Читать книгу Певец. Фэнтези - Дмитрий Чугунов - Страница 7

Жизнь в большом мире

– А когда придут егеря? – спросил Анн, вышагивая рядом с отцом по улицам Римона. – Их можно поторопить?

– Поторопить их? – засмеялся тот. – Я очень надеюсь, что граф не отложит всё в долгий ящик.

– Они будут жить у нас?

– Возможно, староста разместит их у себя. Или же они займут наш сарай. А может, вообще поступят по своему разумению. Мы ведь не знаем, как они собираются охотиться на крылатое чудовище, где станут подстерегать его, в какое время…

– Наверное, это интересное занятие – быть егерем. Егерь ведь отличается от наших охотников, да?

– Да, егеря совсем другие. Наши умеют брать только мирного зверя. А графские люди выходят и на кабанов, и на медведей, и даже вот на таких чудищ.

– А почему Матео, наш лучший, не может справиться со стригесом? Или с медведем? А если ему помогут другие охотники?

– Нет, он не справится, – покачал головой отец. – Я думаю, здесь требуется именно воинское искусство. Отсутствие страха получить рану. Умение идти к цели, невзирая на опасность смерти. Умение умереть, наконец, за своего синьора. Разве Матео будет рисковать жизнью ради того, чтобы непременно убить стригеса? Он согласится отпугнуть его, но не станет преследовать, если ранит, потому что стригес и раненый будет опасен. Наконец, он вряд ли представляет себе, что такое это чудовище. И когда увидит впервые, то непременно испытает страх. А графские воины-егеря в первую очередь служат, а не охотятся ради пропитания. Граф-наместник отдаст им приказ убить стригеса, и они станут преследовать его до тех пор, пока не убьют.

Анн задумался. Он попытался представить себе эту службу, на которой человек лишался собственной воли и свободы и превращался в бессловесного исполнителя чужих приказов. Знали ли егеря до сегодняшнего дня о существовании чудовища? Что они испытают в душе, когда им прикажут следовать в Берёзовый Дол и там начать охоту на него? Будет ли это для них опасной работой или забавным приключением, о котором позже станут хвастливо рассказывать в тавернах? Наконец, смог бы он сам нести такую службу?

Так, погружённый в себя, он шёл некоторое время рядом с отцом, пока город с его невиданными чудесами, шумом огромного количества людей, яркими вывесками и диковинными нарядами встречных не завладел вновь его вниманием.

Отец, как и хотел, заглянул на рынок кожевенников. Там они присмотрели и купили Анну замечательные сапоги на вырост, чтобы ходить в них осенью, когда погода испортится, зарядят долгие серые дожди и земля насытится влагой. Для матери Анна отец купил на другом рынке тёплую шаль из козьей шерсти – всё на ту же долгую осень. Шаль была светлой, с красивым рисунком. Она непременно понравится ей, подумал Анн.

– А здесь есть воры? – вдруг спросил Анн.

Он смотрел на человеческую толчею, на то, как продавцы размахивали руками и как в ответ жестикулировали покупатели, как они передавали друг другу товар, примеряя его к себе, отказываясь, вновь примеряя, возвращая или же складывая, наконец, в свои сумки и котомки. Кто-то из деревенских мальчишек рассказывал, что городские воры очень искусны и могут в один миг обчистить твои карманы, если зазеваешься. А уж срезать кошелёк с пояса – для них раз плюнуть. И вот Анн невольно искал глазами этих лихих людей, опасаясь их заранее.

Отец засмеялся и с гордостью отвечал:

– Нет, в Римоне давно уже нет уличных воров. Когда-то – были, но нынешний граф-наместник отличается твёрдой рукой и, надо признать, изрядной жестокостью. Тот, кто укажет или донесёт на вора, в случае подтверждения получает половину украденного. Самого вора публично вешают, предварительно отрубив руку. А тех, кто укрывал его или жил с ним и не донёс, отправляют на рудники.

– Даже его родственников? – удивился Анн. – Ведь им было бы невозможно донести на своего брата, или сына, или отца!

– Да, даже их. Поэтому воруют только те, у кого совсем нет близких, а таких намного легче ловить, потому что им никто не помогает. Воры здесь почти всегда чужаки, из других мест, не знающие ещё римонских порядков.

Анн вспомнил сухой голос графа-наместника, его колючие глаза и подумал, что отец ничуть не преувеличивает. Такой человек действительно мог установить в городе суровые порядки. И теперь Анн начал понимать, почему отец надеялся на то, что егеря графа смогут убить стригеса. Если они такие же, как их начальник, то всё зависело только от времени. Рано или поздно крылатое чудовище повезут в виде чучела в королевский дворец.

Егеря появились в гостинице ближе к вечеру.

Это были статные люди среднего возраста, небольшие аккуратные бороды их слегка посеребрила седина. Они прискакали верхом, ведя в поводу по запасной лошади. Вторая лошадь каждого несла на себе внушительные седельные сумки. Егеря уложили туда лёгкие доспехи (на случай, если придётся схватиться со стригесом, что называется, в рукопашную), прочные верёвки, разного рода капканы… К сёдлам приторочили длинные прочные пики и боевые арбалеты, арканы и небольшие круглые щиты… Выглядело всё как маленькая, но настоящая военная экспедиция.

Егеря были одеты довольно просто. Удобные сапоги, штаны, в которых запросто можно продираться даже сквозь колючие заросли терновника, не боясь исцарапаться или застрять, кожаные куртки. На поясе у каждого висел меч и короткий кинжал.

Вместе с ними приехал и невысокий мужчина, без оружия и без запасной лошади. Зато у него имелась загадочная сумка, в которой, как оказалось, лежали только бумаги, письменные принадлежности и какие-то грамоты.

– У них своя служба, – пояснил он, махнув рукой в сторону егерей, – а у меня своя. Ведь может статься, что и никакого стригеса нет.

– Как же нет, – опешил отец, – когда и следы его видели, и его самого?!

– Ну, положим, его самого видела только деревенская тётка, да и то – сошедшая с ума.

– А кто же тогда убил её ребёнка?

– Вот это я и буду узнавать. Может быть, стригес, а может – и какой тать, захотевший сыграть в него. Вот они будут охотиться за чудищем, а я за человеком. Друг другу мешать не станем.

– Да, иной раз человек бывает хуже чудищ, – согласился отец.

– Вы поэтому, господин землемер, не рассказывайте никому, кто я. Скажите, если спросят: мол, собрат по ремеслу проездом остановился, скоро дальше отправится. У меня вот и сумка почти такая же, как у Вас. Так-то оно вернее.

– Конечно, господин стражник.

– Артуриус, меня зовут Артуриус. А как Вас зовут, господин Руай, я знаю, можете не представляться.

Они выехали из гостиницы в тот же день, под вечер. На этом настоял Артуриус.

– А зачем нам ждать? – сказал он. – Приедем утром, сразу за дело и примемся. Новости узнаем, с людьми поговорим. Иначе же только сутки потеряем. А мне совсем не хочется застрять надолго в вашей, простите, дыре.

– Но ведь ночная дорога опасна, – с сомненьем произнёс отец.

– Опасна для одинокого путника. А для пятерых, из которых четверо – взрослые вооружённые мужчины, она похожа на прогулку по цветущему саду. Прекрасные звёзды над головой, освежающая прохлада – что может быть лучше?

– Да, конечно.

Сборы в дорогу заняли немного времени.

Час спустя повозка, которую сопровождали трое всадников, выехала из городских ворот. Отец правил лошадкой, бежавшей так резво и весело, будто она понимала, что путь их лежит домой. Анн долго смотрел назад: на городские стены, на крыши домов, местами видневшиеся из-за них, на главную башню графского замка, высившуюся в стороне. Ему понравилось в городе, пришлись по душе вся его суматоха, шум, безостановочное движенье людей туда-сюда. И вместе с тем он уже скучал по зелёным и золотым просторам Берёзового Дола, по чистому воздуху, по реке, по своим открытиям в Заячьем лесу, по Нель. «Как она там?» – думал мальчик, сидя в повозке. Наверное, родители теперь не выпускают детей без нужды из дому, и ей приходится сидеть взаперти вместо того, чтобы беззаботно бегать с подружками. Ах, эта напасть, свалившаяся на их деревню!

– Папа, а вдруг он прав? – спросил Анн, незаметно показывая на полицейского, едущего чуть позади.

– Нет, мне в такое не верится. У нас разные люди в деревне есть, но уж не такие, чтобы подобное сотворить.

– Да вот и мне тоже не верится. Значит, крылатый демон?

– Да, стригес. Я думаю, что он. Только бы он никого больше не убил! А уж эти бравые молодцы найдут на него управу.

Стражник каким-то шестым чувством определил, что они говорили о нём, и подъехал ближе.

– Позвольте полюбопытствовать, господин землемер, а чем вообще живёт ваше селение?

– У нас земледельцы преимущественно, господин Артуриус, пшеницу сеют и прочее. Ну… ещё кое-чем занимаются, ремёслами, рыбной ловлей…

– Вы не поняли меня, – сказал Артуриус. – В смысле духовном – чем люди живут? Какие праздники, обычаи и всё такое…

Отец призадумался.

– Кто в Берёзовом Доле заметно живёт, а кто от глаз чужих предпочитает прятать свою жизнь? Кто с кем враждует? Вот с мельником как: никто на мельника не обижался в последнее время?

– Я понимаю Вас, господин Артуриус. Да только не припоминается ничего такого. Я ведь сплетен не вынюхиваю…

– Экий Вы горячий, господин землемер! – замахал руками стражник. – До чего же люди странны! Прибежали вы за помощью и надеетесь, что получите её. И получаете! А сами оказать помощь не хотите, стыдитесь, что сболтнёте лишнего. А что можно сболтнуть, если хорошее рассказывать. Плохое порицать следует, исправлять. Хорошему радоваться. Вы же согласны с этим?

– Согласен, – коротко отвечал отец, не добавляя больше ничего.

Артуриус внезапно удовлетворился таким ответом и сменил тему.

– Конечно, Вы же не родились в Берёзовом Доле, что знаете, то и знаете. А Ваш сын – он родился в здешних краях?

После паузы, вызванной тем, что отец потянул вожжи и заставил лошадку бежать по дороге чуть левее, подальше от колючих кустов, росших на обочине, он ответил утвердительно.

– Мальчишки всегда всё знают, – сказал Артуриус. – Везде лазают, всё смотрят, проверяют, пробуют на вкус…

– У моего сына мало друзей в деревне.

– Зависть к Вашему положению, достатку? Или что-то другое?

– Вот уж не могу сказать.

– Мне скучно с ними, – осмелился вмешаться в разговор Анн.

Артуриус живо поворотился в седле и посмотрел на него.

Анн поёжился, ощущая себя по неизвестной причине преступником.

– Почему же Вам скучно, мой юный господин? Вы не любите крестьян, крестьянский труд на земле?

– Совсем нет, – сказал робко Анн, – мне нравится, как пахнет земля, как шумят травы в полях…

– Поэтично, – хмыкнул Артуриус. – Кто бы мог подумать, что в деревне станут рождаться такие возвышенные души!

– Великий Корион родился в деревне, – сказал отец. – А какие у него стихи: до сих пор всё королевство поёт их на праздниках и декламирует под окнами у возлюбленных!

– Да, хороший пример. А ваш сын не говорил, кем он собирается стать? Он же ваш единственный сын? Тогда ему будет очень легко вступить в гильдию. Землемер, сын землемера. Добрая профессия, требующая ответственности, честности, трудолюбия. Он ведь обладает этими качествами?

«Сегодня почему-то все спрашивают, кем я собираюсь стать, – подумал Анн. – Граф-наместник, теперь вот этот… Очень странно».

Разговор их прервался внезапно. Под повозкой что-то треснуло, её перекосило, и лошадка встала.

– На камень налетели, – с досадой сказал отец, спускаясь на землю. – Вот Вам и звёздное небо надо головой, господин Артуриус…