Читать книгу Эмма. Восьмое чудо света - Дана Делон - Страница 16

Эмма

Поль ушел пять дней назад. Пять дней – это сто двадцать часов, или четыреста тридцать две тысячи секунды. За это время я раз восемь стояла перед камерой в надежде снять хотя бы одно видео. Спойлер: не вышло. Пять раз я пыталась накраситься – тоже не вышло. И раз пятьдесят хотела позвонить Полю, чтобы взять свои слова обратно. Снова безуспешно. Я также не открыла дверь Йонасу, хотя он стучался трижды и даже просунул под дверь две записки.

На первой кривым почерком было написано: «Пошли гулять?»

На второй: «Если что, я умею слушать».

Мне действительно нужен был кто-то, с кем можно поговорить. Просто обсудить события последних дней. Начиная с ужасной погоды – в Париже пятый день подряд шел дождь, капли барабанили по стеклу, вызывая лишь еще бóльшую меланхолию, – и заканчивая тем, что случилось в торговом центре. Мне до жути хотелось выговориться и услышать, что такое больше не повторится. Что я в безопасности. А потом наконец заговорить о самом сложном – о моих отношениях с Полем. Мне так хотелось услышать, что я все сделала правильно. Поставила точку, в которой мы оба нуждались.

Но Йонас не годился для роли собеседника – я бы не поверила в искренность его слов. Позвонить Полин? Возможно, мне стоило хотя бы ответить на ее сообщения. Но не хотелось навязываться со своими глупыми проблемами, в то время как у нее романтическое путешествие… Оставалась Анабель. Но она бы все свела к звездам. А мне сейчас не нужен астрологический прогноз. Мне нужно, чтобы кто-то просто обнял, понял и погладил по спине. Вдруг ко мне приходит осознание, от которого в груди снова возникает боль. Этим кем-то мог быть только один человек – Поль. Но он больше для меня не доступен.

И от этого внутри все разрывается.

Впервые в жизни мне захотелось выплеснуть эмоции, разрушив что-нибудь. Взять в руки вазу и разбить ее об стену. Или разнести все вокруг бейсбольной битой. Но не в своей студии. Нет-нет, я слишком долго красила стены в идеальный розовый цвет. А бабочки? Возможно, для кого-то это покажется ерундой, но вырезать из бумаги идеальных бабочек и аккуратно наклеить их на стену стоило целого месяца ежедневной работы. И все же до безумия хотелось что-то сломать.

Всему виной комментарии. Раньше меня задевали те, где девушки писали, что я далека от их представления об идеальной красоте. Не понимаю этой потребности – сказать незнакомому человеку, что он «толстый», «уродливый» и «непонятно как набрал столько подписчиков». Вопрос «что в ней находят?» – один из тех, на которые у меня никогда не было ответа. Но я занимаюсь бьюти-блогингом с подросткового возраста, и в свои двадцать лет я прекрасно понимаю, что не могу нравиться всем.

Как любит шутить Полин, не у всех же офигенный вкус! Однако после случившегося в торговом центре… После слов того мужчины… Я стала замечать другие комментарии. И они были не от девушек. Сальные, двусмысленные. Обсуждения моего тела. Моей сексуальности. Мерзкие «комплименты» от незнакомцев, подробно описывающих, как именно они хотели бы доставить мне «удовольствие».

Страшно ли мне? Нет. Мне противно. Впрочем, кого я обманываю? Страшно… Вдруг я буду идти по улице и случайно встречу одного из этих комментаторов? Вдруг он решит, что это его шанс, как тот преследователь? Что тогда?

В дверь громко стучат. Я замираю на диване, сердце начинает отбивать нервный ритм. Йонас? Скорее всего, он постучит еще трижды, а потом под дверью появится очередная записка. Но стук становится только громче, резче, настойчивее. Я чувствую, как к горлу подкатывает тревога, но тут раздается голос – громкий, раздраженный и такой знакомый:

– Черт возьми!

Я знаю, кто это!

– Куда звонить, если хочу снести дверь подруги?! – гремит знакомый голос.

Полин. Я подскакиваю с дивана, но тут же путаюсь в одеяле, теряю равновесие и с глухим стуком падаю на мягкий пушистый ковер.

– ТЫ ТАМ?! Я ТЕБЯ СЛЫШУ! – орет Полин на весь дом.

Еще бы она не слышала – я так грохнулась, что, кажется, подпрыгнули даже стены. С трудом выбираюсь из одеяла, которое в какой-то момент решило, что мы с ним стали единым целым. Бегу к двери, распахиваю ее – и тут же встречаю строгий, изучающий взгляд зеленых глаз.

Полин поджимает губы.

– Ты восстала из мертвых? – Она оглядывает меня с головы до ног и тяжело вздыхает.

Подруга выглядит безупречно: идеальный загар, маникюр, укладка, будто только из салона.

– Я не спала пятнадцать часов полета! – Полин влетает в квартиру и драматично прикладывает руку к груди, подчеркивая всем своим видом, что прошла через ад. – Прямых рейсов не было! – Она морщится, будто это самое ужасное, что могло с ней случиться. – Мне пришлось лететь с пересадками! Аэропорт в Стамбуле – худшее место на земле. Не понимаю, почему он такой огромный и бестолковый?!

Пока я закрываю дверь, подруга бесцеремонно кидает сумку на столик и скрещивает руки на груди.

– Если ты сейчас не отомрешь и не скажешь, что счастлива меня видеть, я перестану верить в лучшее в этом мире! – Она выпячивает нижнюю губу, словно трехлетка, и приподнимает брови.

Я не успеваю даже осознать, что происходит, но смех уже сотрясает мои плечи. Подлетаю к Полин и обнимаю ее. Она обнимает в ответ, крепко-крепко.

– Ты прилетела ради меня? – спрашиваю я, и голос чуть срывается.

– Нет, ради невзрачной, отвратительной погоды этого прекрасного серого города! – ехидно отвечает она, но все же проводит рукой по моей спине, как будто утешая.

Я прыскаю и накручиваю один из ее локонов на палец, демонстративно рассматривая.

– Да, конечно, а еще чтобы сделать идеальную укладку после пятнадцати часов без сна?

– Вот именно! Знаешь все эти укладки с помощью носков? Я так за тебя переживала, что пришлось опробовать одну, дабы хоть немного отвлечься. – Она крутит головой. – Сработало! Правда, пришлось брать длиннющие носки Валентина. Видела бы ты его лицо, когда я ни с того ни с сего начала накручивать на них волосы. – Зеленые глаза моей лучшей подруги сверкают. – Он явно все еще сомневается в моей адекватности, но это и круто! Как говорится, я не дарю ему бабочек в животе, я одариваю его мини-инфарктами.

Боже, как же я скучала! Скучала по ее болтовне без умолку, по этим ухмылкам, сверкающим глазам. Я хватаю ее за руку, крепко сжимая пальцы.

– Ты коза! Не звонила, не отвечала! – Полин прищуривается. – Мне пришлось пытать младшего братца.

– Вы двойняшки.

– Он младше!

Мы смотрим друг на друга, и на секунду в студии воцаряется тишина.

– Я рада, что ты приехала.

– Я тоже рада, что приехала, – отзывается она.

– Я скучала.

– И я. Ты мне сейчас все расскажешь. – Полин бесцеремонно скидывает мои вещи с кресла и садится на край, приглашающе хлопая по свободному месту рядом.

Я вздыхаю, но уступаю, прекрасно зная, что подруга не уйдет, пока не вытащит из меня всю информацию до последней капли. Желтое кресло, на котором устроилась Полин, я купила на блошином рынке. Мне пришлось потратить кучу времени на его чистку, но оно яркое и поднимает мне настроение. А еще это кресло большое и очень удобное. С тех пор как папа заменил просевшую сидушку-подушку, я обожаю забираться в него, поджав ноги, с каким-нибудь романом в руках. Это мой личный книжный уголок.

– Давай же. – Полин нетерпеливо стучит пальцами по подлокотнику, ее брови чуть приподняты, а в глазах сверкает знакомое упрямство.

– О чем тебе рассказать? – Я присаживаюсь на свободный край, опустив плечи и избегая ее взгляда.

Надеюсь, она не спросит про Поля, потому что с ней эту тему обсуждать всегда некомфортно. В такие моменты она сжимает губы и делает вид, будто не испытывает внутреннего конфликта, разрываясь между ролями моей подруги и его родной сестры.

– Во-первых, почему ты не отвечала на сообщения? – строго спрашивает Полин. – Я раз пятнадцать спрашивала, как ты.

– Я не хотела врать, – честно признаюсь.

Полин прищуривается, но кивает, принимая мой ответ.

– А еще я не хотела портить ваше путешествие с твоим ненаглядным, – добавляю, осторожно наблюдая за реакцией подруги.

Полин закатывает глаза так выразительно, что я невольно улыбаюсь.

– Ты хотела сказать с моим ночным кошмаром? – хмурится она, раздраженно заправляя волосы за ухо. – Он сведет меня с ума!

– Или ты его, – отвечаю я, изогнув бровь.

– Или я его, – великодушно соглашается она, взмахнув рукой.

Вновь комната погружается в молчание. Полин бросает на меня короткие, выжидающие взгляды. Обычно я расслабляюсь быстрее и начинаю выкладывать все как на духу, но в этот раз, пожалуй, грусть и тоска слишком глубоко въелись в пространство вокруг и в мое нутро.

Полин это замечает. Она двигается ближе и, нахмурившись, внимательно смотрит мне в глаза.

– Я тебе уже рассказывала… меня преследовал какой-то мужчина… – Мой голос звучит тише, чем я планировала.

Полин тут же выпрямляется, плечи напряжены.

– Арно Бишар. – Она кладет руку мне на плечо, успокаивающе сжимая. – Этот мужчина преследовал тебя – сейчас он под следствием. Его жертвами стали десятки женщин, включая известную фуд-блогершу. Ты имеешь полное право присоединиться к коллективному иску, но полиция поймет, если ты не захочешь участвовать в процессе. Более того, жандарм заверил меня, что у них достаточно на него материалов и без твоего участия… – Она выпаливает все это на одном дыхании, напряженно поглядывая на меня.

Я в изумлении моргаю:

– Откуда тебе известны все детали?

– Поль, – пожав плечами, отвечает она с лукавой улыбкой. – Я же говорила, что пытала его. Он курировал весь процесс.

– Но он мне ничего не рассказывал… – Я хмурюсь, вспоминая наш последний разговор.

Полин пожимает плечами, но в ее взгляде читается понимание.

– Может, не хотел тревожить? Когда вы в последний раз говорили? – Она внимательно меня изучает, слегка склонив голову.

– Пять дней назад, – мгновенно отвечаю и ловлю себя на том, что мой голос звучит так, словно я оправдываюсь.

– Ничего себе! Как он посмел оставить тебя одну в такой период?! А выглядит обеспокоенным… Ох уж эти мужчины… одно сплошное разочарование.

– Даже Валентин? – спрашиваю я, надеясь переключиться на другую тему.

Губы подруги растягиваются в мечтательной улыбке.

– Он одно сплошное обаяние… Чертов засранец! – Полин качает головой и тычет мне в лицо указательным пальцем. – Но я знаю, что ты делаешь, и тебе не удастся сменить тему. Рассказывай во всех подробностях, как ты.

Я принимаю свое поражение.

– Тот человек точно под следствием?

– Да, в его телефоне нашли улики. Он частенько исподтишка снимал женщин в примерочных.

– И никто этого не замечал?

– Замечали, но он быстро бегает… Благодаря тебе его поймали и нашли других его жертв. У него столько всего было обнаружено. Эти психи любят сохранять следы своих геройств, – с отвращением говорит Полин.

– Я очень большая трусиха, если не хочу иметь к этому делу никакого отношения?

– Нет-нет. – Полин обнимает меня за плечи. – Тем более камеры запечатлели то, как он преследовал тебя. Это уже есть в деле. – Она гладит меня по спине круговыми движениями. – Ты не хочешь его видеть, да?

– Мне страшно с ним сталкиваться, – признаюсь я. – Страшно снимать тиктоки, страшно… – Я запинаюсь, силясь сдержать слезы.

– Поэтому я позвала ее, – шепчет Полин. – Она ждет за дверью.

Я поднимаю на нее заплаканные глаза:

– Позвала кого?

– Слушай, Эмма, я твоя подруга и очень хочу тебе помочь, поэтому не злись, ладно?

Я начинаю нервничать. Полин встает с кресла и открывает входную дверь.

Порог моей студии впервые переступает Лили. Каштановые волосы чуть ниже груди, голубые глаза с беспокойством оглядывают меня. Она едва достает Полин до плеча и чем-то до сих пор напоминает подростка. Я перевожу взгляд на лучшую подругу.

Полин взмахивает руками, словно сдается:

– Слушай, ты прекрасно знаешь, что она тоже пережила нападение! Поль подозревает, что у тебя начались панические атаки! Лили – единственная среди моих знакомых, кто знает, каково это. К тому же она учится на психолога!

Я прекрасно знаю, на кого учится моя сводная сестра. Она сейчас на третьем курсе факультета психологии в Сорбонне. Но ей я не планировала рассказывать о своих проблемах.

– Привет, – просто здоровается Лили.

– Эмма, не убивай меня. Но я предпочитаю решать проблемы, а не ходить вокруг да около! – воет Полин.

Неожиданно Лили оказывается рядом со мной. Она берет мои руки в свои, и только сейчас я замечаю, как замерзла.

– Ты не обязана мне ничего рассказывать, – спокойно говорит она, глядя на меня кристально чистыми голубыми глазами. – Я знаю о том, что случилось. Мне рассказали про всю ситуацию. – Лили чуть крепче сжимает мои пальцы, будто передавая тепло. – Не поверишь, но я также знаю, какой страх ты испытала… Правда знаю.

Я внимательно ее слушаю. Когда Лили с матерью только переехали в нашу с отцом квартиру, я удивлялась, почему Амели так переживает за дочь, почему папа ходит вокруг нее, словно она хрустальная ваза, которую можно разбить неосторожным движением. Но потом, став свидетелем ее панических атак и ночных кошмаров, я узнала правду.

Однажды поздно ночью на нее напали. Обокрали. Приставили нож к горлу. Даже порезали руку. После этого Лили не сразу пришла в себя и еще долго ходила к психологу. От пореза у нее остался шрам, и ее преследовали фантомные боли.

– Мне тоже нужна помощь? – глухо спрашиваю я, опуская взгляд на наши переплетенные руки, глядя на тот самый шрам.

Со временем он стал бледным и почти невидимым. Интересно, исцелилась ли ее душа так же, как и тело.

– И это нормально, – отвечает она, – понять, что не справляешься сам и что тебе нужна помощь.

– Но… – Вдруг я начинаю плакать. – Мне просто хочется вернуть свою старую жизнь.

Слезы солеными ручейками текут по щекам. Как же я хочу проснуться в тот роковой день и остаться дома. Просто никуда не пойти. Снять тиктоки, накраситься, включить сериал и даже не выглядывать на улицу…

– В мире не существует машины времени, но есть и другие способы. – Лили ласково, по-доброму улыбается. – Главное – понять, что в случившемся нет твоей вины, – тихо произносит она.

Я вздрагиваю. Как она прочитала мои мысли? Откуда знает, о чем я думаю?

– Но ведь если бы я не снимала тиктоки, – глупо, почти по-детски тяну я, – то он бы меня не узнал.

– Десять женщин, которых он преследовал, не ведут никакие блоги, Эмма, – говорит Полин, присаживаясь на мой пушистый ковер.

– Часто то, как ведут себя люди, – это последствия их травм и отклонений, а не результат твоих действий… и поверь, это как раз такой случай, – спокойно говорит Лили, протягивая мне одноразовые салфетки.

Я принимаю упаковку, крепко ее сжимая.

– Но, но…

– Тебе страшно, и ты хочешь закрыться, но тогда он победит. – Лили смотрит на меня со всей серьезностью. – Ему нравилось видеть ужас на лицах женщин. Он хотел чувствовать эту власть, и, закрывшись, ты лишь позволишь ему достичь своей цели.

От одной только мысли, что он победил и где-то там наслаждается властью надо мной, мне опять хочется крушить все вокруг… я начинаю чувствовать не только страх, но и…

– Злость, – произносит Лили, словно вынося вердикт.

– Злость… – повторяю я, удивленная тем, как точно она меня чувствует.

– Хватайся за нее на первых порах. Это не плохая эмоция. Сейчас злость – это твоя сила. Твое внутреннее «я», которое устало бояться.

– И что мне с ней делать?

– Направь на созидание. Твори. Развивай блог. Снимай макияжи.

– А если это повторится?

– Ты снова вызовешь полицию, – встревает Полин.

Ее зеленые глаза сверкают так, словно она воительница-амазонка.

– И еще раз, и еще! Ты будешь сдавать всех этих ублюдков в полицейский участок, если потребуется, и ни один из них не победит! Ведь ты любишь заниматься тем, чем занимаешься. Ты столько сил в это вложила не для того, чтобы бояться каких-то больных мужчин!

Я всхлипываю, пряча лицо в ладонях.

– Я ненавижу этот страх, – шепчу я. – Ненавижу тот факт, что он до сих пор в моей голове.

– Это не твоя вина, – твердо отвечает Лили. – И это не навсегда. Он уйдет. Останется в прошлом. Ты сильнее.

– Мне пишут такие комментарии, – вдруг говорю я. – Раньше я на них не реагировала. Но сейчас я осознаю, что это все пишут реальные люди. Мужчины.

– Ты боишься быть сексуальной? – серьезно спрашивает Лили.

Я резко моргаю, неожиданно для себя отвечая:

– Да… То есть нет… НЕТ! Мне нравится быть красивой.

– А красота для тебя – это что?

– Быть яркой, в чем-то сексуальной, в чем-то милой, в чем-то смешной… в чем-то наивной, – честно перечисляю я, как чувствую.

Пять дней, что я провела наедине со своими мыслями, были пыткой. Я осознаю это лишь сейчас. Мне хочется выговориться. Выплеснуть все, что томилось в душе. Все, что я прятала за страхом все это время.

Голубые глаза моей сводной сестры смотрят прямо в мои.

– И кто-то в этом мире может лишить тебя такого права? – Ее голос твердый, вопрос серьезен.

Она действительно хочет услышать мой ответ.

– Нет, – слышу я свой голос.

– Почему? – продолжает допрос Лили.

– Да потому что чертово Средневековье осталось в прошлом, как и пещеры, откуда повылазили все эти неандертальцы! – вспыхивает Полин.

– Верно? – Лили смотрит на меня с полувеселой улыбкой.

– Верно, – говорю я тихо, но твердо.

В этот момент я четко осознаю – мне нужно быть сильной. Я была готова спрятаться, убежать, сдаться. Но ради чего? Ради кого? Ради человека, который этого и добивался? Ради того, кто хотел меня запугать? Интересно, какие у него были мысли, когда я неслась в панике по магазину? Он наслаждался ситуацией? Получал от этого удовольствие?

Внутри меня что-то щелкает.

Этот страх, эта беспомощность – они были моими спутниками последние недели. Я позволила им сковать меня, словно тяжелыми цепями. Но что, если… Что, если я сорву их?

– Я могу попросить о помощи? – спрашиваю я, но это не вопрос, а скорее утверждение.

– Можешь, – спокойно отвечает Лили.

– И я должна быть сильной?

– Не должна. Но попытаться стоит. – Она улыбается мне по-доброму, понимающе.

– Сдаться всегда успеешь, – произносит Полин. – А пока есть порох, надо поджигать задницы всем тем, кто считает, что раз ты беззащитная, по их мнению, девушка, а они анонимны, то могут писать тебе всякую чушь!

Полин злится. Я вижу это по тому, как алый румянец покрывает ее щеки, как сжимаются ее кулаки. И отчего-то перенимаю ее злость. Но это уже не паническая злость, не страх, замаскированный под агрессию. Это что-то новое. Это сила.

– Все, что они могут, – это писать комментарии, – сквозь зубы произношу я.

– А ты можешь покорить этот чертов мир, – громко, словно боевой клич, выкрикивает Полин и вскидывает руки, сжатые в кулаки. – И знаешь что? Ты его покоришь!

– Покоришь, – более спокойно, но твердо вторит ей Лили.

Я сжимаю ее ладони в знак благодарности.

– Покорю, – шепчу я.

Я чувствую, как сердце бьется быстрее, но уже не от паники, а от чего-то другого – от предвкушения. Пожалуй, стоит объявить войну своему страху…