Читать книгу По строкам лавандовых книг. Часть 2 - Екатерина Терлецкая - Страница 7

Очередная полубессонная ночь вымотала меня сильнее предыдущей и подошла к концу. Погрузиться в настоящий сон я смогла только после рассвета. Хаотичные картинки из прошлого, где теплые летние дни, прозрачное море, лицо маленькой Мэл и игры в коре дуба с Прим смешиваются с гниющими ранами, реками крови, усеянной трупами набережной, и конечно же свежевскопанной землей на моих руках, теперь дополнились последним разлагающим мою психику штрихом – я хороню Тео. Стоит моему телу расслабится, а разуму провалится в дремоту, чувство страха сковывает мышцы провоцируя судороги, что не дают полноценно уснуть. Я боюсь увидеть лавандовое поле, боюсь завтрашнего дня, боюсь Ореона и того, что они хотят с нами сделать.

Вместе с рассветом приходит сон, я наконец отключаюсь, но чувство резко сорванного с тела одеяла заставляет начать новый день. Яркий свет режет глаза, не понимаю, что происходит. Чувство будто выбили почву из-под ног, а я голая зависла где-то в пространстве. Пытаюсь проморгать глаза, увидеть кто этот огромный силуэт, что стоит передо мной, но от усталости глаза словно засыпаны песком и ничего кроме серых оттенков не распознают. Щупаю руками по сторонам: на мне лишь нижние белье, вечером не было сил искать в новом гардеробе спальный костюм.

– Пора вставать, куколка! ― знакомый грубый голос раздается так громко, что эхом отбивается от стен. ― Ты не на курорте. Есть работа.

Тру глаза, серый образ вырисовывает Каликса, он стоит перед кроватью с одеялом в руках.

– Какого черта?! ― хриплю я.

Пытаюсь выдернуть одеяло, чтобы прикрыться, но он успевает горячо пробежать глазами по моим голым ляжкам, выдавая себя скрытой похотливой улыбкой. Не знаю почему, но мне становиться стыдно. Дверь в комнату настежь открыта, с холла доносятся голоса: Руд носится, как угорелая что-то рассказывает Прим, а тот, раскинув локти на быльца кушетки, сидит прямо напротив двери в мою комнату, наблюдая за моим позором перед майором.

– Завтрак подан госпожа Мейсон. Будьте добры выйти через три минуты. Не больше! ― строго приказывает майор, и бросает одеяло практически мне в лицо.

Гадкий подонок, ведет себя со мной, как с аморальной девицей, это вызывает отвращение.

– А если не вложусь в сроки, то что? Вместо телешоу могилы копать меня заставишь?

Каликс бросает со спины раздраженный взгляд и закрывает за собой дверь с такой силой, что картина с балериной покосилась на левый бок.

– Ублюдок! ― кричу в закрытую дверь.

– Здесь не место для плохого настроения! ― пищит Руд вдогонку нервов Каликса за дверью.

Шкаф в комнате скрыт в стене и открывается, как и все двери с помощью магнитного браслета – очередная задумка минималистического интерьера. Кроме омерзительно желтого, как солнечный летний день, коротенького сарафана на тонких лямках, с юбкой солнце-клеш, в шкафу ничего не нет, приходится надевать то что есть. Настроение, что с самого утра раззадорил майор, сегодня никак не благоволит жизнерадостным тонам и фасонам для детей подростков. Я выгляжу не просто глупо, а прямо-таки пугающе, эта идея местного стилиста изображать из меня маленькую девочку, как по мне, попахивает нотками извращения.

Разозленная до предела, я надеваю подготовленный наряд, завязываю две небрежные, кривые косички и выхожу к завтраку. Надеюсь эфор поймет, насколько глупа затея, выставлять меня в образе подростка перед камерой.

Цель безусловно достигнута – четыре пары глаз, сидящих за столом прикованы ко мне, но округлились из них конечно же только три. Прим ничем не удивишь, он вздыхает и закатывает глаза, причмокивая от недовольства. Я сажусь, как ни в чём не бывало за стол. Стол с изобилием накрыт всевозможными завтраками. Игнорируя возмущённые взгляды, я намазываю булочку вареньем и запихиваюсь, измазав рот, как несмышленое дитя, невинно моргая глазками.

– Ну это уже слишком, ― мямлит Бри, ― не находишь сладенькая?

– Да неужели?! ― сквозь полный рот паясничаю я.

– Я просила сегодня много не есть! Ну тебя же опять вытошнит посреди дня! ― возмущенно вопит Руд, манерно размахивая руками словно сейчас грохнется от переживаний в обморок.

Каликс не отрывает от меня взгляд, он оставляет в покое жареное яйцо на тарелке, смыкает руки под подбородком и расплывается в такой же похотливой улыбке как утром, только едва ярче её выражая. Этот взгляд заставляет мурашек бежать по коже, но не потому что мне нравится вызывать у него интерес, наоборот, он меня пугает.

– А что, мне нравится… ― откинувшись на спинку стула, говорит мне майор. ― Тебе тоже. Да, куколка?

С трудом пропихиваю в горле булку. Щёки пашут жаром от кипящей в крови злости. Этот его взгляд, атмосфера вожделения в воздухе и унизительный внешний вид, провоцируют меня. Неужели они действительно хотят выставить меня в таком виде на показ тысячам? Зачем? Чтобы у таких извращенцев как Каликс горели глаза от грязных мыслей рассматривая нелепые косички и юбочки.

– Не смей меня так называть! Ублюдок!

Я с громким звоном бросаю нож в варенье и крепко складываю руки на груди, чтобы случайно не дойти до стадии рукоприкладства.

– Тебе не нравится, куколка? ― ехидничает майор. ― Кстати, премиленькое платьице! Не успел сказать.

На протяжении концерта за столом, Прим, не отвлекаясь от тарелки, преспокойно ест оладьи со сгущёнкой, не обращая внимания ни на предобморочные охи Руд, не на мою словесную перепалку с Каликсом. Я изредка поглядываю на него в надежде получить хоть слово в поддержку.

– А ты называй её «детка», ― подает голос Прим, дожевывая завтрак, ― ей так нравится это прозвище, что она с удовольствием ещё не раз пощеголяет перед тобой в одних трусах.

Не могу поверить своим ушам. Он так холодно говорит об этом, что моя кипящая злость, наворачивается на глаза горячими слезами обиды.

– Всё как ты любишь Лаванда, ― продолжает лить мне в лицо гадости Прим, не отрываясь от тарелки и даже не подымая на меня глаз, ― взрослый мужчина… ты его детка. Майор! А значит наверняка о тебе позаботиться.

Причмокивая нажёванные оладьи во рту, с идеально просчитанным безразличием, он произносит каждое оскорбительное слово, так, что мурашки бегут по коже. Никто не осмеливается перебить его, кажется, что все присутствующие за столом даже не дышат, так увлечены сценой моего унижения.

– Хватит!

Я подскакиваю с места, как ошпаренная и выплескиваю полный стакан апельсинового сока Примусу в лицо. От неожиданности он, задыхаясь, всхлипывает, но замолкает. Внутри пробирает дрожь. Я готова провалится от стыда под землю, но хватает меня только на две громко разбитые тарелки.

– Нам всем нужно успокоиться! ― прерывает нависшую после битой посуды тишину Руд. ― А вам, дети, ― требовательно указывает пальцем на каждого из нас по очереди, ― переодеться!

– Она сорвала нам завтрак! ― возмущенно бурчит себе под нос Бри.

– Зато много не ела, ― отвечает ему Руд.

Эмоциональный завтрак к моему счастью закончился. Руд и Бри разводят нас с Прим по своим комнатам и дают время немного поубавить обороты. Мне выдали нормальную одежду – высокие джинсы, футболку и джинсовую куртку с широким шарфом, что обматывает горло в три раза, он похож на огромный мягкий ворот. Как ни странно, мне нравится, как я выгляжу. Шарф оказался очень уютным.

Сегодня мы должны ехать на съемочную площадку, где нас ждёт целый отряд деятелей, участвующих во всём этом политическом фарсе. Согласно задаче командира Ореона они напишут нам сценарий, помогут озвучить роли и максимально правдоподобно выглядеть в кадре, чтобы потом этим театром кормить тупую публику.

– Машина ждет. Нужно привести тебя, душенька, в порядок побыстрее.

Я стою перед зеркалом наблюдая за тем, как бережно Руд вычесывает мои волосы и примеряет на какой бок плести косу. Мама так же аккуратно и в то же время умело перебирала пальцами пряди моих волос, так, что не чувствовались прикосновения. Невысокая пухленькая Руд с цветными волосами на высоченных каблуках и в обтягивающем до треска по швам платье из плотной ткани, не свойственным её стилю и цветовой гамме, совсем не похожа на мою изящную и красивую маму, но то как трепетно она меня касается, будто с любовью, напоминает, как сильно я скучаю, и как бы мне хотелось, чтобы мама ещё хоть раз заплела мне косу.

– Руд, сколько их ещё? Сколько таких, как мы? ― тихо спрашиваю я.

– О чём ты дорогая?

– О людях, что с твоей помощью изображают из себя тех, кем не являются, на камеры Ореона.

– Сейчас мы с Бри работаем только с вами душенька, ― радостно отвечает Руд, натянуто улыбаясь мне в зеркало ярко накрашенным ртом.

– А вообще?

– А вообще есть ещё семья верующих, которых изгнали из их прихода, но это не самый успешный проект, по правде говоря. С вами нас ждет успех, я уверена! Вот посмотришь, ты будешь настоящей звездой экрана! Просто невозможно не полюбить такую прехорошенькую девочку!

– А ту семью… Ту, что не стала успешным проектом, тоже майор лично сопровождал как охрана? ― с сарказмом спрашиваю я, закатывая глаза по привычке.

– Майор? Хм… Нет голубка моя.

– Вот уж не думала, что ради двух безоружных детей самого майора из горячей точки пришлют возглавлять охрану. Пусть бы катился ко всем чертям! Подонок, ― сквозь зубы рычу я.

– Ну…

Руд зачёсывает мне волосы поверх косы, проверяя как бы не вылез какой-нибудь петух и тихо шепчет на ухо:

– Ну… если приезжает сам сын командира, лично сопровождать в качестве охраны двоих строптивых добровольцев… Видимо ты очень важная для Ореона девочка.

Двое стражников спускают меня вниз, пока Руд осталась копаться в комнате собирая какие-то очень важные вещи. Помада наверняка. Удивительный факт: уже у второго знакомого мне сына командира на лбу бегущей строкой написано, что отец решил за него судьбу. Огромная машина ждет возле самого подъезда к Форду, я ещё никогда таких не видела. Она явно предназначенная для перевозки не менее восьми человек, аккуратно закругленной формы, черного цвета, но удивительно то, что двери открываются автоматически, от прикосновения пальца, без ручки. Очередная модная штучка из серии невиданных мне новых технологий, которые непонятно почему напичканы в незаконно провозглашенной республике. Прим уже сидит в авто, Бри и Каликс ждут возле двери и конечно же два стражника, что как тень преследуют нас с момента как мы спустились с поезда. Стоило только появится в двери на выходе из Форда, майор принялся шарить по мне взглядом с ног до головы.

– Скучный костюмчик, детка.

Каликс протягивает прозвище демонстративно закусывая нижнюю губу, в ожидании моей реакции и становится перед дверью в машину закрывая её своей широкой спиной, чтобы я не могла сесть, не споткнувшись об него. От одной мысли о том, что мне придется коснуться майора отодвигая его, становится мерзко. Стараясь проскользнуть в достаточно широкую щель, я делаю шаг влево, а он, играя, повторяет за мной и снова оказывается у меня перед самым носом. Ни шаркающая каблуками по щебенке позади меня Руд, ни Бри, что уводит глаза в сторону, не обращают внимание на умышленное задиристое поведение майора. Я снова срываюсь.

– Да, сколько ещё будет продолжаться эта хренятина?

– Что ты себе позволяешь, Мейсон? Кажется, ты забыла с кем говоришь.

Лицо Каликса меняется на злобную гримасу, а от тона, в котором прозвучали последние слова ужас пробирает по коже. Бри хватает меня за руку и буквально запихивает в машину.

– О Боже! Что за наказание? Руд, почему рот этой девчонки постоянно занят либо едой, либо ругательствами? Нам придется много поработать, чтобы успеть до бала-презентации превратить это чудовище в маленькую фею!

Мне досталось место напротив Руд, рядом с Прим, это успокаивает. Нога Прим близко прижимается к моей, за всю дорогу он не отстранился ни на сантиметр. Сидел расслаблено иногда поглядывая, как моё колено бьется об его. Подумать бы, такие обычные прикосновения, они ничего не значат, но мне кажется, я даже через два слоя одежды чувствую его тепло и это безумно приятно.