Читать книгу Спящая кукла - Джеффри Дивер - Страница 17

– Признайся, это ведь самое вкусное из того, что ты когда-либо пробовала.

– О милый, ну конечно, она очень вкусная, твоя ершистая камбала.

– Камбала-ерш, – поправил ее Пелл.

Он подумывал о том, чтобы съесть третий бутерброд.

– Значит, вот так оно и закончилось с моим бывшим, – продолжала свой рассказ Дженни. – Я больше никогда его не видела и не имела от него никаких известий. Слава богу.

Она говорила о своем муже, бухгалтере, бизнесмене и бесхарактерном ничтожестве, из-за которого, хотя в это, конечно, трудно поверить, она дважды попадала в больницу с повреждением внутренних органов и один раз с переломом руки. Муж дико орал на нее, когда Дженни забывала погладить простыни, орал за то, что, несмотря на все старания, не сумела забеременеть через месяц после свадьбы, орал за то, что проиграла его любимая команда. Он говорил, что у нее сиськи, как у мальчишки, и потому у него не встает. А в присутствии друзей заявлял, что с ней, наверное, можно было бы жить, если бы она переделала себе нос.

«Действительно ничтожество», – подумал Пелл. Он презирал людей, которыми полностью владели эмоции и которые были не способны держать себя под контролем.

Затем наступил черед следующих серий этой мыльной оперы: ее дружки после развода. Создавалось впечатление, что они все чем-то напоминали его: все были «плохими парнями». Но в облегченном варианте, конечно. Один был мелким спекулянтом и вором, жившим в Лагуне между Лос-Анджелесом и Сан-Диего. Он проворачивал разные незначительные аферы. Второй торговал наркотиками. Третий был байкером. А четвертый просто дерьмом.

Пелл умел, когда нужно, превращаться в психоаналитика. Бо́льшая часть подобных «сеансов», в одном из которых он в данный момент участвовал с Дженни, была совершенно бесполезна, но порой возникали те неожиданные прозрения, которые Пелл запоминал (не для сохранения собственного психического здоровья, конечно, в этом он не нуждался, а чтобы со временем воспользоваться ими с целью получения власти над людьми).

Итак, почему Дженни так нравились «плохие парни»? Теперь Пеллу все стало ясно. Они напоминали ей мать. Она бросалась им на шею, бессознательно всякий раз надеясь, что они изменятся и, вместо того чтобы воспользоваться ею, а затем выбросить как ненужную вещь, когда-нибудь по-настоящему ее полюбят.

Для Пелла в подобных выводах содержалась, конечно, полезная информация. Однако он мог бы сказать ей: дорогая, не суетись понапрасну, мы ведь не меняемся. Никогда, никогда не меняемся. Заруби это на своем таком некрасивом носу.

Конечно, свои мудрые слова Пелл предпочел оставить при себе.

Он закончил еду.

– Любимый.

– Угу?

– Мне можно задать тебе вопрос?

– Конечно, дорогая.

– Ты ведь никогда ничего не рассказывал о тех девушках, с которыми жил. Когда тебя арестовали. Про «семью».

– Да, наверное, не рассказывал.

– Ты с ними поддерживал какую-нибудь связь все эти годы? Как их звали?

– Саманта, Ребекка и Линда, – проскандировал Пелл. – И Джимми. Тот, который попытался меня убить.

Быстрый взгляд в его сторону.

– Ты не хочешь, чтобы я расспрашивала тебя о них?

– Нет, почему же. Ты можешь задавать мне любые вопросы.

Никогда нельзя никому запрещать беседовать с тобой на какую-то определенную тему. Продолжай улыбаться и впитывай каждый бит информации, который тебе выдают. Даже если это порой причиняет боль.

– Они тебя предали, те женщины?

– Не совсем. Они ведь не знали, что мы, я и Джимми, идем к Кройтонам. Но они и не поддержали меня после ареста. Линда сожгла кое-какие улики и солгала в полиции. Однако даже она в конце концов сломалась и стала помогать им. – Мрачный смешок. – А ведь ты только подумай, чем они мне обязаны. Они нашли у меня настоящий домашний очаг. Их родителям было совершенно наплевать на них. А я дал им семью.

– Ты расстроился? Я не хотела тебя огорчать.

– Вовсе нет. – Пелл улыбнулся. – Все в порядке, любимая.

– Ты часто о них вспоминаешь?

Ах вот оно что. Пелл всю жизнь учился читать подтекст человеческих слов. И сейчас он понял, что вопрос Дженни подсказан элементарной ревностью.

Пошлое чувство, его так легко подавить в себе, и тем не менее оно правит миром.

– Нет. Я много лет о них ничего не слышал. Какое-то время я пытался им писать. Ответила только Линда. Но потом ее адвокат посчитал, что эта переписка может дурно повлиять на ее репутацию, а ведь на ней тогда висел условный срок. Должен признаться, мне было очень обидно.

– Я тебя понимаю, любимый.

– Для меня они все равно что умерли, даже если все вышли замуж и живут счастливо. Поначалу я очень разозлился на них, но потом понял, что с ними я совершил ошибку. Я выбрал не тех. Они были совсем не такие, как ты. Ты мне подходишь. А они – нет.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала одну за другой костяшки всех его пальцев.

Пелл вновь обратился к карте. Он вообще очень любил карты. Если вы заблудились, то сразу делаетесь беспомощным, теряете контроль. Он вспомнил, какую роль сыграли карты – а точнее, их отсутствие – в истории того района Калифорнии, где они в данный момент находились, залива Монтерей. Когда-то много лет назад, когда еще существовала его «семья», они все сидели кружком за столом после обеда, а Линда читала им вслух. Пелл часто приобретал книги местных авторов и книги по истории Калифорнии. И очень хорошо помнил одну из них – историю Монтерея. Залив был открыт испанцами в начале XVII столетия. Bahia de Monte Rey