Читать книгу По дорогам жизни и смерти - Эмма Устинович - Страница 14

Я преподавала в Гомельском музыкальном училище. У вокалистов вела культуру речи и эстетику. Занятия по культуре речи – индивидуальные. Так я познакомилась со своим земляком, учащимся вокального отделения Шишлаковым Александром. Красивый стройный мальчик, среднего роста, с весёлыми карими глазами и обворожительной улыбкой. На первом же академическом концерте я услышала его голос: красивый бархатный баритон завораживал слушателей, лица их светлели, и я сама вслед за этим голосом отрывалась от земли, растворяясь в его чарующей красоте.

Его преподаватель по вокалу Иван Степанович Проценко – мастер своего дела, говорил мне: «Перспективный мальчик, скоро его услышит свет».

Но судьба уже подстерегала этого юношу. Ивану Степановичу представился случай показать его широкой публике: «Прибалтийский конкурс молодых вокалистов». Председатель жюри – Александра Николаевна Пахмутова. Зал рукоплескал никому ещё неизвестному юному баритону, красивее которого не было на конкурсе. Но призового места юноша не получил, его даже не отметили при подведении итогов.

Огорчённый певец и его расстроенный педагог пошли в ресторан обедать, решили выпить, люди взрослые. И после второй рюмки Иван Степанович сорвался, забыл, что он педагог и понёс: «Ты, Саша, пел лучше всех. Но у жюри всё схвачено, там все свои, мафия. Разве они дадут дорогу певцу из какого-то Гомеля?» – И выпустил в адрес жюри длинную тираду ругательств, будто бросил на хорошую землю сорные семена.

Эмоциональный, переволновавшийся мальчик, под влиянием алкоголя, направился искать Пахмутову. Нашёл её и всё, что слышал от своего педагога, вылил на голову заслуженной знаменитости.

Не успели юноша и незадачливый педагог доехать до Гомеля, как директора музыкального училища вызвали в Минск. Вопрос уже стоял об его увольнении. Но у директора были свои связи, и он уцелел.

Иван Степанович опередил события. Он позвонил своему бывшему ученику, солисту Минского Оперного театра Рудковскому, и тот написал большую хвалебную статью в центральную газету о блестящем педагоге Иване Степановиче Проценко, ученики которого поют во многих театрах страны. Педагог отделался строгим выговором с занесением в личное дело. Пострадал зав. отделением, ему тоже влепили строгий выговор с занесением в личное дело. А Сашу Шишлакова исключили из училища. Отец написал жалобу в вышестоящие советские и партийные органы и этим ухудшил положение своего сына, перекрыв дорогу в будущее.

Учащиеся – вокалисты говорили мне, что Саша запил. Я встретила его через год в Добруше и с трудом узнала.

Двадцатилетний юноша превратился в сорокалетнего мужчину, перенёсшего тяжёлый стресс. Волосы его поредели, появились залысины, а глаза – погасли.

– Чем занимаетесь, Саша?

– Работаю на фабрике.

– Вам надо петь. Вы должны восстановиться в училище. Обратитесь к Пахмутовой, извинитесь, попросите у неё прощения, напишите, что не можете жить без пения. Она же человек, поймёт…

Шишлаков молчал, и какая-то потусторонняя тень лежала на его отрешённом лице.

Мы расстались печально.

Вскоре судьба сама разрешила все его проблемы. Я приехала к матери, и она мне сообщила: «Была на суде. Жалко мужика, дали семь лет строгого режима за убийство сына».

– Зарезал сына, как кабана, – добавила соседка.

– Так за что его жалеть?

– Сын – хулиган. Его из музыкального училища выгнали за хулиганство.

Сердце моё дрогнуло и сжалось: «Как фамилия мужика?» – с трудом проговорила я.

– Шишлаков.

Я вышла за дверь и дала волю слезам. До сих пор я вспоминаю его. И вижу, как сейчас, его весёлые глаза, сверкающую белыми зубами улыбку.

И слышу завораживающий, необыкновенной красоты баритон…

2006 год.