Читать книгу Певец. Фэнтези - Дмитрий Чугунов - Страница 15
Часть I
Детство
Глава четырнадцатая
ОглавлениеВ Гильдии землемеров
И весь следующий день Анн провёл с Антикой и Конисом.
Он помогал им носить инструменты. Держал во время выступлений шляпу, в которую зрители бросали монетки. Первым кричал восторженные слова одобрения. Ему было очень уютно с ними.
А ближе к вечеру они уселись втроём в их небольшой комнатке и стали работать. Анн записывал песни, которые ему пели, в специальную тетрадочку в кожаном переплёте. Иногда он даже подсказывал забытые слова. Это выходило вообще удивительно! Антика смешно морщила лоб, пытаясь вспомнить тот или иной оборот, а их нежданный помощник его почти сразу угадывал.
– Точно! – восторженно восклицала Антика. – Так и нужно петь. Какой же ты молодец!
Чуть позже Анн набрался храбрости и сказал, что весь куплет, по его ощущению, надо петь по-другому.
Музыканты посмотрели на него заинтересованно.
– Как же ты предлагаешь? – спросила Антика.
Анн показал.
– А ведь что-то в этом есть, – задумчиво протянул Конис.
– Будем петь так, как он предлагает?
– А почему бы и нет?!
– Принято! Записываем дальше! – сказала Антика.
Одна песенка очень понравилась Анну. В ней говорилось о том, как некий человек решил найти дом, где живёт Горе. Он хотел спросить у него, откуда Горе прознало про него. Вот только…
…Тот, кто хочет Горе найти,
Пусть идёт по такому пути,
Что в никуда уводит,
Нет там тропинок и нет городов,
В садах там никто не бродит,
Брось широкую шляпу долой,
Дорожную пыль не мети полой,
Откройся дождю и зною!
Слушай, как гром далеко гремит
И ночью как ветер воет…
Конис негромко отстукивал ногой синкопу, из-за этого ритм музыки делался особенно выразительным, а Антика вела основную мелодию на певучей свирели. На вторых долях она ловко меняла гармонию, и интонация песни из утверждающей вдруг становилась какой-то вопросительной, грустной. А затем мелодия поднималась высоко вверх, растворяясь и застывая воспоминаньем…
– Ах, как мне нравится здесь чистая квинта! – сказала Антика. – Совершенный консонанс!
– Это вы сочинили? – спросил их Анн.
– Нет, что ты! Мы бродячие музыканты, но не сочинители. Мы ловим мелодии, запоминаем слова, но очень-очень редко сочиняем что-нибудь сами. Ну, может, пару песенок и сложили. Таких, чтобы петь и пить. Хмельному люду они нравятся.
– А эту мы из южных краёв принесли, – сказал Конис, – там в одной таверне сидел странный и грустный человек. Вот как сейчас перед глазами: в тёмной одежде, с внушительной шпагой на поясе, дворянин. Сидел, молча пил, пока мы выступали, а потом вдруг поднялся, к нам подошёл и сказал, что играть, на какой мотив. Мы играли, а он пел. Для самого себя пел.
– Мы так удивились, что даже не спросили его имени! – добавила Антика. – Впрочем, он бы и не ответил, я думаю.
– Да, вид у него был не располагающий к общению.
– А вот слова запомнились мгновенно.
– Я тоже их знаю, – сказал Анн.
– Так в чём же дело? – спросила Антика. – Пой тогда!
И они снова заиграли чудесную мелодию.
Анн запел. Выходило не очень умело, как ему казалось. То он опаздывал, и мелодия убегала вперёд, то, наоборот, проглатывал некоторые слова, так что нужные звуки не поспевали за ним. Хорошо, что песня была длинной. Постепенно он и музыка нашли друг друга и дальше летели вместе. Анн видел, как улыбается ему Антика и как одобрительно кивает Конис.
…И Мастер Зла среди этих гор,
В кузне своей с незапамятных пор
Ветры ковал лихие
И посылал их твёрдой рукой
На города чужие.
Только однажды случилось так,
Что появился в горах чудак,
Он ничего не боялся,
Мастера сам он зачем-то искал
И ветрам его смеялся…
Он допел балладу до конца, и музыканты бросились обнимать его. Анн смущённо отбивался, но они не унимались.
– Эх, зря ты не хочешь выступать с нами, – сказала Антика, – получалось бы хорошо!
В ночь перед испытаниями Анн почти не спал. Вечером он снова сидел вместе с музыкантами в большой трапезной зале. Готовили здесь вкусно, да и пиво было хорошим, поэтому постояльцы не торопились спать. Когда все угомонились, до рассвета было уже совсем ничего. В голове у Анна смешались друг с другом мелодии, картографические знаки, обрывки правил и законов, так что он и понять не мог, сон ли у него перед глазами или явь.
Полежав немного, он прислушался к звукам за окном. Первые птицы осторожно подавали голоса, где-то звенел рукомойник…
Он посмотрел на друзей. Конис жизнеутверждающе храпел на своей кровати, в лад ему сопела Антика. Анн поднялся с соломенного тюфяка и бесшумно стал одеваться.
До здания Гильдии он добежал быстро. К его удивлению, оказалось, что в ученики поступают не одни только мальчики. Перед тяжёлыми створками переминались с ноги на ногу и взрослые парни. Был даже бородатый дядька с большими крестьянскими руками.
Наконец, испытуемых пригласили внутрь.
С замиранием сердца Анн вошёл под своды Гильдии. В довольно мрачном зале их ждали мастера-экзаменаторы. Всех разделили на три группы, по числу мастеров, и повели в разные комнаты этого большого дома. Анн оказался в одной группе с тем самым мальчиком, которого видел два дня назад, когда разговаривал с привратником.
– Как тебя зовут? – спросил мальчик.
– Анн. А тебя?
– Мерикль.
– Страшно?
– Немножко. Ты не знаешь, какими будут испытания? Отец не рассказывал тебе? Он ведь у тебя землемер?
– Нет, не рассказывал, – ответил Анн. – Он умер раньше, чем я решил поступить в ученики.
– А, понятно. Мой отец говорит, что всё будет нормально, раз он взнос сделал, но я всё равно волнуюсь.
Первым оказалось задание… написать своё имя и название того места, откуда испытуемый был родом. Анну показалось, что это шутка, но мастер-экзаменатор был абсолютно серьёзен. Тогда Анн вытащил из сумки лист бумаги – а приходили все со своей бумагой и своими писчими принадлежностями – и начал старательно выводить буквы. Мерикль последовал его примеру.
А вот двое из их группы сидели и растерянно молчали.
Наконец один из них, нескладный парень с грубыми чертами лица, пробасил:
– Да зачем это нужно? Мы ведь землю измерять хотим, а не азбуку для детишек писать!
– А умеешь ли ты вообще писать, друг мой? – проникновенно спросил мастер, который видывал и не таких скептиков.
– Умею, но не буду, – покраснев, заявил парень, сложил руки на груди и нагло уставился на мастера.
Мастер-экзаменатор спокойно позвонил в колокольчик. Появились два привратника. Они подхватили неграмотного упрямца под руки и вывели в коридор.
Мастер прошёл по рядам, заглядывая в написанное. При виде некоторых каракулей он поморщился, но ничего не сказал.
– Уф, кажется, справились! – прошептал Мерикль.
Вторым шло задание начертить план и высчитать площадь небольшого участка. Мастер-экзаменатор вывел их на задний двор Гильдии и показал измеряемый кусок земли. Давался на это час. Вроде бы и много времени, но ведь надо ещё и подумать, с чего начинать: то ли сначала все стороны измерить и отдельно цифры записать, а затем в масштабе рисовать, то ли рисовать сначала, а затем цифры подписывать рядом с отрезками. Мастер сказал просто: начертите план и запишите его площадь. А как чертить…
Все разбрелись кто куда.
Одни старательно вышагивали от заборчика к заборчику, от стены здания к виноградной изгороди на другой стороне, высчитывая и записывая в тетрадь количество шагов. Другие на глаз рисовали участок в целом, рассчитывая детали добавить позже. Анн подумал и решил, что сначала измерит части. Только сделать это надо не в шагах. В книгах отца измерения никогда не приводились в шагах. Там всегда речь шла о стадиях.
Проблема была в том, как соотнести длину своего шага со стадием. И Анн вспомнил: с помощью повозки! Этот секрет ему однажды открыл отец. Здесь, на заднем дворе, стояла повозка, длина которой равнялась точно пяти стадиям! Анн прошёл от её заднего бортика до переднего сиденья и насчитал десять своих шагов. Теперь он знал, как сделать точный чертёж участка!
Мерикль с насмешливой улыбкой наблюдал за ним.
– Ты собираешься повозку вместо плана рисовать? – спросил он.
– Смейся, смейся, – сказал ему Анн. – Только подумай, что ты потом на плане писать будешь. Одна ерунда выйдет. Расстояние от двери до изгороди – «сто сорок шагов»? А каких шагов – больших или маленьких?
Мерикль перестал смеяться и задумался.
– А ведь ты прав! Что же делать?
– Я тут вспомнил одну штуку…
Мерикль не стал ломать голову, а просто списал цифры у Анна, подглядывая в его схему, пока Анн старательно чертил план. Кроме него, до перевода шагов в стадии не додумался, кажется, никто.
А напоследок всем раздали самое сложное задание.
Требовалось быстро ответить на вопросы мастера-экзаменатора и записать ответ на листе. Некоторые из испытуемых довольно уверенно писали что-то в своих листах, хотя большинство сидело с растерянным видом. Мастер-экзаменатор спрашивал такие вещи, о которых Анн и не слыхивал. «Кто имеет преимущественное право на участок в случае спора – потомственный горожанин или дворянин, служащий королю»? «Если границы участка изменились (уменьшились) в результате стихийного бедствия, может ли хозяин претендовать на его увеличение за счёт государственной казны?» Вот такие вещи спрашивали у пришедших.
Потом у всех собрали листы и выставили на улицу.
– Ждите! – сказал привратник. – Результаты объявят и вывесят на дверях к вечеру.
Мерикля и других мальчиков встречали отцы, взрослые отправились в ближайший трактир, один Анн не знал, куда себя деть. Антика и Конис выступали на площади, но ему не хотелось видеть их до того, как объявят результаты экзамена. Подумав, Анн спустился к реке, чтобы посмотреть на портовую жизнь: на то, как таскают корзины с рыбой, какие товары привозят с низовьев, как грузят на суда кожи местной выделки. Когда солнце миновало зенит, он вернулся к Гильдии.
Привратник вышел из-за дверей и обвёл суровым взором собравшихся. Пожевал губами и резким голосом стал выкрикивать имена тех, кто был принят. Анн надеялся, что попадёт в число счастливчиков. Однако имя выкликалось за именем, а его – не было. Вот, не сдержавшись, какой-то Плассен завопил от радости. Запрыгал торжествующе некий Вертюр, на вид – недотёпа недотёпой. Изумлённо охнул обрадованный Мерикль…
Привратник прицепил лист с именами к двери и сказал:
– Успешно прошедшие испытания, добро пожаловать в Гильдию! Мастера-землемеры завтра утром будут знакомиться с вами.
И скрылся за этой самой дверью.