Читать книгу Головокружение - Дамир Гильманов - Страница 2

Злобно усмехнувшись при мысли, что со мной такое никогда бы не произошло, я был готов признать твою робкую обособленность и даже посмеяться над тобой, попавшим в этот нелепый переплет, но в этот момент мое внимание отвлекли две одинаковые барышни, по-видимому близнецы, – они стояли лицом к лицу как зеркальные отражения друг друга, с заплетенными в косички лавандовыми волосами, глянцевыми губами и ядреными попами, туго обтянутыми рваными джинсами с лохматыми прорехами от колен и выше, и беззвучно смеялись, жмурясь и чуть не приседая от удовольствия. Засомневавшись, не двоится ли у тебя в глазах или, может быть, я сам раздвоился, на всякий случай я потихоньку окликнул тебя по имени: «Герман!.. Очнись!» Но ты не услышал мой голос, и я произнес громко, вероятно, слишком громко: «Что, что это такое?!» – и коснулся растопыренными пальцами груди, чтобы выразить свое возмущение твоим отсутствием. – «Ты и вправду оглох?!»

Беспокойное недоумение на лицах близнецов сменилось тотчас одинаковым выражением насмешливого любопытства, и они синхронно прыснули со смеху, наградив тебя признательной улыбкой, как если бы ты был дежурным клоуном на арене любительского шапито. В это время очередной поезд беззвучно вылетел из тоннеля, замелькали вагоны, поблескивая стеклами и крашеными боками, пока, замедляя ход, не замерли вовсе, чтобы выпустить прибывших и принять отъезжающих вместе с близнецами, которые напоследок глянули на тебя как на сумасшедшего. Они одновременно покрутили пальцем у виска, но я, перехватив управление, с ехидной улыбкой помахал им на прощание рукой и, проводив растерянным взглядом поезд, сердито уставился на маршрутную схему на стене над рельсами, пытаясь найти там ту станцию, название которой удивительным образом вылетело из твоей опухшей от напряжения башки.

Игнорируя мои замечания, ты с напускным видом завсегдатая подземки перешел на другую сторону платформы, там как раз остановился поезд: раскрылись раздвижные двери, и суматошно вывалившиеся из ближайшего вагона болельщики «Спартака» с перекошенными от беззвучных криков лицами затолкали тебя и прижали к граненой колонне, ты почти коснулся ее носом и в течение нескольких мгновений, ощущая толчки и давление со всех сторон, с отсутствующим видом рассматривал на причудливой текстуре отшлифованного мрамора отчетливую окаменелость древнего моллюска. Между тем толпа фанатов рассеялась, а я продолжал стоять вместо тебя на том же месте, застигнутый врасплох мыслью, что ты явно пытаешься ввести меня в заблуждение, ведь прежде ты как-то обходился без меня в своих поездках на метро и ничего подобного с тобой не случалось.

Я поднимался на эскалаторе вверх, рассеянно наблюдая, как на встречной ленте один за другим исчезали те, кто ехал вниз, и в этот момент меня осенило, что если увижу где-нибудь общую схему метрополитена, то непременно найду в ней и вспомню твою забытую станцию. Продолжая мыслить логически, я не обнаружил в тебе никаких признаков опьянения, хотя это было хуже, чем если бы ты был пьян, потому что если не пьян, то, стало быть, у тебя поехала крыша. Позвонить я не мог – мобильник ты потерял и не помнишь ни одного номера знакомых. Хотя в карманах лежали какие-то деньги, на такси я бы тоже тебя не доставил, потому что ты забыл, в какой части города, на какой улице находится твоя квартира. Вместе с тем я отчетливо представлял, как выглядит панельный дом с голубой плиточной облицовкой, где ты живешь на последнем девятом этаже в двухкомнатной квартире: березы и клумбы в палисаднике, огороженном низким металлическим забором, зеленая скамейка перед подъездом, лифт с зеркалом, лестничная площадка с форточками; в одной из комнат стоят белые шкафы и кровать от спального набора, в другой – диван, коричневая стенка и трельяж, а на кухне утробно гудит холодильник стального цвета. Но где же этот дом? Может быть, ты живешь в другом городе?

– Это Москва, да? – спросил я в длинном переходе у молодой женщины, несущейся в общем потоке к неведомой цели на высоких каблуках, в распахнутом белом плаще и с лиловым развевающимся шарфом на шее.

Хотя ответа я не услышал, как, впрочем, и собственного голоса, заметил, что она произнесла какие-то слова и наградила меня сияющей улыбкой. Ничего не понимая, я замедлил шаг, желая удостовериться в подлинности своих-твоих-моих ощущений, и подумал, что происходящее похоже на бред идиота, – и мы застыли на месте в состоянии крайнего замешательства, не зная, кому из нас двоих можно довериться, чтобы благополучно вернуться домой. Ты словно оглох от собственного крика, и я не мог докричаться до тебя и поэтому чувствовал себя твоим пленником, погружаясь вместе с тобой в беспамятство. Пытаясь совладать с собой, я тряхнул головой, неожиданно ты зевнул с таким содроганием, что в мой мозг буквально ворвались исчезнувшие звуки: гул поезда, набирающего скорость в глубине станции, обрывки фраз, шарканье и дробь каблуков на шестигранных плитках узкого коридорного перехода. «Нет, он вовсе не пьяный, и не сумасшедший, и он живет в своей квартире…» – обрадовался я восстановленному слуху и сразу вспомнил станцию домашнего метро – это же «Медведково»! Вслед за этим озарением ты так же внезапно исчез, как и появился, а я словно опомнился и пришел в себя, будто доселе был сильно занят, чтобы сопровождать собственное тело до дома. Понадеялся, видать, что оно само доберется без приключений, но кто бы мог подумать, что оно заблудится, – хорошо еще, что совсем не потерялось и я вовремя обнаружил и перехватил его, блуждающее неприкаянно по станциям метрополитена. Успокаивая себя, что ничего страшного не произошло, тем самым констатируя свою полную вменяемость, я невесело посмеялся про себя над тем, кто совсем недавно обнаружил себя оглохшим и потерянным в подземном лабиринте.

С реабилитированным чувством собственного достоинства стоял я на движущейся вниз ленте эскалатора, поглядывая снисходительно на чужие лица, которые вереницей проплывали мимо меня вверх, исчезая один за другим из поля моего зрения, в то время как другие выстроились длинной цепью передо мной и в конце по очереди соскакивали на твердь платформы, где беспрерывно сновали взад-вперед поезда в двухстороннем подземном конвейере, выгружая на кратковременных остановках прибывших и загружая новых пассажиров, некоторые из которых вместе со мной оказались вскоре в одном и том же вагоне. В матовом свете люминесцентных светильников покачивающегося вагона люди сидели и стояли, почти прижавшись друг к другу, как пластические изваяния, уткнувшиеся в свои мобильники, и я стоял среди них, вцепившись в поручни, балансируя между ощущениями собственной важности и никчемности, пытаясь понять, почему иногда теряю связь с собой, как бы мерцаю, и поэтому возникает ощущение, что я уже не тот, кем был минуту назад, когда еще не думал об этом.

Забывшись, я проехал мимо станции, на которой должен был сойти, поэтому выскочил на следующей остановке и сразу забежал в вагон поезда, следующего в обратную сторону, но через несколько минут обнаружил, что снова оказался не там, куда хотел попасть, и стал догадываться, что совершаю неоправданные действия прежде, чем успеваю понять их очевидную нелепость. Это надо было как следует обдумать, но мысли не могли пробиться сквозь мелькающие в голове схемы, диаграммы и таблицы из какой-то навязчивой статьи или доклада. Ну да, вспомнил, это же слайды моей презентации по архитектуре аппаратно-программного комплекса, который предстояло в ближайшие дни состыковать с новыми требованиями заказчика. Как у системного программиста со стажем, некоторая часть моего мозга привыкла работать в автономном режиме, так что, даже если я занят посторонними делами, голова продолжает обдумывать текущий проект. Возможно, разные части моего мыслительного аппарата начали бессистемно переключаться и сбоить, иначе невозможно объяснить, что со мной происходит и почему в попытках допросить самого себя я проваливаюсь в пустоту уходящего дня, как будто в нем и не было меня.

Чтобы перестать играть с собой в прятки и не мучить себя понапрасну, я решил обратиться к кому-нибудь за помощью. Мой взгляд привлек серебряный браслет с декоративными камешками на руке бородатого парня в черной кожаной куртке с заклепками. Мне показалось, что я его уже видел прежде, мы еще в другом поезде ехали в одном вагоне, и он украдкой посматривал на меня. Приглядевшись, я заметил, что выражение его немного задумчивого лица вполне внушает доверие. Протиснувшись поближе, я сразу признался ему:

– Извини, никак не могу доехать до «Медведково», я, кажется, перепил. Ты не мог бы проводить меня? Я в долгу не останусь.

– Хорошо, – сказал он, даже не усмехнувшись, – нам надо выйти через пару остановок и сделать пересадку. – Вот так сразу и согласился, как будто ничего необычного в моей просьбе не было и он каждый день провожал до своих квартир неприкаянных мужчин.

Я послушно следовал за ним по лабиринтам метро. Он не разговаривал, не оглядывался, просто шел, и я за ним.

– Так получилось, что сегодня не мой день, – пытался я завязать разговор, притворяясь достаточно пьяным, чтобы он поверил, но и не слишком, дабы понимал, что я контролирую себя, сохраняя бдительность.

– Бывает, – бросил он на ходу, оставаясь замкнутым.

Когда после пересадки мы оказались в поезде калужско-рижского направления и вскоре проехали станцию «ВДНХ», я был крайне удивлен, что сам не мог проехать по этому простому маршруту.

– Приехали, командир, – сказал он через десять минут, и я тотчас узнал вестибюль родной станции.

– Спасибо, друг, – с виноватой улыбкой пожал я ему руку. – Неожиданно отказал мой автопилот.

Данил, как он себя назвал, оставался невозмутимым, как мраморная колонна в метро, на которой я обнаружил будто впаянного в облицовку окаменевшего моллюска, обитавшего в океане несколько миллионов лет назад. Мы заскочили в ближайший магазинчик, где я купил чекушку, охотничьих колбасок, сыр чечил и пару пластмассовых стаканчиков. Пройдя через рынок, мимо книжного магазина сквозь арку, мы нашли скамейку под деревом.

Водка сразу не пошла, и я угрюмо отказался пить:

– На сегодня мне, пожалуй, хватит.

– Ну что ж, с кем не бывает, – сдержанно произнес Данил, изящным жестом опустошив пластиковый стаканчик. – У-ух!.. Куда идти, ехать дальше-то, знаешь?

– Дальше я знаю, еще раз спасибо тебе, что выручил.

– Говоришь, не помнишь, что произошло? – спросил Данил, взглянув на меня как-то по-свойски. Кажется, он даже подмигнул мне.

– Не, не помню, – закачал я головой, думая, как бы быстрее ретироваться.

– Ну, пока, – протянул он руку. – Значит, ничего не помнишь? А документы, деньги целы?

– Все на месте, – соврал я, давно догадавшись, что потерял кожаную сумку, где лежали деньги, документы и мобильник.

– Значит, тебя, по крайней мере, не ограбили, не напоили чем-нибудь типа клофелина, следовательно, просто перепил, такое бывает, я знаю.

Он стал слишком словоохотливым, а мне хотелось скорее добраться до своей квартиры, чтобы принять душ и прийти в себя после случившегося.

– Нет, такого со мной еще не случалось, – сказал я, – спасибо, что выручил.

– А мне нетрудно, смотрю, мужик вроде не в себе, хотя выглядит нормально, к тому же попросил помочь.

Он выпил водку из пластмассового стаканчика, закусил колбаской.

– Пойду, через полчаса метро закрывается.

Попрощавшись с Данилой, я пошел быстрым шагом домой, узнавая шаг за шагом знакомые здания, дворы, мостик через Яузу, Джамгаровский парк, и через несколько минут, приложив таблетку к домофону, вошел в свой подъезд, поднялся на девятый этаж на лифте и открыл ключом дверь в свою квартиру.