Читать книгу Стриптиз - Дарья Белова - Страница 4

К клубу подъезжаю раньше, чем следует. Боялась встать в пробку и опоздать.

Пока еще не могу в полной мере осознать, на что подписалась. Знаю, сегодня мне предстоит выйти на сцену и раздеться перед толпой мужиков. А потом ходить по залу и соблазнять всех на приват. По-другому – зарабатывать деньги. И не верю, что это все-таки произойдет. У меня словно есть время передумать.

Весь день я делала все, что угодно, лишь бы занять руки, а следом, и голову.

Меня потряхивает. Я часто закусываю губу, что кожа стала чувствительной, и ей делается больно. Это иногда отрезвляет. Такая боль возвращает к реальности.

Тот же амбал ждет у входа.

– О, вернулась, – говорит хрипло. Опускаю свой взгляд, не хочу встречаться с его.

Киваю. Пытаюсь обогнуть его и пройти внутрь. Он преграждает мне путь. Забавная игра в “поймай меня”. Только мне сейчас далеко не весело и не забавно. Мне страшно. Да так, что руки трясутся, а перед глазами все расплывается.

– Я могу пройти? – стараюсь звучать уверенно. Даже гордо как-то. Надеюсь не аукнется мне это все. Такие мужчины не любят, когда с ними разговаривают свысока.

– Звать-то как тебя? – ощущаю его взгляд на себе. Он очерчивает границы тела. Я нервно заправляю черную короткую прядь за ухо.

– Нинель.

– Красиво, – он противно цокает языком. – Ну иди, Нинель, – чеканет мое имя.

Быстро переступаю порог и устремляюсь по темному коридору, даже не спросив, куда мне идти в этот раз. Я перестала думать и как-то анализировать. Все мысли только о предстоящей ночи.

Я помню, когда первый раз вышла на сцену танцевать гоу-гоу. Мне казалось, что я как на ладони. Было так волнительно это делать. Но я ведь люблю танец. Через него чувствовать свою сексуальность. Это красиво, в конце концов.

А сейчас я буду делать тоже самое, но голой. А еще показывать, что мне нравится чужое, сальное внимание, скользкие взгляды по моей груди и играть возбуждение, которое у меня вряд ли будет.

Какое-то желание скрыться от всего этого. Я вся дрожу.

Наугад нахожу гримерку. Сразу замечаю Астру. Отчего-то искренне ей улыбаюсь, словно мы знаем друг друга уже давно. В ответ получаю громкое визжание. Она рада. Кидается на меня и обнимает.

– Как здорово, как здорово, что тебя взяли, – глаза ее горят. Сама она вообще уже такая яркая. Готовая.

– Да, я тоже, – замолкаю. Я правда рада видеть Астру, но рада ли я быть здесь? Не знаю. Не уверена. Меня пока штормит от любого слова. А с каждой минутой, что приближает мой выход на сцену, вообще накрывает волной паники и ужаса.

– Я говорила с Игнатом, – хитро улыбается мне, подмигивает. Я должна как-то прочесть ее эти знаки. Но не получается, – он мне сказал, что ты сегодня выходишь. Хотя, прости, после твоего падения на сцене, я думала что все. Не увидимся больше. А я даже твой телефон не спросила, – она наигранно хнычет.

Почему-то хочется спросить, видела ли она Ольшанского сегодня. Прикусываю язык, чтобы не сделать этого. Глупо, очень глупо так палиться.

– Поможешь? – киваю на гримерный столик.

– Конечно! И вот ещё смотри, – Астра указывает на множество сценических костюмов в углу.

Присвистываю. Уж что что, а на образы этот мудак не поскупился. Выложил приличную сумму. Руки чешутся хотя бы потрогать их.

– Какой нравится? – Астра перебирает ткань пальцами. У самой глаза горят.

Улыбаемся друг другу.

В комнату входит Зарина. Кажется, так ее звали. Черные глаза, черные волосы. Хищная улыбка.

– Привет, – голос мне ее не нравится. Стараюсь не отступать, но безумно хочется спрятаться от этого взгляда. Он очень жесткий. – Не думала тебя встретить.

– Придется теперь терпеть меня, – немного наглею.

Мы скрещиваемся взглядами. И стоим, молча сверлим друг друга. Нехорошо от этого становится. Я и так стараюсь унять в себе тревогу, а теперь и вовсе ощущаю себя паршиво.

Астра не замечает нашего поединка. Все рассматривает костюмы. Я беру первый не глядя. Не важно, какой из них окажется на полу спустя пару минут моего танца. Желание потоптаться на нем велико.

– Уау! – вспыхивает Астра. Ты египетская царица!

– Что? – опускаю взгляд на свои руки, где зажата золотая ткань.

– Сейчас тебе стрелки красивые нарисуем. Будешь Клеопатрой.

Зарина закатывает глаза и морщится. У нас с ней взаимное неприятие друг друга выходит.

Захожу за ширму, в руках сжимаю этот невнятный клочок ткани. Становится невыносимо душно в помещении. И воздуха становится мало. Наряд липнет к коже, она пылает, горит от любого прикосновения. Состояние нестабильное и шаткое.

– Астра, – зову тихо. Силы словно оставляют меня. – Поможешь накраситься?

Она хлопает в ладоши в предвкушении сегодняшней ночи. Хочется попросить ее поделиться ее настроением, потому что у меня его нет и в помине.

– Конечно, царица. Ой, – осекается, складывает полные губки буквой “о”, – она же царица? Или кто?

– Понятия не имею, – опускаю взгляд на туалетный столик, руками оперлась о него. Каблуки высокие, платформа тоже. Первый раз мне тяжело сделать и шаг. Он высасывает всю энергию, которую и так не наскребешь.

– Черт, загуглить что ль? – Астра напевает какую-то песенку, веселую. Глаза светятся. На скулах яркий румянец – искусственный. Глаза подведены ярко. И красивые волны светлых волос. На ней костюм горничной. Банально, но мужчин и это заводит. А еще стюардессы, женщины-кошки. Мой взгляд выцепил их среди вороха этого шмотья.

Астра профессионально работает кистью. И взгляд… он иногда меняется. Пропадают искры беспечности и появляется доля серьезности. В такие моменты она не стриптизерша по именем Астра, а полноценный визажист, знающий свое дело.

Легкая улыбка трогает губы. Хочется поделиться с ней своими мыслями. А еще переживаниями. Может, у нее найдется пара слов для меня.

– Ну все, готово. Зацени! – приближаюсь к зеркалу. И правда – Клеопатра. Надо только найти тиару на голову. Не будь я стриптизершей, моему образ позавидовала бы сама Элизабет Тейлор.

– Спасибо, – любуюсь собой. А Астра довольная. Протягиваю ладонь, она слегка ударяет по нет.

– Да, детка! – виляя пятой точкой выходит в коридор.

Я в помещении одна. Зарина тоже куда-то ушла. Других девчонок не видела. Возможно, здесь не одна гримерка. Еще одна щедрость со стороны Ольшанского.

Через несколько минут клуб начнет свою работу.

Снова смотрю на свое отражение. Там не я. Да, девушка красивая, яркая. С соблазнительными яркими губами и темными, прожигающими глазами.

Но еще я вижу дикий страх в этих глазах. Губы потряхивает. Лицо бледное, хоть и на мне жирный слой румян.

И руки. Я их не чувствую. Кожу печет, а ладони леденеют. Меня знобит, словно поднялась температура, даже вижу испарину на лбу.

Состояние дна поглощает. Я барахтаюсь здесь, пытаюсь выбраться, но не получается, только глубже вязну.

Игнат без стука заходит в комнату. Пугаюсь. Если бы я была не одета? Черт, я все равно скоро сниму с себя это дешманское платье. Он и так увидит меня голой, будет оценивать, а в мыслях трахать так, как ему вздумается.

– Готова? – тон голоса безразличный. Окинул только меня невидящим взглядом.

– Думаю, да, – ни капельки не готова. Мне страшно. Безумно. Чувство такое ощутимое, что хочется кричать, чтобы не трогали, отпустили. Так бунтует моя душа, запертая в красивую золотую клетку в образе Клеопатры, мать ее, царицы.

– Ты выходишь вторая. Астра идет первая, – недовольно мазнул по моей груди. Он ее видел, рассматривал. Хочу прикрыться. Соски проступают сквозь тонкую материю. – Затем выходишь в зал, – делает паузу и окидывает меня взглядом. Он изучающий, внедряется под оболочку и поселяется там мерзким следом, – подсаживаешься за столики, общаешься, – подмигивает, – твоя задача развести на приват. Выпивка, закуски – все за счет клиента.

– А если, – прочищаю горло, позорно откашливаюсь. В глазах пелена от обиды. Она затмевает страх и ужас от предстоящего. И не получается спрятаться. Я ведь как на ладони, – если там, в комнатах, я почувствую себя в опасности? – смотрю с надеждой. Хочу, услышать слова поддержки. Пусть они и будут ложью.

– В какой опасности?

– Я не хочу, чтобы меня трогали, – Игнат хмыкает, смотрит исподлобья. И мучает меня своим молчанием.

– Нинель. Ты пришла в стриптиз. Это не бордель, конечно. Трахаться никто тебя не поведет за угол. И заведение у нас не уровня хард. Без твоего согласия никто к тебе не прикоснется.

Обычно после этого следует громкое и шумное “но”. Сглатываю скопившуюся слюну. Заламываю пальцы, чешу кожу бедер. Нервы натягиваются. Смотрю ему в глаза в каком-то глупом желании уткнуться в плечо и заплакать.

– Я не хочу, чтобы меня трогали, – чуть смелею. На что-то надеюсь. И жду разрешение. Боже, я ожидаю, чтобы услышали мою просьбу.

– Ладно, – устало соглашается. – Озвучь только это своим клиентам. Но учти, что платят больше тем, кто и позволяет чуть больше. Ты же пришла за деньгами?

– За ними.

– Тогда в чем проблема? Сиськи не дашь потрогать? По бедру погладить. Не корчь из себя святую невинность. И не набивай себе цену.

Звучит грубо и жестоко. Я понимаю, что он прав. Но переступить не могу через себя. Как представлю сальные пальцы на моей кожи, начинает тошнить. Ком подкатывает к горлу и становится горько во рту. И на душе. Тоже горько и ржаво.

– Я поняла.

– В комнатах привата есть тревожная кнопка. Если твои условия не соблюдают, распускают руки, хотят сделать то, что не нравится тебе, – тон обычный. Он словно рассказывает распорядок дня, – нажимаешь. К тебе приходит охрана. Или я.

Киваю. Говорить становится трудно. Тошнота никуда не уходит. Становится только хуже. Сейчас Игнат описал мои рабочие обязанности. Стоит ли спрашивать, где поставить подпись, что ознакомилась?

Его общество стало мерзким, платье жутким. Оно облипило так, что кожа начинает зудеть. Раздираю ее сквозь ткань, сильно кусаю губу. Чувствую соленый привкус на языке – кровь. Терзаю ее дальше, чтобы вкус усилился. Господи, что я делаю?

Игнат все видит, замечает. Но молчит. Твою мать, ни слов поддержки и ободрения. Тотальное равнодушие и цинизм. Ненавижу и презираю. Я всего лишь тело, которое должно быть приятно глазу. Меня должны хотеть. Я должна к себе манить. А еще слушать, обнимать, угождать. Восхвалять весь этот сброд с хуем между ног. Боготворить их, возвеличивать.

А внутри пожар, злость. Рвет на части. Меня трясет. Так сильно, что нельзя сконцентрироваться. Голос дрожит, слезы катятся. Я в отчаянии, когда просто громко-громко орешь внутри себя, но не можешь сделать это в действительности. Потому что нельзя. Запрещено.

– Эй, ты чего? – Астра заходит в комнату, когда Игнат уже вышел.

Просто бросаюсь к ней и начинаю плакать навзрыд. Мне уже плевать на прическу, на макияж, который она делала с таким усердием. Просто я взорвалась. Реальная Нина внутри меня не выдержала этого напряжения.

– Я боюсь, мне страшно. И …– всхлипываю, – стыдно. Боже, я не хочу, чтобы они трахали меня взглядом во всех позах, трогали меня. И играть удовольствие от этого не хочу. Мерзко. Я мерзкая. Все здесь мерзкое.

Астра просто гладит меня по голове, не перебивает. Наверное, это то, что мне сейчас нужно. Пути ведь назад уже нет. Убежать нельзя. А вот высказаться и услышать хоть маленькую и тоненькую поддержку очень важно.

– Никогда не раздевалась на сцене. И не представляю, как сейчас это сделаю. Я просто сгорю там. Мне ведь надо показать, что это нравится мне. А меня это бесит. Слышишь? Бесит.

– Нинель, – голос ласковый. Нет, мы не соперницы. – Ты когда танцевала перед Ольшанским, от тебя невозможно было оторвать глаз. Такая ты красивая была. Возбужденная, горячая. Слушай, я вообще мальчиков люблю, но при взгляде на тебя, у самой все задребезжало, – смеется, – ты же почему-то была такая с ним. Или для него, – косится на меня, но больше ничего не говорит. И не спрашивает.

– Тогда была словно не я. – Проглатываю слова вместе со слезами.

Астра отстраняется от меня. И смотрит долго в глаза. Ее мысли прочитать невозможно. Но она о чем-то так усердно думает, решает. Любопытство начало съедать. Ее слов жду как нечто важное и значимое.

– У меня есть то, что поможет тебе, – уводит взгляд, подбирает следующие слова, – немного расслабиться. Почувствовать кайф.

Она закусывает губу и шумно поднимается. В сумке находит пару таблеток и протягивает мне открытую ладонь.

Смотрю завороженно. Это какой-то сон. Хочется уже проснуться. Даже картинки перед глазами кажутся дикими и неправдоподобными. Я попала в свою страну чудес. Только до реальных чудес здесь далеко. Скорее это мир иллюзий и разврата. А я в нем в центре. Кручусь на пьедестале. А все смотрят, показывают пальцем и смеются.

– Наркотики?

– Нет, – Астра щурится. Взгляд бегает. Он останавливается на этих балетках, переходит на мое лицо, костюм, снова на таблетки. И так по кругу.

Беру одну и отправляю в рот. Эту ночь я не хочу помнить. А если и останутся воспоминания, то хочу чтобы они были искажены и казались сном.

– Ну вот и хорошо. Сейчас будет сладко и приятно, – пальцами вытирает дорожки слез. – Пойдем только макияж подправим.