Читать книгу Ночь вампиров - Денис Чекалов - Страница 4

Я прикинул в уме, что станет с мусорным баком.

Он перевернется, если достаточно полон, и отлетит в ночную даль, если пуст.

Если же его успели набить, скажем, кирпичами, наш автомобиль окажется с помятым бампером.

Франсуаз убрала ногу с тормоза и сказала:

– Можешь открыть глаза, бэйби.

Пару секунд я ожидал, когда же раздастся лязг железа, затем рискнул открыть дверцу.

– Не стоило пускать тебя за руль, – сообщил я. – Мне вообще не следовало дарить тебе эту машину. Чем мне не понравился тот набор для вязания?

Франсуаз оправила юбку и направилась вдоль улицы.

– Зачем ты оправляешь юбку? – осведомился я. – Она такая короткая и узкая, что все равно стоит колоколом.

– Мне нравится, когда ты смотришь, как я провожу руками по бедрам.

Нам самом деле, я этот момент я осматривал наш автомобиль, на предмет царапин, и пытался на глаз определить расстояние, которое отделяло бампер от шеренги мусорных баков.

Четверть дюйма, никак не больше.

– Хватит копаться в мусоре, бэйби, – решительно прервала меня девушка. – Все равно там ты не найдешь портретов Верховного архимага с автографом. Нам пора работать.

– Работать? – я обернулся на машину, мысленно прощаясь с дворниками, колесами и безупречно покрашенной поверхностью. – На этой улице могут работать только проститутки.

– Тебе лучше знать, – отвечала девушка.

Нас окружали дома, которые не были построены для того, чтобы люди в них жили. В противном случае, в этих зданиях работало бы электричество, водоснабжение, газ и телефоны.

Жизнь в таких кварталах проходит вне домов – на улицах, в подворотнях, и в тех обглоданных кушерях, которые на плане, располагаемом в компьютерах сити-холла, обозначены в качестве «парков».

Франсуаз не стала прикасаться рукой к ручке двери; Френки очень брезгливая. Девушка осторожно толкнула дверь ногой, и та растворилась, скрипя, как кандидат в губернаторы.

– Либо нам очень повезет, и Филиппо окажется дома, – пробормотала девушка.

– Либо нам придется искать его всю ночь, и тогда ему не повезет, – подтвердил я.

Франсуаз задержалась у кабинки лифта.

– Работает, – бросила она. – Разве не смешно.

– Это называется иронией жилищного строительства, – подтвердил я. – Иногда в этих домах что-то начинает работать; это дает жильцам понять, что такое человеческая жизнь, которой они лишены.

– Как мне стыдно за себя, – пробормотала девушка.

Френки легко откинулась назад и ударила каблуком в контрольную коробку лифта.

– Покатаются на карусели, – констатировала она, когда маленькие электрические молнии пробежали внутри разбитого устройства. – Надеюсь, там никто не застрял наверху.

– Если и застрял, – отвечал я. – Эту ночь ему будет полезно провести под домашней крышей.

Нет ничего интересного в том, чтобы подниматься по лестнице в доме, который выстроен только затем, чтобы взимать с жильцов арендную плату.

Если, конечно, не находить удовольствие в запахе того, что является результатами человеческого обмена веществ.

Я не нахожу.

Однако подниматься на шестой этаж в старом разболтанном лифте, который может остановиться в любой момент – нет уж, я лучше пройдусь пешком.

– Не думаю, чтобы Филиппо попытался от нас удрать, – произнес я. – Мы всегда хорошо платили ему за информацию о том, что происходит на улицах.

– Отлично, – сказала девушка. – А сломанный лифт не даст ему даже захотеть от нас удрать.

Трое девиц стояли на лестничной клетки и терлись друг об друга. Я не хотел даже знать, чем они занимаются; равно как и то, были это девицы или парни.

– Привет, красавчик, – сказало одно из этих существ. – Хочешь ширнуться?

Даже по голосу я не смог определить, кто это.

– То, что случилось сегодня, может быть слишком опасно даже для Филиппо, – сказал я. – Если он что-то слышал об этом убийстве, то может предпочесть об этом забыть.

Френки выросла в гораздо менее респектабельном квартале, чем я; там, где меня учили красиво обходить, Френки всегда идет напролом. Поэтому ей не удалось так мягко просочиться между тремя существами на лестничной клетке.

– Эй, детка, – прокричало одно существо. – Иди-ка ко мне.

– Френки, – позвал я. – Потом поиграешь с обезьянками. Вот дверь квартиры Филиппо. Она не раскрыта нараспашку – значит, либо он знает что-то о произошедшем убийстве, либо у него кончился запас порошка, и он не хочет, чтобы к нему заваливали с просьбой поделиться… Постучим?

Я нажал кнопку звонка и не отпускал ее до тех пор, пока внутри не послышалось какое-то шевеление.

– Майкл, ты не умеешь звонить в дверь, – сообщила девушка. – Надо позвонить чуть-чуть, а потом подождать.

– У меня ничего нет, – сообщила голова, которая высунулась из дверного проема, как тряпичная кукла в детском театре.

Черные волосы, завитые в тугие косички, обрамляли лицо халфлинга, увеличивая сходство; к тому же, я мог бы поклясться, что череп его забита ватой.

Я собирался втолкнуть его внутрь, но не успел – Франсуаз уперлась коленом в дверь и сладко проворковала:

– Привет.

– Привет, – согласился Филиппо, который как раз должен был решить небольшую задачку – что случается с человеком, которому сломали шею дверью.

– Я вас не знаю, – сказал он.

– А я и не собираюсь заставлять тебя по суду на мне жениться, – ответила Франсуаз. – Майкл, впихни его внутрь.

По всей видимости, девушка полагала, что я сделаю это до того, как она отпустит дверь; но я сомневался, что наш информатор сумеет говорить, если его голова окажется по одну сторону порога, а тело по другую – без какой-либо связи между собой.

– Я никого не знаю, и ничего не видел, – сказал Филиппо, проходя в комнату.

Дом, милый дом – вот что наверняка говорили между собой тараканы о жилище Филиппо; если в городе Темных Эльфов существуют насекомые-паразиты крупнее таракана (скажем, маленькие мэры), то они здесь тоже наверняка водились.

– Один парень вышел сегодня погулять, – Я прошел в квартиру, стараясь ни к чему не прикасаться.

– И его съели, Филиппо.

– Это был не я, – быстро ответил тот.

– Да, тебя еще не съели, – подтвердил я. – Поэтому стоит начать говорить.

– Я ничего не знаю, – сказал он. – И ничего не видел. Я уже сказал.

– Слушай, маленький ублюдок, – процедила девушка. – Какая-то тварь ходит по улицам и убивает людей – а по твоей грязной роже я вижу, ты знаешь, где его искать.

Филиппо сник.

Стало видно, что он готов пойти на великое испытание – вымыть свою физиономию, лишь бы по ней более нельзя было ничего прочитать.

– Я захватила с собой перчатки, – сказала девушка. – Поэтому смогу заняться тобой, не боясь запачкаться. Я стану выдирать у тебя из головы эти крысиные хвосты один за другим – говорят, это оживляет память.

– Не трожьте мою прическу! – закричал Филиппо. – Знаете, как сложно отрастить такую?

– Второй раз ты уже не сможешь, – предупредила девушка. – Отрывать, скорее всего, придется с кожей.

– Тише, Френки, – сказал я. – А то наш друг сейчас испачкает штаны, и разговаривать с ним станет еще труднее. Итак, Филиппо. Глубоко вдохни и расскажи нам все, что говорят на улицах.

– А деньги? – спросил негр.

– Хватит нянчиться с ним, Майкл, – сказала девушка. – Я быстро развяжу ему язык.

– Ну, Филиппо, – сказал я. – Вот видишь? Это двадцать динаров.

– Этого мало, – авторитетно заявил Филиппо.

– Этого достаточно, – заверил его я.

Он вытер грязной рукой грязные губы, и стало непонятно – что из частей его тела стало чище, а что наоборот.

Экономисты называют подобное «равномерным распределением».

– Мне нужно тридцать, – наконец сообщил Филиппо. – Ребята, что это сделали – они очень, очень плохие ребята.

– Я тоже девочка плохая, – предупредила Френки.

– Вот тридцать динаров, – сказал я, и не соврал. – Теперь говори.

На этот раз Филиппо вытер руки о штаны.

– Они приехали из Аспоники, – выдышал он. – Их трое – два мужика и девчонка. Они бешеные, мистер Эм, просто бешеные.

– Дальше, – напомнил я.

– Никто не знает, как их зовут. Они ни с кем не общаются, даже со своими. Живут по подвалам, в заброшенных домах. Они приехали два дня назад, денег с собой немного.

Он громко проглотил сопли.

– Никто и не думал, что они такие, мистер Эм, вот-те крест пресвятая богородица, никто не думал. Я бы вам сразу сказал, что я, жить не хочу – когда такие выродки по улицам ходят. Говорят, они иногда околачиваются у Вика, это танцульки в северной части квартала. Это все, что я знаю, вот те крест.

Я отдал ему деньги.

– Если ты узнаешь, где они устроили ночлег, – предупредил я.

– Если я это узнаю, – сказал Филиппо. – Они меня убьют.