Читать книгу Веллер-квартет. Повести и рассказы - Дмитрий Валерьевич Мечников - Страница 4

Душно натопленный актовый зал представлял собой странную смесь прогрессивного оборудования с видавшими виды скрипящими деревянными креслами с процарапанными спинками, где явно не хватало только нецензурных надписей. Как-никак интеллигенция работает. В зале собралось до дюжины ОМРов, до реформы именовавшихся участковыми врачами, врачами общей практики, педиатрами, и единичные представители других специальностей. На их лицах внимательный наблюдатель без труда разглядел бы то ли приближение конца света, то ли ожидание буквально сию минуту грубого насилия с элементами садомазохизма.

«В лучшем случае вышвырнут за долгие годы безупречной службы», – проносились то здесь, то там полузадушенные тоскливые шепотки «счастливцев», ознакомленных буквально два часа назад с изобретением великого реформатора. Впрочем, наглые ухмылки, временами проскакивающие на отдельных лицах, несомненно указывали на наличие фиги в кармане по поводу прочитанного. Если по правде, то замешательство у почтенных «гиппократовых» потомков произошло в силу причудливого смешения собственного интеллекта с мыслями, предписанными «Оптимизатором». Иные «стахановцы» попробовали даже думать по-оптимизаторски, но непослушные мысли, порождённые медицинским институтом, интуицией да и просто здравым смыслом, не хотели уходить под давлением свинцовской интеллектуальной продукции.

– Что, ждёте не дождётесь? И не скучаете, – самодовольно пробасил Свинцов, усаживаясь в центре президиума, представленного больничной административной верхушкой. – Прошло каких-нибудь полтора часа, пока меня в вашу платную палату помещали, и я уже тут. Как там у Достоевского: «Пришёл, увидел, наказал!» – да? «Преступление и наказание» читали? Пришёл, значит, увидел, что за дела воротит старуха-процентщица, да и наказал, типа разобрался. Слышали про того, кто брал два процента за подпись? Это уже нахальство. Так эта старуха-процентщица три процента брала. «За один процент надо работать на твоей должности, рукозагрёбщица, за один процент», – разобрался киллер-Раскольников и расколол ей топориком тыковку. Борьба с коррупцией, так-то! Ну, это я так, тонко литературно пошутил. Представляться, я надеюсь, не надо, меня и так все знают, и я о вас всё знаю. Не читали роман-то? – вернулся Свинцов к бессмертному произведению великого русского классика.

Актовый зал замер в тревожной тишине.

– Плохо! Надо изучать нашу литературу, в работе может пригодиться, – он сделал многозначительную паузу, затем цепко, словно в прицел, оглядел зал и продолжил: – «Оптимизатор» изучили? Нет? Можно не стесняться. Так и говорите, что не изучили. Я от вашей братии другого и не ждал. Не первую ведь больницу проверяю на предмет изучения «Оптимизатора». Вот сейчас кто-нибудь из вас, пользуясь «Оптимизатором», обслужит меня как больного. Что за бумажку вы мне под нос суёте? – презрительно выпятив нижнюю губу, спросил Свинцов, когда из зала в президиум передали фрагмент бумажного носителя не первой свежести, исписанный неразборчивыми фамилиями и загогулинами подписей.

– Это список присутствующих врачей, – пояснил главОМР. Он явно хотел ещё что-то сказать и уже открыл было рот, но, встретив взгляд неумолимых серых глаз Свинцова, так с открытым ртом и остался. Вениамин Николаевич рассматривал несколько секунд список, затем произнёс, издевательски ухмыляясь:

– Кто поможет мне избавиться от этой бумажки и выбросит её в мусор вместе с фамилиями врачей? Ну! Кто быстрее? Ух, как дёрнулись трое в первом и втором рядах! А чего остановились? А, понимаю! Я ведь тоже не слепой. Вижу, что члены президиума тоже на старте. А вы, стало быть, остановились из уважения! Похвально! Но вот вопрос. Здесь написано, что это фамилии врачей. Но какие же вы врачи? Зачем вам фамилии? Посмотрите на себя! Безликая масса, в которой все жмутся, чтобы их не заметили, на лицах страх и озабоченность. Боитесь смотреть друг другу в глаза, я уж не говорю о том, чтобы посмотреть в глаза мне.

И проблемка у вас у всех общая: хоть бы собрание побыстрей кончилось, чтобы бежать по своим делишкам, подальше от вопросов медицины. И вон из сердца мысли о больных да страждущих! Я письма читал, где люди жалуются, что остановить врача на улице в нерабочее время по какому-либо вопросу совершенно невозможно. Откукарекали, а там хоть и не рассветай! Это с другой стороны.

А в-третьих, вот рассядетесь по своим кабинетикам или по ординаторским, почувствуете свободу от начальства, расхрабритесь и станете важными как индюки. Больному к вам и не подступиться! А если и зайдёт кто с вопросом, так вы сразу в бутылку полезете, дескать, кто из нас врач, не отнимайте время или закройте дверь с той стороны. Мне жаловался человек, заходивший в ординаторскую одной из больниц области по поводу выписки. Разъяснил все вопросы с лечащим врачом и заведующим. Сказал спасибо. Направился к выходу из отделения. Но не успел пройти и двадцати шагов, и от удивления остановился, потому что услышал, как врачи отчитывали санитарку, что не закрыла на ключ дверь в коридор. И теперь к ним могут, дескать, войти все кому не лень! А «тихим часом», скажу я вам, ещё и не пахло! Вот так вы относитесь к больным и лечите!

Таким образом, на основании сказанного мной мы имеем следующие ваши качества: 1) страх перед начальством с элементами подхалимажа, 2) свои делишки главнее медицинских, 3) стремление избавиться от контакта с больным. А теперь сложите ваши групповые качества, которые я только что выявил, и скажите, что будет в сумме? Врач или разболтавшийся винтик системы здравоохранения? То-то и оно, что разболтавшийся винтик! А у иных, может, и резьба ещё сорвана! Значит, выбросить пора! Заменить другим. Короче, принято решение о переименовании вас, бывших врачей, в ОМРов. ОМР – это значит объект медицинских реформ. Как надо, так, стало быть, и завинтят, и подтянут. Соответственно, больной переименован в клиента-правообладателя. Кто-то что-то не понял? Хорошо, объясню по-другому.

Медицина у нас в стране – говорю для тех, кто не догоняет, – является сферой УСЛУГ. Поэтому вы должны обслужить всех как «труффальдины». Именно в этом я вижу смысл вашего существования. Обслуживать, обслуживать и обслуживать! Без этого получение вами всеми зарплаты аморально и для государства расточительно. Во всех средствах массовой информации озвучено о том, что мы сейчас боремся за увеличение продолжительности жизни сразу на многих фронтах. Это я говорю, чтобы акцентуировать вашу ответственность и задать ей правильный вектор, – Свинцов помолчал, как бы нащупывая ускользнувшую было нить разговора. – Я в некотором смысле приболел. По-честному. Поэтому и поселился в терапевтическом отделении. На первый раз разрешаю считывать мысли со списка в «Оптимизаторе». В общем, обследуйте меня и полечите. Вот вы, сзади сидящая у батареи, прошу в президиум, а остальные слушают и мотают на ус, – вызвал он ОМРу из последнего ряда, изо всех сил старавшуюся быть незаметной.

– А я не могу, я не р-работаю в отделении, – со страха только и смогла выдавить из себя несчастная жертва выбора высокого начальства.

– Примерно так ты и с клиентами-правообладателями базарить будешь? – зло спросил Свинцов. И продолжил: – Поясняю для тупых и для дебилов. Они КЛИЕНТЫ-ПРАВООБЛАДАТЕЛИ, и им глубоко наплевать, в отделении ты работаешь или нет. Должна обслужить любого, независимо от начисленного. И с улыбкой на фейсе. Так, встала, придала юбке наиболее эффектную длину и пошла! Да не к двери, а сюда, ко мне, – и, не на шутку распаляясь, Вениамин Николаевич повернулся к ГлавОМРу: – Они чё у тебя, когда путают дверь с президиумом, все такими дёргаными становятся? – гений медицинского мышления проводил взглядом в панике исчезающий за дверью зад перепуганной ОМРы. – А остальные что как девчонки смолкли у воды? – процитировал он депрессивную песню известного барда. – Долго ещё будете пялиться в «Оптимизатор»? – с танковой наглостью высокопоставленного чиновника продолжал пытать оставшихся в зале ОМРов Свинцов. – Там же всё хоть не жуй, глотай. Вот вы! – нашёл Свинцов вторую жертву, ссутулившуюся от желания быть невидимкой над экземпляром «Оптимизатора». – Читайте же первый главный раздел диагностического мышления! – приказал великий реформатор.

– «Жалобы клиента-правообладателя», – донёсся робкий, дрожащий женский голос замученной ОМРы из глубины зала.

– Продолжай, не тормози! – подгонял Свинцов.

– И первый связанный с ним вопрос: «Что беспокоит и нарушает ваше состояние комфорта?», – пробормотала ОМР и, боясь поднять глаза, замолчала.

– Слава богу, наконец-то хоть одна на «Оптимизаторе» разродилась! Что-что, плохое самочувствие, слабость общая да повышенная утомляемость, вот что! – недовольно ответил выдающийся клиент-правообладатель.

В зале после этих слов повисла боязливая тишина, и только шелест лихорадочно перебираемых листков передаваемого по нетвёрдым рукам «Оптимизатора» на бумажном носителе отставлял надежду продолжающейся жизни.

– Долго ещё будете искать, как макаки друг у друга в вольере? Что дальше? – раздражался и торопил изобретатель «Оптимизатора».

– Но там, после «общая слабость», нет больше ни основных, ни дополнительных диагностических мыслей, – доложил ОМР с последнего ряда, в голове которого крутилось: «Вот из-за этого чёртового собрания накрылся мой вечерний семейный пикничок. Генка и Вовка с роднёй могут приехать зря! Свалился же придурок на нашу голову! Надо отстучать эсэмэску, чтоб не приходили».

– Умника к окулисту очки подбирать! Что, не видно сноску-звёздочку над «общая слабость»? Ну и смотри внизу листа и читай. Вслух читай!

– Ввиду отсутствия какой-либо специфичности жалобы «общая слабость» дальнейшие озвучивания мыслей по этому поводу ведут только к нецелевой трате диагностического времени, а потому отменяются, и ОМР сразу приступает к диагностическим манипуляциям, либо рассматривает остальные жалобы, – механистично прочитал ОМР.

– Вам везёт как утопленнику, потому что других жалоб у меня нет. Усвойте наконец, что суть диагностического мышления – отсечь всё лишнее, путающее и уводящее от истины. Что сидите такие кислые? Что, всё равно непонятно излагаю? Тогда так! – в голосе Свинцова появилась издёвка, и он медленнее, чем обычно, произнёс: – Вы должны быть довольны и счастливы – вам сверху по закону предписано меньше думать! Ведь и так каждый норовит меньше тратиться на профессиональные мысли в пользу личных! Нет? Тогда объясните внятно, вот вы, – он указал на очередную ОМРу, кабинет которой был смежным с залом. – Как связаны с диагностическим мышлением пикантные вещицы, только что найденные вашими руководителями у вас в рабочем столе? Ладно бы стоящие были, а то так, дешёвка. Кха!!! – громыхнул кашлем культурный оратор, чем поверг согрешившую мыслями-вещицами ОМРу в состояние каталепсии, более сильной, чем та, что была у пастора Шлага в камере с уголовниками из горячо любимого всем народом фильма.

– А что делать с вопросами об эффективности ранее применявшегося лечения, если оно было? – подал голос очередной каскадёр общения с высоким начальством.

– Надеть штаны и бегать! Ещё один умник! – Вениамин Николаевич словил кайф от очередной собственной остроты и, усмехаясь, снисходительно ответил: – Задавать! Задавать, если в голове больше, чем у Винни-Пуха! Только помни, один вопрос главный и два вспомогательных. Валяй!

– Лечились ли вы самостоятельно или как клиент-правообладатель? – как бы пропустив гениальные свинцовские остроты мимо ушей, продолжал задавать вопросы ОМР-каскадёр.

– Эх, завернул, даже статус уважил. Ну, лечился самостоятельно. На дому, но по назначению врача. Дальше что? – началом беседы Свинцов, похоже, был доволен.

– Какими препаратами вы пользовались? Как долго? Был ли положительный эффект?

– Я же сказал, два вопроса вспомогательных, а ты три навалял. Ну, хрен с тобой. Лечился витаминами дома, какими – не помню и не обязан помнить, названия-то все у вас не выговариваемые. Ну, укола три-четыре сделал в мягкое место. Толку никакого, как от вас всех здесь собравшихся. Потом по совету коллег сдал анализ крови, который давеча вашему главОМРу показывал. Что? – не расслышал незапланированный вопрос Свинцов.

– Я спросил, если не знаете названия, то не запомнили ли вы цвет ампул? – пронудил, явно перегибая палку, неугомонный каскадёр. – Как по-ваше…

– Как накакал, так и смякал! Соображать надо, в какое место мне уколы делали! – взорвался очередным шедевром глава клиентов-правообладателей. – У меня что, по-твоему, ТАМ глаза? Нет, у тебя в голове всё-таки меньше, чем у Винни-Пуха! «Какими препаратами пользовались, какой цвет ампул», – какая, к чёрту, разница?! Суть, что не помогло. Вот от этой печки вторую часть Марлезонского балета и танцуйте! И потом, вы все совершенно не понимаете, какие вопросы задаёте и зачем! Превысили все допустимые временные рамки, отведённые на первичный приём! – все более накалялся бывший «Венька-Свин» и, оглядев весь зал, продолжил: – Зарубите себе, что если при следующей проверке всё будет как сегодня, всех повыгоняю с работы, от рядового до главного, заменю молодыми, энергичными, любящими «Оптимизатор»!!! – он повернулся вдруг к ГлавОМРу: – И нечего трясти у меня под носом показателями по улучшенной выявляемости, снижению смертности, охватом прививками и количеством выданных больничных листов по сравнению с прошлым годом. Знаю, как вы отчёты клепаете! Из носа ногтем зацепили, по бумажке размазали, сколько надо приписали и на потолок отправили. И за расширение себе сэкономили на новые лошадиные силы! Я не посмотрю на выполнение плана! Все вон работать и изучать новый способ медицинского мышления! И меня лечить! Чем быстрее вылечите, тем быстрее продолжите жить, как всегда!