Читать книгу Дело о скелете - Дмитрий Тучин - Страница 30
ОглавлениеГлава 17
В ту самую секунду, когда Эмосу Андервуду, начальнику уголовной полиции города Нуабель приснился страшный сон, Марк Лавров, профессор изобразительных искусств ГГИ (городского гуманитарного института) города Нуабель, выключил монитор настольного компьютера и сняв очки, потер уставшие глаза.
«Надо же», подумал он, «на часах почти час ночи, а сна ни в одном глазу».
Он с удовольствием услышал звуки возни из кухни с первого этажа, где жена похоже только что поставила на плиту кипятиться чайник. Она хлопала дверцей холодильника и звенела столовыми приборами.
Меньше всего на свете ему хотелось лечь спать, как будто оставалось каое-то дело, требующее завершения.
Может быть непроизнесенные слова.
Это напомнило ему далекие годы молодости, когда так он чувствовал себя почти каждую ночь. Студентом в общежитии кампуса, ночь он пожалуй любил больше всего, за тишину, за бесконечные разговоры обо всем на свете, когда они по нескольку человек собирались в одной из комнат, гуляли по ночному городу, шкодили и бегали от полиции.
Какие были времена…
Но, когда тебе 45, такой подъем настроения – большая роскошь, и к тому же кратковременная. Через тридцать-сорок минут, не больше, резко наступит сонливость, мысли загустеют, а все желания и планы растворятся во тьме, как взметнувшиеся в ночное небо искры салюта.
Деревянные ступеньки под половицами слегка поскрипывали под его ногами. Он не стал включать свет на лестнице, спускался наощупь, мимо висящих на стене оригиналов Игаль Озери, Родни Метьюза и Нестора Каннаваро – карандашных рисунков, не оставляих шанса фотографиям самого высоого разрешения. Он скользил рукой по шероховатым, лакированным перилам, пока не дошел до площадки, где лестница делала поворот на девяносто градусов и куда доставал уже теплый свет из столовой.
Марк неслышно приблизился, хотят где-то понимал – она знает, что он стоит и смотрит, как она делает для них бутерброды.
Аппетитный запах поджаренных в тостере хлебцев уже достиг его носа. Но запах этот волновал пожилого профессора в меньшей степени, нежели сама стряпуха.
Двадцать лет они вместе, двадцать безоблачных лет как они встретились и он никак не мог на нее насмотреться и ровно столько же, начиная с первых дней совместной жизни, все не мог понять, почему его жизнь с тех пор стала похожа на белую шелковую простыню без единой складочки и пятнышка.
Ее звали Елена. С самого начала и навсегда он влюбился в эти запредельно длинные ноги, и узкие крепкие бедра, затянутые в облегающие вельветовые джинсы. Тогда они были молоды, но даже его, 25 летнего аспиранта, поглощенного мыслями о защите диссертации, ничто не могло заставить отвести взгляда, когда она шла, высокая и тонкая по университетскому коридору, заполненному людьми.
Но главная и самая чудесная правда о ней заключалась в том, что…
– Пупсик, а ты не устал там стоять?
Она помахала в воздухе ножом, в руке, изящной и ухоженной, какая может быть только у двадцатилетней девочки. Потому что…
– Прости. – сказал он и подошел ближе. – Мне показалось, что я ослеп. Как обычно. Мне трудно поверить в то, что я вижу.
«Трудно поверить, что тебе 40, радость моя», подумал он, «но мне в общем-то плевать на это».
– Не бойся, я настоящая.
Они еще немного поговорили о том, о сем.
– К нам скоро приедет молодой человек, – сказал он, когда они уселись за стол.
– Откуда?
– Известно откуда, – Марк усмехнулся, – Из большого города. Молодым людям из больших городов нравятся такие как наш, там где чисто, тихо и много зелени.
