Читать книгу Тигры и земляника - Айрат Салимович Галиуллин - Страница 16

Местами на газонах сада еще лежит зернистый наст. Сверху видно, как он влажно искрится, отражая свет луны и фонарей. Я приоткрываю окно, воздух доносит одуряющий запах талого снега, земли, мокрых деревьев.

Весна. Опять весна.

Все по кругу.

С неба валится влажное, непонятное – то ли дождь, то ли снег, то ли дождь со снегом… Совсем как тем промозглым осенним вечером в Москве, сто лет назад, когда я поставил свою «девятку» на стоянку, забрал у сторожа пропуск и направился домой. Под ногами хлюпала стылая каша, в свете фонарей мелькали белые отвесные прочерки.

То ли дождь, то ли снег, то ли дождь со снегом…

Уже год, как я в столице. Днем работаю в юридической фирме. Вечерами читаю. Слушаю музыку. Катаюсь по ночному городу. Вспоминаю Настю.

Вспоминаю Мурзилку.

Вспоминаю Профессора.

Не привязывайся.

Иногда вечерами я дохожу до почтового отделения и бросаю в ящик письмо. В графе «Куда» адрес: «УТ-389/9».

Исправительно-трудовая колония строгого режима.

Квартира, что я снимаю, от стоянки в семи минутах быстрой ходьбы. Ветер швыряет в лицо холодную слякоть, норовит залезть в рукава куртки, за воротник, пробраться под полы… На лавочке возле дома скрюченная фигура. Я прохожу мимо, достаю озябшими руками ключ от подъезда.

Оборачиваюсь.

Несоответствие.

В Москве одеваются легко, – метро, парниковый эффект, перебежки от места к месту, – но здесь явный перебор. На девушке кофточка, юбка и домашние тапочки. Мокрая одежда прилипла к телу, девица дрожит, обхватив себя за плечи.

Я соображаю: захлопнулась дверь, ключи остались в квартире.

– Вам в подъезд? – спрашиваю. – Не можете попасть?

Она молчит. По щеке стекает тушь.

Заблудилась. Забыла дорогу домой.

В тапочках?!

– Эй, – окликаю громче, – все в порядке?

И сам морщусь. Дурацкий вопрос. Разумеется, не в порядке, но какое мне до этого дело?

Девушка поднимает голову. Черные провалы глаз. На скуле лиловый синяк, под носом – дорожка крови.

Ночная бабочка, вышвырнутая на улицу пьяным клиентом.

– Ты кто, подруга? Работаешь?

Издержки профессии. Суровые будни жрицы любви.

Черт, ну и холод. И зачем я заговорил? Прошел бы мимо, и уже сушился в тепле, забыв о проститутке.

– Зайди в подъезд. Холодно же, простынешь.

Она не трогается с места. Я повышаю голос:

– Ты что, не слышишь? Иди сюда!

Путана вздрагивает и покорно встает. Взгляд мутный, бессмысленный. Это не алкоголь, уж пьяные-то глаза я знаю. Это глаза больного.

Я запускаю девчонку в подъезд, она садится на ступени и, подтянув колени к подбородку, съеживается в позе эмбриона. Ее трясет.

– Встань со ступенек, дура.

Она послушно пытается приподняться, но сил не хватает.

Твою мать.

Дома, злясь на себя и чертову девку, я вталкиваю ее в ванную и пускаю горячую воду.

Раздевайся, лезь греться.

Нахожу в шкафу чистую фланелевую рубашку, возвращаюсь в ванную. Стоит, как стояла, облепленная сырой тканью. Горячая вода хлещет из крана.

– Тебя как зовут?

Молчит. Подруга явно не в себе. После повторного вопроса – я стараюсь говорить громко и отчетливо, – трясущиеся губы произносят:

– Альб… – и дальше невнятно.

– Что?

– Аль…бина.

Я раздеваю Альбину и запихиваю в воду. Сопротивления нет. У нее гладкая и упругая кожа, но по всему телу следы побоев. Чуть позже извлекаю красотку из ванны, жестко растираю махровым полотенцем.

Тряпичная кукла.

На кухне пою горячим чаем, но Альбина не делает никаких усилий, чтобы глотать. Я пытаюсь влить в нее рюмку коньяка, коньяк течет по подбородку, девица сползает со стула.

Черт с ней. Я отношу обмякшее тело на диван. Пусть проспится.

Утром на диване я обнаруживаю плохо соображающую путану с запавшими глазами, она мечется в жару, взгляд дикий, рубашку хоть выжимай.

Врач «Скорой», наспех потыкав стетоскопом, бросает взгляд на градусник. «Похоже на пневмонию. Госпитализировать. Срочно».

Выясняется, что у Альбины нет удостоверений личности. Ни паспорта, ни прав, ничего. У нее и сумочки-то нет, где могли лежать документы. Врач сочувственно разводит руками и уезжает. Проклиная свою доброту, я гружу безвольное тело в «девятку» и еду в платную клинику.

В третьей по счету соглашаются девушку принять, оформив документы на мое имя. По двойному – «Ну, сами понимаете…», – тарифу. Я с облегчением вздыхаю и забываю о девице напрочь…

Из окна кабинета видно, как движется время. Сезоны с каждым годом сменяются все быстрее, проносятся, мелькают, не оставив в памяти впечатлений.

ВСЕ ПОВТОРЯЕТСЯ

Нет ничего нового, прав Экклезиаст. События повторяются, люди повторяются, игры повторяются.

Скучно.

Если покопаться в памяти, можно найти аналог любой ситуации, любого человека. Действуй, исходя из прошлого, учись на своем и чужом опыте.

Как прецедентное право, не Римское.

Все уже было.

Девятнадцатилетняя студентка Института легкой промышленности приняла участие в конкурсе красоты родного городка – то ли Вольска, то ли Волжска, не помню… Призером не стала – как обычно, места распределились задолго до конкурса, – но жюри не могло оставить эффектную девушку без внимания, и Альбина получила звание «Мисс Очарование».

Подружки ахали, голова кружилась от эйфории, домой конкурсантка привезла огромного плюшевого зайца, перемазанного губной помадой и благоухающего парфюмом.

На следующий день с новоявленной звездочкой встретился почетный гость конкурса, московский бизнесмен кавказского происхождения Фарид Ильгарович, – «Можно просто Фарид». Весь вечер в полумраке ресторана бизнесмен по-отечески ласково поглаживал Альбину по руке и приглашал работать в столицу. Расписывая потрясающие перспективы, Фарид окутывал девочку бархатом голоса, выпуклые глаза влажно блестели, речь журчала так убедительно, что не оставляла места сомнениям…

«Он рассказывал о своих связях… Называл известные имена… – вспоминала Альбина, уставившись в потолок больничной палаты. – Шампанское, цветы, праздничная атмосфера конкурса… Я поверила».

Альбина взяла академический отпуск, с трудом успокоила плачущую маму, и уже через неделю фирменный поезд вез «Мисс Очарование» в Москву – к работе в модельном агентстве, съемкам на телевидении и в кино, блистательной карьере топ-дивы…

Фарид встретил девушку на вокзале с роскошным букетом, поселил в уютной двухкомнатной квартирке и после недолгого сопротивления сделал своей любовницей. Документы он у Альбины забрал – на прописку и трудоустройство.

Дальнейшее банально и предсказуемо. Время шло, трудоустройство затягивалось, – Фарид ссылался на сложность модельного бизнеса, – тем временем бизнесмен водил Альбину по ресторанам и знакомил с друзьями-соотечественниками. Южные люди уважительно цокали и показывали большой палец, не особо стесняясь девушки. Поначалу каждый вечер заканчивался в постели, потом Фарид стал заходить через день, а то и реже…

Через три месяца девочка кавказцу надоела. На одной из посиделок в квартире Фарид велел Альбине прогуляться в спальню со своим приятелем – щуплым и нервным хозяином оптового рынка Иззатом. Альбина, потрясенная, отказалась, – к тому времени она с ужасом стала осознавать иллюзорность мечтаний о карьере топ-модели, – и Фарид, разгоряченный от выпитого, ее ударил. Как смела эта шлюшка унизить хозяина перед другом?! Она заслуживала сурового наказания.

Несколько часов мужчины Альбину избивали и по очереди насиловали, соревнуясь в извращенности пьяных фантазий. Наконец измученной девушке удалось накинуть на себя что попалось под руку и выскользнуть за дверь.

Альбина очутилась на улице – без вещей, без денег, без верхней одежды.

Все это она рассказывала постепенно, по кусочку в каждое мое посещение. Смотрела в потолок, голос ее звучал на одной ноте, а я сидел на расшатанном стуле возле кровати с пакетом апельсинов на коленях.

Помощи девушке ждать не откуда. Документов нет, знакомых в столице тоже, обращаться в милицию – кто ей поверит? А если поверят, что потом – возвращение домой? Если мама – женщина строгих правил, – узнает о карьере дочери… А подруги, а знакомые?

«Домой не вернусь», – тихо сказала Альбина, и я услышал в ее голосе твердость кремня. В общем… так получилось, что из больницы я снова привез Альбину к себе.

Мотив моего участия в судьбе девушки – не сострадание, не альтруизм, не моя природная доброта. Черта с два.

Банальная скука.

За две недели, что Альбина прожила у меня, мы разработали план действий.

Подыскать квартиру. Денег на первое время я одолжу.

Поступить на вечерние курсы. Офис-менеджер, помощник бухгалтера, менеджер отдела кадров…

Найти работу – временную, пока все утрясется.

Я поговорил с директором фирмы, где работал, тот разрешил взять девушку стажером. Под мою ответственность и на смехотворно-условный оклад. Пусть так, для начала сойдет.

На квартиру, что кавказец снимал для Альбины, я заходил несколько раз, но безуспешно – дома никого не было. Наконец, мне повезло: на звонок в дверь откликнулся гортанный голос: «Кто там?» Я ответил «Милиция», и передо мной предстал мужчина, косящий под итальянского мафиози – бархатный темно-синий халат на голое тело, волосы тщательно напомажены, на пальце золотая печатка. Я шагнул в дверь и прямым левым сломал «дону Карлеоне» нос. После чего прикрыл за собой дверь и дал ему пять минут на сборы вещей и документов Альбины.

В ближайшие полгода Альбина умудрилась окончить несколько курсов и стать моим незаменимым помощником. Наши отношения не переходили грань деловых, и я ничего не знал о личной жизни девушки. Лишь по темным кругам под глазами да идеально подготовленным документам поутру мог догадываться, что Альбина по ночам занимается и работает – штудирует спецлитературу и печатает деловые бумаги.

Ледяное спокойствие и надежность швейцарских часов моей помощницы вызывали зависть коллег, а платой за яркую внешность – Альбина выглядела безупречно, хотя и старше своих лет из-за строгих костюмов и жесткого взгляда, – послужила нелюбовь женской части коллектива и почтение мужской. Невозмутимая, как вождь индейцев, девушка ни с кем не дружила, не участвовала в корпоративных посиделках, мало говорила и много делала. «Сухарь, – перешептывались офисные девочки, – гордячка. Подумаешь, дама из Амстердама!».

Мы были в чем-то похожи – два необитаемых острова в океане московской жизни бурных девяностых, оба не стремились к сближению с кем бы то ни было.

Весной девяносто первого Альбина сказала, что хочет вернуться в родной город. Видимо, столичная жизнь удручала девушку, она скучала по матери… Я вошел в ее положение и не стал отговаривать. Альбина уехала, и на три года я о ней забыл.

Мне нечего рассказать об этом периоде. Я работал в крупной адвокатской конторе, делал успехи, но это – формальная сторона моей московской жизни. А неформальная… Неформальной вроде как и не было.

Не помню.

Так же неожиданно, как уехала, Альбина зимой девяносто четвертого вернулась. Я без лишних разговоров взял ее обратно на место помощника, и все шло по-прежнему, пока примерно через год… да, зимой следующего года Альбина не завела разговор о том, что мне нужно заняться собственным бизнесом.

Не знаю, с чего вдруг возникла подобная мысль, поначалу она показалась мне бредовой. За шесть лет я поднялся с должности младшего юриста по гражданским вопросам – имущественные и наследственные дела, бракоразводные процессы, жилищные и трудовые споры… – до начальника департамента корпоративных клиентов. Жалко прерывать карьеру, и я отмахнулся от безумного плана, но… надо знать Альбину, какой она бывает настойчивой.

Танк. Т-34.

Альбина осаждала меня полгода, пока я однажды не высказался в том духе, что, мол, если уж открывать свое дело, то там, где стены помогают. Не раздумывая ни секунды, моя помощница выразила готовность переехать в Казань.

Меня проняло.

Я задумался всерьез. Моего опыта и знаний на открытие бизнеса хватало. К тому же, – спасибо полугодовому жужжанию Альбины! – я почувствовал, что в нашей конторе мне тесновато. Захотелось поиграть в свою игру. А с таким помощником, как Альбина, можно спокойно затевать что угодно, любой проект. Хоть строительство Вавилонской башни.

И лучше открывать бизнес в родном городе.

НАЧИНАЙ ИГРУ НА СВОЕМ ПОЛЕ

Инициируй игру на своей территории, переводи действия в знакомое пространство. Там тебе легче концентрироваться на главном, не отвлекаясь на разведку и ожидание удара из-за угла.

Так я вернулся в Казань и открыл юридическую фирму.

Специализацию я выбрал актуальную – возврат долгов. Времена «дикого капитализма» заканчивались и все были друг другу должны. Московской школы мне хватало, чтобы выигрывать спорные дела, хотя оказалось, в большинстве случаев действенней направить по адресу крепких ребят в кожаных куртках – на эти роли я подобрал приятелей по уличным разборкам и бывших соратников по боксу… Парни приходили, вежливо здоровались, и у должника немедленно просыпалась совесть, и деньги он возвращал. В противном случае я подавал в суд, насилия не допускал.

Я решил, что в моей жизни насилия довольно.

Однажды должник взбрыкнул, и моих бритоголовых мальчиков по адресу встретили менты. Пацанов с матюгами положили на пол, проехались дубинками по почкам. С большим трудом им удалось уломать милиционеров на телефонный звонок.

Я приехал, увидел ребят, лежащих со скорбными лицами вдоль стены, и набрал на мобильнике номер. Затем передал трубку старлею, что командовал «группой захвата».

– С вами хотят поговорить.

– Да-а, – сказал мент в телефон. В его голосе звучала нагловатая ленца, впрочем, интонации быстро изменились, – Говорит старший лейтенант Донцов. Да. Да. Э-э… Так точно. Ну мы же не… Понял, товарищ подполковник.

Коротко бросил «Уходим» и вышел, не глядя на должника.

Для подстраховки бойцов я давно заручился поддержкой сокурсников, что трудились в правоохранительных органах. И они, случалось, обращались ко мне – не все дела можно решить официальным путем. К тому же, оказались востребованы мои московские контакты… Так устанавливались первые полезные связи, происходил обмен первыми дружескими услугами.

Так возникла идея «Клуба Личных Контактов».

Создавай свою армию.