Читать книгу На краю шторма - Екатерина Оленева - Страница 6

Спальня напоминала размерами стадион. И была почти такая же уютная. Повезло ещё оказаться здесь в конце, пусть и дождливого, но – лета. В зимнюю ночь усталый путник рисковал бы здесь обернуться в ледышку. Немного порадовало наличие отдельной ванной в комнате, но это было её единственным преимуществом.

Поскольку комната оказалась угловой, звуки бури здесь слышались будто бы с усилением и Линда никак не могла заснуть. Чтобы как-то скоротать время до рассвета, она потянулась к папке, отданной ей Синтией.

– Здесь вся информация, которая есть у меня на наследницу. Ознакомьтесь, – сказала её «добрая» работадательница.

В папке обнаружились адреса, фотографии, характеристики.

«Кэтрин Холланд»

Место рождения: Франция, Страсбург.

Гражданство: Франция, Канада.

Образование: Общая государственная школа.

В настоящий момент проходит обучение в колледже N., медицинский факультет.

Знание языков: французский, английский.

Увлечение, хобби: естественные науки, фотография, лыжный спорт.

Личная жизнь: не замужем.

Религиозные взгляды: римско-католическая церковь.

Линда взглянула на фотографию девушки – красиво очерченные пепельные брови, густые тёмные ресницы, белокурые вьющиеся волосы. Приятно посмотреть.

Там же, в папке, Линда нашла отчёты о крупных инвестициях с приложением статистических сравнительных таблиц за последние пятьдесят лет, а также договоры на долгосрочную аренду крупных участков земли. Арендовалась не только земля, но и постройки на ней. Среди них числились крупные бизнес-центры, рестораны, гостинцы, публичные дома, магазины, развлекательные комплексы. Всё это приносило суперприбыль почти ежегодно.

Мозг Линды заработал, как компьютер, сверяя, сопоставляя, анализируя цифры, имена и детали: недвижимость в Лос-Анжелесе и Нью-Йорке… финансирование крупнейших курортов… торговые комплексы в Палм-Бич, Беверли-Хиллз… кондоминиумы в Майами и на Карибских островах – инвестиции, инвестиции, инвестиции…

Фирма, приславшая отчёт, вела дела Элленджайтов больше века. Её основателем числился некий Амадей, заложивший основы компании теперь в уже призрачно-далеком 1821 году.

Линда, перелистывая документы, поражалась. Методы работы фирмы она сочла консервативными, но, как свидетельствовал полученный результат, они были очень эффективны. В сущности, всю масштабность проделанной работы можно было оценить, лишь увидев итоговые размеры состояния, о котором шла речь.

Слушая Синтию, Линда полагала, что та преувеличивает, но теперь воочию убедилась – скорее уж та прибеднялась. Суммы на счетах были колоссальные. Острожная политика фирмы, направленная на сохранение и защиту состояния, а не на расширение и развитие, дала пышные всходы. Капитал такого масштаба оказался надёжно ограждён от инфляции и иных неблагоприятных факторов, так что его увеличение сделалось естественным и безостановочным. Внедрение во все новые и новые сферы мировой экономики довело сумму на счетах Элленджайтов до астрономических вершин.

Линда снова поглядела на хрупкую девочку в студенческой форме. Вот она – скромная наследница состояния, размеры которого давно перевалили за сотни миллиардов долларов.

Когда Кэтрин Холланд об этом известят, будет ли она обескуражена? Почувствует ли себя неловко? Безумно обрадуется?

«Проклятая «избранная»», – скользят глаза Линды по заметке, сделанной аккуратным подчерком прямо на полях документа.

Линда несколько раз перечитала строчку, пытаясь уловить скрытый смысл.

Дальше в папке лежали ещё бумаги – планы особняка под грифом «Кристалл-Холл», карта местности, старые семейные фотографии, переснятые дагерротипы и даже портреты.

Такие красивые лица…

То была эпоха строгих мужских костюмов с идеально подогнанными жилетами и шёлковыми бабочками у мужчин и кружевными воротниками и жемчужными украшениями у женщин. Длинные рукава, замысловатые причёски.

Однако, между викторианской чопорностью проглядывала чувственность и своеволие. На молодых мужчинах были лишь светлые рубашки. Их волосы, большей частью такие же светлые, как у Синтии, бунтарскими непокорными волнами спадали на кружевные воротники.

Чем больше Линда вглядывалась в лица представителей этого семейства, тем больше они её завораживали. Было в этих людей что-то действительно сверхъестественное, чего и словами-то не передать. Даже с изображений, которые, как известно, передают лишь половину того, что собой в действительности представляет человек, красота всех членов этой семьи, разных поколений, очаровывала и пугала – одновременно. Будто на всех стояла одинаковая печать. Или во всех спрятан таинственный код.

Все, без исключения, мужчины Элленджайты отличались высоким ростом и стройностью. Глядя на их аристократическую осанку легко было представить лёгкость их движений. Бледная, как фарфор, кожа походила на отраженный в зеркале свет луны. Их глаза притягивали сквозь века, какой же силой и воздействием они обладали на современников?

Чёрно-белые снимки не сохранили цвет, лишь выражение, излучающее уверенность и силу. словно за показной внешней холодностью скрывался бешенный, всепоглощающий огонь. Таинственные, пронзительные, повелительные, полные величия взгляды. Такими можно замораживать и испепелять.

Женщины рода обладали не меньшей привлекательностью. Изящные фигуры с плавными линиями, подчёркнутые корсетами и длинными юбками. Плечи, слегка обнажённые, прикрывались лёгким шарфом или капюшоном, создавая иллюзию недоступности.

Волосы Элленджайтов, то чёрные, как вороново крыло, то золотистые, как луч солнца, всегда были пышными. Чётко очерченные и яркие, даже в чёрно-белом отражении, губы, добавляли пикантную нотку, намекающие на скрытые страсти и желания.

Но самой характерной чертой всех представителей рода было выражение лиц – холодное, надменное, с лёгкой усмешкой. В каждом отражалась внутренняя уверенность в своём превосходстве, внутренняя недобрая сила. Лица тех, кто привык властвовать и подчинять. Брать своё, не считаясь с чужими желаниями. Заставлять трепетать перед необузданной мощью своих диких желаний и страстным очарованием.

Элегантные, таинственные, опасные. Проклятые. Элленджайты исчезли. И – слава богу! Слишком притягательна и страшна их опасная красота. Как за вспышками молний, за ними приятно наблюдать на расстоянии, но упаси бог попасть в эпицентр их действия!

Рассматривая фотографии, Линда испытывала и притяжение, и отторжение. Что-то внутри откликалось, было созвучно. И было даже немного горько быть лишь случайной гостьей в их мире.

Каково это – быть одной из них?.. Связанной узами крови с этой паутиной лиц?

Линда прикоснулась ладонью к одному из портретов. Судя по костюму, молодой человек жил где-то в 1850-1860 годах. Он походил на всех своих родственников, но что-то в его лице было добрее, взгляд – мягче. Казалось, он смотрит прямо на неё.

«Альберт Элленджайт», гласила надпись под овальным изображением медальона.

– Кто ты? – прошептала Линда, поглаживая пальцем глянец бумаги. – Каким был? И почему у тебя такой горький взгляд?

Впрочем, эта горечь – у кого жесткая, у кого-то насмешливая, у кого-то безысходная, у кого-то надменная – она присутствовала у всех.

В тишине комнаты, нарушаемой шумом дождя за окном, то стихающего, то вновь усиливающегося, Линда будто слышала тихие шёпоты, голоса из далёкого прошлого. Они не пугали, а скорее, очаровывали, интриговали, приглашали подойти и рассмотреть их поближе.

«Мы жили, как и ты. Нас больше нет.

Не стоит осуждать – безумны люди.

Мы ничего не возразим в ответ.

Взгляни и помолись. А бог – рассудит».

Чем больше Линда углублялась в документы, тем сильнее ощущала, что страницы больше скрывают, чем показывают. Каждый портрет, каждая подпись казались намёками на таинственную историю, возможно, слишком мрачную и захватывающую, но не раскрытую.

«Ральф Элленджайт»,

«Адель Элленджайт»,

«Винсент Элленджайт»,

Снова «Ральф» и – ещё один «Ральф»…

Прямо какая-то нездоровая склонность у этой семейки к данному имени. А потом многочисленные – «Амадей». «Джутит», «Стелла, «Снежана», «Анжелика» Все молоды. Ни одного старого лица.

На многих снимках или портретах члены семьи держатся вместе, будто связанные невидимой нитью. Позы выверены до мелочей, словно каждое движение продумано заранее.

Чувствуя, что мозг готов буквально взорваться от переизбытка информации, Линда закрыла папку, отодвигая от себя.

Перед глазами продолжали мелькать бесчисленные Элленджайты.

Дождь всё ещё стучал по стеклу. Время от времени ветер порывами налетал на стены старого дома, вызывая дрожь во всём теле.

Листок на полу привлёк внимание Линды. Видимо, выпал из папки? Пергаментная страница скрипнула под пальцами, стоило ей его поднять:

«18 июня 1877 года. Сегодня я его потеряла. Его душа покинула этот свет, оставив мне лишь вопросы без ответов. Я знаю, что виновата в этой смерти. Мы так привыкли гордиться нашей силой, но никогда не думали, что наша сила может обернуться против нас…».

Строки обрывались, оставляя вопросы без ответов. Возможно, ответы и не нужны? Зачем ворошить прошлое? Тревожить усопших?

Линда медленно опустилась в кресло и закрыла глаза. Строки на листе, полные раскаяния и боли, будоражили чувства, вызывая смесь тревоги и любопытства.

Казалось, загадочные персонажи продолжают жить через свои портреты, образы, записи, дразня разум своими тайнами?

Дождь продолжал свою монотонную песню. Сколько же можно? Прислушиваясь к его звукам, Линда то ли размышляла, то ли мечтала, то ли гадала – кто они, эти Элленджайты? Какие секреты хранили за красивыми, холодными лицами? Почему их имена продолжали звучать музыкой даже после их смерти?

А главное – почему её тянуло к ним, несмотря на ощущение опасности, которое они вызывали?

Ночь опустилась на дом, затягивая всех, и живых, и мёртвых, в свои объятия. Линда заснула.

А за окном дождь, наконец, уступил ветру, безраздельно воцарившемуся до самого утра.