Читать книгу Головокружение - Дамир Гильманов - Страница 7

После нервной планерки, на которой директор великодушно поделился с нами недовольством вышестоящего начальства темпами реализации проекта, все пошло наперекосяк. Когда все разошлись по своим кабинетам и лабораториям, я прислушивался к наступившей тишине. Чем занимаются все эти люди, на что они рассчитывают? Никто не спасется, кроме избранных. В конце длинного коридора послышался стук каблуков женщины. Быстрым шагом я направился в ту сторону, не думая, зачем мне это нужно. За поворотом я заметил девушку, которая шла к лестнице, ведущей на нижние этажи. Я побежал за ней, но она уже возвращалась, поднимаясь по ступеням.

– Забыла ключи, – проговорила она, приветливо улыбнувшись мне.

– Здравствуйте, – кивнул я растерянно, пытаясь вспомнить ее имя.

– Здравствуйте, – хихикнула она. – Вы что, Герман Владимирович, будто ведьму увидали, посмотрели бы сейчас на себя в зеркало.

– Как дела? – спросил я невпопад.

В бегающих синих глазах девушки промелькнули смущение и легкий оттенок любопытства, в памяти всплыло воспоминание, и я узнал в этой женщине Татьяну. Она как-то призналась мне, что у нее неизлечимая болезнь глаз. Это было на корпоративном отдыхе выходного дня на Клязьминском водохранилище. Вечером мы сидели в ресторане пансионата, она пригласила меня на танец, а потом мы оказались в одноместном номере и занимались сексом, как бездумные бессловесные животные, до самого рассвета. А когда истощились, мне стало неприятно находиться с ней в одном помещении, и я пошел купаться. В последующие дни и месяцы я всячески старался избегать ее.

– Извините, я тороплюсь, – произнесла она и ушла, выстукивая каблуками быструю дробь. Она так размахивала руками, что кисти почти касались ягодиц, это показалось мне весьма эротичным. Я смотрел на ее попу, обтянутую юбкой, на покачивающиеся в такт шагов бедра и вспомнил, что мы с Майей занимались любовью всегда перед сном. Думая о Майе, я смотрел на покачивающиеся бедра Татьяны, когда она скрылась за поворотом, последовал за ней и постучался в дверь с табличкой «Служба делопроизводства».

– Входите, Герман Владимирович, – услышал я ровный голос Татьяны.

Она стояла, заложив руки за спину и прислонившись к шкафу.

«Что же такое происходит?» – успел я подумать и подошел к девушке близко, она даже не шелохнулась.

– Что это с вами, Герман Владимирович? – наконец произнесла она, бочком отодвинувшись от меня.

– Простите, – промолвил я и шагнул к выходу.

– Нет уж, – потребовала она, – раз зашли, не уходите.

– Да, да, – ответил я машинально, – забыл, что хотел спросить.

Остановившись в дверях, я заколебался. Она смотрела на меня, чуть заметно улыбаясь. Я почувствовал: если останусь, то произойдет то, что хотелось бы, но нельзя.

– Не хотите ли чего? – спросила она. – А давайте поболтаем, а то мне одной тут скучно.

– До свидания, – вежливо улыбнулся я и, закрыв за собой дверь, мимикой и жестами стал себя передразнивать и показал средний палец. Необъяснимый поступок вызвал во мне чувство стыда и тоску по Майе.

Вернувшись в свой кабинет, я закинул ноги на подоконник и стал смотреть бесцельно в окно. Такого со мной никогда прежде не было, в офисе я обычно не думал о посторонних вещах и с головой уходил в работу. Во всем виновата Майя, подытожил я свои размышления, и поэтому пора серьезно поговорить с ней. И тут мне пришла в голову неожиданная мысль: а что, если она нашла себе любовника? Я решил сегодня же после работы тайно проследить за ней.

Мной овладело нестерпимое желание застать ее врасплох флиртующей с другим. Выйдя на Арбатской, решил подойти незамеченным к тому месту, где Майя обычно сидела за своим этюдником. Я купил в переходе темные очки и направился к зданию бывшего ресторана «Прага», обошел его слева и оказался в самом начале Арбата.

Преобладали яркие светлые тона в одежде прохожих, которых было достаточно много, чтобы маневрировать и прятаться за их дефилирующими в беспорядке телами с одинаково разными лицами. Я чувствовал себя шпионом, который идет себе небрежной походкой, боковым зрением разглядывая художников, – это были в основном мужчины среднего и более возраста, изредка – женщины. Я не мог вспомнить, приезжал ли сюда раньше за Майей и могли ли здешние завсегдатаи узнать меня. Навряд ли я знакомился с этим причудливым народом.

Среди художников, приютившихся у «Праги», Майи не оказалось. Пошел дальше, никого в отдельности не разглядывая, но стараясь охватить взглядом как можно больше пространства, чтобы вовремя заметить Майю и успеть выбрать подходящее для скрытого наблюдения место. Через пару десятков метров разглядел этюдник Майи с рекламными портретами, но ее самой не было. Охваченный пикантным предчувствием, я направился вверх по улице в сторону Смоленской площади и вскоре неожиданно увидел впереди Майю с Яном, медленно идущих мне навстречу.

Присоединившись к группе пожилых англоязычных иностранцев, я перешел на другую сторону улицы и юркнул в летнюю террасу кафе «Месопотамия». Расположившись за свободным столиком в дальнем углу, стал наблюдать за ними из-за спин и лиц посетителей. Майя выглядела грустной, скорее даже подавленной. Такая же она была и дома. Ян не жестикулировал, казался совершенно спокойным. Я его сразу узнал, действительно, я был с ним знаком.

Когда они пропали из виду, я вышел из своего укрытия, как медведь из берлоги, разбуженный запахом весны, но крайне голодный и агрессивный. Внезапно заметил Майю в кофейне «Шоколадница» и поспешно спрятался в толпе, наблюдавшей за выступлением уличных музыкантов. Я видел промельками, как они пьют кофе и спокойно беседуют. Майя по-прежнему не выказывала никаких признаков кокетства или возбуждения. Все ее движения были замедленными, будто устала и все ей безразлично.

По их манере держаться было видно, что они не любовники: не целовались, за руки не держались и даже не улыбались друг другу. Что касается Яна, она никак не могла с ним сойтись, у меня даже мысли такой не возникло. Он был мужчина за сорок, с лицом предприимчивой Бабы-яги, небольшого роста, одевался подчеркнуто небрежно, всегда носил одни и те же потертые джинсы и черную беретку, чтобы прикрыть свою обширную лысину. На фоне Майи он казался еще более уродливым, чем был на самом деле. Я подумал, что она просто переживает по поводу нашей размолвки. И мне стало стыдно, что она из-за меня чувствует себя такой несчастной.

Я ехал домой решительно настроенный сегодня же помириться.