Читать книгу Цитадель - Ео Рэеллин - Страница 6

Теллиму удалось поговорить тет-а-тет с отцом только после операции. Хотя «поговорить» – слишком громкое определение для несвязного мычания, перемежаемого извинениями. Свелл тоже плохо соображал и был чересчур взволнован, и по этой причине лечащий врач добавил к его терапии изрядную дозу седативного.

Верн в госпитале появился ещё раз, теперь уже по согласованию с Теллимом, и вновь привёл Оделла. Дедушку тот признал сразу – это было заметно невооружённым глазом, – после пары минут стеснения попросил посадить себя на край широкой больничной кровати и оттуда изучающе разглядывал Свелла, болтая ногами. Конструктивного диалога вновь не получилось, но Теллим видел, что Верн отчаянно пытается наладить общение и боится произнести что-то, способное задеть его отца.

Пропасть в положении и происхождении казалась слишком широкой и глубокой – а с другой стороны, Теллим ничем не отличался: вот уже десять циклов состоял в браке с императором и был счастлив.

Нащупав безопасную тему, Верн переключился на Оделла – Теллим его поддержал, а глаза Свелла влажно заблестели, когда внук на прощание прижался к его руке через больничную простынь.

Когда они вышли из палаты, Верн, немного колеблясь, сказал, что Свеллу нужно поставить ментальный блок. Это Теллима нисколько не удивило, но он решил, что отец и без того натерпелся, потому договорился со штатным псиоником госпиталя, что процедура будет проходить в его присутствии.

Свелл принял новость о телепатическом вмешательстве с растерянностью, но быстро вернул себе выдержку: и правда, чего он ожидал после знакомства с императором?

Весь медицинский персонал со Свеллом был предельно вежлив и обходителен. Если бы в госпиталь попал просто родственник одного из сотрудников, отношение установилось бы несколько другое. Но о лечении Свелла Чарри распорядился сам Верн Рэеллин – даже за глаза ситуацию не смели обсуждать. Возможно, кривотолки набирали ход, когда Теллим был не на дежурстве, но косых взглядов сверх обычного он не чувствовал. Значит, его отца воспринимали как члена Семьи, не иначе.

Теллим только сейчас признался себе, что стыдился Свелла, его профессии и места жительства. Боялся, что с таким трудом заработанный авторитет упадёт в глазах коллег, узнай они о той дыре, откуда Теллим родом. Но ничего подобного не произошло: если император принял отца мужа, у всех остальных не осталось другого варианта.

Полноценная реабилитация должна была занять ещё пару месяцев, и Теллим думал, как их провести с максимальной пользой: Свеллу явно не хватило двух встреч с внуком. Верна опять не хотелось беспокоить, не его уровня вопрос, но Теллим, памятуя о недавнем возмущении мужа, всё-таки решился на разговор.

– Думаешь, твоему отцу будет удобно жить в съёмной квартире? – нахмурился Верн. – Почему резиденция не подходит?

– Я не знаю, – беспомощно улыбнулся Теллим.

– Твоя семья – моя семья, – успокаивающе погладил его по плечу Верн. – К тому же не возникнет никаких проблем с безопасностью и конфиденциальностью.

– Ты прав, – Теллим выдохнул. – Я опять всё усложняю.

– Даже чересчур, – усмехнулся Верн и пересел поближе. – А знаешь… я читал историю болезни, – Верн замешкался, словно пытался воспроизвести витиеватые диагнозы. – Излучение на станции может спровоцировать рецидив, и твой отец не в том возрасте, чтобы выдержать ещё одну операцию. Ему почти семьдесят, пора уходить на пенсию…

– Хочешь сказать, ему стоит переехать на планету? – Теллим перестал понимать, куда Верн клонит. – Государственных выплат у него не будет, но я помогу…

– Нет, Тел, я хочу сказать, что Свелл может остаться здесь, – Верн по-прежнему заискивающе улыбался, но Теллим знал, что вопрос обсуждению не подлежит: муж уже всё решил.

– Не думаю, что ему… – всё же попытался возразить Теллим.

– Тел, чем мы отличаемся от остальных? Мы так ужасны? – в голосе Верна слышались нотки отчаяния – не обиды.

– Нет, конечно, Верн, нет! – Теллим взял себя в руки, а заодно и Верна в свои объятия. – Я просто хотел сказать, что это будет непросто.

– Твой отец справится, Тел, – сказал Верн, уткнувшись носом ему в шею. – Ты поможешь.

Озвучивать решение Свеллу сразу не стали: Теллим сопроводил отца на аэрокаре до резиденции, показал его комнату, а потом и весь дом. Свелл боязливо озирался, не знал, куда деть руки, напомнив Теллиму его самого. Но Теллим на собственном опыте знал, что неловкость временна.

Представление нового жильца резиденции пришлось на ужин – Эриен думал о чём-то своём и оставался подчёркнуто доброжелательным, Ноэм вместе с младшим братом подобрался к Свеллу поближе и без стеснения расспрашивал, чем тот занимался и как тот жил.

Отец сначала тушевался, но потом Оделл помог ему расслабиться – уселся рядом и вновь обнял. Язык ребёнка был понятен всем: Теллим перевёл взгляд на Верна и увидел, что тот едва заметно улыбается.

Уже через неделю Свелл практически пришёл в себя и не вздрагивал, когда к нему обращался Верн – всё-таки дома тот оставался мужем и отцом, а не императором. Многочисленные телохранители, воспитатели и слуги тоже смущали, но довольно скоро Свелл переборол стеснение и начал проводить время с Оделлом и Малеком во дворе.

Знакомство с премьер-министром прошло без стресса – Кали пришёл за сыном и поздоровался сам, скинув с лица привычно-надменное выражение.

Из взрослых членов Семьи оставались только Рей и Джейс, жившие сейчас на Арикте, но тут у Теллима был веский повод для беспокойства: дядя мужа корректностью не славился, мог назвать вещи своими именами, обрушив и так нестабильное спокойствие отца. К счастью, Рей пока на Керию не собирался, а значит, можно было не нервничать раньше времени.

Теллим видел, что Свелла раздирает от вопросов, но беседа по душам из-за загруженного графика всё никак не могла состояться. На помощь пришёл Верн, словно кожей чувствовавший недомолвки. Когда Оделла и Малека забрали на занятия учителя, он взял Теллима за руку и повёл на террасу, где в одиночестве сидел Свелл.

– Вам, наверное, интересно узнать, как мы познакомились, – Верн занял место напротив него, а Теллим, не выпуская ладони мужа, опустился рядом. Отец не ответил, только несмело кивнул. – Тел, начинай.

К такому Теллим готов не был, почувствовал, как вспыхнули румянцем щёки, но пальцы Верна гладили его руку, помогая двигаться вперёд.

– Мы… встретились на Наёми, – начало рассказа было сбивчивым. – Я не знал, что Верн это Верн. – Теллим глупо улыбнулся, а Верн наклонил голову. – И я решил разорвать наши отношения, потому что… потому что влюбился и не был уверен в ответных чувствах.

Было страшно впервые рассказывать их историю, но по глазам Верна Теллим видел, что пока всё делает правильно.

– Я просто не мог ничего рассказать, – опустил взгляд Верн, слегка сжал его ладонь.

– Потом меня перевели на стажировку в Нижний город на Керии, а во время теракта вместе с ранеными я попал в Императорский госпиталь… – слова плохо складывались в предложения, но Теллим остановиться уже не мог, – и встретил там Верна. Верн ничего не забыл и…

– Я предложил Теллиму стать моим вторым мужем, – подхватил Верн. – Тогда не было возможности развестись с Исаном, а просто встречаться в моём случае нельзя. – Верн замер, спохватившись, заговорил менее уверенно: – Не переживайте, официальной церемонии не было… Просто запись…

– Я узнал о ней вечером в госпитале, – Теллим улыбнулся, вызвав из памяти эмоции в минуту, когда увидел на дисплее терминала строчку, что женат.

– У меня было мало времени, – попытался оправдаться Верн. – Нет, правда, в те времена я не мог положиться на премьер-министра…

– В тот день ты отправил его в отставку, – напомнил Теллим, а Верн лишь виновато пожал плечами, сдержав лукавую улыбку.

Свелл переводил взгляд то на одного, то на второго – ничего, кроме изумления, в глазах не было. Но и ему передалось спокойствие собеседников, хотя никаких слов, чтобы выразить впечатления по поводу в буквальном смысле фантастического рассказа, он не нашёл.

Однако это стало ещё одним шагом, чтобы растопить лёд: отец начал смотреть на избранника Теллима как-то иначе. Возможно, разглядел за статусом императора личное – а Верн и не собирался скрывать, что любит Теллима. После недолгого перерыва в отношения вернулась нежность: прикосновения, знаки внимания, которыми обменивались супруги в резиденции, не скрываясь от домочадцев. Это перенимал и Оделл – и дарил уже неожиданно обретённому дедушке.

Ответом на откровенность стала откровенность: Теллим ничего не знал о своём био-отце, а Свелл всегда этой темы избегал, словно она чем-то его ранила. И только сейчас тайна была раскрыта.

– Его звали Гаркен. Он был женат, служил в армии. Не подумай, Тел, мы не были любовниками, скорее друзьями. Мне уже за тридцать перевалило, возраст поджимал, потому договорились, что он поможет мне зачать ребёнка, но участвовать в твоей жизни не будет. Гаркен соблюдал договорённость. Он погиб во время войны с Духами.

– Понятно, – тяжело вздохнул Теллим. – Спасибо, что рассказал.

– Прости, что скрывал.

– И ты меня прости.

Где-то в глубине души Теллим ждал драмы или чего-то из ряда вон выходящего, но всё было обыденно. Не назвать это чувство разочарованием – в глубине души теплилась надежда, что сможет познакомиться с био-отцом или они вообще знали друг друга. А его давно уже не было в живых.

Конечно, Свелл не понял, что остаётся на Керии, даже направил письмо своему работодателю о предполагаемых сроках окончания реабилитации, о чём и сообщил перед ужином, когда они втроём собрались в гостиной.

Верн, услышав это, вопросительно посмотрел на Теллима: да, именно сын должен озвучить новость.

– Оставайся, – по-простому, глядя в глаза, сказал отцу Теллим. – Тебе вредно работать. Да и циклы уже не те…

– Тел… Верн, я не хочу вас стеснять, – занервничал тот.

– Вы нас ни в коем случае не стесняете, Свелл! – искренне, но с нажимом успокоил Верн. – Оставайтесь. Оди вам очень рад.

Глаза Свелла вновь забегали, но напряжение момента нечаянно снял Эриен, который попытался украдкой пробраться к выходу и был замечен цепким взглядом Верна.

– Эри, не останешься на ужин? – спросил он.

– Нет, у меня встреча, – покраснел и отвёл глаза Эриен.

– Хорошо, удачи, – Верн сделал глубокий вдох, когда кузен скрылся за дверью.

Теллим догадывался, почему муж не поинтересовался, с кем встречается Эриен: слышал разговор Верна с Кали о Дагоне Хираам. Благодаря занятиям с историками он прекрасно знал, почему этот роман нежелателен, но Верн даже не заикался о своём неодобрении и свиданиям не препятствовал.

– Это какая-то лютая хрень! – воскликнул Оделл, влетев в гостиную.

Внимание мгновенно переключилось вновь: взрослые замерли, услышав от отпрыска императорских кровей даже не керийское – к-рутское ругательство.

– Милый, откуда ты знаешь такие слова? – ласково спросил Верн и усадил сына себе на колени.

– Так Мир говорит, – с невинной мордашкой ответил мальчик.

– Я уверен, что его родители этого не одобряют, – Верн осторожно продолжил воспитательную беседу.

– Дядя Мэйн тоже так говорит, – поделился Оделл.

– Хорошо, я обязательно обсужу это с дядей Мэйном, когда он будет в гостях, – закатил глаза Верн. – Ступай, тебя уже ждёт учитель.

Теллим посмеялся про себя: поговорить-то с Мэйнартом у Верна получится, но прислушаются ли к нему? К-рутам и император не указ.

Неудивительно, что отец из этой сцены абсолютно ничего не понял и, в растерянности проводив Оделла взглядом, попросил помощи у Теллима.

– Мир, Веймир – сын Исана. Мэйнарт – его супруг, – пояснил Верн, а потом, осознав, что для всей Империи его бывший муж давно уже считается мёртвым, походя раскрыл государственную тайну: – Исан был возрождён рэнделами спустя два цикла после гибели. Вскоре он покинул Империю и отправился служить в Союз. Сейчас Исан командует линкором. Вы обязательно познакомитесь, когда он с мужем и сыном прилетит в отпуск.

Свелл нервно сглотнул, уже не пытаясь скрыть изумление.

– Наши супружеские отношения закончились задолго до официального развода, но мы остались одной семьёй, – заверил его Верн.

***

– Мистер Робинсон, на линии третий заместитель министра межрасовых отношений Земной Федерации Шила Янг, – сообщила Сандра, когда Оскар в очередной раз невидящим взглядом гипнотизировал проект приказа на планшете.

– Соединяйте, – отозвался он и потёр переносицу, чтобы хоть как-то снять усталость.

С госпожой Янг лично знаком Оскар не был – имя было на слуху, а может, он спутал его с каким-то другим, но интуиция подсказывала, что, во-первых, звонок не случаен, а во-вторых, ничего хорошего от него ожидать не стоит.

– Добрый день, мистер Робинсон, – голограмма довольно молодой блондинки в официальном костюме приветливо улыбнулась.

– Добрый день, мэм, – Оскар надел маску доброжелательности, но решил, что лучше обозначить предмет разговора сразу: – Чем я обязан звонку?

– Мистер Корнер поручил узнать, как вы справляетесь, мистер Робинсон? – Улыбка у́же не стала и теперь представляла собой довольно отталкивающее зрелище.

– Можете передать министру, что никаких затруднений на своём посту я не имею, – произнёс Оскар так, чтобы отрезать возможное продолжение беседы.

– Я искренне рада за вас, мистер Робинсон, – кивнула Янг. – Хорошего дня.

Наивно было ожидать, что работа Оскара на должности председателя Генкомитета не интересует Землю – сразу выглядело так, что его назначили ради возможности влиять на Союз. Сейчас, спустя неделю, от Оскара ещё ничего не требовалось, но ему ясно дали понять: в случае необходимости длинная рука всесильной власти метрополии до него дотянется.

Впрочем, похоже, никаких принципиальных для ЗФ решений принимать было не нужно; Оскар даже немного расстроился – дай мисс Янг подсказку, кого назначить главнокомандующим силами Союза, его задача бы существенно упростилась.

К сожалению, искать ответ на этот вопрос Оскар должен был сам и за неделю мучений практически сломал голову, трижды поменяв решение.

Ожидания, что личная встреча с кандидатами поможет ему сделать выбор, не оправдались. Скорее наоборот.

Конечно, Оскар был наслышан о внешности фаворита самой Каримы Джонс, видел голограмму миловидного лица в досье, и всё равно оказался не готов к тому, что генерал Ишшем Локли окажется настолько ошеломительно красив. Нет, генерал не вызывал плотского желания, это казалось совершенно неуместным – Локли, скорее, напоминал изваяние, созданное искусным скульптором, чтобы заставлять сердца зрителей трепетать в восхищении. Смятения добавило и то, что Оскар предполагал увидеть тщедушного имперца вроде Лери, а ожившая статуя была без малого два метра ростом. Взгляд Локли был исполнен достоинства и, кажется, даже пренебрежения, а выражение лица менялось только за счёт скептически поднятой левой брови. В общем, Оскара чуть не снесло потоком властности, которой после знакомства с адмиралом Миллером он уже не ожидал.

При этом Локли можно было дать от силы тридцать человеческих лет, что ещё раз напомнило Оскару: имперцы живут катастрофически долго; судя по документам, генерал родился сто девяносто три года назад.

Тианх Цайе тоже не выглядела на восемьдесят – единственное, что выдавало возраст, так это перехваченные двумя заколками хрустально-белые волосы. А вот лицо мало чем отличалось от лица помощницы аварского представителя Анси – широко расставленные глаза, специфичный профиль и высокий лоб. Вела себя генерал Цайе, конечно, гораздо проще Локли. Не заискивала, но явно была готова к сотрудничеству.

В связи с этим решение напрашивалось само собой: Локли проживёт ещё минимум двести лет, и если Оскар до пенсии останется в Союзе, то ему придётся терпеть этого высокомерного имперца не меньше сорока лет. Зато Цайе имеет все шансы уйти в отставку одновременно с Оскаром – средняя продолжительность жизни аварцев превышала сотню лет.

Однако Цайе не обладала таким опытом руководства, какой имел Локли – наведя справки, Оскар узнал, что ранее довольно проблемная южная группа секторов сейчас отличается от остальных идеальным порядком. И генерал Макларен имел к этому опосредованное отношение – делами в ЮГС заправлял Локли. Как сказал Миллер: делает что хочет. Вот Локли и делал во времена Аткерсона, пользуясь протекцией Джонс, а теперь уже делает сам по себе.

Получалось у него очень даже хорошо, хотя многие подчинённые имели претензии к тому, что с генералом сложно сработаться. А шутки о необходимости безукоризненного знания Устава казались не такими уж добрыми – с Локли было тяжело.

Цайе, по словам знающих её военнослужащих, была приятна и корректна в общении. Почти весь срок службы она провела на линкоре «Немезида», став в итоге его командиром. Экипаж её любил, отмечал самоотверженность и справедливость, а также способность найти компромисс. Хотя, безусловно, генерал только в редкие для Союза моменты руководила многочисленным флотом ЦГС и уж тем более не имела опыта управления целой группой секторов, включавшего не только военные операции, но и административные вопросы.

С другой стороны, командующий флотом не та должность, чтобы вникать в каждую мелочь – порядком раздутый аппарат обеспечивал бесперебойное и относительно беспроблемное функционирование всей союзной армии даже при адмирале Миллере, который по большей части, похоже, был способен только играть в карты на планшете да рассуждать о былом, чтобы занять время.

В общем, Оскар на данном этапе не захотел усложнять себе жизнь. Да, он понимал, что смалодушничал и думал исключительно о себе, но конечный вариант приказа о назначении на должность главнокомандующего и присвоении звания адмирала содержал фамилию Цайе.

– Я отправлю секретарю, мистер Робинсон, – увидев приказ, Сандра многозначительно поджала губы, но комментировать решение не стала. Оскар даже посмотрел на неё внимательнее: вдруг заметит во взгляде укоризну.

– Спасибо, Сандра.

Когда ассистент вышла из кабинета, Оскар тяжело вздохнул, помассировал кожу головы пальцами, потянул волосы на затылке, вызывая приятную боль, и приступил к ранее отложенным делам. Под нависающим грузом ответственности за судьбу кресла главнокомандующего вникнуть было непросто, Оскару приходилось по несколько раз перечитывать документы; зато сейчас в голове возникла блаженная пустота. Редкие покалывания в области, где должна находиться совесть, абсолютно не мешали.

Первой на очереди была станция «Цитадель», но Оскару было интереснее почитать об отделе «Дельта» – капитана и одновременно телепата с фамилией Ихмет он видел каждый день.

В «Дельте», которая начала свою деятельность всего два года назад, служили только аварцы и имперцы с телепатическими способностями, хотя назвать их военнослужащими в классическом понимании этого слова было нельзя: не у всех имелись даже среднее военное образование и допуск к пилотированию. Вместо этого псионики должны были изучать Кодекс – сборник принципов, регулирующий использование сверхчеловеческих способностей. Если члены «Дельты» соблюдают Кодекс, опасаться их не стоит – ничего, нарушающего права обычных граждан, они делать не могут.

Однако, видимо, не всё было так безоблачно; Оскар узнал, что все служащие в «Дельте» живут и тренируются на удалённой и не совсем пригодной для жизни планете Р’нуу и вылетают только для выполнения заданий по приказу, подписанному главнокомандующим. Или главой Генерального комитета Союза.

Дело, которое попало Оскару на подпись, касалось нападения аборигенов одной из охраняемых Союзом планет на военную базу. Показания свидетелей друг другу противоречили, инцидент мог затрагивать соблюдение главного принципа союзного Устава – был поднят вопрос о необходимости вмешательства телепатов.

Сканировать память гражданских разрешалось только с их письменного согласия; что касалось военнослужащих, то вопрос был несколько неоднозначен. Право на отказ имелось – как и на отказ от проб или от медосвидетельствования, что несло за собой фактическое признание вины.

В соответствии с Кодексом телепаты из «Дельты» обязаны были соблюдать тайну сканирования и могли отвечать на вопросы лишь односложно, не вдаваясь в подробности. Однако Оскара это успокаивало слабо: как ни называй, в голове будут копаться официально уполномоченные псионики.

Изучение документов о станции «Цитадель» принесло Оскару чуть меньше стресса: её строили вот уже семь лет на орбите безымянной ледяной планеты в квадранте на границе восточной и центральной групп секторов. Такое расположение обеспечивало оптимальный доступ к станции ключевым участникам Союза.

Станция имела беспрецедентные размеры, её планировалось оборудовать сложной системой жизнеобеспечения, воссоздающей условия, пригодные для всех рас Галактики. Голограмма амбициозного проекта действительно производила впечатление – Оскар увеличил масштаб и потратил минимум полчаса на его изучение. Жизнь на планете, конечно, была предпочтительнее, но расположение головного офиса Союза на станции имело неоспоримые преимущества для функционирования всей организации.

Сроки возведения «Цитадели» нарушались, причём поводов обвинять строителей в нерасторопности не было – разве что в саботаже. Несчастные случаи и аварии стали практически неотъемлемой частью процесса.

Оскар не имел достаточных знаний и вообще возможностей хоть как-то повлиять на процесс строительства, которым занимались преимущественно люди, а потому пока отнёс этот вопрос к списку требующих разбирательства.

Проект приказа о переоборудовании линкора «Немезида» в гражданский корабль, предназначенный для переговоров на высшем уровне, пришёл на следующий день после назначения нового главнокомандующего. Флагман Союза устарел, и ему решили найти новое применение – неудивительно, во времена Реформ корабль, на котором Карима Джонс встречалась с первыми лицами Керийской империи, Авара и Конфедерации Аррахве, превратился в оперативный головной офис.

Оскар решил не торопиться: ещё раз поднял список всех кораблей, стоявших на вооружении Союза, и обнаружил всего четыре линкора, не считая готовящегося к вводу в эксплуатацию «Нептуна». Для такой территории этого было ничтожно мало – даже окрестности Марса охраняли два супертяжёлых крейсера, о Земле и говорить не стоит.

В общем, Оскар отклонил приказ, оставив комментарий о необходимости рассмотреть вопрос о реконструкции «Немезиды» с сохранением статуса военного корабля, и, похвалив себя за рачительность, отправился на плановое заседание ГК.

Повестка дня по обыкновению включала вопросы, касающиеся текущего функционирования – до недавнего времени проблем с дефицитом бюджета Союз не имел, но долгостроящаяся «Цитадель» тянула всё больше и больше средств.

Земная Федерация по понятным причинам всячески пыталась урезать вливания, представитель Империи заявил о сохранении прежнего уровня, сославшись на несколько масштабных внутренних проектов, и только Авар пытался поддерживать Союз по максимуму – от Анси Оскар узнал, что аварцы даже организовали сбор средств среди гражданского населения.

Аварец вообще, казалось, считал Союз делом своей жизни, не мог ни на минуту отключиться и поддержать беседу на отвлечённую тему.

Впрочем, сегодняшний спор, начавшийся до прихода Оскара, касался другого.

–…Если бы Империя не ограничивала строительство военных кораблей в первые годы после Революции, Авар обладал бы куда более серьёзным флотом, – выплюнул Анси.

– Насколько мне известно, именно Империя финансировала восстановление военного флота Авара, просто мы имели… ограниченные возможности, – негромко возразил Лери.

– Зато у вас была возможность построить ещё один флагман, – напирал аварец.

– Безопасность Империи всегда первостепенна, – Лери отвечал спокойно, хотя по глазам было заметно, что никакого удовольствия разговор ему не приносит. – Благополучие аварских граждан, безусловно, имеет для Империи важное значение…

– Поэтому на орбите Авара находится целая эскадра? – ощерился Анси.

– Это решение императора, – с достоинством ответил Лери и взял в руки планшет, всем видом показывая, что беседа окончена.

Сандра предупредила Оскара, что Анси затрагивает эту тему минимум раз в неделю, используя разные слова, чтобы достать оппонента. А Лери неизменно отвечает одинаково, словно в его голову алгоритмом ИскИна заложили определённые фразы. На памяти Оскара это был второй раз. Кстати, почему Сандра и остальные зовут представителя Империи по имени, а аварца, наоборот, по фамилии?

– Господин Робинсон! – Анси настиг Оскара уже в коридоре, навис своей внушительной фигурой, но угрозы не чувствовалось: на тонких губах играла улыбка. – От всего аварского народа я хотел поблагодарить вас за назначение нашего гражданина главнокомандующим союзным флотом. Это огромная честь для нас!

– Я не учитывал расовую принадлежность при принятии решения, господин Анси, – сухо произнёс Оскар и продолжил путь.

Уже в собственном кабинете до него дошло, что думать следовало не только о себе – интервенция Империи на Аваре случилась ровно шестьдесят лет назад, и с тех пор отношения между этими цивилизациями стали крайне напряжёнными.

Об аварской революции Оскар, конечно, читал и не имел никаких иллюзий, что аварцы смогли бы самостоятельно справиться с гражданской войной, унёсшей миллионы жизней, но и массовая и по-дикому жестокая казнь заговорщиков в качестве мести за смерть члена императорской семьи не показалась ему разумной мерой даже по прошествии лет. Оформлено было всё в соответствии с межрасовым правом, но у каждой цивилизации существовали более гуманные способы умерщвления. К тому же Империя своё присутствие на Аваре сохраняла до сих пор – и Анси был прав в том, что военный контингент имперских войск вполне способен противостоять целой армии. Армии Авара. Какой в этом сейчас смысл, Оскар не понимал, поскольку было ясно, что аварцы уже приняли навязанный Империей путь развития: без системы каст выросло несколько поколений.

Если говорить начистоту, Оскар облажался по-настоящему: не учёл, что Локли – имперец не по продолжительности жизни, а по гражданству. А Цайе – с Авара. Не зря Бреннер откладывал этот вопрос, слишком много проблем могло спровоцировать его решение. Ничего хорошего в конфликтах между главнокомандующим и командиром флагмана нет. А почему-то теперь Оскару думалось, что этих конфликтов уже не избежать.

Возможно, Оскар чересчур накручивал себя, поскольку никаких слухов о негативных последствиях приказа до него не доходило. Но прошло слишком мало времени, чтобы однозначно утверждать, что их не будет вообще. Да и «Нептун» ещё не был готов принять на борт экипаж, поэтому Локли отбыл обратно в ЮГС, по месту дислокации «Геркулеса». Что ж, буря пока откладывалась.

Приглашение на прощальную вечеринку по поводу отставки адмирала Миллера застигло Оскара врасплох. Похоже, адмирал настолько радовался заслуженному отдыху, что решил осчастливить и других.

Оскар догадывался, что в закрытый на спецобслуживание ресторан под крышей небоскрёба в центре города Миллер позвал только избранных, потому искренне удивился, увидев там Сандру. В бордовом платье-футляре с лаконичной причёской она выглядела очаровательно даже для Оскара, который всю сознательную жизнь предпочитал мужчин.

Ассистент махнула ему рукой и продолжила разговор с высоким брюнетом в военной форме – капитанские нашивки Оскар разглядел, проходя мимо. Капитан, не переставая слушать Сандру, бросил на Оскара короткий острый взгляд слегка раскосых глаз и продолжил болтовню.

Засвидетельствовав своё присутствие отставному адмиралу, Оскар продолжил курсировать по залу, периодически налегая на закуски. Практически никого из присутствующих он не знал, но с ним здоровались. Кто-то представлялся – и Оскар пытался отметить, кого стоит запомнить.

Вскоре и это ему наскучило: обосновался за угловым столиком в глубине зала и потягивал виски, изрядно разбавленный растопленным льдом.

Оскар не сразу заметил оживление в нескольких метрах: адмирал Цайе заливисто, по-молодому, рассмеялась в ответ на реплику бородатого здоровяка с нашивками полковника. Третьим в компании оказался добродушно улыбающийся Локли – стоял настолько близко к Цайе, что та после очередной шутки уткнулась ему в плечо, чтобы не захохотать. Локли ничуть не смутился, а обнял своего непосредственного начальника и по-свойски погладил по спине.

Мучившийся почти три недели Оскар, можно сказать, потерявший аппетит и сон, от наблюдения этой сцены замер в оторопи: по всему выходило, что Цайе и Локли – как минимум хорошие приятели, не имеющие никаких расовых предрассудков по отношению друг к другу!

Оскару пришлось подобрать челюсть и вновь принять скучающий вид, когда периферийным зрением заметил идущую к нему Сандру – расслабленную, с бокалом красного вина. Она без спроса заняла место напротив, поставив бокал перед собой.

– Полковник Делавари, старпом «Геркулеса», – сказала она, явно подметив взгляд Оскара в сторону двухметрового бородача. – По совместительству муж Локли.

– Муж? – переспросил Оскар. – Но Локли же имперец.

– Мистер Робинсон, – снисходительно протянула Сандра, – вы не дочитали материалы по Империи, которые я присылала. – Оскар поднял брови. – В Империи живут не только керийцы, как Лери, но и к-руты, народ-сателлит, представители которого выглядят примерно как Делавари. А Локли – помесь. У них и ребёнок есть.

– Не представляю Локли беременным, – пробормотал Оскар, ещё раз украдкой глянув на колоритную троицу.

– А не он рожал, – Сандра, похоже, уже откровенно веселилась.