Читать книгу Эмма. Восьмое чудо света - Дана Делон - Страница 6

Эмма

Свободна ли я вечером? Да… если не считать за помеху пьяную подругу, которая завалилась ко мне на диван, даже не раздевшись. После коктейля были шоты текилы и танцы посреди улицы. Шоты явно были лишними, но танцы лишними не бывают никогда. Я чищу зубы, надеваю любимую пушистую пижаму и ложусь рядом с сопящей Анабель. Кручу телефон в руках, стараясь выбросить из головы сообщение от Поля.

Есть определенные вещи, которые усложняют дружбу. И я сейчас не имею в виду непонимание, комплексы или разные взгляды на жизнь. Сильнее всего усложняет дружбу. Внимание. Барабанная дробь… Секс. Конечно, это секс. Особенно если это был умопомрачительный секс.

Анабель шевелится и что-то невнятно бормочет себе под нос. Я делаю глубокий вдох и наконец открываю диалог с Полем. Фотографирую себя со спящей «астрологом» и отправляю ему.

«Сегодня мой вечер посвящен звездам и хитросплетению судеб», – шучу я.

Я ответила ему спустя четыре часа. Это на нас не похоже. Как, впрочем, не похоже и то, что мы в последний раз видели друг друга три недели назад. Сначала он избегал меня, теперь я избегаю его. Глупо. Очень глупо. Но что, если я вновь все испорчу? Что, если дружба должна оставаться дружбой – жизненный урок, который мне необходимо усвоить? Ведь я уже однажды все испортила с Адамом. Френдзона должна оставаться френдзоной.

Что, если мой кармический хвост несет в себе проклятие? Анабель рассказывала мне, что в матрице судьбы есть такие хвосты, типа багаж из ошибок прошлого, который ты волочишь за собой из жизни в жизнь, пока наконец не допрешь, в чем, собственно, урок. Может, в моем «кармическом хвосте» скрыто послание: «Влюбляйся в лучших друзей до просветления». Великолепно. Спасибо, Вселенная.

Поль читает сообщение. Я вижу, как он начинает печатать. Секунды растягиваются в минуты. Он печатает, прекращает, снова печатает. Я жду. Смотреть на то, как он пытается подобрать слова, невыносимо, и я блокирую экран.

Спустя минут семь мне приходит короткое: «Я скучаю».

Сердце сжимается в груди. Сообщение тут же исчезает. И вместо этих двух слов он отправляет более равнодушное: «Спокойной ночи».

Что, если я уже испортила нашу дружбу? Ведь нет ничего хуже чувств – они всему виной. Вечно все портят. Глупые, дурацкие чувства. Я ничего не отвечаю. Мне столько хочется ему написать. Но больше всего я хочу схватить его за плечи, заглянуть в зеленые глаза цвета заливного луга… и потребовать, громко, истерично, чтобы все вернулось на круги своя. Чтобы он забыл ту ночь и вновь стал моим другом. Ведь мне так нужна его дружба… мне так нужен он.

Закрываю глаза, сон потихоньку уносит меня в царство Морфея. А там меня ждут крепкие руки, запах свежескошенной травы – запах Поля и его теплые губы на моем теле – восхитительное чувство. Самое ужасное – мне не хочется просыпаться. Я тоже соскучилась…

* * *

– Сколько я вчера выпила? – стонет Анабель у меня над ухом. – Почему у меня такое ощущение, будто я умерла и по моему телу пробежалось стадо буйволов?

Я утыкаюсь носом в подушку и бормочу:

– Потому что ты слишком сильно любишь текилу.

– Теперь я официально ее ненавижу!

Анабель сползает с дивана, по звукам ясно, подруга рассчитывает, что душ хоть как-то поможет исправить ситуацию. Что ж, надеюсь, чудо произойдет. Я переворачиваюсь и беру в руки телефон. Время – одиннадцать утра. Сразу захожу в «Тикток», чтобы проверить, как поживают вчерашние видео. Мне нравится быть бьюти-блогером. Я обожаю краситься, придумывать что-то новое, и можно сказать, что в моем блоге живет моя душа. Радует, что дело, которое тебе нравится, может приносить не только удовольствие, но и заработок. Пусть я пока еще не зарабатываю достаточно, – я верю: в жизни важно делать то, что тебе нравится, и это обязательно принесет результат. В начале этого месяца я устроила для себя челлендж: шесть видео в день, – и за три недели это принесло успех. Плюс девяносто тысяч подписчиков, что в сумме дает двести сорок тысяч. Каждое видео набирает не меньше ста пятидесяти тысяч просмотров. Я проверяю статистику, но комментарии не читаю. Это все еще мое слабое место. Не могу читать ни хорошие, ни плохие, ведь, несмотря на миллион хороших, плохие въедаются в мозг, и я буду думать о них больше, чем нужно.

Мне не хочется давать негативу такую власть над собой, поэтому я не открываю комментарии вообще. Успокаиваю себя тем, что, раз запостила тот или иной макияж, значит, он мне нравится – и это самое главное.

– Я хочу украсть твой гель для душа, это нормально? – Анабель стоит в дверях крошечной ванной, обернутая в огромное лиловое полотенце, и смотрит на меня с надеждой. – Это же прям цветочный бум!

Я улыбаюсь и кладу телефон на подушку.

– Сразу видно, что ты лайкаешь меня на автомате, не вникая в суть! – смеюсь и встаю с постели. – Это новый корейско-французский бренд FleurÉtoile. У меня еще есть.

Лезу в шкаф и достаю подарочный бокс.

– Вот почему от тебя всегда так вкусно пахнет! – Анабель, как ребенок, садится на пол и открывает упаковку.

Из коробки доносится тонкий, многослойный аромат: сначала в нос бьет нота свежей мимозы, затем раскрывается сладостью белого жасмина, а на финише остается тонкий шлейф сандала и теплой ванили.

– Ты в курсе, что мальчики называют тебя ароматной конфеткой? – спрашивает подруга, не поднимая глаз от коробки.

– Какие еще мальчики? – хмурюсь я.

– Ну, помнишь друзей Поля с той вечеринки?

Я недоуменно моргаю.

– Вечеринка его курса, где были все эти будущие юристы-снобы? – уточняю я.

Анабель открывает бутылочки и с удовольствием вдыхает запахи.

– Поль тогда ходил вокруг тебя, как личный охранник. Вы еще слишком рано ушли.

Я отвожу взгляд, не желая углубляться в воспоминания, но аромат из коробки напоминает об этом моменте – теплый, обволакивающий и одновременно нежный запах, как и Поль той ночью… Да, мы ушли раньше… и приехали ко мне… Открыли бутылку вина… выпили одну на двоих… А потом он расслабленно притянул меня к себе и уткнулся носом в мою шею. Он так вдохнул меня, что мурашки побежали по телу.

– Ты действительно ароматная конфетка… – прошептал он хриплым голосом.

Я растаяла в его руках. Поль заглянул мне в глаза.

– Сегодня твои глаза зеленые… Ты знаешь, что зеленые глаза встречаются реже всего?

– А по нам и не скажешь, – пробормотала я, теряясь в ощущениях.

Его теплые руки на моей талии, его дыхание с нотками красного вина, его горячий взгляд на моем лице. Мое сердце таяло. Я не знаю, как иначе объяснить свои чувства в тот момент. А потом он меня поцеловал. Медленно, нежно… но так, словно давно мечтал об этом.

– Земля вызывает Эмму! – Анабель машет рукой перед моим лицом.

Я несколько раз моргаю.

– Да-да? – растерянно отзываюсь я.

– Давай я приготовлю завтрак? – Анабель обеспокоенно смотрит на меня. – Ты не заболела? – Она прикладывает ладонь к моему лбу.

– Нет, я отлично себя чувствую.

– Просто ты так резко покраснела…

Я отвожу взгляд.

– Да, завтрак – это хорошая идея. Но я не знаю, что есть в холодильнике.

Анабель довольно хмыкает:

– Ты же знаешь мой талант – сделаю еду из всего!

Подруга открывает холодильник и начинает осматривать его содержимое с видом эксперта. Я же направляюсь в маленькую ванную. В зеркале действительно вижу алый румянец, поднимающийся от шеи к щекам. Воспоминания о той ночи все еще свежи и никак не блекнут.

В студии стоит сладкий аромат свежей выпечки. Я удивленно смотрю на Анабель, которая, напевая под нос песню Тейлор Свифт, достает из моей маленькой духовки что-то очень похожее на пышные кексы.

Когда-то нас было двое: Полин и я. Мы дружим с пятнадцати лет, и она – тот самый человек, который всегда знает, что надеть, что сказать и что делать, когда ты в слезах на кухне в два часа ночи. Мой голос разума, стилист с отменным вкусом и королева саркастичных комментариев. Иногда я думаю, что Полин была моим подарком судьбы. С виду она идеальна, и лишь я знаю, сколько всего прячется в ее большом и ранимом сердце за этой колючей маской дерзости и уверенности.

А потом в наши жизни словно комета влетела Анабель. Просто появилась из ниоткуда – в марте, за четыре месяца до выпускных. Что случилось в ее предыдущей школе – до сих пор загадка. Она об этом не рассказывает, а мы с Полин делаем вид, что не умираем от любопытства. Или хотя бы стараемся. Мы с Полин вроде бы и не планировали расширение состава, но как-то так вышло, что наш дуэт стал трио. Сначала Анабель пошла с нами на ланч, потом смеялась в раздевалке, а потом – хоп! – и мы уже вместе придумываем планы на выходные.

Анабель – полная противоположность Полин. Ей, кажется, все равно, в чем она ходит: может радостно носить кофточку за два евро, которую выловила на распродаже. Ту самую, к которой Полин бы не подошла даже в случае модного апокалипсиса. Но дело не только в одежде. Анабель – приземленная, рассудительная, хоть и кажется рассеянной. Полин же за строгим видом скрывает душу восторженного ребенка, который с одинаковым рвением берется за все – и за бизнес-идеи, и за авантюры. И может быть, именно в этом и есть волшебство нашей странной дружбы. Мы такие разные…

– Ты и правда волшебница! – чуть ли не ахаю я. – Где ты достала малину?

– У тебя в морозилке была, – улыбается подруга. – Я же говорю, деревенские гены – лучшая моя часть. По крайней мере, они благоприятно влияют на мое выживание в мегаполисе.

Анабель рассказывала, что до десяти лет жила в маленькой деревушке в Нормандии. У ее семьи до сих пор там есть хозяйство. Однажды она подарила мне домашнее масло и сметану. И да, масло она сделала сама! Для меня, городского жителя, это было чем-то невероятным, а она лишь расхохоталась. Еще из нас троих только она знает, как приготовить идеальный бешамель и что делать, если пересолила фарш: добавить томатную пасту, щепотку сахара и дольки картошки (которые потом надо выбросить). Лайфхак работает – я проверяла!

– Я даже не знала, что голодна, пока не учуяла твои кексы, – чуть ли не облизываюсь я.

Анабель хмыкает, ставит кружки с кофе и выпечку на стол. По комнате разносится бодрый бит – это персональный рингтон, который Мистер V, бойфренд Полин, создал специально для меня. Он обожает делать друзьям именные мелодии на звонок. «Тебе звонит чертовка, а это значит – надо снять трубочку, мисс Эмма», – с чувством напевает голос из динамиков телефона. Я закатываю глаза, улыбаюсь и жму «ответить» на видеозвонок. На экране появляется загорелая Полин с довольной белоснежной улыбкой.

– Курочки, вы там как? – спрашивает она.

Выражение лица Анабель меняется за считаные секунды. Только что она счастливо сидела с кексом в руках, а теперь смотрит на Полин с мокрыми от слез глазами и торопливо рассказывает про очередную измену парня.

Я тяжело вздыхаю. Полин редко звонит в последнее время. После Мексики они с Валентином отправились в путешествие по Штатам, так что не могут звонить слишком часто. И вот мой счастливый звонок перехватила Анабель.

Полин что-то говорит. Вернее, поучает – как обычно, когда дело касается парней. Мадемуазель Миссера уверена, что у нее докторская степень по этому предмету. Наконец Анабель начинает смеяться, и я замечаю, что она уничтожает уже третий кекс подряд. Это хороший знак.

– А как твои дела? – наконец Полин обращает внимание на меня.

– Все отлично, – вру я с широкой улыбкой. – Лучше расскажи, как ты?

У Полин загораются глаза.

– Большой каньон – это что-то невероятное, Эмма! Ты стоишь на краю, а под тобой бездна, вся в оттенках заката.

Полин вся светится… Никогда не видела ее такой счастливой, свободной и раскованной. Валентин определенно хорошо на нее влияет.

– Видела, как сильно вырос твой «Тикток», и безмерно горжусь тобой, – верещит Полин в трубку.

– Да, но я не хочу останавливаться на достигнутом. Планирую провести марафон «Фейри»!

Полин поудобнее устраивается на диване, готовая меня слушать. За это я ее люблю. Сколько людей на планете готовы вас слушать, а не просто ждать, чтобы вы слушали их? Это большая редкость.

– В течение десяти дней я буду выкладывать макияжи а-ля волшебная фея. Думаю, будет и воздушная эстетика, и что-то дарковое. Я нашла кое-что в Pinterest, сейчас покажу.

Пересылаю подруге вдохновившие меня картинки:

– Я уже заказала часть инвентаря, но сегодня хотела пойти в Printemps[1] и поискать еще что-нибудь.

Полин кивает, внимательно разглядывая фото на айпаде:

– Выглядит очень круто! Присылай все, что будет получаться!

– Договорились.

Мы прощаемся долго, минуты три жалуясь друг другу, как сильно скучаем. Но вот на экране мелькает кудрявая голова Валентина, и, послав воздушный поцелуй, этот негодник завершает звонок.

– Я ей так завидую, – мечтательно тянет Анабель. – Белой завистью! Но видишь, я была права: ее идеальный вариант оказался Стрельцом.

– Ты всегда права, – хмыкаю я, не желая спорить о звездах.

* * *

В Париже пахнет весной. Солнечные лучи мягко оживляют город. Я сажусь на велосипед, выезжаю из Латинского квартала и качусь по набережной Сен-Мишель, мимо зеленых ящиков букинистов, которые уже разложили свои сокровища – старые открытки, пожелтевшие книги, винтажные плакаты с Бардо и Жаном Габеном.

У Сены всегда особый запах – смесь водорослей, лодочного топлива и сырого камня. На Пон д'Арколь я сбавляю скорость – не потому, что нужно, а потому, что красиво. Вид открывается на восток: Нотр-Дам в строительных лесах, но все такой же величественный. Слева встает Отель-де-Виль – строгий, сказочный, с башенками и часами. Каждый раз, проезжая мимо, я думаю, что если где-то и прячется в Париже волшебство – то именно в этих стенах.

Потом я поднимаюсь, петляя по узким улочкам, и наконец доезжаю до Printemps Haussmann. Паркую велосипед у кованой стойки, оглядываюсь: фасад торгового центра сверкает золотом и стеклом. Витрины переливаются весенними оттенками: пудровый, фисташковый, персиковый. Чувствую, как грудь наполняет вдохновение.

Я надеваю наушник, и музыка мгновенно укутывает меня в свой ритм. Переступаю порог магазина и растворяюсь в ароматах духов. Раньше я ненавидела шопинг: все, что мне нравилось, не сидело так, как я хотела. Сейчас же я поняла – все сидит так, как должно, и нужно просто выбрать то, что подчеркивает мои достоинства. Необязательно иметь размер XS – M и L тоже имеют свои плюсы. Тут я улыбаюсь себе в отражении витрины, думая, как много времени мне понадобилось, чтобы полюбить свою грудь с чашечкой C. В подростковом возрасте всегда хочется того, чего у тебя нет. Лишь позже понимаешь, как важно ценить то, что у тебя есть.

Я теряю счет времени. Лана Дель Рей в наушниках сменяется Тейлор Свифт. Я выбираю несколько блестящих топов, пару лифчиков, и мой взгляд падает на заколки. Боже, у меня слабость к заколкам! Как говорит мама, после меня останется самая большая в мире коллекция всякого хлама… Но как можно пройти мимо заколок-бабочек?

Стою у витрины, с удовольствием перебираю их – то матовые, то перламутровые, то с крошечными стразами – и вдруг чувствую чей-то взгляд. Сначала краем глаза. Потом – отчетливо. Медленно поднимаю голову. Мужчина. Ничего особенного: лет тридцать с небольшим, в сером плаще, с телефоном в руке. Он смотрит на меня. Не просто мимоходом – а прямиком на меня. Наши глаза встречаются. Я машинально отвожу взгляд. Жду пару секунд, оглядываюсь. Он все еще смотрит. Меня прошибает холод. Может, случайность? Бывает же.

Я отхожу от стенда, делаю вид, что заинтересовалась отделом с косметичками. Через пару секунд он появляется рядом, будто случайно. Он ничего не делает. Просто стоит и наблюдает. Ускоряюсь и иду к отделу с нелепыми шляпами – туда обычно никто не заходит. Он следует за мной.

Страшно. Никаких намеков на глупую нелепость. Только пересохшее горло, учащенный пульс и странное напряжение между лопатками. Может, я накручиваю себя? Успокойся, Эмма, ты не одна в этом магазине. Можно просто подойти к консультанту, сказать… Что? Что мужчина стоит рядом? Смотрит?

Я решаю свернуть в другой отдел, потом в третий. Он идет следом, держась на расстоянии. Никого не трогает. Но всегда в поле моего зрения. Становится невыносимо. Я буквально чувствую, как мне трудно дышать. Ладони вспотели, сердце в груди бьется так громко, что музыку в наушниках становится не слышно от сильного биения сердца. Вытаскиваю наушник.

Я резко поворачиваю в соседний магазин. Схватив наугад несколько футболок, забегаю в примерочную. Слышу, как консультант что-то говорит этому странному мужчине, но не могу разобрать слов. Дрожащими руками я запахиваю шторку, сажусь на пуф в углу. Колени подрагивают, голова кружится. Мелькание… что-то движется за примерочной. В полной тишине слышу, как в ушах бьется пульс.

– Это же ты из «Тиктока»? – спрашивает мужчина с неприятной насмешкой. – Танцуешь там, трясешь своими прелестями, да?

И в эту секунду становится страшно, как никогда. Я ничего не отвечаю.

– Прячешься… Ну, посмотрим, насколько тебя хватит.

Все мое тело трясется, зубы стучат друг о друга. Спустя минут пятнадцать я заставляю себя выглянуть из раздевалки, но сразу же запахиваю шторку обратно. Он ходит по магазину, взад-вперед по центру зала, как будто специально выбрал место, откуда отлично видны примерочные…

Судорожно хватаю телефон. Непослушными руками набираю Поля. Я давно этого не делала… Кажется, гудки тянутся целую вечность. Желчь подступает к горлу. А что, если он не ответит? Но тут раздается до боли знакомый голос:

– Эмма?