Читать книгу Цитадель - Ео Рэеллин - Страница 8

Пока шёл к классу на занятие с Шинари и Меркати, Майкл думал, что ксенофилия у него в крови – Джейсон, био-отец, по рождению был представителем другой расы, человеком. Забавно выходило. Но смеяться над этим совпадением Майклу почему-то сейчас не хотелось – нужно было поговорить с Саи, причём срочно. И только после этого давать оценку произошедшему.

С трудом досидев до окончания занятия и совсем не удивившись посредственным результатам, Майкл сказал непонимающе хмурящемуся Шинари, что сегодня помочь ему не сможет, и ушёл на поиски Саи. В комнате аварца не было, в спортивном блоке тоже – Майкл битый час ходил по базе, даже спрашивал попадавшихся навстречу учеников и кураторов.

Когда желание дальше бродить окончательно сошло на нет, Майкл добрался до открытого коридора: океан вновь хмурился, по его стальной ряби шли более крупные волны, которые с мириадами белых брызг врезались в непоколебимый борт базы; светило, кутаясь в густых облаках, плавно шло к горизонту. На Р’нуу опускался вечер.

Саи стоял в самом конце коридора – виднелся лишь его силуэт вдали, но сомнений у Майкла не было. Ноги почему-то не слушались, шаг стал неуверенным, потому Майкл не торопился. Словно не замечая его, тот застыл, опираясь на перила, и вглядывался в место, где океан сливался с небом.

– Прости меня. – Когда Майкл оказался в паре метров, Саи повернулся. На него было страшно смотреть: в глазах разливалась боль, приоткрытые губы дрожали. Ментальный блок отсутствовал, и Майкл через себя почувствовал его самоуничижение.

– Нас накажут? – спросил Майкл.

– Н-н-нет, – аварец такого вопроса явно не ожидал и растерялся. – Руководство, наоборот, выступает за налаживание… межрасовых связей. Но, Майкл… – Саи приблизился и остановился ровно в одном шаге от него, словно их разделяла стеклопластовая стена, – я так виноват перед тобой…

Майкл смотрел на его жёсткие рельефные губы и опять ничего не понимал, хотя слышал текущие мысли: Саи по-прежнему к нему тянуло, но он, как и раньше, боялся и винил себя в том, что случилось.

– А что случилось? – Майкл чувствовал, что у Саи сдают нервы, и не нашёл ничего лучше, чем просто обнять.

Саи прильнул к нему, обвил руками и сбивчиво зашептал:

– Я сделал всё неправильно… Мне нужно было подготовиться…

– Всё нормально, – заверил его Майкл. – Просто не надо… э-э-э…

Язык не поворачивался такое произносить, оставалась надежда только на ментальный обмен образами: Майкл невольно представил момент эякуляции, вызвавший отвращение, и поёжился, словно это происходило в реальности.

– Хорошо. Прости, – Саи уткнулся лицом ему в грудь, а Майкл коснулся костяного нароста, проходя по рельефу кончиками пальцев. Вопреки ожиданиям, кость была гладкой на ощупь и тёплой.

Саи тихо застонал и поднял голову – глаза были вновь затуманены страстью, которая передалась и Майклу.

– У меня ещё одно занятие, – сказал Саи. – Приходи после ужина.

– Хорошо, – ответил Майкл и несмело коснулся его губ; Саи притянул к себе за шею и поцеловал.

Майкл вновь не представлял, как относиться к вышедшему за рамки Устава и Кодекса взаимодействию с Саи, но во время поцелуя окончательно определился, что не против повторить. Даже хочет этого.

Назвать красивым представителя иной расы он не мог по определению – Саи был другим во всём, кроме, пожалуй, мускулистой фигуры. Совершенно нереальный цвет глаз, другие пропорции лица, другие оттенки кожи, другая мимика. Другой запах и даже температура тела. Но Майклу нравилось то, что он видел. К чему он прикасался.

А может, всё было проще: на внешность аварца накладывались мощные образы и эмоции, которыми Майкл упивался. Отвык, устал от тишины. Тело тоже безнадёжно требовало удовлетворения – готовые к сексу керийцы его, увы, сейчас не интересовали, так что из доступных для его расы способов оставались только игрушки. Майкл их никогда не применял, не было нужды, да и на базе подобные вещи не продавались.

В общем, Саи подходил на роль любовника как нельзя лучше. Осталось только на берегу обсудить процесс, чтобы он приносил обоюдное удовольствие, а ни в коем случае не дискомфорт.

Пособие по межрасовому сексу в сети не содержало графичных описаний, ключевым компонентом значилась смазка. Это в порноголофильмах актёры готовились к соитию заранее – всё оставалось за кадром. В суровой реальности тела аварцев и к-рутов были не настолько совместимы, так что они с Саи действительно поторопились.

И Саи, по правде говоря, не зря извинялся – если он хотел Майкла уже давно, мог бы озадачиться и выяснить тонкости процесса. Это для Майкла его желание стало полным сюрпризом. Или он даже не надеялся, что Майкл не откажет?

Смазки у Майкла, естественно, с собой не было – в традиционном сексе она не требовалась. А вот у Саи могла найтись: если Майкл всё правильно понял, тот никогда не общался с женщинами своей расы не по делу, а однополый секс у аварцев без смазки тоже не обходится.

Чтобы отвлечься от мыслей о предстоящем и не расстраивать Шинари, Майкл всё же встретился с ним перед ужином и сделал обещанный перевод.

– У тебя всё нормально? – спросил тот: уже без стеснения разглядывал его во время ужина.

– Да, порядок, – кивнул Майкл, вернув на лицо самодовольную ухмылку.

Поверил ли ему Шинари, было непонятно, но колкий взгляд проходившего мимо Саи чуть не заставил вздрогнуть. Он ревнует! Знал бы Саи, что у Майкла с Шинари уже было… или не было. В общем, не получилось ничего, кроме успешной пары псиоников с взаимодополняющими способностями.

После ужина Майкл прекратил сдерживать нетерпение и постучался к Саи в комнату: жил тот на другом уровне, вдали от учеников. Другие кураторы не без интереса провожали Майкла взглядами, пока он шёл по общей рекреационной зоне. Было плевать, кто и что подумает, хотя наивно считать, что в среде телепатов удастся сохранить что-либо в тайне. Да и в любом коллективе, чего мелочиться.

Саи его уже ждал, но теперь между ними возникла неловкость. Майкл осмотрелся: комната была раза в три больше, чем его, всю стену занимало окно, открывающее вид на океан, но кровать, как и другая привычная мебель, отсутствовала, стояли только две наклонных кушетки, на которых аварцы обычно спят.

Резкими, нервными движениями Саи сгруппировал подушки на полу, чтобы создать подобие ложа, остановился и посмотрел на Майкла. Волнение захватывало целиком, и Майкл вновь первым сделал шаг навстречу: теперь уже без спешки и стеснения целовал, пробуя на вкус губы и язык Саи. Он вообще пытался отнестись к процессу более осознанно – не хотел, чтобы инстинкты управляли телом. В обычной жизни это казалось практически нормой, но сейчас Майкл чувствовал, что лучше не спешить.

Поняв его настрой, Саи тоже не торопился, хотя его трясло от нетерпения. Майкл взял всё в свои руки: медленно снял с него китель, продолжая изучающе оглаживать тело, зацепился пальцами за соски – знал, что у людей и аварцев обоих полов они есть, хотя кормят грудью только женщины; потом расстегнул и начал спускать брюки – Саи, как и он, не носил нижнее бельё. Саи тянулся к нему губами, обнимал за шею, пропускал волосы сквозь пальцы, давая Майклу полную свободу действий. Когда рука Майкла потянулась к члену Саи, тот невольно сжал волосы на его затылке и зашипел от возбуждения. Исследовательский интерес Майкла тоже бесславно уступил плотскому желанию – мозг оказался более восприимчив к ментальным образам, а не к тому, что видели глаза и ощущали руки.

Мгновенно сбросив с себя одежду, Майкл опустился на пол – отдавать инициативу было странно, но он знал, что так будет правильнее. Саи, захватив с встроенной в стену полки бутылёк – смазка! – к нему присоединился.

В этот раз проникновение было неспешным, они смотрели друг другу в глаза, Майкл старался расслабиться, хотя распирающее изнутри чувство не казалось неприятным – просто необычным. Саи двигался, имитируя ритм к-рутов и керийцев – наконец Майкл потерял концентрацию, а вместе с ней и зрительный контакт, и застонал. Саи припал тёплыми губами к открывшейся для поцелуев шее. Не нужно было спрашивать, правильно ли делает Саи – они общались ментально и слышали ответные эмоции.

Разрядка, как и в первый раз, была слишком быстрой: Майкл сильно – практически до хруста в рёбрах – прижал к себе Саи и сдавленно вскрикнул. Саи продолжал целовать и гладить, прислушиваясь к успокаивающемуся дыханию – Майкл чувствовал его возбуждение, но не знал, чем может помочь.

Наконец пальцы Саи стали кружить по промежности, принося ненавязчивое удовольствие, и достигли ануса Майкла. Мысленный вопрос был смазанным, но Майкл дал согласие – тогда Саи добавил смазки и, немного задрав его бёдра, вошёл.

Теперь Саи уже не хотел или не мог сдерживаться: движения стали хлёсткими и отрывистыми, но задний проход Майкла повышенной чувствительностью не обладал – было просто приятно, а ещё хорошо от ощущения того, насколько хорошо его партнёру. Майкл смотрел на разгорячённое от секса тело, напряжённые мышцы, осоловевшие от страсти глаза и наслаждался, отходя от собственного оргазма.

Первый урок Саи усвоил хорошо – когда почувствовал, что кончает, резко вышел и излился на лежащее рядом полотенце, а потом опустился на пол. Теперь уже Майкл потянулся за поцелуем, хотелось более плавного завершения.

– Останешься? – спросил Саи, когда дыхание обоих стало ровным.

– У тебя кровати нет, – хмыкнул Майкл, указав взглядом на плоские кушетки: на этом спать он физически бы не смог. Но, вспомнив, что провёл прошлую ночь в одиночестве, согласился: – Одеяло есть? На пол постелить бы…

– Плед… – задумался Саи. – Я найду.

В стене находился ещё и скрытый шкаф – Саи достал оттуда кусок плотной материи и одно длинное одеяние белого цвета.

– Роба для сна, – пояснил Саи.

– Можешь говорить со мной на аварском, – сказал ему Майкл, подумав, что никогда бы не назвал пледом то, что ему дал Саи. – Или вообще можно ментально…

– Нет, мне нравится твой голос, – прервал его Саи и сам испугался своих слов: даже после секса фраза прозвучала чересчур интимно.

Майкл улыбнулся и попробовал устроиться поудобнее, чтобы из-под полуприкрытых век наблюдать, как Саи готовится ко сну: в его комнате имелся и отдельный санузел.

Сон опять не шёл, Майкл слушал ровное дыхание Саи, смотрел на блики от прожекторов базы в черноте океана – по его просьбе прозрачность стеклопласта на ночь осталась стопроцентной.

Опустошения не было. Наоборот, стало спокойно и ровно. Даже несмотря на то, что Майкл открыл мысли для представителя другой расы. Не чувствовал угрозы или злого умысла и сам не хотел ничего плохого. Тело тоже не испытывало дискомфорта, удовлетворение было полноценным, оставило после себя приятную сытость. Да, Майклу последние месяцы не хватало секса – как бы ни смешно звучало, но после неудачи с Шинари краски на время померкли. Сейчас – всё вернулось в норму. Хотя секс с аварцем нормальным-то и не назовёшь…

Майкл отдался в объятия сна, проснувшись уже перед рассветом от холода – температура в комнате была ниже, чем в жилых блоках имперцев. Разогретое сексом тело не сразу почувствовало разницу.

Стандартных постельных принадлежностей у Саи не было, пошарив руками по полу вокруг себя, Майкл сдался и завернулся в «плед», чтобы не потерять остатки тепла. Почти задремал снова, но проснулся, когда понял, что Саи, не снимая робы, прижался к нему – согревал теплом своего тела.

Остаток времени до подъёма провели в обнимку, хотя заснуть оказалось непросто – у Саи и дыхание было жарким, отчего Майклу становилось душно.

Помывшись в просторном душе Саи, Майкл отправился в свою комнату – переодеться. Начинался новый день.

Ничего сверхъестественного не произошло – каждый на базе, включая Саи и Майкла, занимался своим делом. Только каждую ночь Майкл оставался у Саи. Теперь они тратили время сна на изучение тел друг друга – как доставить максимальное удовольствие партнёру, когда такого опыта не имеешь.

Уже через пару дней выяснилось, что слухи о вспыхнувшем межрасовом романе стали достоянием общественности – и превратились в популярную тему для разговоров. Не потому, что аварцы подобное осуждали – скорее, потому, что просто устали от ежедневной рутины. С керийцами дело обстояло сложнее: ксенофобами те не являлись, но прыгать в постель к представителям других рас не было принято – что там говорить, даже смешанные браки с к-рутами до сих пор не встречали одобрения.

Правда, высказать Майклу всеобщее мнение решился только Шинари:

– Это всё к-рутская гиперсексуальность, – хмыкнул он в столовой, когда Саи скрылся из виду. – Всё равно, с кем и как.

– Неизвестно, что хуже, – ответил Майкл, склонившись к Шинари, – к-рутская гиперсексуальность или керийская фригидность.

Шинари зло сверкнул глазами, явно догадавшись, в чью сторону камень, и больше эту тему не поднимал. В первые дни показатели эффективности их взаимодействия упали, но потом всё вернулось в норму.

Можно сказать, что Саи стал для Майкла самым постоянным сексуальным партнёром последнего цикла – с ним было комфортно не только заниматься сексом, но и общаться. Аварцы тоже приняли Майкла в свой круг и с большим энтузиазмом начали обучать его обращению с трубой. И лишь Саи знал, что Майкл банальным образом поддаётся, в уме приравнивая мудрёное боевое искусство к бессмысленному маханию палкой.

Звонок Рея нарушил спокойствие последних дней – Майкл встрепенулся, но не ответить отцу не мог.

– Привет, Май, – по голограмме плохого разрешения было невозможно различить нюансы мимики; и Майкл понял, насколько давно не слышал мыслей отца – соскучился.

– Привет, ты неожиданно, – Майкл никогда не врал ему, потому ответил именно то, что думал.

– Узнал про отпуск? – Рей же никогда не тратил время на экивоки, потому сразу перешёл именно к тому, зачем звонил.

– Да, всё в порядке, – кивнул Майкл. – Куратор договорилась. Отпустят без проблем. Как у вас дела? – поспешил добавить он, пока отец не успел отключиться.

– Всё по-старому. Никаких новостей, – грустно усмехнулся Рей. – Нейт готовится к выпуску. Лейса, похоже, исключат. Илайн, кажется, влюбился. Верн чудит…

– В каком смысле «чудит»? – Всему, кроме последнего предложения, Майкл не удивился.

– В государственном, – пояснил Рей. Но это стало максимально подробным объяснением, поскольку отец сразу попрощался: – Увидимся.

Майкл ещё несколько минут смотрел в место, где только что светилась голограмма отца, и вновь на душе стало нехорошо. Он не привык обманывать родителей, но не знал, как те отнесутся к новости о его опыте с аварцем. И ладно бы разовом, Майкл не видел причин разрывать связь с Саи.

До отпуска оставалось время – отбросив неудобные мысли, Майкл вернулся к прежним занятиям.

Правда, и тут его ждало расстройство.

– Тебя за запрещённые приемы Жуткий О в огонь заберёт, – с напускной обидой сказал один из кураторов-аварцев своему оппоненту.

Слово «жуткий» на аварском напоминало по звучанию «Оберн», и Майклу не нужно было разъяснять, кем именно пугают детей на Аваре. Осознание было неприятным – за месяцы на базе Майкл ни разу не столкнулся с проявлениями расизма в отношении себя или керийцев. Не было ни вербальных, ни даже невербальных признаков – зато имя его отца, похоже, считалось нарицательным.

– Я поговорю с ребятами, – Саи поднял этот вопрос уже перед сном в комнате. – Вижу, что тебе неприятно упоминание вашего… государственного деятеля в таком контексте. Они больше не будут.

– Ничего, всё нормально, – ответил Майкл, в очередной раз поразившись чуткости своего любовника и несказанно обрадовавшись тому, что тот не услышал в его мыслях всего остального.

***

Эриену нравилось проводить время с Дагоном – ненавязчивая беседа чаще всего касалась увлечений и интересов; о политике или семьях обоих не говорили. Хотя Дагон не раз упоминал троюродного кузена Илрена, который был почти ровесником Эриена – двадцать четыре цикла. За неимением старших родственников и нежеланием доверять дела Дома посторонним Дагон активно включал Илрена в работу.

Бизнес Хираам процветал, хотя Дагон давно отступился от политики и не пытался без нужды встречаться ни с императором, ни с премьер-министром, чтобы добиться для себя новых поблажек. Всё равно Рэеллины к власти никого не подпустят.

Нужно было обладать поистине детской наивностью, чтобы не понимать, что брак с членом императорской семьи может дать то самое влияние, которое отчаянно стремились получить все Дома, но Эриен эти мысли гнал подальше. Да и Дагон не походил на заискивающего льстеца и не стремился завалить Эриена подарками. Напротив, их прогулки были простыми и лёгкими – и нравились обоим.

Конечно, Эриен был впечатлён поместьем Хираам – не проведи он треть детства во дворце Делавари, то, наверное, вообще бы поразился до глубины души. Но всё равно он с любопытством рассматривал интерьер: керийцы и к-руты видели роскошь по-разному. Зато обстановку резиденции и до́ма био-отца, как ни крути, во всех системах координат можно было назвать аскетичной. Эриен сообщил об этом Дагону – тот удивился, сказав, что всегда считал Рэеллинов поклонниками излишеств. И Эриену было понятно почему: из-за закрытости императорской семьи у всех остальных формируются основанные на слухах домыслы, которые ничего общего с действительностью не имеют.

Дагон с улыбкой это подтвердил, сказав, что даже мужа императора никто не знает – чего говорить об интерьере в его доме. Эриен с улыбкой согласился, но намёк проигнорировал: рассказывать о Теллиме не считал нужным. Да и вообще о чём-то, не касающемся их с Дагоном отношений.

До секса ещё не дошло, но Эриен не был против, когда рука Дагона накрыла его руку на обратном пути до резиденции. Покинув гравикар, Эриен улыбнулся самому себе и пошагал к высокому забору.

За короткий путь лёгкое настроение испарилось – услышал голоса Верна и Теллима во дворе и понял, что пройти мимо, не пожелав доброй ночи, не получится.

– Как вечер? – спросил Верн, улыбаясь; не было неодобрения, но Эриену почему-то стало не по себе.

– Всё отлично, – ответил он, смутившись. – Я лучше пойду отдыхать.

– Хорошо, – сказал Верн, когда Эриен уже повернулся к нему спиной.

Было неловко – и Эриен знал причины. С другой стороны, как член императорской семьи он рисковал вообще остаться в одиночестве: слишком ограниченный круг общения и слишком высокий статус исключал новые знакомства, а браки по договорённости больше не заключались. Если бы случай не свёл Верна с Теллимом, возможно, он тоже был завидным холостяком до сих пор – сомнений, что Исан с ним развёлся бы в любом случае, у Эриена не возникло. Оказавшемуся вдалеке от Империи Исану построить личную жизнь было проще – хотя имперцев в Союзе служило очень мало, – но он отдал предпочтение кузену с Нериде; странный выбор, который Эриен никогда не понимал. Но Исан не казался несчастным, скорее наоборот. Поэтому Эриен просто радовался за брата и его новую семью.

Очередная встреча с Дагоном была назначена на следующий день. Эриен, усилием воли заставляя себя вникать в сухие формулировки приказов, думал о свидании в доме Дагона на острове. Фиолетовый закат над океаном, лёгкий ветерок от воды… Постная мина Кали прервала мечтания – он, похоже, романтического настроя не разделял.

– Тут ещё два проекта, – сказал премьер-министр, но, заметив, что Эриен расстроился, добавил: – Можешь заняться завтра. Не срочно.

Эриен благодарно ему кивнул и посмотрел на дисплей комма: странно, но сообщения от Дагона не было. Не было и гравикара у здания правительства в условленное время.

Не выдержав, Эриен решил позвонить Дагону сам, но в этот же момент поступил входящий вызов с неизвестного айди:

– Господин Оберн? – голос был молодым и взволнованным.

– С кем имею честь говорить? – официально ответил Эриен.

– Это Илрен Хираам. Подскажите, Дагон не с вами? Он обещал заехать в управление в порту два часа назад и не отвечает.

– Нет, мне он не писал тоже.

– Спасибо, что ответили. Я поеду домой, вдруг он там.

– Обязательно сообщите мне, Илрен, если что-то прояснится.

– Хорошо, спасибо.

Неясная тревога захватила мысли Эриена на полчаса – по пути до резиденции он напряжённо молчал и наводящие вопросы от Кали проигнорировал. Не хотелось делиться причиной своего беспокойства.

Когда Илрен позвонил во второй раз, Эриена затрясло уже по-настоящему. Отключив вызов, он так и остался сидеть в гостиной, не в силах вымолвить и слова.

– Эри, что-то случилось? – к нему подошёл Верн.

– Дагона отравили, – ответил Эриен, сдерживая подкатывающие к горлу слёзы.

– Что? – Верн, нахмурившись, сел напротив.

– Звонил его кузен Илрен. Дагон в больнице. Состояние тяжёлое, – Эриен почувствовал, как его изнутри раздирает злость, не имеющая цели и рационального объяснения. И он, зная, что лучше остановиться, заговорил: – Тебе же не нравилось, что я с ним встречаюсь, да, Верн?..

– Как ты вообще мог подумать такое! – Верн отскочил от него как ошпаренный. – Эри… я тебя не понимаю.

Не в силах унять переполняющие его эмоции, Верн вышел на террасу. Глухая боль от обвинения Эриена, пусть и косвенного, жгла за грудиной. Он ожидал подобного хоть от кого – от Кали в том числе, – но не от кузена и практически их с Исаном сына. В семье не должно быть подлости и подозрений: даже Рей, сбегая из Империи с Джейсом, не причинил никому зла, а вернувшись, взял на себя ответственность за детей и племянника – как старший.

Чтобы прийти в себя, понадобилось две минуты. После этого Верн связался с Кали и Сарейсом. Новости были неутешительными: Дагона Хираам действительно отравили, он находился в частной клинике Дома.

– Собери Совет Домов, – сказал Верн.

– Утром? – спросил Кали.

– Нет, через полтора часа, – Верн глянул на время.

– Думаешь, срочность что-то изменит? – попытался уговорить его Кали.

– Я сегодня точно не засну. Хочу им той же участи.

Аэрокар Верна всегда был готов к вылету, но в последний момент на соседнее с пилотом кресло сел Сарейс. Не мог не сопровождать императора по такому важному поводу.

Верн же, глядя на ночную столицу, раскрашенную золотистыми кристаллами огней, пытался собрать воедино мысли, выстроить их в привычную систему. Но они, как назло, распадались, утекали в новое русло, рисовали другую картину. Которая одновременно и страшила, и манила надеждой, что в жизни больше не будет таких ужасных вечеров. Или это утопия?

Кали уже находился возле кабинета и, увидев идущего императора в полумраке коридора, нахмурился. Но вместо эмоций быстро озвучил имеющуюся на данную минуту информацию: Дагона ввели в кому, хотя прогноз крайне неблагоприятный – прибывшие в клинику Хираам врачи из Императорского госпиталя только подтвердили диагноз и одобрили действия местных медиков; первичный анализ состава яда внятных результатов не дал. Как не было и явных подозреваемых в этом деле.

Хотя, конечно, Верн знал. Да и Кали тоже не питал иллюзий.

Главы Домов явились точно к назначенному времени – в прежнем составе, не считая Дома Хираам, по понятным причинам место Дагона занял Илрен, его кузен.

Выждав положенную этикетом паузу, Верн отправился в зал для совещаний.

– Верн, остынь, – сказал Кали негромко и не очень уверенно.

– Я спокоен, – заверил его Верн.

Первые лица аристократии встретили императора с ледяной невозмутимостью, только Илрен был в полном смятении в силу молодости и отсутствия опыта. Верн смерил всех презрительным взглядом и прислонился к столу, сложив руки на груди. Долгой беседы он не планировал.

– Кто возьмёт на себя ответственность за покушение на жизнь Дагона Хираам? – спросил он без приветствий.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Днём в правительстве кипела жизнь, она создавала фон для всего остального, но сейчас в огромном здании находились только представители Домов, Верн, Кали и охрана. Тёмные провалы окон и чёрная вертикальная полоса приоткрытой двери – Верн не закрыл её, а слуги в этот час отсутствовали.

– Или выдаёте виновного, или виноваты все, – подняв одну бровь, сказал Верн. – И все за это ответите.

– Но, господин… – попытался вставить слово Сиван Атедис.

– Аристократия мешает Империи идти вперёд, – прервал его Верн. – Разве вы не видите?

Морел Оберн открыл было рот для оправданий, но осёкся. Илрен продолжал сидеть не шелохнувшись, кажется, даже боялся дышать. Главы Домов ошарашенно молчали, уставившись на императора. Вероятно, ещё не понимали серьёзности положения – ведь покушение было не на члена Семьи, всего лишь на главу Дома.

– Мне не нужна вечная грызня за власть. Она не нужна Империи, – Верн оттолкнулся от стола и, развернувшись вполоборота, попрощался: – Вы свободны, господа.