть помоста усеяна рыбами, которые, извиваясь, наваливаясь одна на другую, пытаются добраться до него, словно неистово преследуют. Их лоснящаяся чешуя переливалась в синеве лунного света. В страхе рыбак побежал прочь, громко крича.

– Что там еще? – Обрин и другой рыбак услышали его крики.

А тот в ужасе бежал им навстречу, в то время как товарищи не понимали, что происходит.

Не успев добежать до друзей, рыбак споткнулся и упал. Падение оказалось неудачным: он ударился виском об угол деревянной коробки. Его открытые глаза замерли на одном месте, а под щекой растекалась темная лужица.

Обрин закричал, подбежал к уже мертвому товарищу, тщетно пытаясь привести его в чувство. Ненадолго отведя взгляд, увидел, как с помоста падали десятки рыб. «Что бы это могло значить?» – подумал он.

Другой рыбак, застонав в ужасе, позвал Обрина. Тот быстро обернулся и увидел, что бутыль в руке товарища начал расщепляться на мелкие осколки. Обрин подошел ближе.

Осколки плавно витали в воздухе, словно облака, умиротворяли, усыпляли. Обрин смотрел на это явление с подозрением и паникой; оба мужчины, как и прежде, не находили объяснения происходящему.

Внезапно осколки вонзились в рыбака, делая это все снова и снова. Пораженный, Обрин наблюдал, как лицо товарища буквально кромсают и рвут на части, но ничего не мог поделать.

– Не шевелись! – только лишь кричал он. – Попытайся их стряхнуть! Спокойнее!

Рыбак трясся, плясал, кричал от боли, но его сопротивление все более ослаблялось. Наконец он замер на месте; вместо лица теперь было жуткое кровавое месиво. И рыбак замертво рухнул.

Обрин тоже упал, охваченный горем, и, сидя на земле между двумя мертвыми друзьями, горько заплакал.

– Прошу прощения. – Вдруг прозвучал чей-то мягкий, приятный голос. – Я подслушал ваш разговор, что было очень невежливо с моей стороны.

Обрин поднял голову. Перед ним стоял красивый мужчина в черном сюртуке и черной шляпе, которую, к слову, он держал в руке, чем, казалось, выражал соболезнование о случившемся.

– Ты! – беспомощно заверещал Обрин. – Это сделал ты!

– Помилуйте! – возразил красавец. – Разве б я сумел? – И он рассмеялся.

Рыбак попытался подняться, но не смог.

– Итак, Обрин, – с живостью заговорил красавец, – твой брат назвал тебе условия, выполнив которые, ты бы стал его компаньоном, правильно?

Обрин не отвечал.

– Но вот в чем дело: одно из условий состояло в устранении кого? – правильно! – меня. Но я по-прежнему жив, а значит, твоя сделка с братом уже не может состояться. Логично, не так ли? Идем дальше: раз первое условие не выполнено, то выполнение второго крайне нецелесообразно, а это значит, что тебе не нужно бросать пить. Надеюсь, ты рад, ведь жизнь снова заиграла яркими красками.

Обрин тяжело дышал. В нем усиливалась злоба, вызванная собственной беспомощностью.

– Но продолжим нашу логическую цепь, – насмешливо говорил демон, – если тебе не нужно бросать пить, это значит, что отныне тебе не понадобится и печень. – Он замолчал.

Обрин тоже затих. Его неровное дыхание участилось от ощущения того, как довлеет наступившая тишина. Затем он медленно перевел взгляд на демона, до последнего надеясь, что тот не станет его убивать.

Вдруг Обрин подпрыгнул, будто на пружине, и, стоя смирно, громко и пронзительно закричал. Из его бока начала обильно сочиться кровь, пропитывая одежду, а Обрин не мог даже пошевелиться. Это продолжалось не очень долго. Постепенно крики начали затихать. А красавец в сюртуке все это время водил пальцами в воздухе, словно завлекал что-то в свою руку.

Наконец бедолага Обрин замолчал. Его тело распласталось. Лицо, искаженное болью, красноречиво говорило о том, в каких муках он умер. В боку виднелась огромная темная дыра, а рядом лежала на земле вырванная печень.

Улыбка по-прежнему не сходила с лица красавца. Оглядев еще раз мертвые тела, он изящно развернулся и вольным шагом направился своей дорогой, держа правую руку в кармане сюртука. Пройдя недалеко вперед, он хлопнул в ладоши, и три трупа запылали ярким огнем.