Читать книгу Верочкино счастье - Эльвира Абдулова - Страница 9

Спросите Верочку, как случилось, что она, такая воздушная и неземная миниатюрная брюнетка с тонкими лодыжками и запястьями, нежным голоском и женственной походкой, с умными карими глазами и богатым воображением, стала работать в банке. Спросите – и она не найдет ответ сразу, улыбнется и смутится, потому что это никогда не было ее мечтой. Совершенно о другом грезила юная Верочка! Но как только родители услышали о музыкальном или художественном училище, сразу встали тесными рядами против такой нелепой и бессмысленной идеи. Отец, на удивление всем, поддержал маму, и они, наперекор установившейся в их семье традиции, не спорили, а образовали крепкий костяк, требуя, чтобы дочь получила нормальное образование, а уж потом («если захочешь и не передумаешь») – делай, что хочешь. Рисуй, играй на фортепиано, оформляй и украшай квартиры – что угодно, но потом.

То, что они сами отвели за руку дочь в художественную школу, сами купили черный инструмент в раннем детстве, не казалось им противоречием. Одно дело – для общего развития, а совсем другое – портить себе жизнь.

Ночами Верочка плакала. Плакала, учась в институте. Плакала, устроившись на работу в хороший банк. В этом ей помогла мамина хорошая знакомая, и неловко было сбегать, не отработав хотя бы месяц. Потом мама предусмотрительно попросила дочь продержаться еще немного, не сбегать трусливо, пока не найдется другой, подходящей работы.

– Верунь, ты же понимаешь, как нам повезло с такой хорошей зарплатой? – вежливое обращение матери не сулило ничего хорошего. Дочка обычно ходила в «Верках». – Нельзя же уходить в никуда. Подыщешь что-то достойное – напишешь заявление об уходе.

Так, шаг за шагом, Верочка удалялась от того, чем бы ей хотелось заниматься на самом деле. Со временем, она, конечно, привыкла к чужому институту и к однокурсникам, обрела друзей среди коллег в банке, всегда находя отдушину в общественной работе и в подготовке концертов-капустников. На последнем курсе девушка выскочила замуж, родила сына, и в молочно-бутылочной круговерти не было времени думать о своих нереализованных амбициях. Даже сейчас, спустя двадцать лет, банковская атмосфера давила, лишала ее воздуха, мешала проявить творческое начало, все еще живущее в ее душе, но Вера смирилась и с этим. Получив первую зарплату, она осознала преимущества такой работы и поняла: после развода с мужем она может рассчитывать только на себя. Как только появлялись возможности поговорить о музыке и искусстве, женщина мгновенно оживала, заполняла собой все пространство. Менялась интонация, уходил растерянный и неуверенный вид – и она сияла, говорила трогательно и увлеченно, боясь, что ее перебьют и не дадут выговориться. Такое тонкое кружево вдохновения и обольщения исходило от робкой Верочки, что всякий понимал – это и есть ее настоящее призвание. Это была потребность ее души, духовная пища, момент ее наивысшего торжества, не сравнимый ни с какими материальными радостями жизни. Со временем она стала помогать знакомым – так, ради собственного удовольствия – обустраивать их квартиры, выбирать обои, расставлять мебель. Она стала присматриваться к старым домам, представляя, как они могли бы выглядеть, приложи она свои хрупкие руки. Когда-нибудь у нее обязательно будет свой дом, старый, со своей историей, где будут жить милые и уютные вещи: керамические горшки для цветов и теплые чашки, кресло-качалка с наброшенным пледом, яркая посуда, начищенная до блеска медная джезва, старые черно-белые фотографии в винтажных рамках, диван со светлыми пушистыми покрывалами, плетеные корзины для приятных мелочей, хранящихся в каждом доме. Но пока она щедро делилась своими идеями с друзьями. Многие уже ими воспользовались и ни капельки не пожалели.

Сейчас, проработав в банке много лет, Верочка шла на работу без удовольствия, но и без раздражения тоже, потому что была уверена: менять что-то, когда тебе больше сорока, уже слишком поздно. Встав на этот путь помимо собственного желания, она, привыкнув с детства заглушать свое «я», смирилась и с этим, став даже получать удовольствие в сухой банковской службе, радуясь общению с людьми и стараясь помочь тем, кто обращался к ней за помощью.

Коллектив банка был по большей части женским, если не считать охранников, инкассаторов и одного молодого менеджера. Было у них даже свое счастливое женское кресло. Это знали все. Кого бы ни посадили на это волшебное, с виду ничем не примечательное, место, оно всем обязательно приносило женское счастье: счастливое замужество или скорое материнство. Все уходили оттуда в семейное плаванье или обретали долгожданную беременность. Когда проводили в декрет предпоследнюю сотрудницу Дарью, девочки нашли в самом нижнем ящике стола ее заветную тетрадь, исписанную аккуратным девичьим почерком. Одна и та же фраза повторялась много раз: «У меня обязательно будет ребенок». Так и случилось. Все, как и заказывала. Через несколько месяцев Дарью ходили поздравлять всем коллективом с рождением сына. Теперь на волшебном кресле сидел румяный и полноватый менеджер Дима. Как стул воздействует на мужчин – никто не знал. Потому и наблюдали с интересом.

У каждой сотрудницы – ясное дело! – была, как водится, своя история. За долгие годы все успели сродниться и знали друг о друге все. Или почти все. Татьяна Георгиевна, руководившая их отделением, была человеком настроения. День всего женского коллектива зависел от того, с каким настроением она вышла из дома. Молодая поросль боялась ее грозного взгляда и порой искренне недоумевала, что же Татьяне на самом деле нужно. Встав не с той ноги, она не прощала никакую мелочь. Часто, только увидев сотрудницу утром, она могла придраться к длине юбки или к недостаткам в скромном макияже, не говоря уже о недочетах в работе. На следующий день, не находя во вчерашнем выпаде ничего предосудительного, спокойно пила чай во время перерыва и ласково одаривала комплиментами все ту же особу. Самое сложное для новичка было осознать, что все это не со зла и принять Татьяну Георгиевну такой, какой она была: резкой, непоследовательной, нервной, не всегда справедливой, но в целом безобидной. Вера Анатольевна проработала с ней много лет, они давно была на «ты», но среди других коллег старались поддерживать исключительно деловые отношения.

Сегодня в банке клиентов было мало и потому все свободные сотрудники сразу бросались в глаза. Опытные, заслышав поступь начальницы, мгновенно занимали свои места и устремляли взгляд на экран компьютера. Молоденькая практикантка сидела на кожаном диване у входа и, пользуясь тишиной, сжимала в руках лучшего друга. Телефон действовал на нее завораживающе, освещал нежное личико и безупречно собранные волосы. Верхняя пуговица белой рубашки была расстегнута, темные брюки являли идеальную стрелку, но Татьяне Георгиевне сегодня этого было недостаточно.

– Ну и что ты здесь расселась, как будто в гости ко мне пришла? – от неожиданности девушка вскочила на ноги, едва не уронив телефон.

– Иди и работай!

– Но вы же вчера поставили меня к банкомату помогать пожилым клиентам. Сейчас никого нет, – робко возразила девушка, еще не предупрежденная о том, что в такие дни спорить с Татьяной Георгиевной не стоит.

– Дорабатывай свой испытательный срок и – свободна! Будешь тут мне указывать! Маме своей перечь, а здесь – государственное учреждение! Зарплату нужно отрабатывать, а не высиживать, бездельники! Это относится ко всем!

Вера Анатольевна вышла из-за своего стола, чтобы отвлечь Татьяну и спасти новенькую. В служебном помещении с участием спросила:

– Ну что случилось сегодня, Тань? Кто тебя так завел с раннего утра?

– Не знаю, Вер… не могу я больше так. Все на мне: и дом, и дети. А он опять уехал на рыбалку на три дня и – прощай! Хорошо мужикам живется.

– Успокойся, Танюша. И ему иногда нужно отдохнуть, – Верочка обняла подругу и поставила чайник. Кажется, оставались еще пакетики.

– Да?!? А где же он так перетрудился? От чего, скажи, пожалуйста, ему отдыхать?

– Ты сама говорила: работа у него нервная, неприятности были в последнее время.

– А когда я отдохну от всех, а? Скажи! Сын, балбес, учиться не хочет, дочка только о тряпках и думает. Все хотят сидеть на моей шее. Сколько же можно?

– Тань, ну уехал он на выходные – и ты тоже отдохни. Фильм посмотри вечером, в парикмахерскую сходи, готовить, опять-таки, не надо или меньше придется.

Татьяна работала как самозаводящаяся машина. Увлекаясь, она не чувствовала, что раскручивает себя сама и вот-вот взорвется. Остановиться она не могла, совсем как Верочкина покойная мать.

– Хочешь, в кино вечером сходим или оставайся с ночевкой у меня, закатим девичник и Олю пригласим.

– Умная ты, Вер! Хорошо тебе. Парня вырастила хорошего, серьезного. Всегда у тебя тихо и спокойно. Ты и Максик – много ли вам вдвоем надо, а у меня вечный кавардак и в жизни, и в голове.

Верочка задумалась. Она за долгие годы так привыкла жить одна, что вряд ли согласилась бы по доброй воле подстраиваться сейчас под чужого человека. Она и не верила, что жизнь ее может когда-то измениться. Все идет своим чередом. Таня же привыкла воевать со своими домашними, кричать на мужа и детей, и в этом находить свое успокоение, свое женское счастье, а где же оно, Верочкино? Таня во многом напоминала ей маму. Наверное, поэтому Вера снисходительно относилась к ее вспыльчивости. За долгие годы чего только не наслышалась!

Таня тяжело перенесла вторую беременность, сильно располнела, ревновала мужа к молодым сотрудницам. Рвалась к ним на корпоративы, чтобы оградить мужа от случайных связей, а сама при этом чувствовала себя неполноценной среди длинноногих офисных красавиц. Конечно, потом отрывалась на муже. Во всем ей виделся подвох, в каждом опоздании – измена, в любой командировке – женщина. Поэтому Таня так не любила мужнины рыбалки и охоты. Верочка подругу жалела: волосы давно не крашены, белая блузка мала и демонстрирует все ненужные складки располневшей фигуры, юбка могла бы быть подлиннее, но Татьяна видела недостатки во всех, кроме себя самой. Она никогда не смогла бы признаться в том, что молоденькие подчиненные раздражают ее не только легкомыслием и некомпетентностью, но и стройным станом, свежестью лица и их возможным будущим. Даже самый скучный костюм сидел на них как-то особенно и очень ладно. А главное – все у них было впереди, тогда как у нее, у Тани…

Через пару часов она отчитала при всех опытную сотрудницу, все-таки довела до слез бедную Катю и удалилась в свой кабинет названивать мужу. Верочка услышала, как девушка-практикантка сквозь слезы разговаривает с мамой:

– Я не могу, мам! Она как бешеная с утра. На меня бросается. Что я ей сделала? Мама, он сам принес, старый такой дедушка. Огород, говорит, у меня, дочка. Возьми свежую зелень, спасибо за то, что помогла. А она как выскочит и заорет: «Это тебе не рынок! Ты что себе позволяешь!». Я уйду, мама! Доработаю и уйду, а может, и завтра не выйду. Не могу я это терпеть!

Зная, что завтра все может измениться, Верочка решила успокоить девушку. Дождавшись, когда Катя останется одна, тихо сказала:

– Не принимай поспешных решений. На работе все бывает, люди разные. Может быть, день у нее выдался трудный. Промолчи, ты же младше. Думаешь, в другом банке будет лучше?

– Не знаю, Вера Анатольевна, но я так не могу… – озираясь по сторонам и вытирая бегущие по щекам слезы, девушка поспешно пошла к своему рабочему месту.

За чаем все примирились. Дозвонившись до мужа и увидев всю мужскую компанию на берегу озера, Таня успокоилась, позвала к себе подругу и сказала:

– Ты права, Верунчик! Устрою себе отдых тоже. Запишусь к парикмахеру, а вечером закажем с детьми пиццу. Они будут только счастливы.

– Ну, вот и хорошо, умница!.. А новенькая – неплохая девчонка. Зря ты так.

– Ладно, мать Тереза, не боись! Не съем я ее! – женщина тыльной стороной ладони вытерла капельки пота на лице, сбросила туфли, расстегнула узковатую юбку и выдохнула. – Как же я устала от всего, Вер…

– Пусть девчата сбегают в кондитерскую за тортиком. Помнишь, тот, шоколадный, вкусный был?..

За чаем все делали вид, что ничего плохого за день не произошло: боялись нарушить хрупкое равновесие. Все, кто работал давно, прекрасно знали, чем закончится дело. Только Катя, юная максималистка, смотрела на происходящее искоса, вероятно, считая, что все живут в страхе ослушаться сумасбродную начальницу. Дождавшись, когда Татьяна Георгиевна выйдет, другая сотрудница, красавица Ольга, начала веселить девчонок своими откровениями:

– Ой, девочки, я вчера с таким мужиком познакомилась! В жизни не поверите! Сильный, брутальный, да еще при деньгах!

– Неужели тебе одного мужа недостаточно? – засмеялись все.

– Ничего вы не понимаете! Скучные вы и правильные! А вот состаритесь – и вспомнить будет нечего, – предупредила эффектная крупная блондинка с огромными глазами, цвет которых менялся в зависимости от настроения и купленных линз.

– Этот – просто супер! Не мужик, а конфетка!