Читать книгу Анатомия подсознания - Елена Асатурова - Страница 27

Ноги босые берёзок опущены в лужи

Слёз, что роняла зима в опустевшем лесу.

Птиц возвратившихся стая над городом кружит,

И появились веснушки у гор на носу —

Жёлтые крокусы солнцу подставили лица,

Им, первоцветам, не страшен возврат холодов.

Мне бы, как льдинке, на сотни осколков разбиться,

Чтобы стряхнуть с себя морок непрошеных снов.

Чтобы забыть, зачеркнуть и начать понемногу

Новую книгу писать, искромсав черновик.

И осознать, что дорога и к вере, и к богу

Через берёзовый лес нас ведёт напрямик.

Равновесие тьмы и света.

Равноденствие бытия.

Ночь безлунна, тиха, раздета

спит, дыхание затая,

в ожиданьи зимы бесснежной.

В отрицании пустоты

надо мною встают надеждой

православных церквей кресты.

Дар любой от Него храни:

пусть осветят тебе дорогу

Ханукальных свечей огни.

День у ночи крадёт минуты.

Я у неба краду слова,

чтобы завтра зажечь кому-то

звёзды первые Рождества.

Зажигаются в храмах свечи.

Долог путь от яслей до креста.

В этот тихий январский вечер

Славим все мы младенца Христа.

Если веришь и ждёшь подарка,

Подставляй, не боясь, ладонь.

Скоро вспыхнет на небе ярко

Вифлеемской звезды огонь

И согреет, и путь укажет.

Снег искрится как серебро.

Невесомо мне в руку ляжет

Из чьего-то крыла перо.

Неслучайна Его подсказка.

Эта ночь – само волшебство.

Если веришь, приходит сказка,

Как приходит к нам Рождество.

Солнце ажурным блином сквозь канву облаков

рыжие капли роняет на городские крыши.

Сорваны с них внезапно звоном колоколов,

птицы чертят крылом, стараясь подняться всё выше.

Лёгкими на разрыв пью кислород весенний.

Он, как вино, опьяняет, ручьями течёт окрест.

Нам обещает, заблудшим во тьме, спасенье

бьющийся в стёкла и в души малиновый благовест.

Все мы по жизни путники, томимые вечной жаждою.

Ищем у Мирозданья подсказки, веру и силы.

Я за ошибки свои прошу прощенья у каждого,

кто был на моём пути.

А я вас давно простила.

Всё продаётся, была бы цена не завышена.

Всё покупается, если карман не пустой.

Даже когда о спасении просим всевышнего,

Платим грошами за здравие и упокой.

Судного дня в ожиданьи прихода ли скорого,

Или, на всё наплевав, поклоняясь рублю,

Душу поэта купить не хотите недорого?

Я тут по сходной сегодня свою продаю.

Знаю, ангелы есть на свете.

Пусть невидимы, пусть неслышимы,

но их видят коты и дети,

их молитвами с вами дышим мы.

Каждый шаг наш, каждое слово

с книгой судеб у них сверяются,

и подсказки всегда готовы.

И летят впереди, стараются,

бьют крылами, неся спасение

нашим душам. И свято верую,

снег, что выпадет в воскресение —

это ангелов перья белые.

Как просто перерезать пуповину

И научить на мир смотреть слепца.

Мы молимся и матери, и сыну,

Но часто забываем про отца.

Кто он, хранитель жертвенного лона,

Смиренный старец, с мудростью своей

И верою не той, что исступлённо,

А той, что от единственных корней?

Любил ли он невинную Марию,

Иль, выполняя свой священный долг,

В пещере принял на руки мессию,

А доживи, так и на холм б взошёл?

Всегда он рядом, тих и незаметен.

И вознося молитву небесам,

Давайте помнить, что чужие дети —

Как божий дар принявшим их отцам.

Заневестились вишни и белой накрылись фатой,

словно мартовский снег неожиданно выпал на город.

И в упряжку свою запрягает звезду за звездой

тонкий месяц-гонец на бескрайних небесных просторах.

Так приходит весна – как скакун, закусив удила,

пронесётся, взметнув то ли пыль, то ли талую воду.

И устала уже с ней бороться старуха-зима,

хоть ещё иногда красит инеем травы к восходу.

Переменчивый март, время робких надежд и тоски.

Вот последняя льдинка в руках разломилась у Кая.

А с упругих ветвей всё летят и летят лепестки.

И моя голова в отраженьи зеркальном – седая.

Ночь от грозы промокла.

Стихают дождя всхлипы.

Утром ворвётся в окна

Запах цветущей липы.

Льётся в бокалы солнце,

Сгорают на дне страхи.

Неба лоскутно рвётся,

Шью из него рубахи.

Празднично ли, исподне,

Всё так и так сгодится.

Стану навек свободна,

Укрытая плащаницей.

Даже если на улице холод и дождь,

небо серое город укрыло,

и ты больше ни чуда, ни солнца не ждёшь

[Вдруг оно и взаправду остыло?]

Знай, что завтра придёт – через месяц ли, год,

через пару мучительных вёсен,

над землёй развернёт голубой небосвод

и в него белых птичек подбросит.

И они полетят, и они понесут