Читать книгу Исход. Роман - Артём Бенцлер - Страница 7

*

Его зовут Хасан. Хасан на арабском значит «красивый», «мужественный», «хороший». Он взял себе это имя, когда принял Восточный микс, хоть я и был категорически против. Против того, чтобы он стал иноверцем. То есть, дословно, иной веры, чем я. Хотя какой я веры? Лживый христианский пастор на час, ни во что не верящий и одновременно верящий во всё, религиозная проститутка, отдающая на поругание молитвенникам свою душу. На иврите у имени Хасан тоже есть значение: «регент, кантор или ведущий молитву». Вот так-то. Но почему именно Восточный микс? Хотя… Почему бы и нет.

Хасан возник в моей жизни внезапно. Как-то вечером, перед сном, чистил я зубы, гордый, надменный, прославляющий вечность, её хаотично-точную стройность, уверовавший в алиллуйность мироздания за окном, влюблённый во фрактальный рисунок судьбы, глупец, влюблённый, я уже говорил? да, влюблённый, да, глупец, но сильный, ладный и убеждённый. В отстранённом гулком безмолвии ванной комнаты неожиданно раздался голос.

«Здравствуй, Артур!» – отозвались эхом стены.

Я онемел. Оцепеневшая кисть мгновенно разжалась, выпустив зубную щётку. Прорезиненными полосатыми боками она стремительно скатилась по белоснежным склонам раковины, утонув в рыхлой массе белёсых плевков с нитями крови. Я испуганно огляделся, рыская взглядом по пустоте. В квартире нет никого. Что бы это могло быть? Я слышу голоса? Это чья-то несмешная шутка?

«Я здесь», – уже настойчивей повторил голос. – «Я ЗДЕСЬ».

Голос звучал совсем рядом. Откуда-то снизу. Не может быть. С ужасом поднёс я к глазам свою безвольную ладонь, сотрясаемую волнами паники и бесконтрольно прыгающую в пляске неустойчивого кинетического тремора. Струйки страха болезненно плавили нервные окончания. Зрачки распухли до размеров чёрных дыр и дрожали, выискивая источник звука, безуспешно пытаясь вглядеться в пространство перед собой, в размякшую слюду неизвестности.

«Посмотри же на меня, Артур. Смелей. Я здесь!», – раздалось совсем близко.

«Артур, пришло время выйти из тени».

Мне пришлось приложить все усилия, чтобы не дёрнуться и не убежать прочь, словно испуганная побитая псина, удирающая, куда – не важно, лишь бы подальше от своего мучителя. Крепко зажмурившись до радужных разводов под веками, я застонал и вдруг резко раскрыл глаза.

«Просто поверь», – сказал мне мой большой палец на левой руке.

……………………………………………………………………………

Никаких заурядных раздвоений личности и прочих обессивно-компульсивных расстройств. Тусклая обыденность, с которой мне пришлось смириться. Есть я и есть мой большой палец на левой руке. С шершавой овальной подушечкой, со скрюченными вангоговскими лабиринтами узоров на ней, с плоским бледным ногтем. И его зовут Хасан. Палец, не ноготь. Хасан на арабском значит «красивый», «мужественный», «хороший» и, кажется, я повторяюсь. Между нами нет ничего общего и в то же время мы единое целое. Есть вопросы, но нет никаких ответов. Да и кому они нужны, эти ответы? Разве не вся наша жизнь – это один большой вопрос без ответа? Некоторые его слышат. Не все, нет, и не всегда. Многие возьмутся утверждать, что на самом деле никого нет, потому как они ставят знак равенства между невидимым и воображаемым. Всё, что за пределами их понимания, автоматически не имеет права существовать. Так что, если ваш большой палец до сих пор ещё не заговорил с вами, это вовсе не значит, что он не умеет разговаривать. Если честно, это вообще ничего не значит.